Профессор

Александр Сергеевич Конобеев, 2021

Успешный журналист начинает погружение в жизнь своего родного города, о которой ему мало что было известно. Неожиданные встречи, бредовые ситуации и откровенное безумие окружающих заставляют его задуматься о собственном душевном состоянии. Реальность постоянно в панике, реальность постоянно спокойна.

Глава 1. Завтрак на 4000

Мы с бывшим кандидатом в губернаторы сидели в одной из этих тесных, но уютных кафешек на Радищева. Когда разговор сделал резкий вираж и понёсся в политику, я достал свой блокнот, пропитанный потом от моих ладоней, и начал записывать цитаты для будущего материала. С дальнего столика на нас всё время косился один из парней, одетых во всё чёрное и сидящих за соседним столиком, но нам было плевать на этого быкообразного. За окном стояла солнечная погода, создавая ширму, прикрывающую мир, полый хаоса, пандемии и поправок. По настоящему богатые люди явили миру своё лицо, ни сколько не обеднев, а малый бизнес, который раньше манил любого человека с амбициями, загибался пачками. Первобытная ненависть подчинённого к своему начальнику стала подпитываться всем этим дерьмом.

— Так что ты скажешь об этой заварухе с конституцией? — Я ударил в лоб. Ходить вокруг да около этого человека можно было часами, но столько времени у меня не было. Мой перерыв на основной работе составлял пятнадцать минут, а мы уже сидели в этом месте пол часа.

— Всё это бред и мне жаль нынешних людей. Они не знают даже истории этого документа. Написанный в начале девяностых, он был нужен Ельцину, чтобы раздавить ЦК, но у него не получилось. Путин виновен лишь в том, что не ввёл поправки раньше.

— То есть поправки не имеют веса?

— Почему же? Нужны. Но в тех, которые хотят ввести много лишних. Я бы сократил их на треть.

— Понятно. А как на счёт обнуления сроков?

— Ну, это, конечно, никому не нравиться, но только не президенту и его приближённым. Хотя… Видишь того несчастного? — бывший кандидат в губернаторы указал мне на парня в форме то ли официанта, то ли шеф повара.-Мне достаточно сделать два коротких звонка и его босса тут же уволят. Но придёт другой босс, которого этот несчастный возненавидит пуще прежнего. Новый босс означает новые порядки, а это народу претит. С другой стороны я могу сделать ещё два звонка и боссом станет он. Но тогда уже через неделю он пойдёт во все тяжкие и высосет из этого заведения всё что можно, разорив его. А помимо него тут работают ещё люди. И из-за этого идиота они окажутся без работы. Старый начальник знает всю систему вдоль и поперёк, потому что он, по сути, её создал. Он умеет обворовывать подчинённых так, что им что-то да достаётся. Это мастерство, которое обретается путём долгого пути. Не нужно менять босса, если не хочешь потерять заведение. Я бы предложил другой вариант, но такого не существует.

— То есть власть ради власти?

— Можно и так сказать. А Терешкову сделали козлом отпущения. Такой везде нужен, а в политике особенно.

— На её судьбу мне наплевать. Об этом я и сам догадался.

Когда нам принесли еду, разговор сделал очередной вираж, и скатился до банальностей. Я не был против, к тому же есть хотелось жутко. Умяв несколько огромных отбивных с салатами, бывший кандидат в губернаторы оставил свой автограф на салфетке и вложил её в чек вместе с купюрой. Он делал так всегда и хрен знает зачем. У каждого свой фетиш. Я же, убрав блокнот в карман, перекусил хот-дог и, запив его дешёвым кофе, закурил сигару. Это не понравилось окружающим и нас поспешили выпроводить, но мы проигнорировали попытки персонала выгнать нас и закончили разговор как полагается, без спешки. Пожав мою руку на прощание, бывший кандидат в губернаторы пригласил меня на званый ужин у себя дома, на что я сразу подписался. Хороший повод не утомлять мою микроволновку сегодня вечером. Если хочешь стать журналистом, то попрощайся со своим кишечником. Есть приходится везде и всё. Начиная хижиной вождя племени и заканчивая огромными лобстерами в ресторане на слёте больших шишек. Я усвоил то почти сразу и поэтому до сих пор жив.

Я взял выходной на основной работе. Просто позвонил боссу и сказал, что мне не здоровится. Сейчас не было спроса на нашу продукцию, поэтому он без вопросов отпустил меня. Лишний повод не оплатить мне полный рабочий день. Добравшись до дома на такси, я принял ванну с бокалом дешёвого виски и уже хотел расслабиться, утонув в тёплой постели, но что-то заставило меня включить автоответчик на домашнем телефоне. Как и следовало ожидать было одно сообщение от моего брата, в котором он грозился разбить мне лицо, из-за того, что я оплатил свой завтрак его картой.

— Ты совсем охренел, ублюдок?! — кричал он на меня через автоответчик — Четыре тысячи за завтрак! Да что можно сожрать за такие деньги!?

Он обронил свою кредитку пару месяцев назад у меня дома. Я только вчера обнаружил её под столом и решил научить его тому, что свои сбережения нужно крепко держать в руках, а не в заднем кармане брюк. И откуда такая сумма? Я не мог столько потратить. Бред какой-то. Работа в том офисе сведёт его с ума. Удалив сообщение, я завалился в постель, допив свой виски.

Глава 2. Клуб, полный фриков.

Должно быть виски был слишком насыщен дешёвым спиртным, потому что я был словно в тумане и доподлинно не помнил, как оделся и вызвал такси. Сознание моё прояснилось только в тот момент, когда я уже ехал в нём. Да и куда я, собственно, ехал?

— Куда мы едем? — спросил я у водителя.

— В больницу.

— Что?

— В больницу. Вы сами дали адрес.

Что за хрень? Я не собирался болеть ещё лет тридцать. Проверив время, я понял, что почти опаздываю на ужин у бывшего кандидата в губернаторы.

— Мы не едем в больницу. Сейчас назову другой адрес.

— Как скажете.

В одежде, которую я напялил сегодня, я был похож на человека, к которому дозволено обращаться исключительно на вы. Эти элегантные брюки, начищенные туфли и рубашка с пиджаком превратили меня в среднестатистического обитателя офисных пространств. Обычно я не заморачиваюсь в выборе одежды и надеваю первое попавшееся в шкафу трепьё, или менее мятое. Главное чтобы в карманах присутствовали нужные мне вещи: мой телефон, баночка с таблетками ( я заработал гипергидроз во время собирание материала для статьи, сделавшей меня легендой), швейцарский нож, купленный мной на одном из рынков Монако, когда я был там в качестве обозревателя очередной президентской гонки ( в нём я ценил открывашку, способную откупорить любой сосуд). Ещё я обнаружил колпачок от шприца в нагрудном кармане пиджака. Как он там оказался мне не известно, поэтому я и не стал уделять этому внимание. Какого, собственно, чёрта? Если хочешь стать журналистом, то будь готов к тому, что в своих карманах ты будешь находить вещи куда хуже простого колпачка. Однажды мой коллега сообщил мне о том, что нашёл во внутреннем кармане своей куртки чеку от гранаты, после того, как его статья об оружейном заводе вышла в печать. Там разгорелся сильный пожар. После того, как пламя было потушено нужно было осветить ситуацию и он вызвался. Собрав материал и углубившись в исследования, он нашёл поджигателя. Им оказался директор завода. Вернувшись из завода, мой коллега обнаружил страшную находку в своей куртке. Вот только загвоздка в том, что на заводе не было никаких гранат, а колец от них и подавно. Мой коллега заявлял, что проработает ещё месяц и уволиться, но уже через неделю после выхода статьи его труп был выловлен в реке рыбаками. Что ж, за слишком длинный язык порой расплачиваются слишком короткой жизнью. И он, и я об этом знали, но пока что в этом убедился только этот неудачник.

Я позвонил бывшему кандидату в губернаторы. Мне ответили не сразу. Только после пятой попытки я услышал его голос на том конце провода. И без долгого ожидания на звонок мне было ясно, что он уже в хлам. И сейчас этот высокопоставленный алкаш подтверждал эту теорию, бормоча что-то нечленораздельное. Из его слюнявой болтовни, я уловил, что званый ужин перешёл в загул и продолжится в местном крутом клубе, куда он и посоветовал мне ехать

— Охрана на входе пропустит тебя. — хрипел он. — Просто скажи, что ты от меня.

— Непременно. Но я рассчитывал на ужин.

–Забудь про эту чепуху! Я предоставляю тебе безлимитный доступ к бару. Там полно закусок и прочих вещей.

Получив желанный доступ к дорогому алкоголю, я пообещал прибыть как можно скорее.

Прибыв на место, я расплатился с водителем одной из купюр, найденных мной в пиджаке. Откуда так много? Два амбала стопорили на входе в клуб местных не таких как все, давая каждому второму от ворот поворот без объяснения причины. Подойдя к этим двум горам, я заставил их разверзнуться, произнеся фамилию бывшего кандидата в губернаторы. Никто не возразил, что я влез вне очереди. Когда человек оперирует такими фамилиями, он автоматически возносится в ряд святых. Проводив меня до входа изумлёнными глазами, толпа этих дегенератов исчезла из моей жизни, после того, как двери закрылись за моей спиной.

В огромном помещении клуба, заполненного людьми и дымом, найти определённого человека было невозможно, поэтому я прошёл сквозь это море плоти к огонькам бара. Растянувшись во всю стену, он обслуживался всего одним шустрым парнем, у которого, по сути, не было работы сегодня — все приехали сюда уже пьяными. И всё, что им было нужно сейчас — не понижать градус, в чём им помогал шустрый парень, подливая им в бокалы водку, бренди и ром. Пристроившись максимально дальше от остальных людей за стойкой бара, я подозвал к себе бармена.

— Чего изволите?

Я назвал фамилию бывшего кандидата в губернаторы.

— Ах, да. Меня предупреждали о вас. Можете выбирать себе всё что угодно. Я бы посоветовал вам…

— Намешай мне «Крёстного Отца» для начала.

Пока я ожидал свой коктейль, ко мне подсело нечто огромное и поздоровалось со мной.

— Кто ты, чудовище? — удивился я.

Нет ничего страшного в оскорблении ближнего своего в таком месте. Мало ко решиться на драку в клубе, где полно охранников.

— Неужели ты забыл своего одногруппника? — спросило чудовище.

— Да.

Я узнал его на самом деле. Мы учились вместе всего год, но потом этот атлант решил, что спорт для него важнее и покинул институт. Я даже следил за его спортивной карьерой, когда было затишье между репортажами и отсутствием основной работы. Он добился определённых успехов в боях без правил, но потом всё утекло сквозь пальцы в дно. Немного девочек, немного наркотиков и вот ты уже тот человек, которым меньше всего будет интересоваться высшая лига. И остаётся только вернуться в свои родные места и глушить дешёвое пойло в местном баре, и в редких случаях докапываться до своих бывших одногруппников, чем он сейчас и занимался.

— Меня подставили, я тебе отвечаю! Да я в жизни не употреблял наркоты, а в шприце было лекарство. Но разве это кого-то волнует, когда у прессы есть такие снимки?

Я видел снимки, о которых он говорил в одном журнале среднего качества. И его расширенные зрачки, устремлённые в объектив, во время того как он вводил «Лекарство» в свою перетянутую жгутом руку, в одном из публичных домов, сделали этот снимок самым роковым в жизни этого больного.

— Я тебе верю. — решил я его успокоить. Он практически плакал, сжимая своей рукой моё плечо, не давая поднести бокал ко рту. — Ты просто попал под горячий объектив попараци. Я уверен, что всё твоё окружение ширялось в то время. Чёрт, да я иногда думаю, что Бог сам употребляет. Иначе как ещё иногда можно объяснить происходящее.

— Да друг, ты прав.

Он вытер слёзы, оторвав от моего плеча свою лапу, дав мне возможность отсесть от него подальше и залить за воротник, но он снова подсел ко мне.

Конец ознакомительного фрагмента.