Реализм судьбы

Александр Путов, 2013

Автобиографическое повествование художника Александра Путова (1940–2008) охватывает все три периода его жизни: советский (1940–1973), израильский (1973–1986) и французский (1986–2008). Послевоенное детство и школьные годы в Западной Сибири и Подмосковье, московская нонконформистская среда 1960-х – начала 70-х годов, Хайфа и Иерусалим, скват русских художников в Париже, движение «Art Cloche», дружба с М. Шварцманом, Л. Губановым, А. Хвостенко описаны с исповедальной искренностью и живописной выпуклостью, не отменяющей фактической точности. Возвышенные медитации о божественном смысле искусства соседствуют с размышлениями, подчас горестными, на темы «художник и деньги», «гений и общество». Книга щедро иллюстрирована фотографиями, предоставленными семьей и друзьями автора, а также репродукциями работ Путова.

Вступительное слово

Мне не было и пятнадцати, когда отец умер. Последние пять лет он тяжело болел, изредка и ненадолго выходил из комнаты, словно испытывая неловкость за то, что еще жив. Только к обеду и на прогулку вокруг дома, день за днем в четырех стенах. Я забывала, что он дома, и не задумывалась, чем он занят. Я знала, что он художник, и гордилась этим, но давно не видела, чтобы он что-то рисовал.

Мы с отцом мало разговаривали. Я плохо понимала и едва говорила по-русски, его французский был и того хуже. Он становился все более непонятен мне, да и матери, Сильви, и моему брату Васе, — и никто из нас уже не понимал, как о нем позаботиться, как к нему обратиться.

Я не знала, что в эти дни отец писал книгу. Мне в голову не могло придти, что в редкие минуты, которые оставляла ему борьба с паранойей, депрессией и болезнью Паркинсона, папа неустанно исполнял последнюю миссию: описывал свою захватывающую жизнь, от рождения в далеком Каменске 9 марта 1940 года до смерти 18 ноября 2008 года во французской деревне Плелан-ле-Гран вдали от друзей и художественной жизни Парижа.

Когда я была ребенком, мы с папой были близки. Мне вспоминается, как мы вместе рисовали, штрих за штрихом, по очереди. Но большую часть того, что я знаю об отце, я узнала, разглядывая старые фотоальбомы и его картины, читая и перечитывая эту книгу, предисловие к которой пишу сейчас в смятенных чувствах.

Сразу после смерти отца я почувствовала непреодолимое желание узнать его. Я перебирала старые фотографии, вчитывалась в малопонятные мне русские тексты. Я разглядывала многочисленные картины, рисунки и скульптуры, которыми оказался заполнен чердак нашего дома, а когда пришла пора, поступила в университет с главной мыслью — выучить русский язык. Мы с мамой перевели на французский язык «Реализм судьбы» (этот перевод пока не вышел в свет). Эта работа помогла мне словно бы войти в жизнь отца, я отлистывала ее страница за страницей, и отчуждение последних лет его жизни к окончанию перевода полностью растаяло.

В 2017 году я предприняла путешествие по его следам, по местам его жизни. Я проехала Россию, Израиль, Канаду и Францию, познакомилась с его старыми друзьями, собрала новые свидетельства об отце. Я получила массу впечатлений и узнала много нового. Однако ничто и посейчас не может сравниться с тем, что открыла мне замечательная книга «Реализм судьбы», прощальное живое слово Александра Путова.

Прочитав эту книгу, вы не просто познакомитесь с талантливым художником, ни на минуту не предавшим веру в свое «божье призвание», готовым все отдать за право творить. Пред вами предстанет честный и открытый человек с прекрасным чувством юмора, не оставлявшим его в самые трудные времена безвестности и неприятия его творчества коллегами и обществом.

«Реализм судьбы» — не завещание и не эпитафия, а живое дружеское повествование. Читая эту книгу, вы станете друзьями Сашки Путова, будете радоваться с ним и горевать, преодолевая непонимание, узнавая его. Как узнают старого друга, через годы, нечаянно встреченного на улице!

Луиза Путова29 сентября 2020