Избранное

Александр Сытин, 2009

СЫТИН Александр Иванович, член Союза писателей России, лауреат литературной премии имени Дмитрия КЕДРИНА «Зодчий» – автор семи стихотворных сборников и четырёх книжек прозы. В 1959 году окончил физмат Казанского госуниверситета и был направлен для работы в Подмосковье в ракетно-космическую технику. Где и застрял на всю жизнь. Первая книга «Открытость» вышла в издательстве «Современник» в 1979 году. С 1959 года живёт в посёлке Болшево Московской области. Теперь эта часть Болшева – город Юбилейный.

Открытость поэтической души

Когда я впервые познакомился с творчеством Александра Сытина (то есть услышал его стихи в авторском исполнении), сразу почувствовал, что этот молодой (в 1965 году!) инженер-ракетчик из военного НИИ — зрелый, уже сложившийся поэт. Как оказалось, поэзия привлекала Сашу с детских лет. Сам поэт расскывает: «Во втором классе написал рифмованные четыре строчки. В третьем — целых двенадцать строк о Первомае. Уже пятиклассником писал письмо в стихах брату, курсанту Тамбовского артучилища: Скребёт перо бумагу,/ Стучится в окна град./ А мысли переносятся/ К тебе, мой старший брат. Первая публикация — в газете «Кологривский колхозник». Но первым, похожим на настоящее стихотворение, считаю то, что было напечатано в газете «Комсомолец Татарии» в 1954 году: В глазницах окон гаснут огоньки./ И реп родуктора замолкли звуки./ Лишь ветерка невидимые руки/ Сметают снег в глухие уголки — эти строчки самому нравились»

После той первой встречи мы долго не виделись, но я хорошо запомнил внешность поэта, его негромкий глуховатый голос и неповторимую поэтическую интонацию. Поэтому сразу узнал Александра Ивановича, когда через несколько лет он пришёл работать к нам в ЦНИИмаш. Встретились мы, естественно, в редакции нашей многотиражной газеты «Прогресс», где Саша сразу возглавил институтское литературное объединение. Наряду с пишущими сотрудниками НИИ, здесь занимались наши коллеги из КБ Химмаша, «Композита» и НПО ИТ. На страницах многотиражки прописалась настоящая поэзия. И я убедился: Сытин — поэт сложившийся, но и постоянно растущий, развивающийся.

Руководимое Сытиным институтское литобъединение стало фактически филиалом ЛИТО имени Дмитрия Кедрина в Мытищах, которое заслуженно считается лучшим в Подмосковье. Оно было и остаётся для Саши главным литературным братством. Его бессменный руководитель, замечательный человек и поэт Юрий Петрунин, — настоящий подвижник. Эта творческая организация, по большому счёту, подлинный литературный институт. Достаточно сказать, что на сегодняшний день здесь подготовлено более тридцати членов Союза писателей России. Одним из первых среди них получил «красные корочки» поэт Александр Сытин, позже ставший лауреатом литературной премии имени Дмитрия Кедрина «Зодчий».

В 1979 году издательство «Современник» выпустило первый сборник Александра Сытина «Открытость». Всегда с удовольствием вспоминаю, что после прочтения рукописи я предложил Саше это заглавие — по одному из стихотворений. Название «Открытость» неоднозначно. Оно от носится и к нашей Руси-России, и к Земле как планете, открытой всем внешним вселенским силам. Но открытость — это и самое, может быть, главное качество поэтической души автора. Эта черта — при родная, национальная, чисто русская. Сытин — очень русский поэт. Каждый ли может вот так, словно в доверитель ной беседе, заявить на весь свой книжный тираж: Хорошо мне дышится, если рядом слышится голос добрый, родственный, русская душа.

Потом были другие книжки — «Свет женщины», «Время московское», «Весточка из детства», «Отставшие стихи», «И тянет не зря его в лес», «В кругу друзей», солидный сборник «Я в моём времени», крупные подборки в журналах и альманахах, выступления на вечерах в ЦДЛ и у Петрунина,

а главное — всё новые и новые стихи. Конечно, хорошую поэзию можно читать и отдельными стихами, и собирать всё, что выходит «летучим дождём брошюр», но лучше всего — вот такой увесистый том, куда вошли стихотворения самых разных годов — от бодро-оптимистических шестидесятых, спокойных семидесятых и обманчиво-обнадёживающих восьмидесятых до грубо-разочаровывающих девяностых и нынешних, перешагнувших рубеж нового тысячелетия. И все на строения, все многозвучные и много цветные спектры эпохи резонансами отозвались в поэзии Сытина.

Зарази тельна его поэзия! Каждый, кому приходилось не раз возвращаться домой из дальних поездок, ощутит знакомое чувство, прочитав: И дрогнуло вдруг, / и забилось в груди / прозрачным осколочком: «Близко!». Тема пути и движения охватывает всё творчество автора. Ведь движение есть жизнь! «И я тоже появился на свет в движении — рассказывает Саша. — Родители строили железную дорогу, и во время очередного переезда, в Карагандинской области, я и заявил о себе. Видимо, именно поэтому всякое движение, особенно по железной дороге, волнует меня до сих пор». Сытину хорошо знакомы казахская степь и побережье Чёрного моря, холодные северные просторы и неожиданное разнообразие Сибири, но душа поэта постоянно напоминает о самых дорогих местах. И вот уже крымская ночь — Как в деревне под Пензой, и спешащий от курортных радостей к трудам и будням поэт радуется, что навстречу …стелется мягко улыбка моей среднерусской земли.

Александр Сытин — родной и любящий сын своего времени. Ему дороги приметы эпохи, и то, что в сознании русского поэта рождает самые светлые метафоры — такие, например, как эта: Пионеров галстучное пламя / подожгло го-

лубоватый двор. Образность поэтического видения Сытина вообще заслуживает отдельно го разговора. А некоторые небесные картины порождают строки, которые филолог-японист мог бы принять за творение поэта из Страны восходящего солнца: Тучи грудятся/кровоподтёками…/Кто избил тебя, небо, ночью?

«Кто избил небо ночью?» — вопрос, конечно, риторический. Но к людям поэт не обращается с вопросами, не требующими ответа — напротив, читатели ищут ответы на свои вопросы. И когда большинство из нас, доверчиво распахнув слух и душу, внимало «откровениям» перестроечной прессы, призывающей нас пересмотреть историю, перекроить «имперскую» географию, отречься от наших отцов, которые, оказывается, «не на той стороне сражались» в самой страшной войне XX века, поэт Александр Сытин не поддавался телевизионному и газетному зомбированию. В те дни он с любовью и нежностью писал об отцах: Сколь ясности в них было,/ простоты!/ Как виделось им счастье в единенье! Счастливые слеп цы! Как вы чисты! Блажен, кто не дождался откровенья! Здесь были бы уместны кавычки, ограничивая последнее слово этой строфы…

Творчество — понятие широкое, все объемлющее. Александр Сытин творит не только в литературе. На вопрос журналиста, почему не пошёл в профессиональные литераторы, он ответил: «Считал, что поэт — не специальность, и надо уметь что-то делать, кроме писания стихов. Знал, что многие даже крупные поэты до революции жили и умирали в нищете. Да и в советское время жить на стихи могли только очень известные поэты… И вообще, необходимо скорей определяться в жизни, чтобы пополнить семейный бюджет. Нас у родителей было четверо, мать потеряла

здоровье во время войны… Я знал, что после института не останусь без работы и средств. Выбрал, что поинтереснее — физику, Казанский университет. Распределён был после университета в военный НИИ, связанный с ракетной техникой. Это была пора романтики освоения космоса. Даже просто сознавать свою причастность к великому делу было праздником. Есть у меня научные публикации, авторские свидетельства на изобретения, но не было стремления к должностям и званиям. Очень интересовали люди, участвующие в поисках неведомого. Их было много — в НИИ, на полигонах, предприятиях, в войсковых частях… Ещё больше интересных, талантливых людей узнал я в ЦНИИмаше. У меня есть пока неопубликованные рассказы — там описаны люди, с которыми приходилось встречаться по работе. До сих пор согревает ощущение себя одним из армии тружеников, создававших ракетную технику».

Да, Александр Иванович Сытин — инженер, исследователь, изобретатель — короче, «технарь», как называем себя мы, работники ракетно-космической отрасли. И научно-техническая мелодия время от времени вплетается в поэтическую симфонию. Поэт горд тем, что причастен к величайшим космическим шагам своей страны, и ему понятны слова Блока о стальных машинах, «где дышит интеграл». «Обе работы — инженерная и поэтическая — одинаково требуют напряжения мысли, но логика разная — и усталость разная. Что касается проникновения, оно неизбежно», — говорит поэт.

Уж это точно — проникновение неизбежно. Я это понял ещё в студенчестве, когда некоторые однокашники по Томскому университету — физики и радиофизики — «для хохмы» записывали стихами лекции профессоров. И получалось!

#«Подогревный наш катод Электроны выдаёт, И летят они оравой, Кто налево, кто направо, на анод. Если сетка на пути, электронам не пройти, и пространственный заряд возвращает их назад…» Конечно, уровень соответствующий, но главное, что хорошо запоминается. Сытину хохмы тоже не чужды, но о взаимопроникновении работы и поэзии он пишет серьёзно: И, пожалуй, я горжусь,/в знания по верив, / что привычно нахожусь / в сонме инженеров, /что я к истине привык, в формулы одетой, / что понятен мне язык/ тайнописи этой…

Но ему понятен не только великий язык формул, которые содержат в себе истины гораздо больше, чем лукавые речи политиков и лживые строки рептильных журналистов. Поэту и технарю Сытину ведомы и языки природы. Когда-то меня поразила прозрачной, акварельной красотой его простая строфа: «У кислицы лист сердечком,/ Капля катится с листа./ Белый мост летит над речкой./ По мосту скользит состав».

Это — взгляд на ближний мир глаза ми маленького мальчика. Но истинный поэт никогда не становится взрослым дядей. Как бы ни ругали Фрейда, прав был мудрый венский еврей, когда сказал, что не бывает случайных оговорок, обмолвок, отклонений от темы! Сколько бы ни писал Сытин о глобальных проблемах, о политике, науке, поездках отпускных и «по казённой надобности» — всегда его лирический герой возвращается туда, в его детство, где «Скрипит коло дезный журавль/ Мычит корова. Лает лайка/ Пахучих дров растёт гора/ Пила проворна. — Поспевай-ка!/ Петух во двор ведёт гарем/ Снегирь при праздничном наряде/ уселся бойко на ограде…»

И совсем нешуточно звучат его стихи, так и напрашиваясь на пародию: «Поеду в деревню. Наймусь в пастухи./ Мне

радостны вздохи коровьи,/ и скромный обед у ленивой реки,/ и запах земли и моркови»… Кстати, о пародиях: лично я уверен, что легко пародируются только хорошие стихи. Не случайно у Сытина есть и его пародии на стихи товарищей по перу — это для них уже хорошая характеристика. Есть и авто пародии, что также многое говорит об авторе.

Сотрудник головного НИИ раекетно-космической отрасли А.И. Сытин любит проводить отпуск в деревне, а если и остаётся в городе, то чуть ли не каждый день с утра уходит в лес. Но всё-таки он не крестьянин, не лесник, не пастух. Он — поэт и учёный, инженер-физик. А поэта и учёного объединяет не только одержимость творчеством, но и та рефлексия, о которой так прочувствованно сказал Александр Сытин: «И вот од нажды развернув журнал / или газету пробежав глазами, /застонешь: ты не давно не сказал…/ Ты мог бы лучше!/ Но уже — сказали».

Ну, что касается поэзии, то тут бес покойство автора этих строк напрасно. В стихах Сытина многое сказано так, что никто лучше не скажет. И если сам поэт гордится, что он находится в сонме инженеров и ему понятен язык тайнописи формул, то мы с вами, его читатели, в большинстве своём относящиеся к той же научно-инженерной среде, можем гордиться, что нам близок и понятен поэтический язык Александра Сытина.

Николай ДОРОЖКИН, член Союза писателей России.