БеспринцЫпные чтения. Некоторые вещи нужно делать самому

Александр Снегирёв, 2020

«БеспринцЫпные чтения» возвращаются! Лучшее от самого яркого и необычного литературно-театрального проекта последнего времени. Рассказы знаменитых авторов: Алёны Долецкой, Жуки Жуковой, Александра Маленкова, Александра Снегирёва, Саши Филиппенко, Александра Цыпкина и не только. Самые смешные и трогательные истории со всей страны, которые были прочитаны со сцены авторами и ведущими российскими актерами: Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой, Константином Хабенским и другими. Эти тексты собирали залы от Нью-Йорка до Воронежа. Но читать текст и слушать – разные вещи. Наконец-то их можно прочитать!

© БеспринцЫпные чтения, текст, 2020

© А. Ксенз, иллюстрации, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Александр Цыпкин

Трагическое недоразумение

Самое удивительное, что история эта основана на абсолютно реальных событиях, разве что немного изменены обстоятельства, имена и кое-какие детали. В нашей стране жить так отчаянно прекрасно, потому что ты можешь выйти на улицу, открыть глаза и лицезреть непрекращающуюся комедию абсурда. Остается верить, что она не закончится драмой. Но я отвлекся.

В городе Каратовске неожиданно наступила весна. Наступила она, как почти во всей стране, непосредственно в собачье дерьмо. Аналогичный казус случился с Виталием Дмитриевичем Кочергой, помощником мэра вышеуказанного населенного пункта. В таком событии нет ничего неприятного или опасного, если только ты не чиновник, опаздывающий на совещание к руководителю. И надо же такому приключиться, что ботинок господина Кочерги вляпался в позорную субстанцию именно за двадцать минут до начала сакрального для любого госслужащего события. Не буду посвящать вас в технические детали борьбы Виталия Дмитриевича с результатами собачьей жизнедеятельности, отмечу лишь, что эту битву он проиграл, поэтому зашел в кабинет начальника в носках. Мужчина в носках — образ в целом комичный, а уж если речь идет о чиновнике, то тем более. Вишенкой на этом торте служила (да-да, вы не поверите!) дырка в носке.

Мэр города, Тимофей Ильич Маразов, оглядел Кочергу с головы до ног и ожидаемо уставился на отверстие в ткани, из которого смущенно выглядывала бледная плоть его помощника по связям с общественностью.

— Кочерга, здравствуй, рад, что почтил своим присутствием. Не буду врать, мы заждались. А скажи, вышел какой-то новый указ?

— Какой указ? — смущенно перетаптывался Кочерга.

— Являться на совещание к мэру города без ботинок и в носках с дырками. — Тимофей Ильич пояснил свой вопрос и, не дожидаясь реакции подчиненного, высказал иное предположение. — Или это одиночный пикет? А может, этот… как его?.. Перформанс, да? Дочь меня новому слову научила. Ну чего ты молчишь?

— Тимофей Ильич, наш дорогой Кочерга как бы намекает на свое бедственное положение и требует повышения оклада, — прогундосил заместитель мэра Матвей Петрович Арбузов, отвечавший в этом коллективе, помимо всего прочего, за юмор и другие массовые затеи.

Тимофей Ильич, отметим, тоже за словом по карманам не шарил: «А может, он дает горожанам понять, что беден и не коррумпирован, то есть работает на наш общий имидж, как и должен поступать помощник по связям с обществом». (Слово «общественность» потомственному чиновнику не нравилось, и он всегда заменял его на более понятное.)

— Произошло трагическое недоразумение. — Кочерга замялся, думая, с чего начать, и эту паузу немедленно заполнил Тимофей Ильич.

— Трагическое недоразумение, Кочерга, это то, что твои родители потрахались. А все остальное — следствие этого недоразумения. Ты долго будешь своим пальцем светить? Садись уже! Рассказывай, мы все внимание. Хоть что-то интересное в понедельник.

Получив трибуну, Кочерга начал доклад:

— Спасибо. Извините. Так вот. Перед самым входом в мэрию я наступил в собачье дерьмо…

— Это ничего, я вот, помнится, вступил в дерьмо, вот это была проблема, — не смог удержаться Арбузов.

— Матвей Петрович! — рявкнул мэр. — Кочерга, продолжай.

— Ага, спасибо. Так вот, наступил, надо сказать, так масштабно, с душой. А у меня рифленая подошва, так что полноценно отмыть не удалось, там попотеть придется. Поэтому я мог либо войти в ботинках, но, сами понимаете, — запах, либо вообще пропустить совещание, либо вот — босиком войти. А дырку на носке я не заметил… Мне жена привезет ботинки к концу совещания.

— А носки? Мы теперь волнуемся. Ты, Кочерга, можешь простудиться, тебе надует в палец. — Арбузов понял, что сегодня его день.

— Прекратить КВН! Мы всё поняли, Кочерга, спасибо тебе за заботу об атмосфере. Ладно. Давайте к делу. Мы тебя, наш босоногий друг, не просто так позвали на совещание. Назрела необходимость какой-нибудь социальной инициативы. А то мы давно ничего полезного для города родного не делали, — перешел на отеческий тон Тимофей Ильич, которого немедленно перебил не унимающийся Арбузов.

— Судя по резко растущему индексу доверия, мы и правда давно ничего не делали, предлагаю не начинать.

— Арбузов, ты сейчас у меня дошутишься. Кочерга, есть идеи? Что-нибудь простое, легкое в исполнении и всем нужное. Расстрелять Арбузова не предлагать.

Матвей Петрович не ожидал удара и пропустил. Чем ответить, он не нашелся.

— Я, Тимофей Ильич, всегда с вниманием отношусь к знакам, — таинственно начал Кочерга.

— Дорожного движения?

Кочерга как будто бы забыл про дырку в носке и преобразился в Цицерона.

— Нет, я скорее про приметы и так далее. Мне вот кажется, если я по дороге на совещание наступил в собачье дерьмо, не знак ли это провести субботник и убрать это самое дерьмо с улиц, ну или хотя бы из какого-нибудь парка. Все это заметят, а парки после зимы и правда в ужасном состоянии. К тому же это определенный жест в сторону ностальгирующих по СССР.

— Что делающих по СССР? Кочерга, ты за словами последи! — нахмурился мэр, боровшийся с различным непотребством, особенно в русском языке.

Цицерон осекся и начал оправдываться.

— Ностальгирующих. Ну, то есть тоскующих по прошлому.

Мэр вслушался и успокоился. Почудилось.

— Какой ты сложный, Кочерга! Можешь попроще выражаться? Но мысль неплохая. Свежий воздух, все могут принять участие, даже я. Непонятно только, кто собачье дерьмо убирать будет. Кого назначить?

— Можно вместо выговора, — неожиданно дал о себе знать зам по кадрам Хорьков.

Реакция начальника надолго отбила у других участников собрания проявлять хоть какую-то инициативу, а знатоку истории Арбузову напомнила судьбу изобретателя Медного быка.

— А что, толковое предложение. Вот я тебе, Хорьков, первому выговор и объявляю. И ты знаешь, за что! Это придурок Зачайкин — твоя креатура. Ладно, это потом. Короче, с дерьмом вопрос решили. Хорьков и его команда — ответственные. Мне идея с субботником нравится. Не расстрел Арбузова, конечно, но, думаю, город оценит. Да, Матвей Петрович? Что скажешь за субботник?

— Мне нельзя, — буркнул недорасстрелянный Арбузов.

— Это почему это?

— Шаббат. Бог запретил мне работать в субботу.

Тимофей Ильич даже крякнул от креативности своего заместителя.

— Арбузов! Ты же русский!

— Да, но бывший муж моей жены еврей, и дома установилась традиция. Не хочу ее нарушать. Шучу я! Что вы все глаза раскатали. Да за субботник я, конечно! Хорошая мысль. И бюджет на метлы и т. д. вроде есть. Что убирать будем? Кочерга, что ты там про парк рассказывал?

— Я предлагаю убрать наш главный парк «Березки». Я в нем был на выходных. Постыдное зрелище.

— Много работы Хорькову? — ехидно уточнил Арбузов.

— В каком смысле? — Кочерга напрягся в поисках логики вопроса.

— Ну что там с собачьим дерьмом?

— А, вы про это. В «Березках» с дерьмом совсем плохо.

— В смысле — оно есть или его нет? — уточнил мэр, анализируя диалектичность фразы «с дерьмом все плохо».

— Есть. Предостаточно. Но и помимо него очень много мусора.

— Вот и решили. Значит, так. Убираем парк «Березки». На субботник идут все семьями. Первым составом. Никаких любовниц. Только жены. Дети с семи лет тоже обязаны быть. Собрать прессу. Все подговорить так, чтоб аж в Москве про «Березки» услышали! Кочерга свободен. Переходим к строительным вопросам.

— А можно я еще тут у вас посижу? Жена только через 20 минут будет, не хотелось бы босиком по мэрии ходить.

— Сиди, горемыка.

Подготовка к субботнику прошла успешно. Наступила пятница. Тимофей Ильич тратил утро на созерцание новой мебели, поставленной в его уютный спецкабинет для личных встреч. Хорьков проводил со своими подчиненными разъяснительную работу и угрожал уголовным преследованием за неявку. Арбузов ругался с любовницей из-за сорванного субботнего рандеву. И только Кочерга хотел принять яд. Любой. Он никак не мог решиться сообщить Тимофею Ильичу пренеприятнейшее известие. Но наконец собрался. Секретарша его впустила.

— Кочерга, ты чего такой бледный? Надо тебе чаще гулять. Ну завтра вот проветришься. Рассказывай, как там наш субботник? Пресса будет? Парк нас ждет? — Маразов кормил живущую в кабинете игуану, которую ему подарили московские коллеги.

— Тимофей Ильич, произошло трагическое недоразумение, — проблеял помощник мэра по связям с обществом.

Мэр отвлекся от ящерицы и уставился на ботинки Кочерги. Вероятно, автоматически реагируя на знакомое словосочетание. Затем опомнился и моментально ощерился.

— Какое, блять, недоразумение трагическое?! Что с парком?

Кочерга покрылся испариной и испытал то самое уникальное чувство, знакомое российским чиновникам, ожидающим разноса от начальства. Чувство неизбежного индивидуального конца света, от которого не спасет даже смерть.

— Его убрали.

Тимофей Ильич взял паузу. Рассмотрел Кочергу внимательно, как бы пытаясь понять, не подменили ли его, а потом резанул:

— Куда убрали?! Ты что несешь, кретин?!

Испепеленный Кочерга отреагировал стремительно.

— Убрали — в смысле вычистили. Вчера сотрудники Регионхимсервиса вышли всем коллективом и убрали парк. Он совершенно чистый. Нам там нечего завтра делать.

Надо отдать должное Тимофею Ильичу, в панику он впадал редко, но и так же редко недооценивал угрозу его чиновничьему существованию.

— Откуда ты знаешь? Почему в новостях не было?

— Они не приглашали прессу. Я случайно в инстаграме увидел, ну и заехал с утра. Проверил.

— И как?

— Как в операционной.

— Арбузова ко мне, — крикнул в трубку своей секретарше настроившийся на ярость Тимофей Ильич.

— Что скажешь, Матвей Петрович. Диверсия? Думаешь, Исаулов специально наш парк убрал? Мстит?

Весельчак Арбузов почему-то беспокойства шефа не разделял.

— Вряд ли. Думаю, просто совпадение. А что вы так волнуетесь, ну уберем другой парк.

— Арбузов, знаешь, за что я тебя люблю?

— За что? — Матвей Петрович стучал по аквариуму и пытался привлечь внимание игуаны.

— За то, что идиот полный. На твоем фоне я реально Ломоносов. Мы уже всех в «Березки» пригласили! Всех! Хочешь сейчас перенести и всему городу показать, что мэр вообще не в курсе, что где происходит?!

— Не подумал. Виноват, — раскаялся Арбузов, и с фантастической скоростью, опять же свойственной российским чиновникам, попавшим в безвыходное положение, придумал дичайший по своей абсурдности план Б.

— Тогда давайте срочно засрем парк обратно. Есть сутки. Делов-то. Еще и Регионхимсервису пистон вставим. Мол, даже парк убрать нормально не могут. Сплошной подлог.

— Мне иногда кажется, Арбузов, что тебя уронили в детстве. Ты как это предлагаешь сделать?! Выставку собак там за сутки провести или рок-концерт?! Как ты его засрешь за сутки?!

— Наймем агентство. Пусть разбираются.

— Да ты просто Эйнштейн, Арбузов! Может, тебе в президенты пойти? — Тимофей Ильич оперся на стол для устойчивости. — А ты не подумал, как мы этот замечательный заказ агентству объясним?! Что их сотрудники подумают? Я прямо-таки представил, как тебя арестовывают за то, что ты заказал агентству засрать парк за народные деньги.

Матвей Петрович, необходимо заметить, был предельно спокоен и даже в чем-то снисходителен.

— Ну зачем же за народные? Есть у нас должники. А агентству прилетит заказ как бы от ваших недоброжелателей. От москвичей. Люди в агентстве будут думать, что засирают парк на московские деньги, специально чтобы подставить вас во время субботника. Даже если вскроется — мы ни при чем. У меня человек надежный, хозяин агентства, а ему я объясню, что идет борьба с Регионхимсервисом и они нам устроили диверсию. Попрошу молчать. Завтра придем в абсолютнейшую помойку.

Тимофей Ильич сел в кресло и улыбнулся.

— Арбузов, ты, только когда жопа в огне, соображать начинаешь? Ведь толково придумано! Кочерга, учись! Значит, так, об операции никому. Кочерга, реализация на тебе. Матвей Петрович стратегию определил. Ты уже отработай детали. И это. Кочерга. Проследи, чтобы засрали на полшишечки, чтобы выглядело, будто Регионхимсервис хреново убрал. Понятно? Все собираемся у мэрии завтра в девять. Тут до парка пять-десять минут идти.

— Конечно, Тимофей Ильич.

Прикормленное агентство принялось выполнять оригинальный заказ с особым рвением. Бюджет в этом году сводился с трудом, и неожиданный приход вернул многим надежду на летний отпуск. Креативный директор переживал, что не сможет подать проект на «Каннские львы». Идея вывезти ночью в парк собак из приюта, предварительно устроив им небольшую медикаментозную стимуляцию, была признана коллегами исключительно продуктивной. Не говоря уже о плане-перехвате машин с мусором. Кочерга даже не поехал в парк, так как уже по видео было понятно, что агентство с задачей справилось.

Ранним субботним утром от мэрии к парку двинулась странная колонна. Мужчины в камуфляже и с лопатами, женщины на шпильках, при полном параде и с метлами (казалось, они вернулись с ночного шабаша) и, наконец, ряд граждан почему-то с вилами. Четких инструкций по инструментарию не написали, и каждый взял, что посчитал нужным. Все вместе это напоминало сумбурный Хеллоуин или начало погрома времен Гражданской войны. В глубине парка находилась бывшая усадьба купца Парамонова, разграбленная в 1919 году, что добавляло символизма. Тимофей Ильич нацепил зачем-то бело-красную форму олимпийской сборной России, а вот Хорьков в своих болотных сапогах и перчатках по плечи напоминал палача. Кочерга, захвативший грабли для себя и Арбузова, семенил рядом с начальством в какой-то несуразной длиннополой куртке, которую ему выдал тесть. Вокруг Кочерги кучковались журналисты с камерами и блогеры с телефонами. Они убирать, разумеется, ничего не собирались, поэтому оделись достаточно празднично. Войдя в парк через главные ворота, колонна остановилась на небольшой площадке, с которой расходились аллеи в разные стороны.

Тимофей Ильич смотрел на зеленые насаждения, как Наполеон на Ватерлоо. Интересный перед ним и всеми остальными участниками акции открылся пейзаж.

Кочерга начал медленно, по молекулам, превращаться в камень.

Парк «Березки» был девственно-чист. Ни пылинки. Казалось, даже муравьи в нем ходят в бахилах. Арбузов цвета пахучего парного молока кому-то позвонил, позеленел и что-то сказал Кочерге на ухо. Глаза Кочерги мгновенно начали смотреть в разные стороны, язык выпал, все конечности задвигались хаотично. В таком виде он подошел к Тимофею Ильичу.

— Тимофей Ильич, произошло трагическое недоразумение… Агентство перепутало парки. Они отработали парк «Дубки», — голосом, похожим на вой канализационной трубы зимой, зачитал свой и арбузовский смертный приговор Кочерга.

Он ожидал, что земля разверзнется под ним прямо сейчас: точнее, Тимофей Ильич ее раздвинет руками и затолкает туда своего помощника. Но…

В жизни каждого российского чиновника рано или поздно наступает момент истины, когда высшая сила проверяет, не зря ли она вселила эту душу в тело, выбравшее такой извилистый жизненный путь, как служение народу. Прохождение теста ведет тело к высотам государственной карьеры и обнуляет карму. Провал — ну сами понимаете.

Тимофей Ильич посмотрел на небо, поблагодарил за оказанное доверие и шепнул Кочерге: «Журналистам скажи, чтобы камеры включили».

Кочерга, разумеется, решил, что его будут четвертовать в прямом эфире, представил, как дочка сейчас увидит смерть папы, и чуть не пустил слезу.

Как только все камеры направили объективы на Тимофея Ильича, он сделал шаг вперед и начал свою тронную речь:

— Дорогие мои, как вы думаете, для чего я вас всех сюда привел? Молчите? Недоумеваете? Ожидаемо. Посмотрите на этот парк. Посмотрите, в каком он прекрасном состоянии! Вот так. Вот так нужно нам всем работать! Мы все должны взять пример с компании «Регионхимсервис», сотрудники которой в четверг убрали жемчужину нашего города, наш родной парк «Березки». Мы часто говорим, что российская экономика неповоротлива, неэффективна, что мало инициативных предпринимателей, но это не так. Вот вы скажете, убрать парк — не такое уж и дело. Ошибаетесь. Это наш дом. Наша земля. И посмотрите, в какой изумительной она теперь чистоте. И именно здесь я хотел бы лично от лица всей мэрии и всех горожан поблагодарить каждого сотрудника компании «Регионхимсервис» за труд, а ее руководителю Степану Сергеевичу Исаулову предложить пост своего заместителя, освободившийся после отставки Матвея Петровича Арбузова, который утром сообщил мне, что хочет больше времени проводить с семьей. Ну а мы с вами сейчас попробуем доказать, что городские власти умеют работать не хуже городских компаний. Сейчас мы все вместе пойдем в парк «Дубки» и уберем его. Наша задача — чтобы к концу субботника парк «Дубки» был таким же чистым, как парк «Березки». По дороге, а путь у нас неблизкий, но родной, мы, сотрудники мэрии города Каратовска, подметем улицы, по которым будем идти. Дорогие мои каратовчане, сегодня ваш законный выходной, сегодня мы поработаем за вас, но, если есть желание, присоединяйтесь к нашему крестовому походу против мусора! Погода прекрасная, и мы обещаем вам всем прекрасное настроение!

Горожане поддержали своего мэра, массово вышли на улицу, домаршировали до «Дубков». Парк, как вы понимаете, представлял из себя мусорный полигон. Один из смелых горожан, стоявших рядом с мэром, чья куртка была уже черной, мрачно отметил: «Кто же его так засрал-то?» Мэр услышал и ответил еще одной короткой речью:

— Друзья, вот тут один мужчина справедливо высказался насчет того, как же мы довели парк до такого состояния. Разделяю его горечь. И ведь это не инопланетяне сюда мусор завезли, не москвичи — это мы с вами так его запустили. Моя вина — недоглядел. Но теперь сам и исправлю. С вашей помощью, конечно. За работу!

Видео с мэром города, убирающим сами понимаете что, облетело всю страну. Крестовый поход против мусора заметили в Москве, оценили продуманность всех действий и наградили Тимофея Ильича «звонком спокойствия», как называют в правительственных кругах сообщение о дальнейшем доверии к чиновнику со стороны руководителя. Где-то через месяц после памятного субботника Тимофей Ильич поехал в Москву в составе областной делегации. Вечером чиновники расслабились, выпили как следует, разбились по кучкам и начали социализироваться. В какой-то момент Тимофей Ильич неожиданно оказался один на один с крупным столичным аппаратчиком.

— Слышал про твой мусорный поход, Маразов. Молодец. Вроде бы на поверхности, а так выстрелило!

И тут какой-то голос в пьяной голове Тимофея Ильича начал повторять одно и то же слово: «Покайся».

— Александр Владимирович, повинную голову же меч не сечет?

— Смотря какую голову и смотря какой меч. А что случилось?

Тимофей Ильич покаялся.

Александр Владимирович, дослушав все до конца, махнул залпом боржоми (он сидел на диете) и сурово сказал:

— Ну всё, Маразов, ты больше не мэр города.

Тимофей Ильич махнул водки. Ему стало больно, но легко. Все-таки чистая совесть. А его слушатель продолжил:

— Неделю на сборы — и ко мне. Ты же из любой жопы выход найдешь. У нас такие гении, как ты, на вес золота.

Бесценный подарок

«Иногда приходит письмо с сайта, и ты по первым строчкам понимаешь, что не случайно. Вроде бы и нет ничего, кроме фразы „Александр, хотел вам кое-что рассказать, в связи с одним из Ваших постов последних“, но в предлогах какая-то вибрация.

Вот очередной имейл от человека, попросившего имя его не называть, а с историей поступить по моему усмотрению.

У него был друг. С института. Как это часто бывает, с годами встречались все реже, но тем не менее пересекались регулярно. Он резко взлетел.

А нам всегда сложно видеться как с теми, кто рванул наверх, так и с теми, кто рухнул в обратном направлении. Тяжело найти общие темы, если один выбирает самолет настоящий, а другой — игрушечный ребенку, но и тот купить сможет только после зарплаты. Обоим стыдно отчего-то смотреть в глаза. Богатый чаще всего хочет либо поскорее встречу закончить, либо начинает искать, как помочь, иногда даже что-то получается, и друг детства превращается понемногу в должника. Отдавать, как понятно, особо нечем. Крепкая дружба становится песчаной и рассыпается.

Так, в итоге к определенному возрасту люди рассредоточиваются по компаниям схожего достатка и социального статуса. Исключительно разбогатевшие и исключительно обедневшие ожидаемо становятся одинокими. Нет, ну понятно, что деньги притянут приятелей, да и среди новых знакомых могут попасться очень достойные люди, или иногда бизнес вместе с юности ведут, но это все редкость скорее.

Написавший мне письмо как раз попал в группу умеренно успешных и поэтому жил счастливо, окруженный компанией друзей ранней молодости. А его однокурсник Федя, как принято сейчас говорить, выпрыгнул в космос. Высокомерным не стал, но на встречах курса появлялся нечасто, особенно после какой-то пьяной разборки, когда один из участников собрания „старых добрых друзей“ обвинил Федю в разграблении страны и прочих стандартных грехах. Даже потасовка завязалась. Бизнесмен ушел с солидным бланшем под глазом.

Всем потом стыдно было, так как Федя был самым обычным предпринимателем, на трубе не сидел. Понятно, что чист перед законом не был, но перед совестью обычной человеческой, говорят, долгов неоплатных не имел. Ну, разве что слыл излишне бережливым. На всякие праздники обычно дарил что-то из того, чем торговал. То все на день рождения микроволновки получают, то часы, то скидку мощную на туры куда-нибудь. Все смеялись, что ждут, когда Федя купит кладбище и будет у всех закрыт достаточно дорогостоящий вопрос. Цитировали классический анекдот: „Место на кладбище нашел, но похороны завтра“. После памятной драки встречаться друзья стали еще реже, но Федя не пропадал, звонил, иногда звал в гости за город. С детьми все, конечно, приезжали. Водные мотоциклы, футбол, шашлык, да и потом дача питерская у Феди была, скажем так, демократична. Не вызывала приступов комплекса неполноценности. Правда, Федя все больше проводил времени в Москве, семью туда перевез, так что дружба становилась празднично-сетевой. Однако про дни рождения новоявленный москвич не забыл, более того, оставался верен себе и даже практически оправдал кладбищенские ожидания.

В один год друзья по очереди получили на дни рождения сертификаты на посещение модной в городе клиники. Как раз стали появляться программы популярного нынче чекапа. Шутки по этому поводу зашкаливали. Все разумно отметили Федину исключительную расчётливость. Приходишь к нему в клинику проверяться: там, конечно, в тебе находят Большую медицинскую энциклопедию, и начинаешь бесконечно инвестировать в бизнес друга юности. В благодарственных смс и звонках умоляли Федю вернуться в торговлю бытовой техникой, он даже обиделся на кого-то, ответил, что наконец что-то толковое подарил. Трое друзей, включая автора письма, стали думать, чем Феде ответить. Собрали небольшую сумму и купили Феде подарочный сертификат на десять посещений дорогой московской парикмахерской. Именинник был лысый практически с института. Вручить вызвался автор письма. Накануне даты звонит имениннику, трубку взяла жена.

Оказалось, Федя умер месяц назад. От рака. Болел год почти, боролся, но… никому, кроме семейных, не сказал. Уехал в Германию, там и ушел, как собаки от хозяев в лес сбегают умирать, чтобы не мучить их: наверное, понимают, что сердца рвутся. Просил и на похороны никого специально не звать, а просто при случае всем сообщить. Также жена сказала, что он просил передать троице студенческой, пусть они считают его последней просьбой использовать те сертификаты, если еще не нашли времени.

У него не было никакой своей клиники, просто Федин рак практически пропустили. Не факт, что вытащили бы, но шансов было бы больше. Вот он и стал близким дарить на дни рождения один и тот же подарок. Хотел кого-то спасти. Придя в себя, друзья, все как один, пошли по врачам. У одного и правда нашли полип нехороший в нехорошем месте. Успели. После таких событий они стали либо уговаривать своих знакомых самих провериться, либо тоже дарить походы на анализы. Никто уже не смеялся над таким презентом. Круги по воде начали расходиться.

Прошло уже восемь лет. С тех пор известно о минимум шестерых, которых благодаря Фединому толчку вытащили, считай, с того света. А эти трое в каждый его день рождения приезжают к нему на могилу. Всегда. Без прогулов. Там на кладбище все демократично. Старые друзья вспоминают молодость и все равны».

Мечта

Однажды мой товарищ Кирилл влип. Мы были знакомы по даче, в городе общались реже, поэтому, встречаясь летом, начинали беседу с сочинения: «Как я провел зиму».

Последнюю школьную зиму мы провели тяжело. Все готовились к поступлению, пытаясь втиснуть между тусовками репетиторов и подготовительные курсы. Некоторые еще и любовь пробовали запихать в это расписание. Ну как любовь?.. Похотливые пробы пера.

Кирилл обгонял нас всех в развитии и еще в прошлое лето рассказывал о прелестях легкой эротики. От зависти мы, как могли, пытались исключить его из наших рядов, так как слушать о живой женской груди было невыносимо, на рыбалке особенно. Ну представьте. У тебя клюет. Ты мечтаешь о леще. А тут: «А вот если еще и попросить ее…» Теряешь и сознание, и леща. Обидно вдвойне. А самому сказать нечего. За одиннадцатый класс у меня кое-как наскреблось, чем ответить, и я ждал каникул, чтобы, наконец, умножив всё, что было, на три, заткнуть ненавистного соседа.

Кирилл прибыл мрачный. Мы сели в лодку, достали сигареты «BT», я блеснул зиппой, утопленной моими кривыми руками уже через день, и поделился опытом сатанинского петтинга.

— Ну, а ты как?

— Да пиздец, на прошлой неделе родители запалили меня дома. Такая разборка была, как будто я трахался с нашим попугаем. Мать орала, что я животное и что она не потерпит шлюх в своем доме. Отец хоть молчал, и то хорошо.

После слова «трахался» я сразу понял, что могу свои невинные истории свернуть в трубочку и скурить, поэтому вновь превратился в слушателя.

— А с кем запалили-то и как?

— Да с химичкой нашей.

Мне захотелось немедленно утопиться. Именно утопиться. Потому что убийство Кирилла ситуацию бы не спасло. Он бы и из-под воды смотрел на меня с презрением и снисхождением.

Оставалась последняя надежда на то, что она старая и, соответственно, страшная. У нас была в школе учительница английского. Мы обожали дискутировать на тему, неужели и в таком возрасте она кому-то нужна. Старухе было 36. Сейчас, смотря на фотографии, могу ответственно заявить: «Я бы — да».

Наскоблив внутри равнодушия, я спросил:

— Сколько лет?

— На грани. Двадцать пять.

«Сука, блять, сука, сука и сволочь!!!» — Это были мысли.

— Если симпатичная, то можно. — Это были слова.

— Симпатичная!

— А случилось-то что? — Я начал мысленно изготавливать куклу вуду.

— Родаки уехали в Ригу и с какого-то хрена вернулись раньше. В самый разгар, прикинь, заявились. А мы так шумели, что на лестнице слышно было. У нас же дверь, считай, картонная. Так что говорить, что химию учили, было без понту. Знаешь, мама так ее обзывала… Я не думал, что она слова такие знает… Сказала, что всю жизнь ей сломает, по судам затаскает. Я за химичку волнуюсь теперь. Ну, в чем она виновата…

— И что теперь будет???

— Я пытаюсь маму уговорить, что сам виноват, что инициатива моя, что химичка ни при чем, но чего-то пока бесполезно.

— Может, отцу с ней поговорить?

— Он сказал, что я для мамы самое дорогое и ей нужно время, чтобы понять, что я вырос и в моей жизни могут быть другие женщины, и чтобы я не принимал близко к сердцу такую ее реакцию. Я задумался. А ведь правда, я же у нее один, и какая-то другая женщина в тот момент для меня важнее, чем мама. Я просто не думал об этом. Наверное, папа прав. Так что, пока мама не привыкнет к тому, что я взрослый, не буду ей особо ничего рассказывать. Папа, конечно, офигенный — так быстро мне все разложил. Тоже переживает за нее.

Я согласился с мудрым мужиком. Ведь действительно, это же практически ментальный слом для матери. Мальчик больше не только твой. Вспомнил о своей маме. Распереживался… Как все-таки здорово, когда отец тонко чувствует отношения матери и сына. И правда, папа у Кирилла крутой.

Через неделю Кирилл, стоя у картонной двери, услышал, как мама кричит его отцу:

— Не принимать близко к сердцу?! Успокоиться?! Эта шлюха сначала тебя трахала, а теперь Кирюшеньку!

Это был последний гвоздь в мои новые комплексы неполноценности. Я запил.

P. S. В какой-то из летних вечеров Кира, глотнув газированного разбавленного спирта, сообщил, что наконец понял, почему химичка после первого раза сказала, посмотрев на их фотографию с отцом, что он исполнил ее заветное желание. Мы еще отхлебнули адского пойла из дачных чашек с отбитыми ручками и согласились, что женщина тоже имеет право на мечту.

Чаты

ЧАТ НОМЕР ОДИН

Олег: Привет, Лиза!

Лиза: Привет. Лаконично. Ты что, бот?

Олег: Кто? Что значит бот?

Лиза: Понятно. Пройдешь тест Тьюринга?

Олег: Кого?

Лиза: Понятно, Олег, не бери в голову.

Олег: Хорошо, не буду. Как дела?

Лиза: Я буддистка, поэтому мои дела никак.

Олег: Ого, а почему никак?

Лиза: Понятно. Не бери в голову.

Олег: Что делаешь?

Лиза: Решаю, кто виноват?

Олег: В чем?

Лиза: Понятно. А ты, смотрю, начитанный.

Олег: А ты палец в рот не клади…

Лиза: Еще один такой фразеологизм — и твои шансы хоть что-то положить в мой рот уменьшатся до нуля.

Пауза.

Лиза: Куда пропал-то, Олег?

Олег: Шансы повышаю.

Лиза: Как планируешь это делать?

Олег: Молчанием, а то ты слишком высокоинтеллектуальная для меня. И да, твои примитивные проверки на образованность я намеренно не проходил, чтобы понять масштаб высокомерия. Более того, хочу расстроить насчет «дела никак»: это довольно поверхностное представление о буддизме, и рискну предположить, твои познания о буддизме заканчиваются на прочтении Сиддхартхи.

Лиза: Сука.

Олег: Не бери в голову.

Лиза: СУКА. Откуда ты такой умный выискался. По лицу так не скажешь.

Олег: Да, мне уж говорили, были бы живы родители — предъявил бы.

Лиза: Ты же молодой? Или наврал про возраст?

Олег: Нет, все честно, сорок шесть, но я поздний.

Лиза: Давно они умерли.

Олег: Папа давно, мама полгода назад.

Лиза: Извини.

Олег: Ничего страшного. Это жизнь.

Лиза: Это да, а шутить на эти темы можно?

Олег: Шути.

Лиза: Ты в анкете написал, что первый раз зарегистрировался на сайте знакомств.

Олег: Да.

Лиза: Раньше мама не разрешала? Теперь на свободу вырвался.

Пауза.

Обиделся?

Олег: Нет, никак не могу закончить смеяться — такая шутка гениальная.

Лиза: Сука.

Олег: Твой словарный запас ругательств весьма ограничен. Мама не разрешает.

Лиза: А может, у меня тоже ее нет.

Олег: Есть.

Лиза: Откуда ты знаешь?

Олег: И папа есть, и вообще у тебя, думаю, хорошая семья — вот только тебе в ней как-то не очень по-родному, что ли.

Лиза: Ты что, телепат?

Олег: Нет, просто предположил. Шутишь много.

Лиза: Может, так. Мне пора. Завтра спишемся.

ЧАТ НОМЕР ДВА

Олег: Лиза, дела все еще никак?

Лиза: На работе.

Олег: Можешь переписываться?

Лиза: Я же на работе, — конечно, могу.

Олег: У ивентщиков обычно на работе ад. Кстати, а почему ты такая красивая и, я бы даже сказал, умная?

Лиза: Сука.

Олег: Я в курсе. Так вот почему ты торчишь на этом сайте и болтаешь с таким, как я?

Лиза: Из милосердия. Это моя корпоративная социальная ответственность. Иначе кто с тобой болтать будет. Ну а ты, «бизнесмен, был женат, есть сын, квартира и дом в Европе». Ты здесь что делаешь? Или наврал, может, все про себя?

Олег: Нет, не наврал, все так. Дома даже два.

Лиза: Сука.

Олег: Не волнуйся, один только в Европе, второй — в Псковской области.

Лиза: Никому больше не говори это, а то с тобой перестанут девушки общаться.

Олег: А что, Псков проклят?

Лиза: Типа того. Так что ты тут забыл?

Олег: Ну, если честно…

Лиза: Оспади… ну, давай честно, если по-другому не умеешь.

Олег: Серьезное что-то ищу.

Лиза: В смысле женщину, которая трахается с серьезным лицом?

Олег: Ага, причем желательно в Псковской области. Нет, просто хочу самых обычных, нормальных отношений.

Лиза: Какая тоска.

Олег: А ты не хочешь?

Лиза: Хочу! Еще как хочу! Секс с серьезным лицом в Псковской области! Это мечта. Нашла — я так понимаю!

Олег: Не шутить не можешь?

Лиза: Могу.

Олег: Так что насчет серьезных отношений? Я не про себя. Я просто спросил.

Лиза: Люди всегда спрашивают про себя. Отношения? Они все равно закончатся. Зачем начинать?

Олег: Жизнь тоже закончится. Зачем тогда жить?

Лиза: А меня не спросили, когда рожали, а потом сказали, что самоубийство — это грех. Вот и нет выхода.

Олег: Люблю этот декаданс молодых, красивых, умных.

Лиза: Всё. Работаю. Спишемся.

ЧАТ НОМЕР ТРИ

Лиза: Ты что, идиот?

Олег: Что не так?

Лиза: Эта корзина не влезает даже в нашу переговорную. У тебя что, маленький член, раз ты большие букеты даришь?

Пауза.

Лиза: Чего молчишь-то, Олег?

Олег: Член идет.

Лиза: Куда идет?

Олег: Фотография идет.

Лиза: Дебил. Не смешно.

Пауза.

Лиза: Блять!!! Ты, конечно, вообще без мозгов. Не такой уж и большой, кстати.

Олег: Ракурс плохой.

Лиза: Надо было снизу фотографировать. Сорок шесть лет, а он члены девушкам шлет.

Олег: Это первый раз. У меня до сих пор руки дрожат.

Лиза: Надеюсь, я могу не отвечать зеркально???

Олег: Конечно, не отвечай!!! Прости, я… ну… идиот.

Лиза: Идиот. Согласна. Спасибо за презентацию. И тем не менее. Вот ты не подумал, КАК я этот букет домой попру. На метро? Машины у меня нет.

Олег: Не думал, что ты меня на машину так быстро начнешь разводить. Да, и я сука. Можешь не писать это.

Лиза: Сука и дебил.

Олег: Внизу стоит машина и водитель. Ждут. Позвони, вот его телефон. Он поднимется и поможет.

Лиза: Продуманный такой. Это ты на своих дверях столько заработал?

Олег: И на окнах. И на мебели.

Лиза: Король деревяшек. А мне подаришь дверь, или окно, или шкаф, хотя нет. Подари мне гроб, на будущее.

Олег: С окном или с дверью?

Лиза: Смешно. Даже очень. Я задумалась. Давай с окном. Если что, вылезу через него.

Олег: Тогда сделаю окно побольше, чтобы ты пролезла.

Лиза: Сука, сука, сука!!! Я худею!!! Я каждый день собираюсь не жрать!!! Ненавижу тебя!!!

Олег: Пришлю тебе завтра в офис Мак-обед.

ЧАТ НОМЕР ЧЕТЫРЕ

Лиза: Сегодня мама приходила. Половину цветов себе забрала. Папу теперь гнобит.

Олег: А папе твоему сколько?

Лиза: Ой. Да. Папа-то немного старше тебя.

Олег: Ты хоть пока не пугай их раньше времени.

Лиза: Я приврала, что тебе сорок.

Олег: А как потом мы будем это объяснять?

Лиза: А будет потом?

Олег: Ну, если будет.

Лиза: Если будет — объясним.

Олег: А у тебя были какие-то отношения долгие?

Лиза: Долгие в твоем понимании — это сколько?

Олег: Ну, пару лет хотя бы.

Лиза: Были, Олег.

Олег: Чем закончились?

Лиза: Ничем. Просто завяли. Самое обидное — расходиться без скандала, просто помогать друг другу вещи собирать, стараясь на трогательные общие фотки не смотреть. И, знаешь, когда на прощание обнимаются при мирном разводе, так тепло, с одной стороны, с другой — как будто внутри что-то раз — и умерло. Я больше не хочу мирно разводиться.

Олег: Обещаю, если что, войну! Как думаешь, а почему всё умирает?

Лиза: Я не знаю. Мне просто вдруг становилось неинтересно с человеком говорить.

Олег: А разве нельзя с человеком молчать?

Лиза: Ну, может, такой человек не попадался. Молчать же о чем-то надо. Ты вон тоже, знаешь, разговорчивый.

Олег: Ну, я только с тобой — я вообще люблю помолчать.

Лиза: Откроем клуб молчунов? Ты о чем обычно молчишь?

Олег: Я люблю помолчать о всяких мелочах: например, круто помолчать о погоде, о том, где новогодние праздники проводишь, отлично молчится о политике, да почти о всем можно прекрасно помолчать.

Лиза: Не поеду с тобой в Псков.

Олег: Зря! Там я разговорчивый.

Лиза: Чой-то?

Олег: Ну, там вокруг тишина, хочешь не хочешь — говорить начнешь.

ЧАТ НОМЕР ПЯТЬ

Лиза: Я не люблю врать. Скажу как есть. Я вдруг поняла, что я скучаю. И я хочу увидеться.

Олег: Классное слово «скучаю». Я тоже об этом подумал.

Лиза: Ну, ты так пишешь, как будто мы выросли вместе. А ты старше почти на двадцать лет. Блин, как так получается.

Олег: Ну, наверное, мне очень хочется затащить тебя в Псков. Давай увидимся. Ты когда можешь?

Лиза: Только в субботу.

Олег: Черт. ЧЕРТ. Я не могу…

Лиза: Почему?

Олег: Детский день, я с сыном его провожу.

Лиза: Не можешь перенести?

Олег: Не могу.

Лиза: То есть даже так? Я просто уеду в субботу вечером, может надолго.

Олег: Я его вижу раз в неделю.

Лиза: А меня ни разу!!! Может, вместе увидимся?

Олег: Нет, это не правильно, с ребенком — только если мы что-то решим. Он же живой. Вдруг ты ему понравишься, а я тебе нет.

Лиза: Нет, ты точно не мой ровесник. Слишком много рефлексируешь. Не боишься, что я за эту неделю в кого-нибудь влюблюсь и перестану скучать?

Олег: Ну, буду надеяться на лучшее. Что остается.

Лиза: Вообще ты молодец. Круто. Не ожидала. Я попробую перенести билеты, увидимся в воскресенье.

Олег: Ты из-за меня перенесешь билеты.

Лиза: Я попробую.

ВСТРЕЧА

Лиза: Олег, это твой сын?

Олег: Лиз, ну… даже не знаю… ну это…

Лиза: Олег, это кто?

Олег: Это Дима.

Лиза: Ты что, гей?

Олег: Нет!!! Ты что, нет, конечно, хотя последнюю неделю мы с Димой, можно сказать, живем вместе. В общем, ну я даже не знаю, с чего начать…

Лиза: Ненавижу тебя. Ты можешь собраться как мужик и все объяснить!!!

Олег: Это он с тобой переписывался.

Лиза: Сука. А он кто?

Олег: Он мой пиарщик. Я тогда начал тебе писать. Ну, а ты в ответ такое написала, что я понял, что не справлюсь, а ты мне очень понравилась… Я его попросил помочь… ну и…

Лиза: Так. А ты хоть видел, что он пишет?!

Олег: Конечно! Мысли вообще-то мои… ну… почти все. Ну, я это… я со всем согласен. Просто я не умею так складно… не получается.

Лиза: Мы ночью же переписывались!

Олег: Да, это не очень всем удобно было. Ну, у меня гостевая комната, хотя консьержка думает, что мы…

Лиза: Минуточку. А чей член?!

Олег: Нет, ну, конечно, мой…

Лиза: Почему-то это «конечно». Или вы сравнили и отправили лучший? Дим, у тебя как вообще с членом-то?

Дима: Не сравнивали мы ничего.

Лиза: Н-да. Не мог, кстати, пиарщика попросить сфотографировать нормально.

Олег: Это вообще была моя идея… я психанул. Не знаю почему… Дима был против.

Дима: Я до сих пор против.

Лиза: Хорошо. Зачем ты мне все это рассказал? Предупреждали же, что в сети одни кретины.

Олег: Ну… я подумал… как-то это все нечестно… Тебе же, по сути-то, Дима понравился… это же его слова. Да и, мне кажется, ты ему тоже. Да, Дим?

Дима: Лиза, ты очень интересная… так пишешь круто… Я очень хотел с тобой увидеться, если честно.

Олег: В общем, я решил вас познакомить. А я… это… ну, я пойду. Спасибо, Лиз, ты классная, ты мне очень понравилась. Я о такой, как ты, только мечтать могу, но… Даже как-то жаль. Ну, я… просто я сложных слов не знаю. Подучусь, как время будет. Обязательно! А вы общайтесь, буду рад, если у вас что-то получится.

Лиза: Олег. Это, конечно, сюрреализм. Дима, объясни ему потом, что это.

Олег: Это Дали, это я знаю.

Лиза: Ну, короче, ну, я тоже не то чтобы всю переписку сама вела. То есть. Ты когда написал, я с подругой сидела, она у нас копирайтер в агентстве, ну, она мне пару идей дала: что, думаешь я про Тест, как его… Юнга?.. Дим?

Дима: Тьюринга.

Лиза: Во-во, про Тьюринга, думаешь, я знала? А ты так ответил заумно… точнее, Дима, получается. Ну вот она мне это… все это время и помогала. Так что, Дим, ты прости, но, в общем, я не совсем то, что ты думаешь. Я к Олегу ближе, хотела выебнуться — вот выебнулась. Олег, ты тоже прости. Знаешь, увидела: мужик симпатичный, нормальный такой, ты когда на первые три вопроса затупил, я так обрадовалась, думаю, вот наш человек, ну, нормальный, без этого, а ты — хуяк — и начал умного включать, хорошо, Люся меня вытащила. Я, кстати, начала эту Сиддхартху читать.

Дима: Не эту, а этого.

Лиза: Ну да. Этого, круто, конечно. Ничего не поняла ваще, но затягивает.

Олег: Лиз, я так счастлив. Может, мы… ну это…ну пойдем погуляем, поболтаем по-нашему, по-простому… У меня как камень с души.

Лиза: Давай! Без умных слов, да?

Олег: Ваще без! Сейчас я в туалет схожу. Сейчас приду!

Дима: Лиз, а познакомишь меня с Люсей с этой, так пишет круто. Мы хоть на одном языке говорить будем. Как и вы с Олегом.

Лиза: Хорошо, вы и правда похожи, копирайтеры. Давай телефон, пришлю ее номер. Сейчас предупрежу, отойду ей позвонить, здесь берет плохо.

Лиза: Люсь, выручишь?

Люся: Чего?

Лиза: Помнишь, я тебе про мужика из интернета рассказывала?

Люся: Который гробы делает с окнами?

Лиза: Ну да, я тут с ним встретилась.

Люся: И-И-И-И?!

Лиза: Представляешь, ему тексты в нашу переписку его пиарщик писал: он со словом не очень дружит и попросил помочь, но сам по себе мужик охуенный, настоящий такой, добрый, я, знаешь, даже поплыла, если честно. Я таких вообще не встречала, непонятно, из какого мира. И видно, что по жизни умный, просто читал, наверное, мало, но это поправимо. Он с собой этого пиарщика притащил, говорит, так не честно!!! Ты представляешь, ТАК НЕЧЕСТНО. Говорит, ты им увлеклась, а не мною — в общем, чудо природы. Я, его чтоб не расстраивать, сказала, что тоже не сама писала, что ты мне помогала, что я сама тоже не очень чтобы умная.

Люся: Ну ты даешь!

Лиза: Ну слушай, он так трогательно стеснялся, здоровый лось, видно, что состоявшийся, а потерялся как пацан, уходить собрался, я поняла, что любой ценой его нужно удержать, но пришлось приврать, он сразу расцвел, сейчас потренируюсь в упрощенной лингвистике, но этот пиарщик теперь требует твой телефон, я, чтобы легенду дожать, дам ему номер, а ты его слей аккуратно.

Люся: А он как?

Лиза: Да никак, пишет так себе, а мысли явно не его. Павлин высокомерный. Смотри сама. Переписку я тебе скину. Ну, чтобы ты в теме была. Его Дима зовут. Ладно, я на свидание пошла.

Люся: Не умничай там!

Лиза: Я вообще молчать буду.