Берёзовск-8. Эк-роман-лёт

Александр Сергеевич Акулов (2024)

В полном смысле, потенциально бесконечный экспериментальный текст. Части и главы обозначаются дробными, иррациональными и отрицательными числами, алгебраическими функциями. Невзирая на формальные завязки, кульминации, развязки, читателю всякий раз выдаются словно бы внезапно выросшие или высветившиеся фрагменты, дополнения, уточнения. Теоретически данный текст должен бы писаться, перелицовываться и публиковаться всю авторскую жизнь. Это соответствует и тематике. Березовск-8 — секретный город гуманитарных «почтовых ящиков». Начиная с 20-х годов ХХ века в нем будто бы тайно и успешно существовали области и направления гуманитарных наук, стили искусств и литературы, запрещенные в СССР. В Березовске — и всё остальное не так, как везде. А сам он оказался вмонтированным в центр военно-промышленного Арзамаса-26, пульсирующего всевозможными аномалиями, в том числе психотронными.

Трик-экспозиция

Из посадок выбежал молодой лось, скакнул перед бампером автобуса, оглянулся, то сё сообразил про себя и помчался к линии горизонта."Километр в секунду! Был возле — и уже в иной дали!" — прикинул Николай.

— Быстрее самолета, — обронил водитель.

— Ровно артиллерийский снаряд. И представить трудно, — поддакнул Николай.

— Снаряд не снаряд, но… будем считать, искажаются восприятия на этих ясных просторах. Лошадь может показаться размером со слона.

Аэродром пропал из вида. Миновали длинный туннель, и дорога пошла через второе кольцо Арзамаса-26. Здесь Николая настигла мысль: возвращаться назад не придется. А ландшафт? Что за пейзаж? Гигантские застывшие, но еще переливающиеся языки пламени. Ими заполнено пространство вне дороги.

— Красная зона, — отозвался на недоумение водитель. — Подобных зон не счесть. Некоторые ныне пусты и относятся к Березовску, а не к Арзамасу. Пламя сделалось холодным, в нем есть тропинки для туристов. Используют вместо лабиринта.

"Да-а! — решил Николай. — Это вам не Златоуст-36, не Пенза-19 или Свердловск-44!"

Возникли напоминающие газоны луга. Над ними возвышались поставленные на попа большие и малые"дирижабли", собранные в сотни батарей. И рядом с шоссе — поле. Земля чернее антрацита, а в ней — неглубокие ямы-траншеи и согнутые, как при прополке, люди, но выдергивали они из антрацита не сорняки, а модели геометрических фигур: пирамиды, цилиндры, шары, кубы…

— Не заморачивайся, — молвил, поворачивая руль, Харон, — ничего из происходящего нет в природе. Слегка подтаявшие замороженные сновидения.

"Наконец-то дождался комментария!" — подумал Николай и проговорил вслух: — Не внутри ли коры головного мозга мы едем?

— Почти. Но кора вовсе не кора и не принадлежит конкретному субъекту. Не повторяй материковые бредни о коллективном бессознательном… Такого не существует.

— А наличное перед нами?

— Наплав. Вернее, наплыв внутренних соков из человеческого древа, если выражаться фигурально.

— Тогда к чему шары, пара — и криволипепеды?

— Ха-ха! Должно, за ними ты сюда и приехал!

У Николая моментально угас интерес к самосущим объемным картинкам ни для кого.