PR для командующего реальностью. Методичка информационного военачальника

Александр Сергеевич Ольшевский

Подвиги совершает спецназовец, но выигрывает войну военачальник. Особенно если не брезгует опытом врагов и стратегическими находками предшественников, даже живших тысячелетия назад.Методичка информационного военачальника – для желающих разобраться в использовании мощных PR-инструментов и их нейтрализации, как в боевых условиях, так и для личных целей.Это практический опыт сочетания древней философии и психологии, накопленных многими поколениями методик влияния и современных PR-технологий.

РАЗДЕЛ 2: УПРАВЛЕНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНЫМ

О норме, низменном и возвышенном

Эмоциональная структура личности отвечает за внешние проявления души. Именно к эмоциям обращается реклама, предвыборная агитация, религиозная пропаганда. За эмоции пытаются «зацепить» человека нищие, выпрашивая у него деньги, продавцы, пытаясь продать не особенно нужный товар, представители искусства. И зачастую они пытаются не просто обратиться к эмоциональной сфере, но и сделать это в обход здравого смысла и критического восприятия. И нередко сильнее побуждает к чему-либо яркий и противоречивый образ, чем самая здравая и тщательно выверенная аргументация.

Удобную модель эмоциональной структуры личности дает древневосточное учение о пяти первоэлементах. Согласно ему, любой объект, существующий в природе, содержит в себе элементы пяти основных стихий, между которыми распределяются все его признаки, внешние и внутренние проявления, особенности. В число «классических» пяти первоэлементов входят Дерево, Огонь, Земля, Металл и Вода, причем именно в такой последовательности. Между перечисленными стихиями существуют особые взаимоотношения и причинно-следственные связи, позволяющие им всегда находиться в динамическом равновесии (см. схему 1). Взаимосвязь элементов может выражаться в одном из двух проявлений — усилении (порождении) или подавлении. Направленность усиливающих взаимосвязей обозначена на схеме внешними стрелками, направленность подавляющих воздействий — внутренними. В итоге взаимопорождения и взаимоподавления стихий, их воздействия взаимно нейтрализуются, и это ведет к гармонии. Гармония в этой модели воспринимается не статично, а в постоянной динамике.

Схема 1: Система пяти первоэлементов

Каждое из эмоциональных проявлений личности соотнесено с одной из стихий, а все эмоциональные взаимосвязи закреплены жесткими внутренними правилами. Логика этих правил позволяла даже начинающим древним пиарщикам прогнозировать возникновение той или иной эмоциональной реакции, прямо или косвенно подавлять ее, перенаправлять, выстраивать мотивационные системы.

Еще в модель структуры эмоций входят такие понятия, как динамическая гармония двух первоначал, иллюстрируемая моделью «инь — ян» (схема 2), и внутренние рамки, определяемые не менее древним символом «триады» (схема 3).

Схема 2: Модель «инь — ян»

Если говорить о символе «инь — ян», то эмоциональная составляющая относится здесь к активному первоначалу, направленному во внешнюю среду и готовому изменять ее. А противопоставляется она рациональной составляющей, с которой находится в постоянной борьбе, несмотря на то, что вместе они представляют собой единое целое, и каждая включает в себя немного от противоположности. Если не углубляться в дебри философии, это очевидно и в повседневной практике: достаточно обратить внимание на внутреннюю борьбу, которую испытывает любой человек, когда эмоции зовут его купить что-то ненужное, но привлекательное, а здравый смысл останавливает и ограничивает.

Что касается символа «триады», соответствующего учению о внутренних рамках личности (минимум, максимум и норма), он разделяет эмоциональную сферу на три уровня, отличающихся как по своей сложности, так по глубине восприятия и длительности вызываемой мотивации.

Схема 3: Символ триады

Уровень «низменного» представлен простейшими совершенными эмоциями, которые способен испытывать кто угодно и которые являются минимумом, отделяющим жизненные проявления человека от животного, растения или любого другого объекта. Эмоции отвечают за принятие разовых решений и единичные поступки, возможные «в порыве» или «в состоянии аффекта». Мотивация, основанная на них, может быть очень сильной и яркой, однако не особенно длительной.

Уровень «нормального» включает совершенные чувства, которые также способен испытывать человек и которые составляют основу большинства длительных мотиваций. Чувство является значительно более глубоким и сильным, чем эмоция, значительно дольше возникает само и сложнее формируется искусственно. Однако если его удается сформировать и поддерживать, воздействие на поведение может продолжаться годами, а то и десятилетиями.

И, наконец, уровень «возвышенного» включает мечты (совершенные состояния), к которым человек способен стремиться и желает обладать ими, хотя это у него и не всегда получается. Мечта может представлять собой сильнейший долгосрочный мотиватор, так как попытка обрести ее может продолжаться всю жизнь. Но и сформировать его искусственно — это высокий уровень мастерства.

Эмоции, стремления и потребности

Понятие «совершенства» в применении к эмоциям подразумевает их полнейшую иррациональность. То есть, совершенная эмоция — это первичная эмоция, которая полностью иррациональна и не имеет под собой какой-либо логической основы.

Исчерпывающий перечень совершенных эмоций содержит пять наименований и, на первый взгляд, демонстрирует душу человека далеко не в самом благоприятном свете. Однако, если вдуматься, он действительно полон и как никогда соответствует сегодняшней действительности.

Первой эмоцией, соответствующей стихии «Дерева», является зависть. Причем здесь именно дерево, нас пока что не волнует, но то, что зависть названа первой в порядковом перечне, говорит о многом.

Несомненно, что зависть является именно эмоция, причем простейшая и глубоко иррациональная. Зачастую она вообще не обусловлена сколько-нибудь логичными причинами: мы можем завидовать соседу, купившему новую машину, которая лично нам не нравится, бомжу, который не обременен заботами о бизнесе и семье, неандертальцу, который жил намного проще, чем все мы сейчас. Можем завидовать даже близкому человеку, который почему-то пребывает в хорошем настроении, или играющему в песочнице беззаботному ребенку. Но, точно так же, объектом зависти может стать более успешный конкурент, вышестоящий руководитель, президент, папа Римский, давно умерший великий композитор, Наполеон или Иван Грозный.

Логики здесь мало, а точнее, нет вовсе. Человека, одержимого завистью, не волнует, что более богатый сосед стар и смертельно болен, Наполеон давно умер, у ребенка дома нечего есть. Более того — завидуя кому-то, мы не испытываем действительного желания оказаться на его месте и не готовы что-либо предпринимать для этого сами. Новая машина соседа нам и вправду не нравится, и лично мы бы ее не купили. Особого желания стать президентом тоже нет, как и оказаться на месте давно покойного Ивана Грозного.

Причины для зависти полностью субъективны и могут быть объяснимы лишь с позиций собственной внутренней логики данного человека. Но это сильнейший мотиватор, и значительная часть поступков на протяжении жизни совершается только под его влиянием. Сразу уточним: о каждой из эмоций говорится здесь в широком смысле, включая все ее оттенки и частные проявления. То есть, под «завистью» подразумеваются и родственный ей гнев, и иррациональная неприязнь, и связанное с нею недоверие, предубеждение, досада, озлобленность, и иные вариации.

Вторая эмоция, относимая к стихии «Огня» — удовольствие. Здесь тоже имеется в виду сугубо иррациональное и субъективное удовольствие, подчас столь же нелогичное, как и зависть, с причинами, глубоко скрытыми во внутренней системе образов. Потенциально мы можем получать удовольствие от чего угодно — от общения, отдыха, еды, алкоголя, работы, покупок. Но для кого-то все перечисленное может и не вызывать эмоций, а удовольствием будет нечто нетривиальное — например, восхождение на самую высокую гору, прыжок с парашютом, игра в крестики-нолики. Клептоман испытывает искреннее удовольствие от процесса кражи, а какой-нибудь маньяк может получать ту же эмоцию от расчленения трупов своих жертв.

С этой же эмоцией связано явление эстетического восприятия — например, в отношении картин, музыки, природных явлений. При этом оценка эстетичности воспринимаемого также весьма субъективна. Даже простейшее удовольствие от покупок зачастую не связано с потребностью в том или ином предмете: кто-то получает данную эмоцию от самого факта расходования денег, кто-то от сервиса, другой — от приобретения какой-то конкретной категории товара, пусть и не нужной ему лично. Ведь даже в отношении подарков, одним доставляет удовольствие получать их, а другим — дарить их, причем ничуть не в меньшей степени. Речь, конечно, тоже обо всех возможных оттенках удовольствия, в самом широком смысле (наслаждение, радость, приятное удивление, восторг, экстаз, удовлетворение и т.п.).

Третья эмоция в общем перечне относится к знаку «Земли» и определяется как нарушение самооценки. Речь идет о неадекватных изменениях оценки себя без каких-либо здравых к тому оснований. При этом изменение может происходить в любую сторону и доходить хоть до мании величия, хоть до комплекса неполноценности.

Невероятное число поступков самого разного рода, совершаемых под влиянием нарушений самооценки, лишний раз свидетельствует о важности этой эмоции. Сюда входят конфликты, связанные с реальными или кажущимися обидами, смена мест работы, неоправданные расходы, заключение странных браков, деформации в воспитании детей. Да что там — даже сиюминутные проблемы с самооценкой могут подвигнуть человека практически к чему угодно. Это подтвердят и молодой человек, из завышенной оценки себя легко одетый в сорокаградусный мороз, а потом умирающий от пневмонии, и женщина с комплексом неполноценности, которая всю жизнь провела с избивающим ее алкоголиком. Спектр оттенков здесь тоже весьма широк: эта эмоция включает проявления от неуверенности и стеснения до глубокой депрессии или деспотизма.

Стихии «Металла» соответствует еще одна близкая всем эмоция — лень. Ее иррациональность и вовсе не вызывает сомнений — ведь это возможность отказа от каких-либо действий вопреки всякой логике, в том числе и в ущерб себе.

Воздействие лени как мотиватора также мало чем ограничивается: эта эмоция может способствовать любым жизненным изменениям, смене места работы и рода деятельности, установлению и разрушению новых отношений. Не случайно считается, что лень стала и причиной большинства изобретений для улучшения быта — от точильного камня до роботов-пылесосов. Бесконечным может быть и перечень явлений и комплексов, связанных все с той же эмоцией лени: «боязнь переезда», «боязнь ремонта», «комплекс совы и жаворонка». Лень в широком смысле включает и апатию, и скуку, и ипохондрию, и даже саботаж или протест.

Последняя, пятая эмоция, связанная со стихией «Воды» — известный и понятный всем страх. Общеизвестно, что страх может быть полностью безосновательным, никак не связанным с какими-то причинами и с реальными свойствами предмета, перед которым его испытывают. Многочисленные страхи перед пауками и мышами, тараканами, общественным транспортом, физически непривлекательными людьми служат тому каждодневными примерами. Этот список органично дополняют боязнь темноты, воды, замкнутых или открытых пространств, громких звуков, тишины, яркого света, болезней.

Человек, находящийся под властью страха, способен действовать полностью неадекватно обстоятельствам, причинить ущерб себе или своим близким, совершить подвиг, потратить или заработать любые деньги. Очень часто по окончании воздействия этой эмоции, он сам не верит в то, что был способен сделать под ее влиянием, поражается открывшимся в себе возможностям и внутренним ресурсам. Естественно, что к эмоции страха относятся и все ее вариации: ужас, опасение, патологические фобии, скромность, паника и т. п.

Взаимосвязи пяти основных эмоций, основанные на их взаимном усилении и подавлении, отражены на схеме 4. Таким образом, видно, что, вызывая у человека страх, мы параллельно усиливаем у него эмоцию зависти и подавляем удовольствие. Если посчитаем нужным усилить удовольствие, то одновременно стимулируем нарушения самооценки и подавим лень. А, пожелав развить у того же человека проблемы с самооценкой, мы, как ни странно, подавляем у него фактор страха, но усиливаем лень. И так далее, в каких угодно комбинациях…

Схема 4: Совершенные эмоции

Поначалу, это может показаться несколько противоречивой теорией. Но возьмем несколько примеров, чтобы было понятно, как это все работает.

Найдем на улице любого произвольного человека и вызовем у него простейший разовый страх. Как это сделать? Допустим, в то время, как он спокойно идет по тротуару, из-за угла на него на бешеной скорости выедет бетономешалка с пьяным водителем, и затормозит лишь в нескольких сантиметрах от нашего прохожего. Однозначно, что на фоне испытанного страха фактор удовольствия, который до того присутствовал у данного человека, независимо от причин такового, значимо снизится. Хотя до этого он мог быть доволен фактом прогулки, собой лично, только что полученной премией, хорошей погодой. Но сейчас ему будет уже не до того — день испорчен. Но по схеме, мы можем быть уверены и в том, что у него усилился фактор зависти. И действительно — если в этот момент ему позвонит кто-то из знакомых, чтобы рассказать о том, как в данный момент покупает себе новую мебель, раздражение в адрес знакомого гарантировано, особенно если тот не проявит интереса к произошедшему с нашим прохожим. И причиной тому будет именно зависть — иррациональная зависть ко всем, кто не попал в такую же ситуацию и занимается сейчас чем-то иным.

Усложним задачу. Зайдем в любой магазин, где сильно и незаслуженно унизим приветливую продавщицу, чтобы вызвать у нее нарушения самооценки. Самооценка действительно резко снизится — от ощущения собственного бессилия, своего зависимого статуса, сдерживающих корпоративных норм, из-за которых она не может нам даже адекватно ответить, не рискуя потерять работу. И снизится она незаслуженно, потому что продавщица действительно профессионал своего дела и просто интересный человек, и у нормального посетителя желания ее чем-то обидеть не появится. Но, согласно схеме, этим мы подавили у нее страх и усилили лень. А разве не так? Работать она в этот день будет однозначно хуже, и внимания к покупателям будет проявлять меньше, находясь во власти своих переживаний. Желание чем-то радовать каждого покупателя и глубоко вникать в его потребности тоже снизится. Будет она подумывать и о том, чтобы взять лишний выходной или уйти в отпуск. Со страхом тоже все ясно — традиционно у этой продавщицы есть страх потерять работу, который мешает ей нагрубить покупателю и даже ответить на наше возмутительное поведение. Но, сильно задев ее и унизив, мы рискуем, что она забудет об этом страхе, выйдет из себя и все же выскажет нам что-то — просто чтобы хоть немного восстановить свою самооценку. Если даже она сдержится сейчас, возрастает вероятность, что бурная реакция последует на гораздо менее вызывающее поведение другого покупателя, который хоть в чем-то позволит себе лишнее.

Продолжим наши исследования. Теперь мы знаем, под воздействием какой эмоции находится униженная нами продавщица в данный конкретный момент времени. Чтобы нормализовать ее состояние, нам надо подавить ее проблемы с самооценкой, и, если действовать с учетом ее эмоциональной структуры, для этого мы должны стимулировать у нее фактор зависти. На первый взгляд, это уже полный бред — практически каждый, кто считает себя хоть немного психологом, стал бы действовать иначе и попытался успокоить ее через «позитивные эмоции», то есть через удовольствие. Однако наша схема категорично заявляет: удовольствие здесь недопустимо, так как лишь усилит имеющиеся нарушения самооценки. И действительно, если кто-то начнет утешать продавщицу или общаться с нею подчеркнуто доброжелательно, это лишь усилит ее впечатления от предыдущего конфликта за счет контраста с испытанным унижением и акцента внимания на нем. И даже если администратор магазина сразу выпишет ей премию «за вредность», это лишь усилит испытанное унижение и заставит задуматься о том, что с такой работой ей не справиться.

Поэтому, чтобы реально облегчить ее участь, необходимо вызвать у нее именно зависть. Отправим в этот магазин покупательницу из наиболее обеспеченных слоев (можно — еще из числа широко известных персон), которая будет для данной продавщицы объектом зависти, с задачей максимально привлечь к себе внимание. И продавщица действительно задумается, сколь многого не позволяют ее зарплата и ее работа, и испытает выраженную зависть, но ощутит и причины этого явления — однозначную разницу в статусе и уровне дохода. И, как ни странно, понимание причин успокоит ее, и, при усилении зависти к имущим, устранит последствия испытанного ранее унижения. Более того, усиленная зависть вызовет и некоторое удовольствие — хотя бы от того, что все-таки удалось успокоиться и взять себя в руки.

Что дальше? Возьмем любого из своих подчиненных, расслабленно отдыхающих на рабочем месте, и неожиданно сделаем ему ценный подарок, еще и с благодарностью за какие-либо заслуги. Все опять по той же схеме — доставляя столь непредусмотренное удовольствие, мы стимулируем нарушения самооценки и подавляем лень. Самооценка изменится в сторону незаслуженного завышения — сотрудник никогда не признает, что ничем не достоин поощрения. Что касается лени — как ни странно, на протяжении некоторого периода времени этот работник резко активизируется, перестанет спать весь рабочий день и, вполне возможно, даже начнет в какой-то части выполнять должностные обязанности.

Теперь необходимо вспомнить о символе «инь — ян» и рассмотреть два первоначала, заложенных в каждой совершенной эмоции, и два крайних варианта того, что с этой эмоцией может происходить. Согласно все той же модели, здесь тоже нет каких-либо неясностей: эмоция может идти либо по пути развития, либо по пути удовлетворения. В первом случае у человека формируется некое стремление, во втором — некая потребность.

Когда говорится о развитии эмоции, мы имеем в виду процесс, при котором интенсивность эмоции будет все усиливаться, и человек будет испытывать ее все более длительно. Чтобы контролировать этого человека, необходимо знать, к чему же это приведет, дойдя до максимума. Но не только — надо знать не промежуточные проявления изменений, а именно крайность и тенденцию, которая будет проявляться у него всегда как результат абсолютного развития той или иной эмоции, и всегда будет одинаковой.

Если говорить об удовлетворении эмоции, имеется в виду то, что должно произойти, чтобы данный человек перестал испытывать связанный с нею эмоциональный дисбаланс и на некоторое время вернулся в равновесное состояние. И, как и в предыдущем случае, это должен быть крайний вариант, действующий одинаково в любой ситуации.

Начнем, как и раньше, с эмоции зависти. При развитии зависти до максимума, она порождает стремление к разрушению, а для ее удовлетворения необходимо реализовать такую потребность, как обладание. Что это значит, и чем может нам пригодиться?

Действительно, если мы постоянно испытываем зависть к тому же соседу, купившему новую машину, на определенном этапе нас искренне обрадует, если эту машину угонят или он ее случайно разобьет. На некотором этапе могут оказаться внутренне приятными и болезнь этого соседа или его проблемы в бизнесе. А когда-то, если зависть будет все усиливаться, сможет обрадовать и то, что машина просто взорвется вместе с самим соседом, а лучше еще и с его домом, для полноты картины. А может ли произойти так, что мы сами постараемся повредить эту машину или ее владельца, особенно если сможем сделать это безнаказанно? Потенциально возможно все, зависит лишь от интенсивности эмоции. Тем не менее, здесь видно: некоторый уровень развития зависти создал тенденцию, когда у нас появилось стремление к разрушению, и теперь усиливаться будет уже не столько сама зависть, сколько производное от нее стремление.

Теперь об обладании. Получив предмет зависти (в данном случае — ту же или такую же машину), мы на некоторое время восстанавливаем эмоциональный баланс. Конечно, если при этом завидуем соседу только в связи с машиной, а не по целому ряду других оснований. Но и в более сложном случае мы на какой-то период времени успокоимся, получив вообще все предметы, с которыми связана наша зависть, включая дом соседа, его должность, тапочки и такую же прическу. Причем здесь важен сам факт обладания — вовсе не обязательно, что мы во всем этом нуждаемся, что примем это и будем пользоваться полученным.

В случае с удовольствием, его развитие порождает стремление к извращению, а удовлетворение обеспечивается потребностью в получении.

Ярким примером имеющегося здесь стремления может стать любой шопоголик, для которого нормальный процесс покупок и связанные с этим удовольствия при развитии получают извращенную форму. Путь от разового удовольствия к извращению проходят утонченные гурманы, чрезмерно увлекающиеся деликатесами или редкими винами, несмотря на вред здоровью, алкоголики, наркоманы. К сексуальным извращениям часто могут быть внутренне склонны проститутки, испытавшие слишком много удовольствия от обычного секса и поставившие его «на поток». По сути, зародыш извращения может иметь в себе любая систематическая деятельность, связанная с субъективным удовольствием — достаточно посмотреть на фанатичных коллекционеров чего-либо, которых уже трудно назвать психически адекватными.

А вопросов с потребностью в получении, наверное, и вовсе не возникнет. Временное восстановление внутреннего баланса возможно лишь через получение того самого субъективного удовольствия — причем именно в том виде, в каком оно требуется данному конкретному человеку.

Проблемы с самооценкой понять всегда сложнее, поэтому и то, что может с ними произойти, отнюдь не просто. Развитие данной эмоции создает стремление к предательству, а ее удовлетворение происходит за счет потребности в понимании.

Разобраться в этом нам поможет все та же продавщица, перед которой мы так и не извинились за проведенный над нею эксперимент. Мы незаслуженно занизили ее самооценку, но сделали это лишь один раз. Забудем о какой-либо этике и продолжим начатое. Теперь мы будем посещать данный магазин и унижать продавщицу регулярно, причем делать это по-разному. Чтобы эмоция приобрела максимальную интенсивность, наймем для этой цели еще человек двадцать, представляющих совершенно разные социальные категории. Что мы получим в итоге? Несомненно, что на каком-то этапе у продавщицы будет лишь желание уволиться из этого магазина. Но после перехода в другой магазин мы не оставим ее в покое. Затем появится стремление никогда не работать продавцом. Потом разовьется неприятие сферы торговли. А если то же самое будет продолжаться и при смене всех мест работы, выработается ненависть к тому городу, где она живет, и желание куда-то переехать. Во всех перечисленных случаях это проявления стремления к предательству, которое становится тенденцией при определенном уровне интенсивности эмоции.

Что касается потребности в понимании — частично об этом уже говорилось все в том же примере с продавщицей. Вспомним, что она успокоилась и пришла в себя, когда мы стимулировали ее зависть. Одним из главных факторов тогда стало именно понимание причин неадекватного поведения покупателей, связанных с разницей имущественного статуса и «испорченностью деньгами». То есть, пока унижение было необъяснимым и несправедливым — это вызывало сильную эмоцию, но когда причины поведения оскорбителя стали понятными, эмоция ушла.

Достаточно необычны первоначала, содержащиеся в простейшей эмоции лени. С точки зрения развития, это стремление к искажению, а с позиции удовлетворения — потребность во взаимности.

Впрочем, и здесь все до боли близко и жизненно. Если ваш сотрудник единожды не выполнил порученную работу, это еще поправимо. Но если лень пересиливает, и он не успевает что-либо сделать регулярно, и вообще всегда охвачен апатией, на каком-то этапе он перестает ощущать свою вину и принимать упреки как справедливые. Он просто искажает свое восприятие мира и формирует более чем серьезные причины, препятствующие ему, и даже полностью логичное и детальное обоснование своей апатии. Если отправить этого сотрудника к психоаналитику, в итоге вы поразитесь, какой талант у вас работает — ведь его бездеятельность базируется на целой идеологии, причем продуманной до мелочей.

С потребностью во взаимности все не менее очевидно. Если вы поддержите этого сотрудника в его лени, согласитесь со всеми выдуманными им причинами, а ту же апатичную позицию, что и он, будут занимать все его коллеги — велика вероятность, что апатия продлится недолго, и вскоре он будет способен демонстрировать чудеса активности. Связанная с эмоцией лени потребность во взаимности будет удовлетворена, и эмоциональная гармония восстановлена.

Последнее, с чем осталось разобраться — страх, содержащий в себе стремление к зависимости и потребность в управлении.

Здесь снова пригодится пример с прохожим, которого мы испугали с помощью бетономешалки. Допустим, наши моральные ценности полностью разрушены регулярными издевательствами над продавщицей, поэтому в опытах над этим человеком нас не способно остановить ничего. Следовательно, продолжим: теперь каждый раз в том же месте его будет поджидать все та же опасность. Очевидно, через некоторое время страх опасности приведет к тому, что наш персонаж будет выбирать другие пути, чтобы добраться до пункта назначения, и станет избегать места происшествия. Налицо его первая иррациональная зависимость от этого места и связанного с ним страха. Но и это нас не остановит: теперь бетономешалка с пьяным водителем будет поджидать его в период рабочего дня в самых неожиданных местах. Стремление к зависимости усилится: теперь он будет стараться не передвигаться пешком в рабочее время (а может быть, и вовсе не выходить на улицу). Но когда адская бетономешалка будет создавать угрозу его жизни в самых неожиданных местах, включая его собственную дачу и глухой лес, и в самое неожиданное время, мы добьемся, что он станет испытывать страх и при виде любой другой бетономешалки. А впоследствии — при виде любой строительной техники, а затем и вообще всякого транспортного средства. Зависимость все сильнее, и страх возникает каждый раз, когда она срабатывает, хотя реально он нелогичен.

Осталась потребность в управлении, способная устранить страх и нормализовать состояние подвернувшегося нам прохожего. Допустим, наш прохожий выясняет, что дело лишь в ненавидящем его водителе бетономешалки, узнает его личные данные и имеет возможность заявить на него в соответствующие органы. И страх уступает место рациональному поведению. Управлять своим страхом он может и в других, самых разнообразных формах — например, через ношение особого противоударного костюма или передвижение только на броневике.

В принципе, даже этот набор информации дает возможность достаточно эффективно управлять сферой совершенных эмоций. Тем не менее, эмоция является лишь разовым мотиватором — как правило, недолговечным и легко нейтрализуемым даже случайными обстоятельствами.

Поэтому основной задачей управления душой на этом уровне (который, кстати, называется «уровнем низменного») является создание максимально яркой и сильной эмоции, для нейтрализации которой потребуется что-то столь же яркое и сильное. Существует и секрет создания сильнейшей эмоции: она должна обязательно содержать в себе оба первоначала, как стремление, так и потребность.

Таким образом, самым сильным страхом будет… Вернемся к прохожему и бетономешалке. Если в имеющейся у него эмоции сразу содержится и зависимость, и управление, выглядеть это будет примерно так: прохожий знает все средства для нейтрализации бетономешалки и может их применить, но и водители бетономешалки меняются, они крайне изобретательны и напористы, в итоге чего всегда сохраняется вероятность любого исхода. Страх, который формируется таким образом, может стать действительно паническим и всепоглощающим, а его случайная нейтрализация другой эмоцией становится все менее вероятной.

Но сделаем еще один акцент: для решения большинства задач, нужная эмоция отнюдь не всегда должна быть самой сильной и длительной, достаточно бывает самых простых воздействий. Ведь применяемые инструменты должны быть сопоставимы с результатом.

Последнее, что следует затронуть здесь — традиционные схемы вызова любой эмоции. Здесь выделяются несколько вариантов, которые можно выбирать по своему усмотрению и в зависимости от ситуации.

Самый простой вариант — прямой вызов требуемой эмоции через воздействие извне. То есть, если нам нужно вызвать страх, мы создаем что-либо, способствующее возникновению страха, и этого нам хватает.

Более сильный вариант, уместный в более сложных ситуациях — опосредованный вызов эмоции через усиливающий элемент. Допустим, нам нужно вызвать все тот же страх, но никаких ресурсов, способствующих этому, в распоряжении нет. В этом случае остается вызывать и усиливать предшествующую эмоцию лени, усиление которой будет автоматически приводить и к развитию страхов. Но здесь следует учитывать, что полученный страх будет вторичным, а потому менее интенсивным, чем наше воздействие.

Для вызова более мощной эмоции используется дублирующий вариант, когда извне одновременно и очень интенсивно стимулируются требуемая эмоция и предшествующая ей. Эта схема уместна для достижения более значимых результатов, а также рекомендуется в незнакомых условиях, когда трудно оценить все внешние факторы.

Однако это лишь уровень простейших и краткосрочных воздействий. Хотя даже здесь качественная работа может решить многие проблемы, связанные с рабочими и личными вопросами, ведением бизнеса, политической деятельностью и иными социальными проявлениями.

Мотивация чувствами

Наверное, не зря эмоции назвали сферой низменного. Ими так легко управлять, да и вызов их практически общедоступен… Радует лишь одно — все эмоции, столь подверженные внешнему манипулированию, мимолетны. Другое дело — по-настоящему глубокие и сильные чувства, которые и составляют основу внутреннего мира человека на протяжении всей его жизни. Кто бы и что при этом ни говорил, но вызвать серьезное чувство у первой попавшейся продавщицы или случайного прохожего не удастся — возможно, в этом и состоит истинная свобода воли.

Возможно, именно по этой причине данную сферу кто-то считает запретной для вмешательств, а сами чувства — удивительным феноменом, который следует ценить и лелеять. Итак, перейдем к инструментам управления «уровнем нормального» в эмоциональной структуре — тем, что принято называть совершенными чувствами.

Совершенным чувством является наиболее глубокое и сильное проявление эмоциональной сферы, оказывающее длительное мотивирующее воздействие на все стороны жизнедеятельности человека. Причины и механизмы возникновения чувств тоже не объяснимы логикой и полностью стихийны — на то они и относятся к эмоциональной стороне души.

Классические представления о влиянии на человека выделяют всего пять совершенных чувств, каждое из которых, как и в предыдущем случае, соотнесено с одной из стихий (первоэлементов). А главная особенность каждого совершенного чувства — в том, что в качестве основы оно включает в себя все пять совершенных эмоций, причем одновременно и в самом сильном их выражении.

Рассмотрим пять совершенных чувств по порядку, в той же последовательности, что и эмоции — начиная с первоэлемента «Дерева».

Первым в этом ряду является важнейшее и сильнейшее чувство — самореализация. Даже на его примере можно понять, что данная сфера вовсе не проста: самореализация может быть абсолютно разной и проявляться практически в любых формах. Более того, даже на предмет, что же вообще является самореализацией, а что не является, по сей день продолжают спорить философы и ученые. У кого-то это чувство направлено в профессиональную сферу, у кого-то — в область творчества, а кто-то может испытывать его даже в семейных отношениях. Встречаются и совсем необычные варианты — ведь какой-нибудь тибетский монах, ведущий отшельническую жизнь и посвящающий все время самосозерцанию, испытывает то же чувство.

Посмотрим, как этому чувству удается содержать в себе все пять совершенных эмоций. Для типичного примера возьмем, допустим, человека, который самореализуется через профессиональную деятельность в качестве врача.

Еще раз подчеркнем иррациональность этого явления: работа врача тяжела и во многом неприятна. Она поглощает много времени, сил и нервов, но пациенты далеко не всегда вызывают симпатию. Не всегда они бывают и благодарны за помощь. Уровень дохода врача часто много ниже, чем в других сферах, особенно в государственной клинике. Ко всему прочему, каждую минуту есть риск врачебной ошибки, из-за которой пациенту станет хуже или он вообще умрет. Происходит у врача и профессиональная деформация психологии, несколько меняется личная жизнь. Короче говоря, работать в этом качестве непросто, и количество однозначных преимуществ часто много меньше числа явных минусов такой деятельности. Соответственно, здесь нужно истинное призвание — какое-то глубокое иррациональное чувство, которое будет сильнее всех объективных факторов.

Если вернуться к предыдущей схеме, то нам приходится начать с эмоции зависти, которая в обязательном порядке должна присутствовать в испытываемом нашим подопечным чувстве самореализации. И действительно, профессиональная самореализация всегда основана на факторе зависти: пока наш условный человек еще не стал врачом, а лишь собирается, он завидует всем успешным представителям этой профессии. Есть у него и примеры для подражания, которым он завидует сильнее, чем остальным. Когда он становится студентом-медиком, зависть усиливается, и живых примеров перед ним много больше. Являясь молодым специалистом, он завидует более опытным врачам, имеющим более обширную практику. И сколько бы он ни шел по пути самореализации, развиваясь и покоряя все новые вершины, в профессиональной сфере всегда будет кто-то в качестве объекта для зависти. А на определенном этапе он начнет завидовать даже студентам-медикам, которых еще не настигла профессиональная деформация личности, и детям, мечтающим стать врачами и видящим эту профессию «через розовые очки».

Следующая эмоция, которая здесь тоже должна быть — удовольствие. Не будем брать крайние варианты, когда молодой человек идет в хирурги или стоматологи для проявления скрытых садистских наклонностей, а ограничимся чем-то более простым и понятным. Хотя, и в «садистском варианте» фактор удовольствия налицо. Как, собственно говоря, и в любом другом: чтобы человек реализовал себя через работу врача, он должен испытывать ярко выраженное субъективное удовольствие, хотя оно может быть разным — от результатов работы, от процесса лечения, от возможности носить белый халат или даже от реализации сексуальных фантазий, связанных с медсестрами.

Далее идут нарушения самооценки. Они в данном случае вообще лежат на поверхности: на протяжении профессиональной самореализации, наш условный врач постоянно то недооценивает себя, то переоценивает. Причем хронология здесь роли практически не играет: являясь студентом, он может ощущать себя призванным внести великий вклад в мировую медицину, а, став пожилым и увенчанным всеми мыслимыми регалиями профессором, чувствовать себя жалким неудачником, прожившим жизнь зря. Единственное, чего у него не будет никогда, пока его самореализация связана с медициной — это действительно адекватной оценки себя.

Присутствие лени в наивысшем выражении здесь особенно очевидно. Посвящая себя сфере медицины, наш «самореализуемый» автоматически прекращает делать что-либо в других сферах, где, возможно, тоже мог бы добиться многого. Он не предпринимает большого числа действий, не связанных с профессиональной сферой, хотя те и могли бы вести к его прямой выгоде, и прекращает искать другие пути собственного развития. Ведь не случайно полное профессиональное самоопределение связано с обретением повышенного спокойствия и уверенности, напрямую связанных с эмоцией лени.

И, наконец, страх. Без него о настоящей самореализации говорить вообще не приходится: страх, что не получится, страх случайно навредить пациенту или привести его к летальному исходу, страх не заметить каких-то значимых симптомов. И, естественно, страх потерять работу или не получить ее, страх перед законом и профессиональными нормами. И самое страшное в медицинской сфере — угроза дисквалификации и потери права на врачебную практику. А за уж совсем ошибочное лечение могут и приговорить к уголовному наказанию, что тоже остается немалым основанием для страха…

Следующим совершенным чувством считается любовь. Да, и это чувство, обсуждаемое философами и воспеваемое поэтами, тоже вписано в функциональную схему. Пусть недостаточно поэтично, зато реально.

А ведь огромное число людей всю жизнь страдает из-за любви, не встречает взаимности. Многих может годами мучить вопрос, является ли их любовь к спутнику жизни настоящей любовью, или ей чего-то не хватает. Не менее сложен и обратный вопрос, из разряда «любит — не любит»: стоит оценивать поведение интересующего человека как проявления по-настоящему глубокого чувства, или это всего лишь мимолетное влечение, вызванное сочетанием простых эмоций.

Вряд ли можно назвать что-то более иррациональное, чем настоящая любовь. Логика здесь надолго отключается и постепенно атрофируется. Объектом любви может стать человек, отнюдь не лучший и даже совершенно не подходящий с точки зрения внешности, физических, душевных или интеллектуальных характеристик. Испытываемое чувство может быть никак не связано и с поведением этого человека — напротив, нередко любят вопреки всему, в том числе и активному сопротивлению со стороны объекта чувства. Но, с другой стороны, как определить, является ли некто «подходящим» для любви — ведь определение этого должно строиться хоть на какой-то логике, а мы говорим о совершенном чувстве, глубоком и полностью иррациональном?

Снова возьмем пример, простой и распространенный: некий мужчина испытывает любовь к некой женщине. Несмотря на ее безразличное к нему отношение, целый ряд недостатков в ее внешности и манерах, откровенно тяжелый характер, наличие у нее массы злобных родственников и, допустим, глубокую приверженность одной из экстремистских сект.

И, как в любом совершенном чувстве, первым компонентом здесь будет сильнейшая и ярко выраженная зависть. Ничего странного в этом нет — ведь мы нередко говорим о том, что восхищаемся тем, кого любим, а восхищение тоже проявление зависти. То есть, при этом объект любви обладает некими реальными или кажущимися качествами, поражающими влюбленного и вызывающими у него сильнейшую зависть (именно «сильнейшую» — потому, что он сам обладать ими в обозримом будущем не будет и реально не стремится). В нашем примере, это может быть доброта, нежность, красота, и еще целый перечень реальных для влюбленного достоинств, включая доброе отношение к животным, умение вкусно готовить или изящную походку (ведь мы говорим о субъективной реальности).

Следующий компонент «любовного зелья» — сильнейшее удовольствие. В данном случае, это не только сексуальное удовлетворение (которое, притом, не всегда может быть одинаково сильным), но и просто удовольствие от присутствия объекта любви, от пребывания рядом с ним, от общения с ним и вообще от его наличия в природе. Это и субъективное эстетическое восприятие, когда влюбленный просто смотрит на него или прикасается к нему, и иные совсем иррациональные проявления, позволяющие радоваться звуку голоса любимого человека, его телефонному звонку или сообщению. То есть, удовольствий, связанных с наличием объекта любви, влюбленный получает не просто много, а очень много — возможно, больше, чем от всего остального в своей жизни. К тому же, с точки зрения окружающих большая часть таковых может быть весьма сомнительной — что нисколько не умаляет ценности получаемых эмоций.

Далее следуют нарушения самооценки. И действительно, влюбленный никогда не будет оценивать себя полностью адекватно. Находясь рядом с объектом любви, он может ощущать себя самым лучшим, самым счастливым и самым успешным (даже являясь при этом бедным, тяжело больным и абсолютно бесперспективным). Даже самый озлобленный и побитый жизнью человек, одержимый чувством любви, значимо меняется, потому что начинает воспринимать себя совсем не таким, каким является объективно. Но перепады в самооценке тоже чрезвычайно сильны — иногда он будет испытывать жуткий комплекс неполноценности, ощущая себя не достойным объекта любви и жутко ревнуя его ко всем окружающим (в том числе и к тем, кто не в состоянии составить ему конкуренцию ни по каким параметрам).

Лень, связанная с любовью, приводит к тому, что влюбленный, даже не получая взаимности, не ищет других объектов для своих чувств, не строит других отношений, изолируется от многих интересных предложений и перспектив. На некоторых этапах, влюбленность может приводить к снижению работоспособности, апатии во всех сферах, не связанных с объектом любви. Однако при наличии взаимности эта апатия быстро проходит, поскольку работа и построение карьеры уже связываются с обеспечением объекту любви достойных условий жизни. Но на протяжении всего периода действия чувства (иногда и всю жизнь) влюбленный лениво игнорирует других представителей противоположного пола, не развивает дополнительных отношений с ними, не отвечает на их знаки внимания. С эмоцией лени связана и столь характерная для настоящей любви верность — ему лень испытывать те же эмоции с кем-то другим и даже пробовать это.

Страх, содержащийся в любви, не менее силен. В первую очередь, это страх потерять объект любви или разрушить отношения с ним. Сюда же относятся опасения сказать или сделать что-то не так, незаслуженно обидеть любимого человека, оказаться недостойным его, причинить ему любую боль или огорчения. Именно на постоянном страхе строится повышенная внимательность и заботливость влюбленных, но от этого не является менее трогательной. Ведь без обязательного присутствия всех пяти эмоций нет и совершенного чувства.

Очередное совершенное чувство можно определить как самопродолжение. Семьи, стремящиеся несмотря ни на что завести и вырастить детей, женщины, для которых обязательна тяга к материнству, мужчины, мечтающие о наследнике… Все эти люди не станут спорить, что это чувство представляет собой один из сильнейших в жизни мотиваторов, способных повлиять на принятие любых решений и в любом направлении изменить судьбу человека. Именно это чувство приводит к тому, что бездетные люди готовы усыновить даже чужого ребенка. Впрочем, возможны и вариации вроде хрестоматийного «посадить дерево, построить дом, вырастить сына» — самопродолжение может не ограничиваться только деторождением, но и включать в себя тягу к любым видам созидания.

Впрочем, и здесь нелогичность налицо. Деторождение отнюдь не всегда связано с достаточной для этого социальной зрелостью, наличием возможностей вырастить ребенка или хотя бы обеспечить его минимумом необходимого. Человек, считающий своим долгом создать свое продолжение, нередко может вообще не вписываться в общество, не быть сколько-нибудь устроенным в жизни, находиться в самом плачевном состоянии здоровья. Но к обязательному рождению потомства тянутся все — в том числе обладатели тяжелейших генетических болезней, хронические алкоголики и наркоманы, люди с врожденной умственной отсталостью. Однако самопродолжение никак не связано с логичными мыслями о том, каково будет жить полученному потомству: будет ли оно голодать и расти в нищете, страдать все от тех же генетических болезней или вообще умрет в раннем возрасте.

Все пять совершенных эмоций выражены здесь не меньше, чем в любом другом чувстве. Зависть направлена на тех, у кого уже есть свое потомство, у кого оно в чем-то лучше, кто его уже вырастил. Иногда зависть лежит в основе самопродолжения и в не совсем обычных формах: например, это может являться неким видом социального самоутверждения по отношению к бездетным представителям имущих слоев. Действительно, весьма часто многодетные семьи создают люди, которые не в состоянии содержать даже самих себя.

Удовольствие в случае с этим чувством зачастую основано на факте создания кого-то или чего-то, что является собственным творением. Формы удовольствия могут варьироваться — кто-то получает его просто от наличия кого-то близкого и совсем родного, кто-то от процесса воспитания или замены пеленок, кто-то от ощущения некой внутренней гармонии. Нередко здесь может присутствовать и просто эстетическое восприятие — ведь некоторые люди воспринимают ребенка практически аналогично котенку, щенку, черепахе или редкой разновидности жука, одинаково умиляясь и радуясь наличию кого угодно из этого списка.

Первые нарушения самооценки при этом чувстве связаны с ее резким повышением при обретении статуса родителя, ощущением своей зрелости и особой значимости. Однако, пара дегенеративных подростков, волею случая ставшая парой родителей, становится от этого не менее дегенеративной. Но самооценка скачет из стороны в сторону весь период, когда человеку приходится сталкиваться с самопродолжением. Иногда он ощущает свое полное бессилие, будучи не в состоянии совладать с детским плачем или очередной глупостью своего детища, иногда ощущает гипертрофированную гордость от того, что вырастил самого талантливого в мире ребенка, который научился ходить на горшок.

Лень в этом случае связана с весьма странным ощущением, что теперь все в жизни сделано, и стремиться больше не к чему. Кто-то испытывает его сразу после рождения ребенка, кто-то — после того, как вырастит его, а кто-то — лишь при рождении правнуков. Другим проявлением лени является резкое снижение социальной активности и стремление полностью посвятить себя своему детищу (причем это может сохраняться и до тех пор, когда само детище достигнет пенсионного возраста). Очень часто деторождение ведет к завершению собственной карьеры, отказу от всех имеющихся планов и проектов, а порой и к полной личной деградации.

Ну, а страхи, которые связаны с чувством самопродолжения, можно перечислять до бесконечности. Сначала — страх ответственности за кого-то еще, страх зачатия и процесса беременности, страх родов (причем испытываемый как самой роженицей, так и ее супругом). Затем — панические страхи перед каждой детской болезнью, опасения за жизнь ребенка, боязнь того, что может произойти с ним при освоении простейших бытовых предметов. Далее — страхи за будущее ребенка, страхи перед его нянями и преподавателями, перед государством, пытающимся забрать маменькиного сынка в армию, и злобными работодателями, нещадно эксплуатирующими его. И очередная серия страхов — перед хищницами, подло пытающимися женить на себе ребеночка, и перед развращенными негодяями, почему-то ухаживающими за его сестрой. И так далее, на протяжении всей жизни.

Несколько неожиданно в этом ряду смотрится чувство познания. Но с рациональной точки зрения, оно не менее абсурдно, чем все остальные, и порой ведет к не меньшим последствиям.

Зачем человеку знать причины каждого природного явления? Какой реально смысл спускаться в самую глубокую океанскую впадину для обнаружения нового вида редкой океанской гадины, на полтора сантиметра большей, чем ее сородичи? Зачем, рискуя жизнью, выходить в открытый космос? Ради чего посвящать всю свою жизнь изучению патологической физиологии монгольской жабы, внутриклеточных процессов или математических теорий? Зачем ему с точностью до дня устанавливать даты жизни давно покойного древнего царя, классифицировать формы древних бус или считать количество суставов на каждой ноге многоножки? Станет ли ему каким-то образом практически лучше от получения всей этой информации? Но задумайтесь — сколько самых странных и неожиданных вещей делается в мире под влиянием чувства познания. И, вполне возможно, что-то из этого делаете в данный момент и вы лично.

Зависть в познании проста — в отношении тех, кто обладает большим количеством информации, тех, у кого информация является более достоверной, и тех, кто потенциально мог бы обладать всей информацией вообще. Человек, одержимый познанием, может завидовать давно умершим легендарным ученым, даже если те никогда не существовали, гипотетическим древним цивилизациям или всеведущему божеству. Также эта эмоция направлена в адрес тех, кому получение новых знаний дается проще, у кого получается их лучше понять или увязать со своей картиной мира. Короче говоря, в адрес всех, в той или иной мере.

Удовольствие от получения новых знаний или какой-то частички информации способно выражаться в самых патологических формах, а его проявления способны удивить самого невозмутимого человека. Чтобы понять это, достаточно посмотреть на реакцию биолога, нашедшего новый сустав на восемнадцатой ноге давно изучаемой им многоножки. Или хотя бы на мелкую радость пенсионера, обнаружившего опечатку в тексте газетной статьи.

Формы нарушений самооценки, связанных с процессом познания, достаточно подробно описаны в самых разных источниках. Правда, в большинстве случаев это формы клинические. Однако факт остается фактом — это и реальная мания величия, поджидающая первооткрывателя сустава многоножки, и ощущение торжества над всем миром у пенсионера, нашедшего опечатку. Другая сторона представлена комплексом неполноценности в сравнении с теми, кто обладает большим числом сведений о древних бусах, а также глубоким ощущением собственного ничтожества ввиду неумения общаться на одном из мертвых языков.

Лень здесь еще более поразительна — достаточно обнаружить новый вид океанской гадины, чтобы считать себя вписавшим свое имя в историю и до конца жизни почивать на лаврах. Кстати, заметьте: представители фундаментальной науки часто наиболее апатичны и лишены активных социальных проявлений, хотя со стороны понять их в этом непросто.

Страх выражается в опасениях получить недостоверные знания, потерять достоверные, не так понять что-либо, не успеть узнать что-то важное. Также — в потенциальной возможности узнать нечто чудовищное, что полностью перевернет вашу жизнь и покажет, что все сделанное до этого было сплошной ошибкой. Больной боится узнать свой настоящий диагноз, муж боится узнать правду об изменах жены… Есть и другая сторона — постоянная боязнь оказаться непонятым или лишиться рассудка от обилия информации, что тоже не исключено. Далее — страхи перед недоброжелателями, силами природы, древними проклятиями, экологическими проблемами и вообще всем окружающим. Ведь не напрасно считается: меньше знаешь — крепче спишь. Но тяга к познанию все равно невероятно сильна.

Последним из пяти совершенных чувств является вера — единственная движущая людьми сила, которая еще не была названа.

Она заставляет человека отказываться от того, что ему нравится, толкает его на убийство или самоубийство, становится причиной неожиданной щедрости, провоцирует войны. Действительно сильное чувство, хотя и пугающее по своим возможностям. Оно не ограничивается только сферой религии — часто абсолютная вера адресована политику, звезде эстрады, родственнику, просто авторитетному человеку. А иррациональна она тем, что данное чувство, как и все остальные, возникает без достаточных причин, и скорее вопреки объективным фактам.

Зависть в случае с верой может быть направлена куда угодно, в зависимости от направленности веры. Объектом сильной зависти могут стать всесильное божество, прохлаждающиеся в раю праведники, причисленные к лику святых мученики, церковные иерархи, государственные чиновники, звезды шоу-бизнеса. Также можно завидовать тем, кто обладает чем-либо незаслуженно или заслуженно, тем, кто умнее, сильнее, успешнее, спокойнее, здоровее. Вера дает неограниченный простор для зависти, который активно используется для ее усиления.

Удовольствие присутствует при общении с объектом веры, выполнении рекомендуемых им действий, ощущении своей высокой духовности, осуществлении ритуалов или ожидании каких-то благ. Здесь все тоже полностью субъективно и ничем не ограничено, причем вера может обнажать и темные стороны личности: допустим, стимулируя удовольствие при человеческих жертвоприношениях, извращенных формах релаксации, введении себя в транс.

Клинические проявления проблем с самооценкой в этом случае тоже описаны и не менее многочисленны, чем в случае с познанием. Уверенность в собственной исключительности, особом духовном превосходстве, высшей миссии, а на этом фоне — самоуничижение, ощущение своей греховности и вины в чем-то, преклонение перед объектом веры и связанными с ним вещами. Самооценка верующего человека разбалансирована и временами способна доходить в своих крайних нарушениях до экстаза.

Лень как одна из первооснов веры очевидна: ведь вера подразумевает некритическое принятие универсальных истин и примеров для подражания. А если все это принимается безусловно, верующий человек не должен искать что-то свое и проявлять излишнюю активность — все алгоритмы поведения определили за него, а ему остается только следовать им. Именно поэтому человек, проникнутый верой, более спокоен, уверен в завтрашнем дне и любые проблемы воспринимает невозмутимо. Как итог — нарушение скорости и адекватности реакций, замедленное восприятие нового, неприятие перемен, пассивность в ряде значимых вопросов, вплоть до желания переложить на источник веры ответственность за каждое простейшее бытовое решение.

А без страха никакая вера и вовсе не могла бы существовать — таковой испытывают в отношении объекта веры, всей получаемой информации, многих простейших жизненных явлений. Ведь одним из элементов любой веры обязательно являются и суеверия — а фактически, опасения последствий всякого поступка, случайно вырвавшегося слова и даже промелькнувшей мысли.

Взаимосвязи совершенных чувств отображены на схеме 5. Согласно ей, усилившееся чувство самопродолжения стимулирует познание и подавляет веру, любовь способствует самопродолжению и снижает роль познания, самореализация подавляет самопродолжение и развивает значимость любви, и так далее. Все зависимости здесь понятны и очевидны: ведь родители, начав воспитывать ребенка, заново познают мир вместе с ним и порой находят даже детские энциклопедии весьма увлекательными. Но при этом они настолько увлечены всем этим, что слабо подвержены воздействиям любых религий, сект или кумиров, поскольку их активность направлена на семью, а не на социум. Сильная любовь логично приводит и к самопродолжению, но влюбленному много менее, чем раньше, интересны монгольские жабы и океанские гадины. То же и с примером, касающимся самореализации: человек в порыве активного построения карьеры может на некоторое время отказаться от создания семьи и внимания к детям, но при этом он остро нуждается в достойном спутнике жизни, а также в том, чтобы кто-то любил и оценивал его самого. И то, что наиболее погруженный в дела человек при этом наиболее уязвим для глубоких чувств и находится в поиске, постоянно подтверждается его открытостью для новых отношений и яркими служебными романами.

Схема 5: Совершенные чувства

Однако, в отличие от низменных эмоций, с чувствами все не так просто, как хотелось бы. Мы не можем сказать — «для того, чтобы вызвать у человека любовь, необходимо стимулировать его самореализацию». Подобный совет будет слишком абстрактным, а реализовать его на практике утомительно. При создании совершенного чувства используется другая схема — обязательное создание всех пяти совершенных эмоций в отношении планируемого объекта чувства, причем в максимальном выражении и в установленной последовательности. Так что, создавая любовь или веру — главное точно соблюдать рекомендуемую рецептуру, не упустить ни одного ингредиента, смешать их в нужной очередности и правильно определить время «приготовления блюда».

А чтобы устранить какое-либо чувство, уже испытываемое интересным нам человеком, нужно лишь нарушить его эмоциональный баланс, подавляя и изымая формирующие эмоции. Ведь в итоге даже вера без страха — уже не настоящая вера, и может в любой момент разрушиться, как карточный домик.

Есть и еще некоторые секреты. В первую очередь, объект вызываемого чувства должен быть естественным и укладываться в амплитуду вариантов, допустимых для данного человека. То есть, можно вызвать любовь молодой красавицы к старому и уродливому паралитику, но невозможно заставить ту же красавицу реально полюбить, к примеру, кофемолку, холодильник или бренд завода по производству чугунных конструкций. Впрочем, это вряд ли и потребуется.

Посмотрим, как все это действует, на примере. Вызываемым чувством будет, допустим, вера, а человеком, который ее вызывает — какая-нибудь «народная целительница» (она же — «потомственная гадалка», «медиум в тридцатом поколении», «божий человек» и «эксперт по сглазу и порче»). В нехитром бизнесе подобных людей вера клиента является обязательным фактором успеха, поэтому данное чувство приходится создавать волей-неволей (иногда это называют «цыганским гипнозом»).

С какой именно эмоции начинать формировать веру, особой роли не играет. Это определяется доступными ресурсами и даже просто личными предпочтениями. Поэтому, начиная общаться с первым попавшимся под руку человеком, наша целительница сразу начинает со страха. «Ненавязчивость» всевозможных гадалок общеизвестна, поэтому свою жертву она вполне может просто остановить на улице сообщением в стиле «вижу, хороший ты человек — жаль, что умрешь скоро». Большого промежутка времени на формирование нужного чувства у гадалки нет, поэтому и эмоцию она вынуждена создавать не длительную, а просто максимально интенсивную. Теперь ее задача за самый короткий промежуток времени вывалить на свою жертву максимум сведений, развивающих все тот же страх. И шоковый эффект удается — несчастный клерк, который спокойно шел на очередное совещание, узнает, что вскоре умрет в ужасных мучениях от страшной болезни, которая подточит его за считанные дни, что кто-то уже двенадцать раз заказал службу за упокой его души и отпел его в церкви, что на него навела порчу обиженная им женщина, но где-то поблизости есть и сильно завидующий ему мужчина. Все это — с причитаниями и искренним сочувствием, вызывающим сомнения в психическом здоровье «эксперта по сглазам», но одновременно и пугающим. И ведь часть того, что столь сбивчиво сообщается, все-таки попадает в точку: у каждого человека в окружении есть кто-то, кому он не нравится. А если жертва пытается просто уйти, целительница доброжелательно удерживает его, уточняя, что если человек не станет ее слушать, то, скорее всего, умрет уже сегодня к вечеру, или его постигнет жуткая импотенция, или где-нибудь вырастет раковая опухоль. Бред полнейший, однако страх все-таки пересиливает, и клерк продолжает общение. Но надо понимать — гадалке он еще не доверяет, здравый смысл подсказывает, что она просто пытается вытянуть у него деньги, но столь интенсивный и разносторонний страх, который у него внезапно появился, заставляет слушать ее далее.

Следующая эмоция, к которой должна обратиться «святая женщина» — конечно же, зависть. И она продолжает описывать все возможные типажи людей, которым не нравится наш клерк, причины, почему они его ненавидят, и многообразные мистические действия, которые каждый из них предпринимал, чтобы сжить его со свету. Критично воспринимать такой поток информации все труднее, да и описания некоторых из «злодеев» почему-то совпадают с портретами кого-то из знакомых, и жертва убеждается, что все не просто так. Чтобы усилить зависть, манипулирующая человеком целительница описывает и все, что хочет получить каждый, наведя на него порчу и доведя его до плачевной кончины: и перед ним рисуются картины родственников, делящих его имущество, подчиненного, добившегося занимаемой им должности, начальника, устранившего его как конкурента, друга, заполучившего его женщину… Доведя этот фактор до максимума, она переходит к следующей части своего диалога.

Поскольку теперь требуется интенсивное удовольствие, она доставляет его уже тем, что делает паузу в перечислении всевозможных бедствий и описании злобных друзей и родственников. Теперь она говорит уже что-то о самом клерке — и то, что он слышит, оказывается на редкость приятным. Она говорит о его добрых глазах, о том, какой он удивительный человек. Он узнает, что является примерным семьянином, заботливым отцом, самым перспективным работником, что где-то в нем есть и искра гениальности. Восхваления сопровождаются нездоровой радостью по поводу столь своевременной встречи и уверениями, что уж теперь-то он спасен, целительница поможет ему абсолютно во всем, и он будет жить так, как достоин. Для усиления удовольствия, она тут же может подарить ему какой-нибудь «универсальный амулет», который должен оградить от злых духов, угостить его чем-то или презентовать любой мелкий сувенир.

После этого ей остается с чистой совестью перейти к нарушению самооценки. Для этого достаточно продолжать восхвалять нашего клерка, объяснять причины зависти и ненависти, которую к нему все испытывают. Да и понятно — начальник просто боится, что он ввиду своих талантов «подсидит» его. Коллеги ощущают в его присутствии комплекс неполноценности. А особенно много зла причиняет регулярно повторяемый приворот со стороны женщины, с которой он встречался лет десять назад — она не смогла забыть такого сексуального гиганта и всеми силами пытается вернуть его. Да и жены всех его знакомых регулярно пытаются приворожить его, очарованные его обаянием и сексуальностью. А враги, знающие о его гениальности, тем более не дремлют. Но, с другой стороны, при всем этом он по-детски наивен и недальновиден, и просто поразительно, как нормальный человек мог до сих пор всего этого не заметить (это уже к нарушению самооценки в обратную сторону). Да и вообще, сейчас он совершенно бессилен перед происками многочисленных недругов…

Теперь не хватает только лени. И она стимулируется — целительница дает подробнейший алгоритм действий по выходу из сложившейся ситуации, а также объясняет, как именно и в какие сроки она будет спасать случайно подвернувшегося клиента. Дополнительно, она предупреждает, что ему самому нельзя предпринимать ничего лишнего. Может она посоветовать и взять небольшой отпуск, не перетруждаться на работе, не уставать от бытовых забот. Но самое главное — она целиком берет всю ответственность на себя, а ему остается только точно исполнять рекомендованное. И главное, чтобы часть советов была вовсе непонятной и откровенно дурацкой: ведь тогда жертва и не будет делать попыток найти здесь какую-то логику.

В итоге уже за совсем небольшой промежуток времени «потомственный медиум» приобретает полностью лояльного клиента, испытывающего полное доверие к человеку, с которым несколько часов назад даже не был знаком. Ей остается лишь поддерживать чувство веры при последующих контактах, все по той же схеме усиливая совершенные эмоции — или ограничиться разово полученной суммой и не продолжать общение. И бизнес гадалки становится все успешнее.

По схожей схеме, может быть создано любое из пяти чувств, а примеры — повсюду.

Манипуляции мечтами

Однако есть и другие мотивации, еще более сильные, чем самые совершенные чувства. Это мечты — что-то огромное и труднодостижимое. Этот уровень эмоциональной структуры назван «уровнем возвышенного».

И если совершенные чувства способен остро испытывать каждый нормальный человек, то возвышенные мечты мотивируют много сильнее, но мало кто даже понимает, каким может быть результат их воплощения. Уж слишком они абстрактны…

«Уровень возвышенного» в эмоциональной структуре личности представлен так называемыми совершенными состояниями. Их, как и полагается, пять, потому что они тоже соотносятся с моделью пяти первоэлементов. Но то, как они формируются, совсем сложно: совершенное состояние (мечта) представляет собой универсальный мотиватор в виде некоего идеального состояния, к которому в том или ином виде стремится любой человек в любой период жизни, но может так и не обладать им в действительности. Еще сложнее от того, что каждое из совершенных состояний обязательно включает в себя все пять совершенных чувств. Каждое из которых, в свою очередь, состоит из пяти совершенных эмоций. Каждая из которых, опять же, включает в себя два первоначала в виде стремления и потребности.

Начнем, как всегда, с первоэлемента «Дерева». Первое совершенное состояние кажется совсем простым, ведь это — благополучие. Однако что такое благополучие? Каждый понимает его по-своему, а многим кажется, что оно и вовсе недостижимо.

Для кого-то это — лишь наличие крыши над головой, возможность нормально жить, чем-то питаться и иметь хотя бы то, что необходимо для полноценного существования. Но, опять же, что такое «нормально», и какое существование считать «полноценным»? Действительно, ощущение благополучия весьма субъективно. Более того, требования к этому состоянию не являются статичными, а могут изменяться с любой периодичностью: например, некий пролетарий твердо уверен, что для полного благополучия ему нужен миллион евро. Но, каким-то образом заработав миллион евро, он понимает, что этого недостаточно, и список необходимого расширяется. Этот список может дополняться на протяжении всей его жизни, а также жизни нескольких поколений его потомков, которые так и будут стремиться к благополучию, почему-то все равно недостижимому.

Однако все проще — состояние благополучия зависит не от перечня имущества и конкретных сумм, а всего лишь от совершенных чувств. Посмотрим, как это выглядит. Фактически, в применении к каждому из совершенных состояний действует одно правило: воплощение мечты должно давать возможность испытывать все пять совершенных чувств в наивысшем выражении, причем без каких-либо субъективных ограничений.

Проще рассматривать это на примере: допустим, достаточно талантливая девушка работает в какой-то довольно престижной сфере (например, в качестве маркетолога) и рассчитывает добиться в этой сфере многого. Возможно, пример не самый простой, потому что у нее есть амбиции, а представление о благополучии не ограничивается желанием найти богатого и авторитетного мужа. Когда же она ощутит, что ее жизнь полностью благополучна?

Начнем с чувства самореализации. Человек может считать себя благополучным, если никакие материальные, территориальные и иные факторы не мешают его самореализации в желаемом направлении и в желаемых формах. В нашем условном примере препятствующих ограничений может быть много: это проблема получения качественного образования по специальности, проблема трудоустройства и получения практического опыта, проблема конкуренции и карьерного роста. Препятствием станет, если девушка-маркетолог и вся ее семья живут в отдаленном селе, где никто не знает, кто такой маркетолог. Если ей не повезло родиться в глухом регионе, где всего с десяток крупных предприятий, и все вакансии там уже заняты. Если у нее нет финансовых или иных возможностей переехать куда-то, где будет востребована ее профессия. Если финансовая нестабильность вынуждает ее временно устраиваться на любую работу не по специальности — секретарем, диспетчером, продавцом. Если ее слишком любящий муж против того, чтобы его жена работала, и пытается сделать из нее домохозяйку. Если нет средств нанять няню для детей, и приходится целиком посвящать себя им. То есть, чтобы считать себя благополучной, ей придется преодолеть все препятствия на пути самореализации, и это будет непросто — особенно если рядом нет никого, кроме родственников, не понимающих, кто такой маркетолог, и мужа, мечтающего о жене-домохозяйке. Путь к этой части благополучия может занять годы, десятилетия, всю жизнь. И не факт, что данное состояние будет достигнуто даже в старости — ведь слишком многие на склоне лет замечают, что растратили себя по пустякам, но так и не реализовали то, что в них было заложено.

Сидя на скамеечке с окончательно выжившими из ума от старости подругами, наша условная девушка может долго пытаться восстановить в памяти те события, которые из года в год мешали ей стать «хоть кем-то» — вернее, тем, кем ей было бы комфортно. И зачастую эти события слишком мелки, но оказались так значимы… Маразматические подруги возразят, что у нее все замечательно: обеспеченный муж, успешные дети, очаровательные внуки и милые правнуки. Но лично для нее самореализацией является не это — ведь ее реальность субъективна, как у любого человека, а без этого чувства благополучия не будет.

Чувство любви важно не в меньшей степени. Чтобы ощущать себя благополучно, любовь не должна иметь материальных ограничений. Та самая девушка будет гораздо ближе к благополучию, если сможет позволить себе выйти замуж за молодого человека, который ей нравится, а не просто за того, кто даст ей большую финансовую стабильность. Но препятствий масса и здесь: с кем-то она не сможет встречаться, потому что он не понравился ее консервативным родителям, с другим не пойдет на свидание, потому что оказалось нечего надеть, третий не подходит по своему возрасту к компании ее подруг. А тот, с кем могли бы возникнуть самые сильные взаимные чувства, вообще теряется из-за того, что переехал в другой регион, куда она переехать не может. Если вдуматься, то сфера личных отношений может иметь много ограничений, связанных с самыми банальными финансовыми проблемами, общественным мнением, нелогичными стереотипами. Может ли ощущать благополучие тот, кто вынужден идти у всего этого на поводу, всегда выбирает не наиболее привлекательные, а компромиссные варианты, и упускает одну возможность за другой? На пути к этому состоянию буквально каждый может вспомнить совсем глупые ситуации, связанные с упущенными шансами и подавленными чувствами, и их прозаические причины.

Чувство самопродолжения для благополучного человека тоже не должно иметь ограничений. Но это тоже часто трудно достижимо. Женщина не рожает ребенка, потому что с ним некому будет сидеть, а ей нужно вносить свой вклад в семейный бюджет. В квартире не хватает лишней комнаты, из которой можно сделать детскую. Приходится выбирать между карьерой или семьей, хотя проблема такого выбора нелогична. С не меньшими, но столь же прозаическими трудностями связаны и другие формы самопродолжения: создание своего бизнеса, занятие творчеством, разведение домашних животных. Дико? Но такова реальность, и любому человеку приходится предпринять слишком многое, чтобы преодолеть все препятствия.

Познанию тоже ничего не должно мешать. Но отнюдь не для всех реализуемо даже желание купить нужную дорогую книгу или оплатить интернет. Не всегда можно выделить и время, чтобы прочитать купленную книгу. С расширением возможностей появляются другие ограничения: не всегда реально посетить те места, которые хотелось бы, познакомиться с интересующими людьми, уделять процессу познания должное количество времени. Не случайно проблемой успешного топ-менеджера и владельца бизнеса вполне может быть отсутствие времени на прочтение книг или журналов, не говоря уже о более трудоемких формах познания. Финансовые и территориальные ограничения могут мешать и получению качественного образования или повышению квалификации, в итоге чего по миру передвигается масса вроде бы успешных, но недоученных в какой-то части специалистов.

Что касается веры — здесь точно та же ситуация. Для благополучия особенно важна возможность верить в то, во что хочется, тратить на свою веру любое количество времени и любое желаемое количество денег. Если религия требует широкой благотворительности — заниматься этой благотворительностью. Если душа требует покупки чудотворной иконы — купить эту икону. Если есть стремление совершить паломничество по святым местам — без особых внутренних проблем потратить на это несколько месяцев, а затем снова вернуться к нормальной жизни.

Можно заподозрить, что абсолютное благополучие недостижимо. Ограничения и препятствия будут всегда, в большей или меньшей степени. Однако от этого данное состояние является ничуть не менее сильным мотиватором, и часто кажется, что до воплощения мечты остался лишь один шаг.

Возможно, это не беспричинно? Как бы то ни было, парадоксы встречаются постоянно. Уважаемый бизнесмен, с обожающей его семьей, сбалансированным графиком, всеми возможными ресурсами может так и не ощутить желанного благополучия, всегда находясь от него в одном-двух шагах. Несмотря на все успехи, он будет двигаться в тупик — к болезненной старости и сожалениям о бесцельно прожитой жизни. Но, потеряв все и оставшись беднее любого из бывших сотрудников, он ощущает, что достиг этого состояния. Может быть, он утратил психическую адекватность? Однако внезапно мы видим: лишь теперь он самореализуется в сочинении стихов, встретил настоящую любовь, создал новую семью, уделяет много времени самообразованию и искренне верит в свою счастливую звезду. И именно сейчас он может стать гораздо более успешным, чем раньше — ведь если душа достигла одного из совершенных состояний, человек преодолеет любые препятствия. Это ли ни самая сильная мотивация?

Поразмыслив о парадоксах относительно простого состояния благополучия, перейдем ко второму из совершенных состояний — счастью. Не станем обсуждать, что такое счастье, анализировать философские концепции, созданные по этому поводу, а сразу перейдем к делу — практической структуре. Акцентируем внимание лишь на одном — как и любое проявление эмоциональной сферы, это состояние полностью субъективно, нелогично и иррационально.

Рассуждая о благополучии, мы обратили внимание, что оно связано с устранением препятствий к полному выражению всех пяти чувств. Но связанные с благополучием препятствия достаточно однородны: материальные, территориальные, временные, социальные. Счастье можно считать родственным состоянием — ведь оно тоже основано на максимальном проявлении всех совершенных чувств, однако ограничения здесь несколько иные. Здесь роль играет не отсутствие препятствий, а ощутимое достижение определенного уровня каждого чувства, с обретением соответствующих подтверждений.

А действительно — что нужно человеку, чтобы ощущать себя счастливым? Что должно произойти в сфере самореализации, чтобы человек ощутил себя счастливым и продолжал ощущать себя таковым? Если мыслить стереотипно — ему необходимо добиться в данной сфере всего. А проще говоря — воплотить самую заветную мечту, то есть добиться «всего» именно в своем субъективном понимании, оказаться на максимально желаемом для себя уровне. Возможно, девушка-маркетолог будет близка к счастью, возглавляя маркетинговую службу одной из крупнейших компаний, являясь одним из самых авторитетных специалистов, получив ряд ученых званий и выполнив ряд ярчайших успешных проектов. Художника приближает к счастью создание шедевра (опять же, в его собственном понимании). Врача — возможно, спасение жизни безнадежно больного пациента, а возможно — и получение звания академика. Все очень относительно, однако главное здесь — самореализоваться на грани возможного и удержать полученное. Но остановимся и на еще одном моменте — уже говорилось, что для счастья обязательно наличие некоего «соответствующего подтверждения». То есть, врач, нашедший лекарство от неизлечимой болезни, может считать не менее важным условием счастья получение в этой связи значка «Отличник здравоохранения» или повышение оклада на полтора процента.

Любовь как основа счастья также выражается в воплощении мечты — обнаружении «женщины мечты» или «мужчины мечты», построении «отношений мечты», наличии как можно более глубокого и гармоничного чувства, взаимности этого чувства. Но уточним еще раз — все субъективно: «женщина мечты» вполне может соответствовать только мечтам данного конкретного мужчины, а для всех остальных быть персонажем ночного кошмара. Отношения, о которых мечтает каждый, идеальная семья, даже формы и степень взаимности или просто формы проявления любви у всех очень разные, порой самые причудливые. Ведь для кого-то мечтой может оказаться и регулярно избивающая его супруга с выраженными садистскими наклонностями, или гомосексуальный партнер. Самыми разными могут быть и необходимые для счастья «обязательные подтверждения»: например, обязательное заключение брака, венчание в церкви или наличие свадебного путешествия.

В случае с самопродолжением, особенно занятными могут быть именно подтверждения необходимого для счастья уровня. Нередко счастливым родителям талантливых детей особенно важны их почетные грамоты и дипломы, школьные отметки и даже просто одобрение окружающих. Есть и «особо запущенные» случаи, когда счастливыми люди могут ощутить себя лишь после рождения внуков или даже правнуков. Но, как и во всех остальных случаях, для ощущения счастья необходимо, чтобы дети стали «детьми мечты» — однако очень часто этого не происходит, поскольку мечта может быть и откровенно бредовой. Кстати, традиционно чувство самопродолжения является одним из самых проблемных элементов, мешающих достижению состояния счастья.

Познание тоже должно прийти к какой-то высшей точке — это может быть некое открытие (причем не обязательно, чтобы оно являлось открытием и для всех окружающих), получение ответа на мучивший годами вопрос, а иногда и просто полное овладение некой привлекательной профессией. Для кого-то шагом на пути к счастью может стать научное обоснование детской боязни пауков, для кого-то — выяснение истории своей семьи, для других — создание собственной методики работы в профессиональной сфере. И, опять же, это не может обойтись без конкретных подтверждений, самых разнообразных — дипломов, сертификатов, внешнего признания или просто внутреннего самоощущения.

Достаточно сложная ситуация с верой — для полноты счастья, она обязана не только стать максимально сильной и гармоничной, но и каким-то образом оправдаться. Для религиозного человека счастьем будет живое общение с божеством или созерцание чуда, сотворенного иконой; для жертвы гадалки — исполнение самого непонятного из ее предсказаний. Вдвойне приятно, если объект веры сам одарит верующего каким-то ощутимым бонусом, однако это не всегда возможно ввиду фактического отсутствия этого объекта. Тем не менее, очень близко к счастью может оказаться тот, кому приснился вещий сон, или тот, кому посланная свыше интуиция помешала сесть в разбившийся затем самолет.

В целом, достижение счастья считается еще менее возможным, чем полное благополучие. Однако желание обрести его не ослабевает, а лишь усиливается. А где-то есть наивная молодая пара, которую не беспокоит вообще ничего, полубезумный археолог, раскопавший древний город, тяжело больная старушка, вырастившая пятнадцать детей и несчитанное число внуков. И все они почему-то счастливы.

Не менее странно и удивительно третье совершенное состояние, именуемое здоровьем. И утверждать, что здоровье является всего лишь отсутствием болезни, сегодня попросту невозможно: если во всем мире есть полностью здоровые люди, то их число определяется понятием «бесконечно малая величина». В современных экологических условиях никто не может гарантировать, что у него нет скрытого кариеса, небольшого генетического нарушения, мозоли на одном из пальцев ног или мелкого психического отклонения вроде повышенной раздражительности. Однако, если говорить об объективном здоровье не приходится, то субъективное встречается весьма часто и порой имеет мало сколько-нибудь логических оснований.

Если говорить о совершенных чувствах, то здоровье можно определить как отсутствие каких-либо физических (точнее, органических) препятствий к тому, чтобы испытывать все пять чувств и успешно реализовать их. Можно сказать, что сюда входит и наличие собственных возможностей для этого. В очередной раз повторимся — в каждом случае картина полностью субъективна. Для примера достаточно взять любого среднестатистического человека: г-н Х. у нас уже был, теперь будет г-н У.

Начнем с чувства самореализации. Если наш г-н У. самореализуется через спорт — очевидно, что число физических ограничений для ощущения здоровья возрастает. Чтобы быть успешным в прыжках в длину — ему требуются, по меньшей мере, ноги (как, впрочем, и в прыжках в высоту или еще куда-либо). Для занятий лыжным спортом или теннисом могут потребоваться еще и руки, а для пулевой стрельбы — возможно, и хорошее зрение, чтобы прицеливаться. Очевидно, что отсутствие необходимых органов лишит его возможности выразить себя в некоторых видах спорта, а их ненадлежащее состояние воспрепятствует добиться там сколько-нибудь серьезных успехов. Однако проблемы почти со всеми перечисленными органами могут никоим образом не мешать раскрытию талантов г-на У. в качестве композитора, актера, программиста, общественного деятеля, политика, чиновника. Однако там становятся важными уже другие характеристики — слух, умственные возможности, внешние данные, голос и многое другое. Главное, что здесь очевидно — даже самые тяжелые физические проблемы, нарушения и заболевания могут никоим образом не мешать очень большому числу форм самореализации. И огромное число выдающихся представителей многих научных, творческих или иных профессий служит тому самым наглядным подтверждением. Более того — иногда практически любой человек способен на что-то, находящееся за границей его физических, умственных или психических возможностей.

Чтобы полноценно испытывать любовь, г-ну У. требуется не только некоторый уровень сексуальных возможностей, но и, например, отсутствие задержек в развитии, при которых в свои сорок пять он будет ощущать себя пятилетним ребенком и не нуждаться в каких-то серьезных личных отношениях. Ограничений в этой сфере, на самом деле, масса, ведь кому-то для того, чтобы раскрыть свои чувства, требуются пластические операции, наращивание или уменьшение отдельных частей тела, изменение пигментации кожи. Но кому-то другому ничуть не мешают любить и быть любимым внешность неандертальца, уродливый красный шрам через все лицо, хронический метеоризм в сочетании с непрекращающейся диареей и камнями в почках. И даже сексуальные возможности, которые требуются г-ну У., могут быть самыми разными в зависимости от его индивидуальных особенностей: кто-то считает себя половым гигантом, имея эрекцию раз в полгода, другой же давно считает себя импотентом из-за того, что утомляется после пятого или шестого раза каждую ночь. Однако некоторый набор характеристик здоровья, необходимый для полноценного чувства любви, присутствует абсолютно у каждого.

Самопродолжение в первую очередь связано с понятием репродуктивного здоровья — возможностью иметь детей вообще, возможностью иметь полноценных детей, воспитывать их и в итоге вырастить их. Важным здесь является и психическое здоровье, которое будет сказываться на воспитании, наличие определенной выносливости, а для женщины — вероятность не умереть при родах или еще до них. Однако в отдельных случаях г-н У. может быть совсем здоровым, даже являясь полностью стерильным, не имея возможности взять приемного ребенка и будучи абсолютно неадекватным психически: например, если для него самопродолжением являются не дети и семья, а, например, собственный бизнес, научные разработки или результаты творчества. Ведь все его проблемы никоим образом не мешают ему в качестве своего детища формировать гигантскую сеть похоронных бюро, создавать вечный двигатель или вытачивать матрешек из твердых пород дерева.

В процессе познания состояние здоровья может быть важным главным образом для выбора форм этого познания. Не каждый выдержит погружение на дно самой глубокой океанской впадины, сможет выйти в космос, вскарабкаться на горную вершину или провести несколько лет в пустыне, производя археологические раскопки. Но и для самых простых форм познания вроде чтения книг или изучения материалов в Интернете, есть свои физические требования — ограничения по зрению, выносливости, умственному развитию, а также, допустим, наличие отдельных форм аллергий. Наконец, и направления познания часто могут быть связаны с собственными физическими проблемами: велика вероятность, что, являясь импотентом, г-н У. будет живо интересоваться новыми лекарствами для мужской силы, будучи онкологическим больным — может заняться изучением медицинских возможностей в сфере онкологии, а страдая аллергией — живо знакомиться с проблемами других аллергиков. Есть и другая вероятность — что, напротив, разочаровавшись во всем, г-н У. будет категорически избегать любой новой информации, хотя бы косвенно касающейся сферы имеющихся у него заболеваний.

Как ни странно, немаловажным чувством здесь является и вера. Г-н У. будет больше верить информации о внешней среде, являясь физически слепым, еще больше — будучи при этом всю жизнь недвижимым и прикованным к постели. Но и без подобных проблем, его вера будет зависеть от целого ряда ограничений по здоровью: например, выбор религии или секты может быть частично обусловлен наличием возможности по нескольку часов стоять молебны в душном помещении, реакций на те или иные благовония, возможностей выдерживать очередной пост или религиозную диету. На выбор веры будут влиять и отношение к собственным физическим недостаткам, и наличие некоторых болезней разной степени излечимости. В целом, не секрет, что при отдельных заболеваниях переход на благочестивую пищу может привести к летальному исходу, даже самые распространенные ритуалы порой вызывают эпилептические припадки, а массовые купания верующих в проруби способны подорвать силы даже у очень выносливого человека. От физических возможностей будет зависеть и уровень веры в медицину, науку, чудесные исцеления, государство, любое абстрактное понятие.

Что такое настоящее здоровье, и какими должны быть хотя бы основные стандарты в этой сфере — составляет предмет обсуждений многих поколений, и будет таковым до бесконечности. Ведь полностью успешный и вроде бы счастливый ипохондрик, страдающий от легкой головной боли или пятнышка после укуса комара, действительно очень далек от достижения здоровья, и может так никогда его и не достигнуть, в отличие от полностью здорового лишь по собственному мнению инвалида.

Не забывая о нашем примере, представленном г-ном У., перейдем к следующему совершенному состоянию — влиянию.

Состояние столь же парадоксальное, как и все предыдущие. Зачем человек, у которого и так есть все, стремится к власти? Зачем, получив ее, стремится к еще большей власти? Почему власть так меняет людей, порой до неузнаваемости? Почему столь важно управлять хоть кем-то — если не на работе, то хотя бы в семье или в кругу друзей? Зачем буквально каждый человек стремится, чтобы кто-либо от него зависел, даже если это ему самому в тягость?

Почему руководителю крупного предприятия так тяжело перейти на работу советника, даже с более высокой оплатой, или заняться какой-то другой, не связанной с управлением профессией? Почему в обществе столь распространен «феномен микро-начальника», когда от возможности повлиять хоть на что-то буквально распирает вахтера, имеющего шанс не пустить кого-то куда-то, уборщицу, пытающуюся заставить всех обойти ее саму, ее швабру и ведро? Какие неведомые процессы происходят в окончательно повредившейся голове охранника в супермаркете, если заставляют его ощущать себя хозяином жизни и общаться свысока абсолютно со всеми? Кем и почему ощущает себя продавщица, злорадно выставляющая перед глазами нескольких десятков клиентов табличку «технический перерыв», хотя они лишь пытаются заплатить деньги, часть из которых пойдет на ее же зарплату?

В применении к совершенным чувствам, влияние связано с возможностью вызывать их у окружающих и проявлять их в отношении других людей. Перейдем к нашему условному г-ну У.

Вспомнив о чувстве самореализации, мы сразу получаем шанс и понять охранника с продавщицей: не имея статуса, приличного дохода и интересной работы, они могут ощущать свою значимость и успешность в сравнении — ведь в их силах как-то повлиять на много более успешных и обеспеченных людей. Продавщица никогда в жизни не накопит денег, чтобы купить некоторые из представленных в ее отделе дорогих товаров — но зато она может не дать купить их человеку, располагающему нужной суммой и пришедшему специально за этим. Если этот человек занят и имеет мало свободного времени (что скорее всего) — у нее есть ресурс, чтобы заставить его впустую потерять драгоценное время. А главное, она может нарушить его планы и вынудить его ощутить себя некомфортно, почувствовать себя отнюдь не таким уверенным, значимым и довольным, как обычно. С теми же возможностями связано торжество секьюрити, по пятам преследующего покупателя в ходе его передвижений по супермаркету или на выходе проверяющего даже у самого приличного посетителя сумки, чтобы выяснить, не украл ли тот чего (конечно, с последующими извинениями). Фактически, одна сторона данного совершенного состояния налицо: это возможность проявлять свои чувства в отношении других людей (в данном случае — самореализоваться не лично, а за счет окружающих). И многим ли отличается от того же секьюрити крупный руководитель, в глубине души упивающийся самореализацией перед сотрудниками, особенно перед своими заместителями и наиболее успешными специалистами? Есть и другая сторона вопроса — способность вызывать чувство у окружающих или в каком-то виде управлять им. Пример, опять же, налицо — охранник или вахтер влияют на чувство самореализации у того, в отношении кого творят свой произвол, ведь не зря они гордятся тем, что исполняют свои обязанности, невзирая на статус посетителей. И, действительно, не пустить в здание мэра или губернатора, забывшего документы, попытаться уличить в краже йогурта известного бизнесмена — это в их понимании приравнивается к личному подвигу. А особенно важно ощущение в своих руках неких рычагов, крупно влияющих на чью-то дальнейшую самореализацию: для вахтера здесь верх — не пустить кандидата в депутаты в студию, где он должен сделать наиболее важное выступление по ТВ, для крупного руководителя — не дать сотруднику отгул для посещения судьбоносной в его жизни конференции. Однако все не так плохо: ведь в итоге важно не содержание действия, а лишь наличие влияния, то есть оно может быть и позитивным — вахтер может буквально расцвести, если вопреки всему совершит «доброе дело» и пропустит кого-то на важную для его карьеры встречу, а душу управленца будет долго греть осознание, что он дал шанс не самому удачному претенденту на работу. И не важно, что пропущенный вахтером человек без документов в итоге может оказаться террористом, а новый сотрудник полностью развалит работу во вверенном ему направлении — состояние влияния мотивирует много больше, чем здравый смысл. Но мы так ничего и не сказали о г-не У. Возможно, потому, что он с одинаковым успехом может оказаться уборщицей, секьюрити, директором предприятия или мэром — суть его тяги к влиянию, связанному с самореализацией, не изменится.

Любовь участвует в состоянии влияния также в двух проявлениях: с одной стороны, это возможность вызывать любовь, с другой стороны — возможность проявлять ее в отношении других людей. Допустим, наш г-н У. безнадежно влюблен в некую звезду эстрады. Если он достаточно близок к обретению влияния — то он может встретиться с нею, признаться ей в своих чувствах, попытаться добиться взаимности. Но если до совершенного состояния ему далеко — он может ограничиться коллекционированием ее фото и так и не решиться на какие-либо действия: то есть, велика вероятность, что он не обладает возможностью проявить испытываемое чувство в отношении его объекта, как и сообщить об этом чувстве окружающим. А ведь вполне возможно, что именно г-н У. является тем человеком, о каком всю жизнь мечтала звезда, и уже через несколько месяцев она могла бы стать радостной г-жой У. Но есть и другой вопрос — способен ли г-н У. вызвать у этой звезды любовь к себе, если не является человеком ее мечты? Ведь даже в том случае, если он признается ей в своих чувствах и займется длительным ухаживанием, он рискует остаться лишь одним из многотысячной армии поклонников… И способен ли г-н У. вызывать любовь вообще? А может быть, несмотря на проблемы со звездой, его влияние в сфере любви проявляется в том, что он умеет влюбить в себя любую девушку в возрасте от 18 до 19 лет?

Влияние в области самопродолжения выражается все в том же — в возможности вызывать это чувство и влиять на него у других. То есть, столь популярный у девушек-тинейджеров г-н У. может быть характерен тем, что каждая из них хотела бы от него ребенка, но лишь он при этом вправе решать, кому из них предоставить столь уникальную возможность. А если г-ну У. важны отнюдь не дети, а, допустим, построение огромного бизнеса — то он в состоянии вызвать интерес к такой форме самопродолжения у возможных инвесторов и деловых партнеров, а также выбрать, с кем из них ему действительно сотрудничать. И даже в случае со звездой, в которую он так искренне влюблен, у него остается небольшой шанс — потенциально она тоже может не любить его и никак не интересоваться им как мужчиной, но по какой-то причине хотеть от него ребенка либо стремиться поучаствовать в его бизнес-проектах.

Ярким примером влияния, связанного с чувством познания, являются люди, активно занимающиеся преподавательской деятельностью. Устроившись в университет преподавать нечто вроде финансового анализа, г-н У. имеет все шансы по собственному усмотрению как сделать студентов фанатами этой дисциплины и замечательными финансовыми аналитиками, так и создать у них выраженную ненависть ко всему, что связано с финансами, анализом и любыми смежными предметами. Точно так же, в его руках содержатся и ключи к подаче всей обучающей информации: ее могут идеально понять и усвоить, а могут счесть неудобоваримой и бессмысленной. Еще более влиятельным ощущает себя ученый, во власти которого дать окружающим информацию о сделанном им открытии или не дать, метеоролог, владеющий информацией о грядущих стихийных бедствиях, или государственный деятель, знающий о готовящейся денежной реформе. Но влияние, связанное с этим чувством, доступно отнюдь не только представителям «высоких сфер»: ничуть не менее влиятельны сантехник, располагающий эксклюзивными сведениями о сроках отключений и подключений воды (в том числе — по его личной инициативе в нетрезвом состоянии), и официантка в ресторане, знающая, какие из блюд меню вкусны, какие съедобны, а какие приготовлены из остатков после прошлогоднего банкета.

Значение веры в проявлениях влияния также трудно переоценить. Ведь, чтобы иметь свое мнение, нужно заслужить право на него. И чтобы выражать испытываемое чувство веры, надо обладать весьма серьезным авторитетом: отнюдь не каждый политик или лидер государства может безболезненно для себя признаться всем, что исповедует сатанизм или некую особую «Религию Космической Сущности Всемирного Разума». А тем более не каждый рискнет пытаться распространять эту религию в обществе. Но религия — один из крайних вариантов; возьмем за пример просто веру в то, что заявляет и обещает некий совершенно конкретный человек (допустим, все тот же г-н У.). Допустим, он берется давать какие-то рекомендации окружающим: если рекомендации касаются медицинской сферы — он будет много ближе к влиянию, являясь врачом, а если он пытается навязать кому-то свои нормы поведения — здесь лучше вариант, когда г-н У. станет делать это в качестве представителя власти. А с возможностью вызывать веру все и вовсе запутано: отнюдь не каждый священник способен обратить в свою веру кого-то, кто ее не испытывает, и отнюдь не каждый чиновник способен вызвать доверие к власти. И не удивительно, что в подобных случаях часто фигурирует понятие влиятельности требуемого для решения подобных задач лица.

Однако в целом, сельский священник может оказаться много более влиятельным, чем президент, учитель химии — гораздо влиятельнее этого священника, а вечно пьяный сантехник — влиятельнее их всех, вместе взятых. Но даже сантехник может уступать по уровню влияния безобидной старушке-вахтерше с внешностью робота-убийцы.

Последнее из пяти совершенных состояний называется свободой.

Понятно, что для заключенного, отбывающего свой срок, эта мечта имеет весьма конкретное выражение. Как, впрочем, и для солдата срочной службы, или для человека, волею судеб попавшего в рабство. Однако наш условный г-н У. не особенно отличается от любого из них, поскольку всех их объединяет общая структура желаемого совершенного состояния.

В отличие от предыдущих состояний, свобода представляет собой некоторую самодостаточность, необходимую для самостоятельной реализации всех пяти совершенных чувств, без каких-либо воздействий извне. Традиционно принято считать, что абсолютная свобода недостижима — ведь каждый человек все равно вынужден считаться с обществом, государством, семьей. Но, как и в предыдущих случаях, все весьма относительно, как и само понятие свободы.

Чтобы все тот же г-н У. был близок к свободе, в сфере самореализации он должен иметь практически неограниченный выбор. При желании, он должен иметь возможность беспрепятственно самовыражаться как художник, ученый, сантехник, политик, спортсмен, нейрохирург. Именно этим обусловлено и понятие степени свободы, предоставляемой в том или ином государстве. И в большинстве случаев государство будет первым, кто помешает г-ну У. самовыразиться в любой желаемой ему форме. Например, у него могут возникнуть некоторые сложности с самореализацией через проведение ядерных испытаний, разработку биологического оружия, продажу наркотиков или работорговлю. Вероятно, что, вопреки всем его личным планам, государство может потребовать от него затратить некоторое время на обязательную службу в вооруженных силах, никоим образом не соответствующую сфере его деятельности. Еще более вероятно, что возникнут сложности с совсем субъективными и экзотическими формами самореализации, не одобряемыми большей частью общества: например, с деятельностью в качестве серийного убийцы, сексуального маньяка или инквизитора, сжигающего на костре всех, кто ему чем-то несимпатичен. И, пожалуй, такая несвобода является объективным благом. Однако еще раз уточним — свобода состояние субъективное, поэтому лицо, близкое к данному состоянию, может самореализоваться по своему усмотрению и невзирая на общественные рамки или полностью игнорируя их. Но и риск при этом тоже возрастает.

Любовь, близкая к свободной, понятнее всего: это возможность любить кого угодно, невзирая на статус, стереотипы, все те же общественные рамки и условности вроде наличия семьи у объекта любви. В том числе — невзирая на пол, возраст и желание этого объекта. С точки зрения здравого смысла, такая свобода тоже весьма сомнительное благо — однако не надо забывать, что еще более сомнительным благом может быть любое из пяти совершенных состояний применительно к целому ряду конкретных людей. Да и вообще, достижение какого-либо совершенного состояния в итоге не обязательно хорошо как для общества, так и для его обладателя.

В самопродолжении уровень свободы определяется возможностью выбора форм такового и всех связанных с этим проявлений. То есть, свободный в этой сфере человек может по собственному желанию иметь хоть одного, хоть пятьдесят детей, зачинать их с какими угодно партнерами, а количество этих партнеров и периодичность их смены тоже могут быть совершенно любыми. Более того, настоящая свобода должна предусматривать и возможность зачатия детей в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, совместно с любого рода мутантами и дегенератами, а также использование даже самых неадекватных воспитательных подходов по отношению к появившимся в итоге детям. Плюс — и любые другие формы самопродолжения, от создания армии роботов-убийц до запрещенного клонирования человека. Насколько это уместно в любом цивилизованном обществе, и к чему способно привести нашего г-на У. — оставим без комментариев. Однако, если г-н У. будет долгое время находиться вне рамок общества, на каком-то затерянном островке или в глухой тайге — у него реально окажутся все эти возможности, и в данной сфере он будет действительно свободным.

Свобода познания предусматривает как доступ к любой информации, так и выбор желаемых форм познания. К сожалению, сюда входят и опыты на людях, и самые чудовищные эксперименты, и право разобрать любой предмет просто для того, чтобы посмотреть, что у него внутри. Также — отсутствие понятий государственной или коммерческой тайны, возможность вмешательства в чью угодно частную жизнь. Стремление к этой форме свободы активно пропагандируется как отдельными людьми, так и целыми общественно-политическими течениями, и может называться чем-то вроде «информационной открытости» или «прозрачности деятельности». А кто-то ощущает себя свободным от ограничений и удовлетворяет свою тягу к познанию всеми возможными способами, включая перечисленные выше, просто не афишируя этот факт.

В сфере веры наивысшим проявлением, стремящимся к свободе, можно считать право нашего г-на У. не только верить во все, во что он полагает нужным, но и активно демонстрировать свою веру, осуществлять любые культовые действия и пропагандировать ее. Тем не менее, и здесь ему мешают как государство, так и общепринятые нормы: ему могут не позволить осуществлять человеческие жертвоприношения, побуждать своих единоверцев к публичным самосожжениям или заниматься реальным «установлением царства добра» через свержение конституционного строя. При заявляемой в большинстве демократических государств свободе совести и вероисповеданий, это проблема, и наш г-н У. может ощутить свои права ущемленными. Другой вопрос — будет ли г-н У. соблюдать эти ограничения, или его вера все же возобладает. Очевидно, что явным ограничением свободы г-на У. в области веры может стать и введение в школе, где учатся его дети, предмета вроде «основ религии» — ведь это будет препятствовать г-ну У. в пропаганде его собственного культа (особенно, если его вера является какой-то экзотической — например, «культ табуретки» или «поклонение подоконнику»).

Однако, разбираясь со структурой свободы, невольно можно поймать себя на радости в связи с тем, что наш г-н У. не обладает этим совершенным состоянием. Ведь, являясь субъективно свободным, они имел бы все шансы стать поистине страшным человеком. И кто знает, как бы он ими воспользовался? Впрочем, то же самое можно отнести и к совершенно влиятельному, благополучному, счастливому или даже здоровому г-ну У. Да и только ли к нему?

Взаимодействие состояний происходит так же, как и в случае с чувствами, по схеме пяти первоэлементов (см. схему 6). Однако особого практического значения для их создания это не имеет — скорее, важно с точки зрения прогнозирования поведения человека, одержимого неким состоянием или мечтой о нем. Так, мы видим, что человек, сосредоточивший силы на воплощении мечты о здоровье, параллельно усиливает и свою мечту о влиянии, однако будет уделять значительно меньше внимания обретению какой-либо свободы. И действительно, фанатичный сторонник здорового образа жизни чаще всего максимально несвободен, признавая обязательными для себя не только общепринятые правила, но и массу дополнительных ограничений: диеты, особый режим дня, график занятий спортом, расходы на лечебные и профилактические процедуры, дополнительные бытовые приборы (фильтры, воздухоочистители, ионизаторы, тренажеры и т.п.). Что до влияния, то и здесь схема работает на сто процентов: обратите внимание, сколь активно какая-нибудь дальняя знакомая, использующая уринотерапию или участвующая в движении «моржей», стремится поделиться со всеми своим опытом, навязать его каждому и осудить всех, кто проявляет к своему здоровью преступное равнодушие.

Схема 6: Совершенные состояния (мечты)

Человеку, озадаченному обретением максимальной свободы, будет уже не до счастья, однако свобода будет способствовать его мечтам о благополучии. И действительно, какой-нибудь правозащитник стремится отстоять даже самую незначительную из гражданских свобод, но обычно жертвует для этого собственным личным счастьем и возможностями для его обретения. В то же время, его мечты о благополучии при этом максимально обостряются, поскольку он считает, что есть некое подлинное благополучие, доступное лишь совершенно свободному человеку.

А тот, кто сконцентрирован на мечтах о влиянии, становится значительно более свободным, но при этом уделяет мало внимания своему благополучию. Ведь человек, цепляющийся за власть, часто делает это в ущерб своим финансовым и имущественным интересам, однако лишь за счет наличия этой власти ощущает себя подлинно независимым от общепринятых ограничений.

В практике пиарщика, представляют интерес и еще несколько моментов, связанных с мечтами. В особенности, это их высокая мотивационная сила — при воздействии на человека через одно из совершенных состояний, его можно заставить действовать вопреки любому из испытываемых им чувств, а на мимолетные проявления его эмоций можно вовсе не обращать внимания. То есть, научившись управлять мечтами, с эмоциональной сферой человека можно делать что угодно — на то это и «уровень возвышенного». К перечисленным пяти совершенным состояниям стремится абсолютно каждый человек, вне зависимости от пола, возраста и иных характеристик, то есть они являются универсальным и всеобъемлющим мотиватором для любых условий.

Существует парадокс совершенных состояний: при использовании в мотивации, стремление к совершенному состоянию равноценно обладанию им. То есть, человек будет точно так же вести себя по отношению к мечте о здоровье, которого у него нет, как и к совершенному здоровью, которое у него есть. Он будет защищать свою мечту, бороться за нее, подчиняться ей. Эта недостижимая приманка будет не менее действенной, даже если человек будет полностью осознавать ее фактическую недостижимость. А при грамотном использовании, красивая мечта становится много более ценной и важной, чем близкие люди, семья, друзья, работа, любые материальные ценности и нравственные установки.

Случаи массового использования совершенных состояний как мотиваторов нередко входили в историю как примеры массового помешательства, нравственного кризиса или невероятного фанатизма. Если говорить о состоянии благополучия — это ярчайшие образы «капиталистического чуда», «американской мечты» и столь далекий от них образ социализма как идеальной экономической модели. Абстрактная мечта о счастье активно использовалась в успешных образах коммунизма, мировой революции, в утопических учениях. Если вдуматься, то здоровье как совершенный мотиватор было основой таких явлений, как инквизиция и крестовые походы, а из более близких по времени — базой для массового движения «моржей». Мечта о влиянии весьма ярко использовалась во всех учениях о национальном превосходстве, развитии «имперских комплексов», а также в продвижении интернет-технологий и даже в идеологии создателей компьютерных вирусов. А безобидная на первый взгляд тяга человека к свободе активно применялась для манипулирования огромными скоплениями людей с целью переворотов, религиозных и колониальных войн.

Цена эмоциональности

В практической мотивации, следует учитывать и взаимодействие между уровнями эмоциональной сферы. С помощью совершенного чувства можно заставить действовать вопреки любым из эмоций, а с помощью мечты — нейтрализовать даже самое глубокое чувство. Влюбленный человек забывает о мучающих его страхах, но для достижения свободы или абсолютного здоровья он откажется не только от мимолетных удовольствий, но и от объекта своей любви, работы, через которую самореализуется, или религии, искренним приверженцем которой является.

В то же время, все, что способен сделать человек, которого потянули за одну из ниточек души, имеет свою стоимость, и она разная в зависимости от характера воздействия. Это называется ценой эмоционального проявления — ведь даже покупая любой товар или внося деньги на благотворительность, человек в первую очередь платит за испытываемые в этой связи эмоции, чувства, состояния. И цена выражается не только в финансовых показателях, но и в том, что нужно сделать, от чего отказаться, в чем себя пересилить.

Выделяется три уровня цены. То, за что даже в субъективном понимании заявлена цена категории «дешево» или «очень доступно», может быть куплено под воздействием любой мотивации и отдельного интереса не представляет: ведь если мы изначально ценим нечто гораздо выше, чем за это просят, оно воспринимается как выгодная сделка и регулируется рациональным поведением.

Но частая задача пиарщика — побудить к сделке, явно невыгодной покупателю.

На первом уровне ценности располагается все, за что данный человек потенциально готов отдать «много». «Много» в данном случае определяется не в цифрах и конкретных суммах денег, а в относительных показателях: слишком дорогими могут казаться и билет в общественном транспорте, и буханка хлеба, и кружка пива. То есть, речь обо всем, что с субъективной точки зрения обходится дороже, чем должно стоить на самом деле (по мнению данного конкретного человека). Однако столь невыгодную сделку он может заключить, если она подкреплена воздействием на одну из совершенных эмоций. В этом случае цена распределяется — часть уходит на стоимость самого приобретения (товара, услуги), а другую часть человек уплачивает за получаемую эмоцию, которая ценнее понесенных расходов. В итоге совокупная стоимость покупки становится выше, чем человек за нее платит, а сделка воспринимается им как однозначно выгодная. Это из того же разряда, что «наценка за бренд», о которой слышал почти каждый — только мотивация ярче и конкретнее.

Под воздействием эмоции, человек способен купить йогурт, компьютер, машину, квартиру, предприятие, остров. Здесь действует лишь одно технологическое ограничение: то, что он потратит на свое приобретение, не должно быть у него последним. Не потому, что подобная манипуляция неэтична, а всего лишь из-за того, что последнее за эмоцию он не отдаст. Если говорить о расчетах не деньгами, а в натуральной форме, действиями, которые он может предпринять под воздействием эмоций — здесь спектр тоже весьма широк: он способен предпринять длительную поездку, вступить в брак или расторгнуть его, открыть новый бизнес или закрыть старый, переехать в другой регион или страну. Ограничение все то же, что и в финансовом варианте: это не должно восприниматься им как абсолютная крайность и судьбоносное решение, способное изменить для него все и создать кризисную ситуацию.

Допустим, некто покупает дорогую машину для любовницы — но ценность для него не сама машина, а получаемое в этой связи удовольствие. Человек переезжает из региона, где может произойти землетрясение, в сейсмически устойчивую местность — но платит не за факт переезда, а за испытываемый страх. Домохозяйка покупает дорогую посудомоечную машину — но и здесь большую часть цены составляет не бытовой прибор, а собственная лень домохозяйки. Успешный специалист стремится перебраться из региона, где его все уважают и у него все есть, в столицу, где он никому особенно не нужен — и все усилия являются лишь платой за испытываемую им зависть. И даже клерк, который на половину зарплаты идет в один из самых престижных ресторанов, оплачивает счет не за ужин и обслуживание, а за свои нарушения самооценки.

На втором уровне ценности располагается то, за что человек готов отдать «последнее». Этот уровень уже не подвержен эмоциям и регулируется только совершенными чувствами. «Последнее» в данном случае — то, что является для него действительно последним как в финансовом и имущественном, так и в личностном отношении. Приобретение чего-либо на этом уровне может заставить его не только потратить имеющееся, но и войти в долги, взять на себя какие-либо материальные или моральные обязательства. Здесь действует тот же принцип распределенной цены, поэтому сделка тоже является полностью выгодной — ведь человек платит в первую очередь за совершенное чувство, более дорогое, чем все, что он может отдать. И «последним» здесь человека может оказаться как многомиллиардное состояние, так и стабильная работа рядового сотрудника, дающая единственные средства к существованию. Однако истинная стоимость в обоих случаях равная — в относительном выражении.

Под влиянием совершенного чувства, человек способен разрушить все, что создал когда-либо, отказаться от любых благ, в корне пересмотреть и изменить свою жизнь и сделать все, чего не мог бы ожидать от себя даже сам.

Ни в малейшей степени не противоречит норме, если глубоко верующий человек передает все имущество секте, или ученый тратит все накопления, а также все время и силы на проведение исследований. Нисколько не удивительно, если влюбленный молодой человек отказывается от высокооплачиваемой работы и всех перспектив, чтобы переехать в глухую провинцию к объекту своей любви. Полностью адекватны и студент, продающий все и берущий кредит, чтобы получить образование в наиболее дорогом и престижном университете, и женщина, бросающая свой бизнес и уплачивающая за это огромные неустойки, лишь для того, чтобы родить ребенка.

Есть и еще один, третий уровень ценности, где находится то, за что человек готов отдать «абсолютно все и даже больше». На первый взгляд, это может показаться уже лирикой — ведь «последнее» он уже отдал за чувства, и, вроде бы, взять с него больше нечего. Однако это не совсем так: у него еще осталось некоторое самоуважение, внутренние ограничения и те самые чувства, за которые он готов отдавать последнее и которые связаны с какими-либо объектами. Потенциально есть что-то, ради чего тот самый человек пожертвует и чувствами. То, ради чего он способен перешагнуть вообще все свои ограничения, пасть ниже своего возможного минимума. Этот уровень, как и положено, регулируется мечтами.

Цена приобретения здесь невероятно высока. Кроме потери всех денег и имущества, человек может бросить того, кого любит, предать семью, отказаться от детей, поставить крест на деле всей жизни, забыть о ценностях религии, которой был привержен. Он знает, что при этом теряет гораздо больше, чем «все» в классическом понимании: кроме того, что он может остаться нищим и никому не нужным, он готов утратить даже право на минимум уважения со стороны окружающих и на восприятие себя как человека. Сам себе при этом он тоже не будет особенно симпатичен, поэтому потерей становится и внутренняя гармония, мир с самим собой.

Но что же будет столь дорогим приобретением? Одно из совершенных состояний, к которому стремится абсолютно каждый и которым каждый желал бы обладать. Наверное, это достаточно весомая покупка, и мелочиться здесь не стоит. Впрочем, ведь в случае с совершенными состояниями мечта и ее воплощение равноценны, поэтому человек вполне может оказаться и всего лишь обладателем мечты. Однако его самого это мало огорчит — ведь он приобрел нечто, имеющее абсолютную ценность.

Поэтому, когда мы видим, что мать бросает своих детей ради длительного лечения от тяжелой болезни — это влияние одного из естественных мотивов. То же самое — когда влюбленный молодой человек предает любимую девушку, оказавшись под угрозой осуждения на длительный срок лишения свободы. С не меньшей вероятностью ученый может забыть о деле всей своей жизни, будучи избранным на пост президента Академии наук или назначенным на должность губернатора, а студент может бросить все, что было связано с образованием и профессиональной самореализацией, имея возможность получить в наследство коралловый остров, огромное состояние и крупную компанию. А глубоко верующий сектант с легкостью предаст своих братьев по вере и собственные идеалы, если его поманят ощутимой перспективой обычного человеческого счастья.

До какой еще низости способен дойти человек сам или под воздействием? Увы, практически до любой. Это ведь еще лишь один из уровней образных мотиваций, их эмоциональная сторона, а есть и другие.

Практические упражнения

— Вызовите у кого-то из ваших знакомых зависть к дворнику, убирающему близлежащую территорию.

— По аналогии со схемой «цыганского гипноза», вызовите у случайного человека интерес устроиться на вакансию с зарплатой значительно ниже рыночной, заведомо неадекватным набором обязанностей и невыгодными условиями. Затем, разумеется, откажите ему в приеме, поскольку так поступать нехорошо.

— С помощью представленной модели, выясните, чего лично вам не хватает для достижения совершенного здоровья и что необходимо сделать в этом направлении.

— Убедите человека, боящегося пауков, завести себе как домашнего животного большого домашнего паука-птицееда.

— Продайте кому-нибудь или обменяйте на что угодно ценное любую старую и бесполезную вещь, которая вам ничем не пригодилась за последние три года.