Виниловый ад

Александр Степанов (2023)

НИЧЕГО БОЛЕЕ ЧУДОВИЩНОГО ПОЛИЦЕЙСКИЕ УБОЙНОГО ОТДЕЛА ПРЕЖДЕ НЕ ВИДЕЛИ. Тела убитых женщин были исполосованы идеально ровными спиралями, какие мог оставить только промышленный станок. Убийца нарезал кожу своих жертв от центра живота с шагом в два миллиметра. Скорее всего, тело вращалось под резцом, что отдаленно могло напомнить проигрыватель виниловых пластинок… Вскоре у сыщика Федора и его помощницы профайлера Рамуте появилась совершенно дикая версия: ЭТО ПОСЛАНИЕ, В СПИРАЛЬНЫХ ПОРЕЗАХ ЧТО-ТО ЗАПИСАНО. С помощью уникальных специалистов удалось снять аудиозаписи с каждого мертвого тела. Качество оказалось отвратительным: невнятный гул, не более того. Но Рамуте, в совершенстве изучившей речевой аппарат и интонации человека, удалось разобрать одну фразу…

Глава 7

После неудачного допроса Федор вышел из отделения и набрал номер Анастасии.

— Алло. Насть, привет. Это я.

— Привет.

— Как там по моему делу? Есть какие-нибудь новости? Выяснила, что это за оружие было?

— Да.

— Да? — Федор удивился, он не ожидал положительного ответа. — Круто. И что? Я оказался прав? Это струна?

— Нет.

— Хм. А что тогда? Скальпель?

Он зажал телефон между плечом и ухом, достал сигарету и почиркал спичкой.

— Судя по характеру повреждений, раны были нанесены чем-то острым и тонким, но не скальпелем. Скорее всего, иглой.

— Иголкой?

— Да.

— Но тогда как он так ровно? Под линейку? С помощью циркуля круги чертил, что ли?

Федор представил Подольского с огромным циркулем в руках.

— Не похоже. Выглядит так, словно порезы нанесены каким-то промышленным аппаратом.

— На станке?

— Да. Что-то наподобие ЧПУ-станка.

— Жесть. Больной пионерский извращенец, — Федор едва сдержался, чтобы не матернуться.

— Пионерский? Почему пионерский?

— Да так, — Федор затушил окурок, хотел подкурить вторую, но сигареты в пачке закончились. — Похоже, я ошибался в своих сомнениях. Видимо, это сделал он.

— Задержанный?

— Да, Подольский.

— Он сознался?

— Нет. Но я видел его припадок. В таком состоянии он явно себя не контролирует. Бредил про какую-то женщину, для которой написал любовное послание. Говорил о каком-то друге, который дает ему подсказки. Псих он, короче.

— И что сейчас?

— Ничего. Забрали в больницу. После того, что увидел, больше не сомневаюсь. Получается, Подольский их убил, отрезал язык, а потом запихал тела под резак…

— Нет.

— Что нет? Думаешь, не он?

— Нет. Не в том дело. Все куда хуже.

— Это как?

— Жертвы определенно были живы, когда он производил над ними свои манипуляции.

От слов Анастасии Федору стало не по себе. Он сглотнул и оперся о столб.

— Алло. Федь, меня слышно?

Федор молчал. Он представил, как Анатолий под крики женщин задорно поет свою пионерскую песню.

— Федь? Алло.

— Да, алло. Прости, да.

— В общем, похоже, порядок был такой: он обездвиживал, удалял жертве язык, после делал круговые надрезы на теле и только потом убивал, путем отрезания жертвам головы при помощи дисковой пилы.

— Понял, — Федор зашатался, сел на ступеньку. — Что-то еще выяснилось?

— Да. Думаю, важный факт — спираль, на теле расходящаяся.

— М?

— Порезы на теле в виде расходящейся спирали. Убийца привязывал жертве руки по швам и наносил по всей площади спиралевидные порезы.

— Расходящаяся — это как?

— Это значит, что он нарезал тела от центра наружу. От центра живота с шагом в два миллиметра. Мне пока сложно сказать, как он это делал, но, думаю, убийца закреплял жертву на некой вращающейся платформе. Платформе, над которой располагалась игла. И с помощью этой иглы он прорезал расходящиеся сферические контуры…

— Насть, можно без контуров? Попроще, пожалуйста. Голова и так уже не соображает.

Федор остановил выходящего из отделения полицейского и жестом попросил закурить.

— Как тут на словах передать? Можно представить некое устройство, похожее, скажем, на граммофон.

— Так, — Федор выдохнул дым.

— Ну вот. Получается что-то типа проигрывателя виниловых пластинок.

— Так. Дальше.

— Дальше тело вращалось, как пластинка, а сверху на него воздействовали резцом.

— Подожди, Насть. Хочешь сказать, на теле что-то записано?

— А? Нет. Вряд ли. Не думаю. Это я для примера, для наглядности, так сказать.

— Там послание?

Федор встал и выронил сигарету.

— Нет-нет. Говорю же, это вряд ли, — Анастасия задумалась. Подобная версия не приходила ей в голову. — Хотя…

— Так, Насть, нам нужно расшифровать послание.

— Постой. Так не бывает. Возможно, конечно, убийца это и планировал. Но фактически, на физическом уровне, реализовать подобную задумку крайне сложно. Невозможно. Твое смелое предположение годится только разве как гипотеза мотива преступления.

— Рано делать выводы. Сейчас буду.

— Зачем?

— Я должен сам это увидеть.

— Могу сбросить фото.

— Нет.

Он прервал вызов и поспешил на парковку.

«Если там записано послание, оно наверняка поможет мне в расследовании. А вдруг там подсказка? А вдруг там признание?» — рассуждал Федор, на ходу вытаскивая ключ.

«А если своим посланием убийца дразнит полицию? Дразнит меня. Решил поиграть, урод».

— Сейчас все узнаем, — произнес он и стер рукавом с бензобака белый след, оставленный какой-то птицей.

Федор надел шлем, застегнул куртку и завел свой мотоцикл. Завел «мапэд», как он стал называй свой байк вслед за Рамуте.

«Пора бы масло поменять», — подумал он, недовольно скривился и прибавил газу.

От отделения до городского морга рукой подать, можно было и пешком прогуляться, но уже осень, мотосезон скоро закончится, и придется оставить свой «мапэд» в гараже. Так что хоть километр, хоть сто метров, но Федор предпочитал проделать их верхом на своем любимом мотоцикле.

«Сейчас расшифруем послание и посмотрим, как он тогда запоет».

Мотоцикл выехал с парковки отделения на дорогу, свернул на первом перекрестке, проехал пару метров, во двор, объехал жилой дом, свернул перед детским садиком и запарковался возле здания больницы по другую сторону от забора парковки своего отделения полиции.

Федор нехотя заглушил двигатель, снял шлем и пошел ко входу в больницу.

— В морг, — сообщил он на пост, показал удостоверение и свернул возле лифтов.

Прошел знакомым маршрутом, спустился по лестнице и до конца по коридору до огромных металлических дверей, за которыми ждала Анастасия. Анастасия и два загадочно изрезанных тела.

— Привет.

— Быстро ты. Проходи. Кофе будешь? Нет, стоп, не закуривай. Днем здесь нельзя.

Федор убрал сигарету и подошел к телу одной из жертв.

На отмытом от крови теле на бледно-синей коже проявился четкий сферический узор. Рисунок точь-в-точь, как на поверхности виниловой пластинки. Геометрически верные, ровные неглубокие порезы.

— И что на них записано? — спросил Федор и сам ужаснулся холоду своего голоса.

Перед ним лежали двое убитых, два изуродованных человека. Две замученные женщины. А он смотрел на них, как заядлый меломан на очередной сборник незнакомой музыки, скептически присматриваясь к деталям. Ни жалости, ни сострадания, ни даже отвращения от увиденного он не испытал. Лишь любопытство, нетерпение и азарт дрессированной ищейки, напавшей на след.

— Откуда мне знать? Мы даже не уверены, что там что-то есть. Тебе сахар положить?

— Там точно что-то записано. Сто процентов.

— Скорее всего, нет. Это невозможно, — Анастасия посмотрела на Федора, чьи глаза умоляли дать хоть какую-нибудь надежду, и добавила: — Чисто теоретически, конечно, может, и можно. Но.

— Понял-понял, ты сомневаешься. Я — нет. И как нам проверить, кто из нас прав?

— Что?

— Как нам проиграть запись?

Анастасия исподлобья посмотрела на Федора, мол, что значит «проиграть»? Это люди, которых зверски убили. Это не пластинки. Где хоть намек на уважение к чужому горю?

От возмущения в ее взгляде Федор начал заикаться:

— Насть, п-подожди. Насть, я не так выразился. Хотел сказать… Как нам теперь проверить послание? И сахар мне, пожалуйста, да две ложки.

— Это тебе не музыкальные пластинки, — она налила в чашку кофе и демонстративно не добавила сахар. — Это тела жертв. Трупы. Если хочешь узнать, как они поют, построй граммофон.

— Насть…

— Вон закажи плотнику, пусть вместо гробов шлифованных досок пришлет. Возьмешь их и собьешь себе музыкальную шкатулку.

Федор уже и забыл, какой она бывает в ярости.

— Не злись. Насть, серьезно. Говорю же, просто не так выразился.

Он сложил на груди ладони, словно йог, на его лице было искреннее раскаяние.

Анастасия удовлетворенно кивнула, принимая извинения, но сахар так и не добавила, убрала его в тумбочку.

— Насть, так как нам проверить послание?

— Не знаю. Никак.

— Ну ты же сама сказала, что теоретически это возможно. Очень-очень надо. Придумай, а? Ты же у нас такая умница.

Анастасия задумалась.

— Можно, попробовать по фотографии… — произнесла она, разговаривая сама с собой.

— Вот! Отлично, давай сфотографируем, — Федор, естественно, не понял, в чем суть идеи Анастасии, но обрадовался и ухватился за шанс. — Насть, отличная идея. Отличная!

Анастасия молчала. Она знала, что и обычную пластинку с помощью сканера трудно оцифровать, а тут человеческое тело.

— Насть, не молчи. Давай скажи, что мы поняли, знаем и справимся.

— Детально вопрос я не изучала. Но слышала, что специалисты нашли способ, как по фотографии восстановить звук с грампластинки.

— Да? Ну вот! Отлично! И как?

— Сканируют в высоком расширении. После, если не ошибаюсь, полученное изображение делят на фрагменты.

— Угу. Если честно, пока не сильно понятно, но продолжай, я внимательно слушаю.

— Делят, чтобы отсканированные дорожки из сфер развернуть на плоскости в линию.

— Угу, — Федор сделал вид, что понял. — Так-так.

— Затем каждый полученный фрагмент вырезается и склеивается с другим.

— Так. Угу, угу.

— Что угу? Все.

— Насть… Эм. Не то чтобы я совсем тупой. Но можно как-то. Эм. Прошу, давай еще раз и, если не трудно, чуть попроще.

— Еще проще? Хорошо. Смотри, записанную спираль пластинки как бы разворачивают. Вытягивают.

— Ага, — Федор притворился, что на этот раз все понимает.

— Представь, — она показала руками, как что-то растягивают. — Распрямляют, словно леску с катушки, словно клубок. Тянут. Представил?

— Да.

— Ну вот, так и преобразуют сферическую в обычную аудиодорожку. А после, уже в специальной программе, можно обработать картинку в звук.

— Ясно. Хотя все равно звучит сложновато. Про рыболовную леску и клубок понял, а вот дальше…

— Издеваешься? Тогда давай вернемся к варианту с плотником. Так получится очень просто. Смастеришь огромный проигрыватель и будем на нем руками прокручивать насаженные на шип трупы.

— Насть, нет, ну я в целом понял…

— С частотой пятьдесят оборотов в минуту будем прокручивать. Встанем с двух сторон и начнем. И да, чуть не забыла. Возьми еще швейную иголку, чтобы, не нарушая целостности тканей, ты смог прижать ее под углом к поверхности кожи вращающегося остывшего тела.

— Насть, я все понял…

— И будем в наушниках! Угу. А для усиления сигнала засунешь два пальца в розетку. Удлинитель есть, я тебе принесу.

— На-асть. Я все понял. Занимайся, а я пойду и не буду мешать.

Анастасия не ответила.

— Насть, а когда будет результат? Хоть примерно намекни, чтобы я лишний раз не звонил и не отвлекал.

Конец ознакомительного фрагмента.