Эпигоны древней империи

Александр Тутов

Данное произведение является логическим продолжением серии о «черном ангеле», вторая часть дилогии о борьбе против заргов и их изгнании из Млечного Пути. Главными герои тут сын Ксана Гривса и дочь его друга Диего Борхеса. Найдя друг друга, молодые люди собирают вокруг себя уцелевших мнайдрийцев и создают оружие, уничтожившее заргов, а также гибридных зарголюдей. При всем том, что им поют дифирамбы по всей галактике, победители не могут найти свое место в этом мире и на последнем линкоре Мнайдры уходят в Туманность Андромеды, далекую прародину древней расы.

1. Учись ждать, чтобы вернуть себя

Снежная буря бушевала в горах, словно пытаясь стереть в пыль древние хребты, засыпать перевалы, посеять страх у всех, кто хотел бросить вызов стихии. Страшно, конечно, когда завывает ветер и внутренний голос участливо сообщает о неминуемом конце для любого, кто осмелится ступить на ледяную тропу. А если уж очень надо идти, послали вот и ты пошел по указанному адресу, а замерзнешь не велика беда, зато в ледовой могиле навеки избежишь тлена, обретешь вечность. Хорошая перспектива, жизнеутверждающая, ничего не скажешь.

Именно об этом думал королевский гонец, сидя в теплой деревенской корчме и попивая горячее вино со специями слушал местного певца, вещавшего о простой девушке Вете, взятой на небеса живьем. Красиво сложена песня, очень живо исполняется, словно этот человек сам был свидетелем давних событий и лично провожал избранницу небес в дорогу. Не такие уж и давние дела, по большому счету, чуть больше пятидесяти лет прошло, а уже появились легенды.

— Хозяин! Еще вина и где мое мясо?

— Несу, досточтимый господин! Жена долго приправу искала, вот и замешкалась.

Гонец усмехнулся, достал кисет с душистой травой, трубку и с удовольствием закурил, окружив себя клубами ароматного дыма. Это было новомодным увлечением знати, и посетители корчмы с удивлением наблюдали за курильщиком, хотя спору нет, дым был ароматным, насыщенным неизвестными запахами.

— Вот, господин, Ваше мясо! — поклонился хозяин, выставив на стол блюдо с дичью, — Вино сейчас принесу.

— Пока вина достаточно, присядь рядом, — усмехнулся клиент, — Скажи мне, есть в деревне проводник в монастырь? Очень надо встретиться с отцом Итаром. Срочное послание от короля.

— Да понимаю, господин рыцарь, но в такую непогоду проводников не найдешь ни за какие деньги. Лет десять подобной напасти не было, а тут замело все перевалы, снежные обвалы. Отец Итар приютил ведьму, говоря, что это воплощение святой Веты. Может так, а может и нет, но точно сглазили духов гор. Не по нутру им адская бестия.

— Такое придумаешь? И что мне делать? Если я не попаду в монастырь, то не миновать плахи. Придется идти одному, да вот дорогу бы указал кто.

— У камина сидит старик. Видишь? Он у нас первый охотник и лучше его горных троп никто не знает. Позвать?

— Зови. И принеси еще один кубок и вина. Передай ему, что не обижу.

Корчмарь угодливо кивнул и рысцой побежал в дальний угол зала, где в одиночестве коротал время местный следопыт. Он был изрядно пьян, но алкоголь, видимо, не веселил, а еще больше нагнетал угрюмость. Мрачный взгляд в сторону королевского гонца не обещал ничего хорошего, впрочем, плохого тоже. Скажите, чем может повредить занудливая беседа? Аборигену ничего за это не будет, а вот рыцарю грозит плаха или позорная виселица за невыполнение приказа.

— Мое почтение рыцарю, — хрипло поздоровался охотник, — Чем могу быть полезен?

— Выпей сначала, — пыхнул дымом собеседник и сделал большой глоток горячего вина, — Мне надо попасть в монастырь к отцу Итару, причем срочно.

— Провести-то можно, но погода разгулялась. Есть, кроме дороги, еще две козьих тропы, но на обледенелом склоне и шею свернуть недолго. К чему такая спешка? Подождать весны и тогда монахи за припасами сами сюда приедут.

— До весны можно и не успеть, — пробормотал рыцарь, — Беда случилась в столице.

— И что же такого стряслось, что благородного рыцаря отправили замерзать в горы, словно бездомного пса? И чтобы не подохнуть одному ищешь, с кем подыхать веселее? Как скажут все здесь, я не самый лучший спутник для такого дела. Помирать со мной в компании это наказание, а не благодать.

— Слышал об откровении с небес? В начале, на кого снизошла благодать, излечились от всех болезней, говорят королева помолодела лет на двадцать и такое творила в постели с фаворитами, что все только пожимали плечами. Впрочем, король тоже не отставал от жены и перепортил всех фрейлин, это для удовольствия, но издавал указы совсем уж непонятные, даже министрам и главе церкви. В начале зимы заболели придворные, а потом и король с королевой, разве что принц еще в здравом уме и хоть как-то правит страной. Не завидую я ему, поскольку благородное сословие почти вымерло или лежит в параличе, ожидая смерти. Вот и попросили меня Их Высочество, найти отца Итара, поскольку он был спутником Брасса Целителя во времена «черной хвори» с Андира.

— Помню я те времена. Мальцом был, но тогда было таки страшно. Если бы не сэр Брасс, уже и кости бы мои истлели. Я ведь не всегда был бродягой, а мой батя считался не последним купцом в торговле с северянами. Тот рыцарь был великий лекарь и многие поклонялись ему, как святому. Местный епископ даже написал в столицу прошение, чтобы причислить целителя к лику Святых, но не получилось, поскольку никто не мог составить его жизнеописание. Потому и канонизировали Вету, его спутницу, да и спутница с нее, как с меня император. Обычная служанка при благородном хозяине. А вот день, когда она ушла помню отлично и сам все видел. Ее действительно, таки живьем, забрали на Небеса. Говорят, что «святая», которую приютил отец Итар, воплощение Веты, посланная помочь нам в час испытаний. Разговорился я не по делу, видно хлебнул лишнего.

— Очень по делу разговорился. Интересно было бы взглянуть на эту святую посланницу.

— А не боишься? Он, местный священник увидел ее в монастыре и умишком тронулся. Говорят, что она ангел мести, кара отступникам и несет не исцеление, а огненный меч, карающий отступников истинной веры.

— Так что проведешь к отцу Итару? Дам золотой старой чеканки, за труды.

— Мало, десять монет не меньше и монету в храм, чтобы священник помолился за нас, если сгинем. А это еще что такое? — прищурился следопыт, доставая из ножен кинжал, острый как бритва, — Приперлись! Только их не хватало.

В заведение ввалилось человек пять громил, не обезображенных добродетелью, зато изрядно отягощенные оружием. Из открытой двери дыхнуло холодом, заставившим поежиться посетителей.

— Кто такие? — спросил рыцарь, одернув ладонь от рукояти фамильного меча и вооружаясь длинным кинжалом хорошей ковки.

— Они себя называют «Свидетели Андира», а на самом деле просто банда грабителей. Приперлись к хозяину за данью, типа оплатой за охрану. Рвань они и редкие твари!

— Эй! Хозяин! Гони монету! — потребовал один из вошедших, — Живо! И все, кто тут скиньтесь живо по серебряному кругляшку для нужд истинного герцога Андирского.

Содержатель корчмы весь сжался нырнул под прилавок и дрожащими пальцами стал перебирать не только дневную выручку, но даже накопленный про запас капиталец для весеннего ремонта заведения. Денег было достаточно, но пришлось бы отдать все и перебиваться с воды на сухую корочку хлеба. Жаловаться? Кому и куда? А не заплатишь, от корчмы одни головешки останутся и скажут, что так и было, да еще и доброе имя очернят.

— Я не понял! Вот сюда кладем деньги, — не унимался верзила, показывая всем кожаный бочонок на торце которого был изображен герб Андира, — Я не понял? Где оживление? Тыкнуть ножом в задницы?

— Именем короля! — нарушил молчание рыцарь, — Пошел вон отсюда!

— Кто там дышит? А ну, разберитесь с этим еретиком!

Один из «свидетелей» достал дубинку, оббитую кожей и направился к столику. На третьем шаге он неожиданно осел, а из горла брызнул фонтан крови, ужас какой, забрызгавший бочонок для денег. Рыцарь быстро перезарядил нарукавный арбалет и показал всем грамоту с королевской печатью Сагатора, чтобы не было лишних возражений. Возражения, оказывается, были, как же без этого. Посетители, воспользовавшись замешательством мздоимцев, выбежали из заведения словно стая мелких грызунов при виде хищника, оставив рыцаря и следопыта самим разбираться с людьми герцога или того, кто считает себя таковым. Бедный содержатель корчмы хныкал и причитал под прилавком, призывая святое благоразумие на неразумные головы.

Какое там! Благоразумие, казалось, вылетело через дымоход, не найдя благодатной почвы для своих всходов. Опрокинуты столы, лавки и началась потасовка, в которой было весьма сложно определить победителя, но судя по трем трупам, рыцарь и следопыт уравняли силы. Корчмарь осторожно выглядывал из своего укрытия и на листке бумаги записывал убытки, чтобы потом потребовать возмещения последствий погрома в окружном суде через местного главу цеха корчмарей. Судя по записям, драчуны переломали столько лавок и столов, сколько не было сделано столярами с начала времен, не говоря о количестве пролитого пива, вина и испорченного мяса, словно дебош устроило не семь человек, а по крайней мере пьяный гвардейский полк.

Следопыт сделал подсечку главарю вымогателей и лихо всадил кинжал в живот противнику, сломав лезвие у рукояти. Кинжала старику было жалко и пришлось заменить его вполне приличным топориком для колки дров. Последний из людей герцога попытался ретироваться, но в двери его догнал топорик и вонзился в спину. Следопыт устало покачал головой и ладонью растирал поясницу, словно намекая, что старость не радость.

— Боже, кто заплатит за все это? — дал волю эмоциям почтенный служитель питейного заведения, — За что!?

— Держи! — хихикнул рыцарь, распарывая ножом кожаный бочонок и высыпал на прилавок изрядную кучку монет, на которые можно было подобную корчму содержать целый год, — Это тебе от герцога Андира за беспокойство. Тела сбрось в прорубь. Река рядом.

— Как же это? Что я скажу, когда вы уберетесь отсюда? Мне житья не дадут и порешат ни за грош.

— Скажи, что нас тут не было, а мздоимцев наказала Святая Вета, ибо здешние земли под ее опекой. Ты под прилавком молился и твои просьбы услышали на Небесах. Верно? Ее посланцы приняли наш облик, а мы сидели в хижине старика и бражничали, ведать ничего не ведаем и не знаем.

Следопыт криво усмехнулся и махнул рукой, словно говоря, что подобный лепет никто не примет всерьез.

— Пошли ко мне. И то верно. Выходим рано утром, а еще надо собраться в дорогу.

За дверями теплой корчмы было не жарко, совсем не жарко. Колючий, холодный ветер хлестал в лицо, заставляя низко склонять голову, чтобы глаза не залепило хлопьями снега. В такую погоду хороший хозяин животину на улицу не выгонит, да и сам будет сидеть у теплого очага наслаждаясь горячим травяным чаем, а до двух безумцев ему и дела нет. Одна надежда, что к утру метель утихнет и можно будет выйти в горы по направлению к монастырю. Ох, не вовремя болезнь пришла в Сагатор, хотя, беда всегда приходит, когда ее не ждешь.

— Куда мы идем?

— Видите-ли, господин рыцарь, думаю, что эти твари уже разнесли мою хижину на мелкие кусочки. А вот местный священник хороший человек и нам поможет, да и если что помянет души, если сгинем.

Храм божий находился в центре деревни, сверкал огнями и выглядел бы достойно даже в столице, а здесь, на фоне деревенской нищеты, казался чем-то действительно божественным, не от мира сего. Высокий шпиль с золотым символом веры, казалось разгонял снежный мрак, и непогода словно стихала вокруг строения. Следопыт осенил себя знамением и осторожно постучал в дверь.

Ожидать пришлось довольно долго, пока не появился заспанный служка и долго, словно животное разбуженное во время зимней спячки, рассматривал явно нежданных гостей.

— Святой отец на ночной молитве, и он…

— Бог простит! — проворчал старик, — Но, король не простит, если не примет гонца из столицы.

— Проходите. Сейчас позову святого отца, — зевнул монашек, пропуская гостей внутрь, опять запер дверь на засов и торопливо скрылся в коридоре.

Надо сказать, что прихожая была обставлена весьма со вкусом, а стены украшены росписями из жития Святой Веты. Очень живо нарисовано и явно человеком, который видел святую и ее спутника при жизни. Вот Вета усмиряет демонов Андира, которые пали перед ней на колени. Демоны повержены и святая благословляет горы и долины для процветания. На другой стене рисунок показывал, как сама Вета стоит на коленях перед небесным ангелом, принявшим облик рыцаря Брасса, чтобы вместе с ним унестись в Небесные Чертоги Единого Бога.

— Что это за храм?

— Храм Святой Веты, покровительницы этих мест, построенный на деньги барона Нага, который сейчас настоятель монастыря, отец Итар, — раздался голос священника, сочный и очень приятный, — Пройдем, дети мои, ко мне в покои и вкусим яства и питие, что послал Господь.

Рыцарь осмотрелся вокруг и не сразу заметил говорившего, который стоял в тени большой статуи Веты, словно подчеркивая, что он лишь тень истинной хозяйки храма. Гости прошли в комнату, обставленную просто, но со вкусом, не лишенную налета аскетизма. Опять росписи на стенах, на этот раз из жизни барона де Нага, массивные фолианты на полках, а на самом видном месте красовался меч дивной работы с богато украшенной рукоятью и эфесом. При виде этого оружия у рыцаря даже дух перехватило. Священник заметил взгляд вояки и хитро улыбнулся.

— Это меч первого барона де Нага, сэра Брасса Целителя, а уже отец Итар передал реликвию храму, как отошел от ратных дел. Именно за этим оружием охотятся «Свидетели Андира», да будет проклято их имя, тьфу. Вот плевательница.

— Не боитесь, что реликвию присвоят?

— Нет, сэр рыцарь, не боюсь, — рассмеялся священник, — Даже я не могу его взять в руки. Раз попробовал, так от ожогов целый месяц лечился. Испытывать судьбу не советую, даже латная перчатка не поможет. Да, надеюсь у вас есть грамота короля?

— Есть, — кивнул гонец, доставая свиток, — Здесь печать и подпись принца. Король с королевой очень плохи, почти при смерти. И кто же может взять это оружие?

— Точно отец Итар и еще тот, кого оружие признает своим, может быть наследник сэра Брасса и Веты. Кто я такой, чтобы понять замысел высших сил? Если имеется оружие, то найдется и тот, кто им должен владеть. Хорошо, печати принца достаточно. Чем могу быть полезен? Отведайте напитка из трав. Восстанавливает силы и снимает уныние, а это один из смертных грехов.

— Мы убили пятерых «свидетелей» в корчме, которые грабили жителей, — нарушил молчание следопыт.

— Бог простит, сын мой. Но не за этим же вы оторвали меня от ночной молитвы? Еретики давно вне закона и преданы анафеме, о чем я еще осенью получил депешу от архиепископа. Если вы их лишили жизни, то это не является грехом, как не является грехом убийство сбесившегося животного, опасного для паствы.

— Святой отец, — поклонился рыцарь, — В столице беда. Вернулся «черный мор», проклятие Андира, но поражает очень избирательно. Лекари ничего не могут сделать, и принц меня послал в монастырь к отцу Итару, как к тому, кто был спутником Брасса Целителя. Большая часть гвардии больна. Придворные еле ходят, даже невеста принца слегла в своих покоях и перед смертью постриглась в монахини. Говорят, что святая, пришедшая из ниоткуда может спасти Сагатор от напасти и покарать демонов. Но мор не коснулся черни, что удивительно. Мне надо видеть отца Итара. Помогите!

— Хорошо. Следопыт, ты все тропы знаешь?

— Все не все, но вот думаю идти по южному склону и…

— Сгинешь, сын мой, а дело важное. Мне тоже надо передать сведения отцу Итару и потому мой служка проводит вас по тайной тропе в обитель. Вы завяжете глаза, ибо этот путь не должен никто знать, откроете взгляд и сгинете в ледяной ловушке, куда вас отправят по моему приказу. Я не шучу. Согласны?

— Согласен, — вздохнул рыцарь, — В горах замерзнуть лучше, чем попасть на плаху. У меня нет выбора. А ты как, старик?

— Да мне-то терять нечего. Пойдем вместе. Только вот припасов бы собрать, да одеться потеплее, а в хижину возвращаться нельзя.

— На том и порешим, дети мои. Ложитесь и отдохните, пока монах соберется в дорогу и пусть Святая Вета хранит ваш сон. Да будет так!

В смежной комнате гостям отвели лежанки для отдыха застланные шкурами, слуга растопил камин и вскоре, сморенные теплом, рыцарь и следопыт погрузились в глубокий красочный сон, навеянный картинами прошлого и ужасами настоящего.

* * *

Метель бушевала уже несколько дней, заметая перевалы, горные тропы и даже вход в монастырь расчищали от случая к случаю те, кто получил епитимью за непослушание или нарушение церковного устава. Непогода не могла сокрушить крепкие стены, ломилась через деревянные ставни, а когда и они обледенели, осталось только завывать, пугая не окрепшие в истинной вере души, а уж от страха излечит дух Святой Веты и ангельская аура Брасса Целителя. Обитель жила своей размеренной жизнью, благо припасов достаточно, горный источник в глубине пещеры не иссякал, службы проводились по расписанию, короче капризам природы не дано нарушить древнюю святость этих мест.

Никто бы не узнал ту самую блистательную Аргенту, сводившую с ума мужчин, в монахине, облаченной в мешковатое платье из грубого холста, чтобы женские прелести не навевали святой братии греховные мысли. Даже волосы пришлось прикрыть платком, а то при их виде настоятель, святой ведь человек и тот подумывал о постельных утехах, не смотря на импотенцию. Брить голову Аргента отказалась и предпочла спрятать волосы, но вот голубые «бесстыжие» глазенки не скрыть, точеные губы, изысканный овал лица. В конце концов, на то и существуют монахи, чтобы проходить через искушения плоти и преодолевать низменные чувства, тем посрамляя дьявола или его ипостаси.

Аргента сидела в одиночестве возле жаркого камина и рассматривала на столике две дюжины метательных ножей, сделанных местным кузнецом и освященных отцом Итаром во время последней всенощной службы. На церковную службу не хотелось идти, чтобы не смущать монастырскую братию. Отец Итар уже пригрозил, что кто пожелает женской плоти будет оскоплен и это подействовало. Ей было тоскливо и даже занятие по созданию образа супруга уже не забавляло, а скорее раздражало. Если честно, то девушка немного жалела, что не приняла предложение Мелоша стать его мадам, не смотря на грех двоемужества. Хотя бы была какая-то определенность, а то законный супруг шляется не понятно где, вместо того, чтобы приласкать жену, пока она окончательно не одичала или не двинулась рассудком.

Аргента сняла платок, платье и принялась делать упражнения, как учили в имперской спецшколе. Надо же куда-то расходовать нерастраченную энергию, а своему мужу она уже не завидовала. Пусть шляется по Галактике и чем дольше, тем больше достанется на орехи, главное не увлечься и случайно не прибить суженого. Комплекс упражнений был специально разработан для Аргенты, с учетом ее биологии и возможностей для развития навыков очаровательной убийцы.

— Да, хороша энту! Вся в мать! — раздался неожиданно голос из угла кельи.

От неожиданности Аргента подпрыгнула, схватила парочку метательных ножей и метнула. Лезвия с глухим стуком вошли в толстые деревянные ставни, закрывавшие окно.

— Я весь дрожу, — ехидно заметил невидимый собеседник.

— Кто здесь? Или это галлюцинации? — пробормотала Аргента и начала отжиматься от пола.

— Энергичнее надо. Какой темперамент.

Аргента опять подпрыгнула и в ставни вонзилось с полдюжины ножей. Никого не было, хотя девушка уже размышляла, что делать с трупом.

— Я сошла с ума. Оказывается, это совсем не страшно. Кто здесь? Сгинь, нечистая сила!

— Дикарка! — опять заметил голос, — Смотри в угол, только не надо метать ножи, не поможет. Натура твоего папаши так и лезет наружу. Узнаю старого Диего. Истинная его дочь, с таким же вывихом в голове, который поставить на место могла только твоя мать.

Аргента посмотрела на одну из стен кельи и увидела зыбкое изображение мужчины, облаченного в странные доспехи.

— Ты кто?

— Я? Ты знаешь, что такое информационное поле планеты? А еще университет окончила. Ты отжимайся и слушай, что я скажу. Сознание твоих родителей живет в магнитном поле мертвой планеты. Эманация разума твоей матери создала меня для воспитания дочери, ибо твой наставник редкий лодырь. Разве так воспитывают принцессу? Я искал тебя долго и прилетел на Янтарис незадолго до твоего появления, предугадав события. Ты должна стать собой!

— Я и так сама себе нравлюсь, — фыркнула Аргента, разменяв третью сотню отжиманий, — Принцесса? Я что должна упасть в обморок от такого откровения?

— Энвелла, принцесса Виманарская! Великая Энту Мнайдры и супруга ахарга ахаргов, дочь Диего Борхеса и Азитовал Великолепной, хозяйка Крыла Огня!

От этих слов Аргента едва не потеряла сознание, растянулась на каменной полу, а потом едва доползла к лежанке. Ей было холодно, страшно хотелось пить, а перед глазами расходились радужные круги. Так плохо она себя еще никогда не чувствовала. Накрылась меховым одеялом и стучала зубами в ознобе.

— Св…чь! Что ты сделал с… с… со мной?

— Расслабь сознание, чтобы я мог слиться с твоим разумом. Это легко!

— Нет! Я же блондинка и дура, не могу! Мне больно, не лезь! Я сейчас умру!

— Не упирайся, Энвелла! От этого никто не умирал!

Сопротивление Аргенты, или Энвеллы если угодно, таяло словно снег под весенним солнцем, короткий хрип и она отключилась. Тело охватило серебристое сияние, которое постепенно словно впитывалось, растворялось в теле, пока не исчезло совсем. Дыхание стало ровным, озноб пропал и на губах появилась улыбка. Еще мгновение и черты «белокурой бестии» стали таять, проявляя другой образ, золотоволосой красавицы, ставший маской для истинного облика, чуждого обитателям Янтариса.

Энвелла раскрыла глаза, встала с ложа и в недоумении рассматривала себя в бадье с водой. Она изменилась, стала другой и это раздражало еще больше, чем появление призрачного воспитателя.

— Так надо! Так выглядела твоя свекровь в свою бытность девчонкой на Янтарисе. Для всех в Сагаторе ты будешь Святой Ветой, сошедшей с небес.

— Призрак, верни меня. Что за скотство менять облик женщины без ее согласия?

— Так надо! Не вредничай. Что за неуважение к матери мужа? — раздался в голове ответ, — Пока ты не станешь истинной Великой Энту, будешь терпеть мое присутствие и будешь подчиняться мне. Считай меня своей аватарой.

Энвелла умылась из бадьи холодной водой, надела монашеское платье и стала деревянным гребнем расчесывать волосы, цвета спелой пшеницы. Новый образ ей не то, чтобы не нравился, а был непривычным, как одежда незнакомого покроя. Она настолько привыкла быть внешне для всех окружающих сексапильной блондинкой, машиной для удовольствия в постели, полной дурой, что пока не решила, как себя вести в облике дражайшей свекрови.

В двери постучали, скрип не смазанных петель, а потом грохот упавшего тела. Энвелла оглянулась и тяжело вздохнула. Началось. Отец Итар, пришедший в гости, не выдержал такого потрясения и свалился в обморок.

— Святой отец! Очнитесь!

— Небеса! — пробормотал настоятель монастыря, — Вета! Прости меня, за все! Ты все-также молода и красива! Я сейчас умру, проводи мою душу в райские сады! Только не говори серу Брассу, что я опозорил его наследство. Мне стыдно. Сейчас я умру…

— Дурак старый! — разозлилась «святая» и дала смачную пощечину, потом еще одну и вылила на голову монаха остатки воды из бадьи.

— Сволочной девкой была, такой и осталась, — вскочил отец Итар и торопливо вытирал лысину рукавом рясы.

Энвелла недовольно посмотрела на собеседника и тот грохнулся на колени, стал отбивать поклоны и целовать ноги «святой». Да, подобного хищного взгляда не было у прежней Веты, а обитательница небес и покарать может за не почитание ее особы.

— Матушка Вета, снизошедшая с небес в своей святости! Прости старого грешника, отпусти прегрешения вольные и невольные. Идем в храм и возле своего алтаря обратишься к братии.

— Отец Итар! — раздался в двери голос служки, — Мать честная!

Парень упал на колени и по примеру наставника стал отбивать поклоны, целуя не только ноги святой, но и подол платья.

— Счастье-то какое! — бормотал монашек, — Не вели казнить раба твоего. Я выколю себе глаза, ибо ничего более великого не увижу. Только прикажите, Вета, ангел небесный.

— Без фанатизма, — проворчала Энвелла и в мыслях разразилась руганью в адрес своего призрачного наставника.

— Благочестие бьет фонтаном. Побудь святой, жалко тебе? — последовал ответ, — Все идет так, как задумано.

— Как же такое случилось? Матушка Вета, зачем сразу не появились в истинном свете, а приняли облик белокурого северного демона, карающего за грехи?

— Здесь некого карать, — ответила новоявленная святая и закатила глаза, к слову так и оставшиеся голубыми.

— Как некого? — продолжал отбивать поклоны служка, — «Свидетели Андира» сущие еретики и кровопийцы вместе с их герцогом. Покарайте их молниями, не сочтите за труд или призовите сэра Брасса Целителя для этого!

— Обойдутся, — ответила Энвелла, понятия не имея, кто это такой.

— Это твой свекр, — услужливо сообщил внутренний голос.

— Надо срочно собирать братию на торжественную молитву, — торопливо сказал настоятель, целуя даме руки, — А ты иди в ризницу и скажи, что я приказал извлечь одежды «Святой Веты», ибо появилась та, для которой они предназначены. Более торжественной службы в монастыре не было и не будет. Как жалко, что дядюшка Джад не дожил до этого дня, да упокоится его душа с миром.

Энвелла осталась одна, тяжело присела на скамью возле камина и принялась смотреть на огонь, словно пыталась там увидеть нечто. И что прикажете делать? Святая, как хоть себя ведут святые? Читать проповедь у алтаря? Придумают же такое. Ее такому не учили и вряд ли уже научат. Какая хоть была эта Вета?

— Обычная деревенская девчонка, прислужница в таверне старого Джада, — опять, не менее услужливо, сообщил внутренний голос, — Сумасбродная, помешанная на идее выйти замуж за рыцаря и стать знатной дамой. Доводила Итара, в его бытность оруженосцем сэра Брасса, до белого каления, делала мелкие пакости и не имела не то, что святости, а даже ее следов. В отличие от тебя в тюрьме не сидела и грезила наяву, ведя благопристойный образ жизни, потому, что ее порол дядюшка Джад, а тебя было некому. Короче, ничего экстраординарного.

— Значит ничего сложного, — улыбнулась Энвелла.

— Как бы не так, — продолжил воспитатель, — Ты должна быть не такой, какой была настоящая Вета, а такой, как она изображена в священных свитках, больная святостью на всю голову с нимбом над головой. К слову, о нимбе. Надо подкрасить твою ауру для убедительности. И смотри на людей добрее, а не как на своего мужа. Мягче, еще мягче. Примерно так. Поняла? Если в тебе хотят видеть святую будь ею.

Возня в коридоре прервала эту познавательную беседу, поскольку появился служка, волокущий на тележке изрядных размеров сундук, расписанный сценами из жизни Святой Веты.

— Как тебя зовут?

— Ауттор, послушник, секретарь отца Итара, достопочтенная матушка Вета. Вот взгляните, какая красотища, — ответил парень и открыл крышку сундука, — Только завяжите мне глаза, а то согласно обету, мне запрещено видеть обнаженное женское тело.

Энвелла покачала головой, увидев содержимое сундука. Одежды из тяжелой ткани, расшитые драгоценными каменьями, золотом и серебром, вполне бы сошли для куклы или статуи, но уж никак не для живой женщины. Она вспомнила свои возмущения, когда в день своего совершеннолетия собиралась в ресторан, а здесь особо не покапризничаешь, не поймут. Нафантазировали святые отцы. Можно подумать, что обычная девчонка из харчевни цепляла на себя всю эту мишуру. Оказывается, быть святой это нелегкая участь в прямом смысле этого слова. Да, в таком облачении ножи не пометаешь, а без оружия ходить Энвелла уже отвыкла, но придется учитывать нравы отсталого общества Янтариса. Скандал, да и только, майор имперской спецслужбы без штатного бластера. Уму непостижимо.

Впрочем, была еще одна проблема, о которой Энвелла серьезно задумалась. Внешность любимой свекрови обманет кого угодно, кроме тех, кто видел Вету живой, до «вознесения» на небеса. Таких явно осталось мало, ведь прошло более пятидесяти лет, но отец Итар был спутником сэра Брасса и уж точно знал нрав будущего «ангелочка». Да что характер, за полсотни лет с ним всякое может произойти, а вот стоит упомянуть о каком-то событии, которого Энвелла не знает и все, ее изобличат во лжи, объявят самозванкой и ведьмой. А «внутренний голос» молчит, зараза, наворотил дел, а теперь выкручивайся, как знаешь.

* * *

После торжественной церемонии, длившейся несколько часов, Энвелла отходила почти сутки. Мало того, что пришлось слушать завывания, которые здесь назывались песнопениями, так еще монахи зацеловали руки до боли, считая, что один поцелуй убирает один грех. Не могли грешить меньше, а еще монахи, славящиеся своей набожностью. А вот промыванием костей модельеров, пошивших одежды, Энвелла занималась с особым цинизмом, порой не находя подходящих слов для выражения эмоций. «Внутренний голос» еще успокаивал, расписывая ее замечательную проповедь и последовавший за ней всплеск благочестия, лицемер несчастный. Виртуальный воспитатель все-таки помог войти в образ святой, добыв нужную информацию о прошлом. Он, каким-то образом, вытащил из информационного поля планеты запись похода сэра Брасса и его спутников на Андир с последующим «вознесением» на небеса благородного рыцаря и его дамы. Пришлось до мелочей запомнить все издевки Веты над Итаром, чтобы не попасть впросак при беседе с настоятелем. Все-таки ее свекровь в молодости была изрядной язвой, хотя и не такой дикой, как невестка. Энвелле даже немного стало стыдно за свое поведение на Терре.

В очаге жарко пылал огонь и от тепла захотелось немного вздремнуть, тем более, что ароматный травяной напиток придал некоторую легкость, снял усталость и вся эта возня со святостью представлялась не более, чем досадным недоразумением. Наивная. Кто же тебе даст отдохнуть? А кто будет наставлять грешников на путь добродетели? Кто бы ее наставил, тоже мне, нашли эталон праведницы. В дверь осторожно постучали, и полудрема слетела, словно ее вовсе не было.

— Кто там? Войдите?

— Матушка Вета, извините, что отрываю Вас от божественных мыслей! — послышался за дверью голос Ауттора, — Отец настоятель просит Вас подойти к нему в келью для важного разговора. Я провожу, если позволите.

Энвелла недовольно фыркнула, словно дикая кошка, посмотрела на себя в зеркало полированной бронзы, поправила монастырское платье, сунула в рукав парочку ножей, на всякий случай и накрыла голову платком.

— Веди, чего стал?

— Конечно, — поклонился служка и поцеловал руку «святой», словно уже успел где-то согрешить, с него станется, — Прямо по коридору, идите за мной.

Думаете легко пройти «праведнице» по монастырю? Глубоко ошибаетесь, если появились такие мысли. Через каждые пять шагов кто-то останавливает, просит совета, целует руку для отпущения очередного греха, требует пояснить моменты из твоей жизни, записанные каким-то архиепископом лет двадцать назад. Через полчаса Энвелле страшно захотелось если не убить кого-то, то расквасить рожу очередному просителю в стиле художника-сюрреалиста. А она могла и кулаком зарядить и пяткой в челюсть, если слишком доведут, хотя пяткой не могла из-за длинного подола платья.

— Досточтимая матушка Вета, — обратился к ней смотритель скриптория, — Мы тут переписываем Ваше житие и теряемся в том, какой ангельский чин у сэра Брасса и он человек или высшая сущность в телесном образе?

Рука невольно потянулась к рукаву, где спрятаны метательные ножи, но вместо этого, «воспитатель» заставил улыбнуться, закатить глаза и пробормотать какую-то ахинею на сагаторском наречии, называемую молитвой.

— Сэр де Брасс еще не ангел, но и уже не человек, а воплощение воли высших сил. Он просил передать, чтобы его зря не славословили, а просто помнили о нем. Аминь!

— Спасибо почтеннейшая, — поклонился монах и поспешил в скрипторий, чтобы записать откровение свыше, естественно не забыв поцеловать руку.

Изобразить взбешенную стерву просто и легко, но надо держать «резиновую» улыбку, бормотать священные слова и закатывать глаза, рискуя заработать косоглазие. Ближе к покоям настоятеля монахов стало меньше, а потом они вовсе исчезли, чтобы ненароком не оторвать начальство от благочестивых размышлений. Благочестивых? Конечно, иначе и быть не может.

— Отец Итар! — постучал в массивную дверь, оббитую металлом, послушник, — Посланница Небес, Вета, пожаловала. Что прикажете?

— Входите, матушка, — послышался из-за двери бодрый голос настоятеля, — Ауттор, стой в коридоре и никого не пускай, я очень занят.

Энвелла вошла в келью, обставленную со вкусом, но без излишеств. Огромный камин, в котором пылали массивные поленья давал тепло, бронзовые светильники заставляли плясать на стенах тени, а фрески словно оживали, рассказывая о подвигах барона де Нага и его просветлении от общения с Ветой. Полки с массивными фолиантами хранили не только мудрость отцов церкви, но и летописи по истории Сагатора, а также повесть о Брассе Целителе. В углу играли отблесками огня рыцарские доспехи с богатой насечкой, украшенные баронским гербом, память о прошлой жизни настоятеля монастыря.

Рассматривая обстановку кельи, Энвелла не заметила двух гостей, явно нецерковного сословия, которые сидели у огня и грелись. При появлении дамы, тот кто был старше, набожно осенил себя священным знаком, упал на колени и поцеловал подол платья, даже боясь прикоснуться к руке. По щекам потекли слезы радости, а в глазах ощущалась легкая зависть старика к той, которая даже через столько лет осталась по-прежнему молодой и красивой. Энвелла поняла, что это один из тех, кто помнил настоящую Вету живой, свидетель ее вознесения на космический корабль, куда же еще можно было вознестись по силовому лучу. Ах да, для всех ее забрал Бог для создания высшей сущности для указания еретикам истинного пути в этой жизни.

— Интересно, моя мамаша была такой же покорной, святой во всех отношениях? — подумала Энвелла, получив тут же ответ от наставника, сидевшего в дальних закоулках мозга.

— Энту Азитовал водила в бой армию государства, оставаясь при этом мудрой и любящей женщиной, хотя враги ее называли Белокурой Демоницей. Только она могла обуздать буйный нрав твоего отца, и он ее любил до последней минуты своей жизни. Учись быть собой, дикарка. Или ты станешь Великой Энту, или умрешь, но ты никогда не будешь позором Мнайдры.

Получила? А что ты хотела услышать? Это тебе не добрый дядя Леро, который только качал головой, принося передачи в тюрьму. Видно маменька, с того света, решила всерьез заняться воспитанием любимой доченьки, если даже папашу при жизни урезонила. Удастся ли ей укротить мужа? Еще вопрос, кто кого укрощать будет. Время покажет, а вот что задумал отец Итар можно узнать прямо сейчас.

— Что-то случилось? — спросила Энвелла, присаживаясь в резное деревянное кресло, напротив хозяина кельи, — Могу я чем-то помочь?

— Да, без посланницы Всевышнего нам не обойтись, — вздохнул отец Итар, налил в чашки травяной чай и, жестом, предложил угощаться, — Познакомьтесь матушка, сэр Рисбренд, гонец из столицы и его спутник, местный следопыт и зверолов Леэд, лучше всех знающий горные тропы в нашей округе. Вы уже догадались кто перед вами? Святая Вета, сошедшая с небес на грешную землю Сагатора.

Рыцарь учтиво поклонился, но в отличие от своего спутника, ограничился придворным жестом приветствия благородной дамы. Он не особо верил тому, что перед ним настоящая святая, особенно если учесть, что шесть самозванок сварили на площади в освященном масле, последнюю из них пару месяцев назад. Так что почему бы и не появиться седьмой, восьмой или десятой? Сэр Рисбренд вопросительно посмотрел на своего спутника, но тот ответил утвердительным кивком. Вот оно как получается? Неужели действительно вернулась настоящая Вета, спутница самого Брасса Целителя? С другой стороны, трудно не поверить тем, кто много лет назад провожал деревенскую девчонку на небо, а она вернулась оттуда, откуда не возвращался никто.

— Я получил важное послание и не знаю, как поступить. Вета, вернулся «черный мор», но он какой-то странный, убивает не всех, а только избранных. Ты помнишь, что это такое?

— Конечно, — кивнула Энвелла, вспоминая видения, добытые из информационного поля планеты, страшные своей безысходностью, а ведь это было лишь отражение прошлых событий.

— Еретики, «Свидетели Андира», утверждают, что это кара узурпаторам престола, который по праву принадлежит их герцогу. Мы были на острове и могу сказать, что там не выжил никто, тем более герцогская династия. Она пресеклась, хотя правители Андира имели какие-то права на Сагаторский трон, — размышлял вслух отец Итар, — Деревенский священник передал мне, что самозваный герцог собрал армию и движется к столице, парализованной страхом. Вот так. Я был оруженосцем великого лекаря, потом его наследником, бароном Нага, но я могу только лечить души и то не все, а не тела. Вета, может быть с небес отпустят сэра Брасса? Хоть на чуть-чуть?

— Увы нет, — мрачно усмехнулась «святая», — Меня-то саму отпустили ненадолго и не наделили силой исцеления, хотя сэр Брасс просил об этом Господа. Для всех я умерла, а мертвым не дано вмешиваться в дела живых.

Энвелле показалось, что она неплохо выкрутилась из ситуации, но в любом случае от нее ждали действий, кары или благословения, не имеет значения. А что она может предложить этим людям, научить водить звездолет, изощренно убивать? Вот ее мать могла и армиями командовать, и мужу мозги править и, наверное, многое еще умела.

— И ты можешь, только не хочешь, — заметил голос в мозгу, но от дальнейших комментариев воздержался, как обычно.

— Как же нам быть?

— Сэр рыцарь, — учтиво, как обучали в имперской спецшколе на уроках хороших манер, обратилась Энвелла, — Расскажите, откуда появилась эта ужасная болезнь? Вот так вылезла непонятно откуда? Почему именно благородное сословие заразилось?

Рисбренд задумался, кивнул и несколько минут собирался мыслями, видно не зная с чего начать. Отец Итар мрачно посмотрел на гонца, видно вспоминая, как сэр Брасс собирал сведения для себя. Но как Вета задала вопрос-то, четко, без эмоций. Было еще нечто, чего Итар не мог понять. Да, это безусловно его бывшая спутница, но от взгляда старого рыцаря не скрылись грациозные движения, порой жесткий взгляд и какая-то решительность, не свойственная Вете в прошлом. Если бы перед ним была не женщина, а воин, то он бы не хотел встретиться с ним на узкой тропе. Можно сказать, что Небеса изменили девушку очень сильно, но кто в состоянии понять высшие силы, осознать их цели, по большому счету никто.

— Это началось года три назад, — начал свой рассказ Рисбренд, — Я тогда служил в личной гвардии принца, наследника престола. Появился слух, что в южных лесах было знамение свыше, ибо явились там воины, сверкающие огнем летающих колесниц. Первосвященник опровергал эти бредни, но свидетелей было все больше и больше. Потом, в столицу приехал граф Тантор с дочерью и сказал, что видел ангелов и от них получил откровение и некоторую силу, от чего стал здоровее, избавился от одышки и застарелой импотенции. Как бы там ни было, но придворный лекарь сказал, что ничего подобного не видел. Мой повелитель отправил меня взглянуть на диво и в лесу я видел огни, страшный рев, но боялся подойти ближе. Казалось, что я сойду с ума.

— Огни были красными и над лесом был сноп яркого света, который превратился в купол? — спросила Энвелла, — Причем, ты ощущал неприятный металлический запах, вызывавший животный страх? И от графа Тантора с его дочерью исходил такой же запах?

— Матушка Вета, о великая провидица Всевышнего! — опешил рыцарь, — Так и было. Граф Тантор при дворе говорил, что великие ангелы его научили, как избавиться от болезней и обрести силу.

Энвелла едва заметно усмехнулась, но не комментировала услышанное. Здесь не дано понять никому, что такое имперский рейдер спецназначения и отпугивающее излучение страха, которое появляется у инициированного заргом гуманоида. Опять прошлое настойчиво привлекало к себе внимание, но что может сделать бывший майор спецслужбы, разжалованный императрицей?

— Вета, ты знаешь, о чем он говорит? — встрепенулся отец Итар и нервно налил себе бокал церковного вина.

— Возможно, святой отец! Продолжайте, благородный рыцарь, — холодно прервала речь настоятеля дама и так взглянула на него, что тот снова себя ощутил мальчишкой, над которым издевается девчонка-прислужница.

Итар весь сжался, плюхнулся в кресло и рассмеялся скрипучим старческим смехом. Энвелла ощутила чье-то присутствие. В келье явно был тот, кому здесь находиться не положено. Едва заметно шевельнулась портьера, прикрывавшая соглядатая. Ауттор явно плохо нес свою службу, если вообще нес. Короткий взмах рукой и лезвие серебристой молнией нашло свою цель. Резкий вскрик и на пол грузно свалилось тело, во лбу которого торчал нож, вошедший по самую рукоять. Вот тебе и женская ручка. Следопыт удивленно присвистнул. Такого он за всю свою жизнь не видел. Энвелла легко подпрыгнула, метнулась к портьере, но там больше никого не было.

Рыцарь развернул тело и поднес светильник, чтобы лучше его рассмотреть. Трупом оказался обычный монах из скриптория, на руке которого была татуировка «Свидетелей Андира». Следопыт открыл дверь и затащил в келью бездыханное тело секретаря. Положим, не совсем бездыханное, парень еще дышал, несмотря на разбитую голову, на которой тонзура покрылась коркой запекшейся крови, но спасать его надо. Энвелла стала на колени перед раненным и едва не расплакалась, поскольку не знала, чем помочь. Армейской аптечки под рукой явно не было, а в древней медицине она ничего не понимала. Она очень хотела, чтобы этот мальчишка выжил, коснулась рукой раны и о чудо. Кровь перестала сочиться и дыхание парня стало ровным. Как это получилось? Неужели она точно стала святой? Ответом был только ехидный смех «воспитателя» и снова без комментариев.

— О Великие Силы, — только прошептал Итар и поцеловал женщину в щеку, — Явилось чудо! Не положено святой так поступать и скрывать дарованное Небесами! Дали тебе силы исцелять, видно молитва сэра Брасса была услышана Всевышним.

— Что будем делать с трупом? — спросил Леэд, — Он уже ничего не скажет.

— Откройте ставни и выбросите его в пропасть, — недовольно топнул ногой настоятель, — Его татуировка сказала все.

Следопыт согласно кивнул, открыл массивные обледеневшие створки и с помощью рыцаря выбросил тело в пропасть, предусмотрительно вытащив из лба трупа метательный нож. Аккуратно вытер лезвие и передал оружие Энвелле, чтобы не вызвать ее недовольство, а то исцеляет знатно, но не менее знатно и прибить может. Со святыми лучше не шутить, особенно с такими. Энвелла растерянно присела в кресло и прикрыла лицо руками. Что же теперь делать? Не сумела скрыть свою дикую натуру и натворила дел.

— Ну, почему у меня только дикость от папы, а нет его мозгов? — думала девушка, — Во, влипла.

— Не смей реветь, дура! — вмешался внутренний голос, — То, что ты и в подметки не годишься Диего Борхесу, это правда, хотя, просто еще не научилась пользоваться его наследством. А вот то, что ты сделала с секретарем, не умела даже твоя мать. С другой стороны, твоя прабабка владела подобным искусством и тебя назвали в честь ее. Я же говорил, что ты должна стать собой и пусть это произойдет на Янтарисе. Так, а теперь перестань хныкать и изображай из себя дражайшую свекровь в молодости, зараженную святостью.

— Да, продолжим, — пришла в себя Энвелла, — Ауттора положите на кровать и пусть спит. К утру он будет здоров. Что было после Вашего возвращения в столицу, сэр Рисбренд?

Гонец согласно кивнул, не отказался от бокала вина и продолжил свой рассказ, косясь на руку собеседницы. Смерть, подаренная святой посланницей, была бы почетной участью, но уж больно не хотелось умирать, а кто знает, что ей взбредет в голову.

— Я вернулся в столицу и все рассказал принцу. Он позвал для совета канцлера и первосвященника, но они так и не решили, как выходить из этой ситуации. Сначала изменились любовницы графа, потом воздыхатели его дочери и пошло, как снежный ком в здешних горах. Невеста принца с кем-то переспала и тоже изменилась. Трудно вообще описать, что творилось в столице. А тут появились «Свидетели Андира» и их герцог заявил свои права на трон. Надо сказать, что эти сектанты каким-то чутьем распознавали тех, кто изменился и казнили отступников, почему-то перебивая им позвоночник дубинками. После этого те мучились несколько дней, пока не умирали.

— Демоны сидят в спинном мозге и то, что делали сектанты, единственный способ избежать регенерации, — прокомментировала Энвелла, но заметив растерянный взгляд рыцаря добавила, — Если не перебить позвоночник, то демоны возродят тело.

— Извините за неграмотность, но я простой вояка и мне не понятно то, что знают посланники Бога. Так вот. Вскоре, почти все сеньоры Сагатора стали подобны графу Тантору. Это стало отличительной чертой знати, а черни такое благо было не положено, и чтобы благодать не снизошла на холопов, за этим строго следили по приказу короля. Принц попал в опалу и был выслан из столицы в свой замок. Я уехал вместе с ним.

— А что было дальше? Появилась болезнь?

— Матушка Вета! Я подробностей не знаю, поскольку был в изгнании с моим принцем. Примерно с полгода назад, все «избранные» начали заболевать и либо умирали, либо теряли разум. Говорят, что это как-то связано со «Свидетелями Андира», которые отравляли воду и пищу. Простолюдины этого не заметили, поскольку яд на них не действовал, впрочем, часть сеньоров из дальних провинций тоже не заразилась. Когда король и королева слегли, первосвященник срочно вызвал принца в столицу и объявил его временным правителем государства. Именно первосвященник меня послал сюда, чтобы попросить помощи у отца Итара, а заодно и проверить истинность святой, появившейся в монастыре.

— И как? Проверили?

— До Вас было шесть самозванок, которых сварили живьем в масле. Трудно в такое поверить, но я готов признать настоящую Святую Вету, посланницу Единого Бога. После излечения Ауттора только полный идиот не поверил бы истине. Благословите мой меч. Это родовой клинок, откованный по заказу моего благородного предка. Не откажите в любезности.

Рыцарь вытащил из ножен меч и положил его на стол перед Энвеллой. Что за дурацкий обычай, что-то там делать с обычной оточенной железякой? И этот туда же? Следопыт достал из мешка два длинных изогнутых кинжала и аккуратно их пристроил рядом с рыцарским мечом. С другой стороны, если люди верят в эту чушь, то именно Вера придаст им силы. Что же придумать-то? Опять внутренний голос молчал, зараза, вместо совета. А еще и наставник, аватара, язви его за одно место.

— Отец Итар, как рыцарь, найдите нужные слова, а я наделю оружие силой, возложив на него руки.

— Бывший рыцарь, Вета. Все осталось в прошлом.

— Будешь спорить со мной? — холодно, и довольно жестко возразила Энвелла, — Считай, что именем Господа ты снова призван на службу, ибо там, где бессильны слова только сталь поможет вразумить еретиков.

— Не перегибай! — пробормотал голос в голове, — Достаточно.

Настоятель поежился, но возражать не стал, развернул свиток и стал читать молитву сэру Брассу Целителю, покровителю праведных воинов Сагатора. Большего бреда Энвелла не слышала, но промолчала, лишь касалась ладонями клинков оружия, которые приятно холодили руки. Вот уж повезло ей, так повезло. Свекровь — святая, свекр — почти ангел, мамочка просто — Белокурая Демоница, а папуля и вовсе непонятная сущность. Это что же получается, что муж у нее святой ангел? Дожилась. Рыцарь и следопыт поцеловали оружие и аккуратно его спрятали, вероятно, чтобы святость не испарилась. Кто их поймет, этих дикарей.

И так, кто-то явно экспериментирует с оружием против заргов, причем отрабатывает его избирательность. Энвелла глубоко задумалась, пытаясь составить анализ ситуации, как учили в спецшколе на Канопусе. Картина получалась невеселая, а скорее мрачная и очень запутанная. Тут явно работали профессиональные микробиологи и медики, со знанием дела работали, на очень мощном оборудовании.

— Матушка Вета? — нарушил молчание отец Итар, — Вы советуетесь с высшими силами? Что дальше?

— Не знаю, — вздохнула Энвелла, — Надо восстановить порядок и плыть на Андир. Разгадка там.

— Я согласен плыть даже в Ад, — кивнул рыцарь и его поддержал следопыт, — Но мой принц ждет помощи в столице. И святая…

— А нужна святая? — улыбнулась дама, — Может быть подойдет карающий демон?

На мгновение Энвелла вернула свой истинный облик, с трудом, и следопыт едва не свалился на пол от страха.

— Не надо! — завопил Леэд, — Это северный демон смерти! Ледяная Смерть!

— Хорошо, хотя страх очень неплохо ставит мозги на место. Правда, отец Итар?

— Вета! Ты ничуть не изменилась, — покачал головой настоятель, — Даже на небесах не поумнела, хотя и обрела силу. Нам надо собираться в дорогу. Мне еще надо оставить в монастыре преемника, чтобы хозяйство не развалилось в мое отсутствие. Я благодарю сэра рыцаря и следопыта за информацию и надеюсь на их помощь в дальнейшем.

— Я могу идти? Мне надо многое обдумать, святой отец.

— Конечно, — кивнул Итар, — Вас проводить?

— Я помню дорогу, — улыбнулась Энвелла.

В переходах монастыря ничего не изменилось. Все также монахи занимались повседневными делами, вежливо кланялись пророчице, но лишних вопросов уже не задавали. Энвелла обдумывала услышанное и сделала для себя ряд выводов, которые не очень радовали. Понятно, что империя решила создать на этой планете некое подобие полигона для воспитания свежего «пушечного мяса», инициировав аборигенов зародышами заргов. Кто-то им противодействовал, причем куда эффективнее, чем можно было ожидать, создав утонченное биологическое оружие. При этой мысли девушка поежилась и тронула ошейник, защитивший тело и душу от инициации. Не понятна была еще и роль «Свидетелей Андира», которые могли изображать некую «третью» силу, либо быть на службе создателей избирательного черного мора, что мешало составить свое отношение к ним. Впрочем, она уже прибила одного метательным ножом, но надеялась, что об этом не узнают сторонники герцога. Интриги и расследования, только этого не хватало для полного счастья. С другой стороны, чего гадать-то, время покажет и все расставит по своим законным местам.

* * *

Снежная буря окончилась также неожиданно, как и началась, хотя было очень холодно, необычно холодно для этого времени года, словно природа решила сотворить ледяной оазис именно в этом месте. Деревня в долине ожила, слышалась обычная возня сельчан, готовящихся к весне, отмечанию дня середины зимы, поминовению усопших родственников. В храме намечался престольный праздник, посвященный Дню Канонизации Святой Веты, покровительницы подруг воинов и священник старательно готовился к торжествам. Это правильно, но колокол на площади созывал отнюдь не на богоугодный молебен, а на очередную казнь, по указу коменданта деревни.

Начальник гарнизона из «Свидетелей Андира» был весьма недоволен тем, что его люди порой пропадали бесследно и никто не знал об их судьбе. Именно поэтому он решил навести порядок и для острастки казнить корчмаря, в заведении которого не так давно убили пятерых сборщиков пожертвований. Даже под пытками задержанный твердил о том, что не виноват, а людей герцога постигла законная кара наследного принца Сагатора. Может так оно и было, но принц далеко, а реальная власть близко и руки у нее достаточно длинные. Солдаты не церемонились и вытаскивали обывателей на площадь, а то ведь без аудитории не казнь получается, просто обычное убийство. Волокли не только стариков и детей, а даже пьяных бродяг, завсегдатаев корчмы. Им даже, по доброте душевной, выкатили бочонок вина, чтобы можно было спиваться без отрыва от зрелища, да и корчмарю будет приятнее болтаться на виселице под взглядами старых знакомых. В самом деле, не дикари же какие собрались, а вершители правосудия.

В центре площади соорудили высокий «танцевальный» помост для медленного удушения, вокруг которого собрались музыканты, чтобы исполнить гимн герцогства Андир для возбуждения порывов почитания истинной власти. Вот только священник отказался прийти на площадь и очень резко высказался в адрес коменданта, пригрозив ему анафемой. Не хочет и не надо, можно не звать, а проклятиями никого не испугаешь, не на тех напал. Начало затягивалось, и солдаты выкатили еще бочонок с пойлом, разожгли костры, чтобы люди могли согреться, а то ведь может выйти массовое злодейство, не подобающее доброте андирцев и их правителю, будущему королю Сагатора.

— Ведут! — крикнули из толпы.

И правда, со стороны подворья деревенского старосты показалась нестройная толпа изрядно подвыпивших солдат, толкавшая впереди себя человека со связанными руками. Он был изможден, босоног и очень мало походил на хозяина увеселительного заведения, почитаемого сельчанами почти также, как и храм, построенный бароном Итаром де Нага. Храм заботился о душах, а вот радость и горе заливали именно в корчме, чтобы усладить тело. Взглядом все сочувствовали этому человеку, а вот поднимать бунт не решались, да и некому было это делать. Почти все боеспособные мужчины либо ушли в армию герцога, либо скрывались в горах, надеясь переждать там смутное время.

Комендант гарнизона, оставленного для весеннего захвата монастыря важно вышагивал в сопровождении местного старосты и нескольких прихлебателей, надеявшихся получить дворянский титул за свои услуги перед новой властью. Это был весьма упитанный мужчина, крепкий, хотя и слегка оплывший жирком. Полуторный меч у него на поясе казался ножиком, а не увесистым боевым оружием, доспехи сверкали, а отороченный мехом рыцарский плащ должен был вызывать уважительный трепет у окружающих. С другой стороны, плащ тоже надо уметь носить с достоинством и не брызгать на него вином по пьяной лавочке. И потом, если уж собрал людей, то не следует появляться перед ними с опухшей рожей и, хотя бы чуть-чуть припудрить сизый нос.

— Все собрались? Чего так народа мало?

— Сколько есть все тут, — угодливо сообщил староста, — А вот священник…

— Пошел он в жопу! После казни сожжем храм и все, — огрызнулся начальник, икнул и высморкался в меховую накидку собеседника, — Эй, чего ждем? Волоките этого урода на помост, пока он не отморозил совсем ноги и может ими шевелить. Гы!

Корчмаря затащили на лобное место, и палач деловито стал готовить петлю, покрикивая на подчиненных. Старший над музыкантами заставил свой паноптикум готовить инструменты, протирать мундштуки, подстраивать струны и перестать играть в кости на барабане. Нельзя нарушать торжественность момента, поскольку за эту самую торжественность хорошо заплачено звонкой монетой.

— На читай! — буркнул комендант и сунул старосте пергаментный свиток с печатью герцога Андирского, — Только не пищи, как грызун, а то как дам в лоб, сразу бас прорежется.

— А что читать то, ваша милость? Тут же ничего не написано.

— Да? Точно. Перепутал и, по-моему, не ту писульку взял в отхожее место. Ладно! Короче! Этот негодяй виновен во всех преступлениях, которые совершил и которые хотел совершить! Молчать! За убийство двадцати, нет сорока, воинов герцога, укрывательство мятежников, ограбление сборщиков подати, и… Кажется хватит с него грехов и потому того, кто стоит на помосте следует повесить за шею и под музыку. А, точно, это он наколдовал такой собачий холод!

Палач кивнул, показал знаком музыкантам, что пора начинать и под какофонию, в которой с трудом угадывался древний гимн Андира стал натягивать колесом веревку. Корчмарь слегка завис над помостом, но не успел сделать и пару пируэтов ногами в воздухе, как свалился вниз с обрывком веревки на шее. Палач даже не успел сообразить, что произошло и грузно упал в снег со стрелой в груди, вошедшей по самое оперенье, точно в сердце.

— Святая Заступница! — закричали женщины, освящая себя символом веры, — Спаси и сохрани!

— Чего? — попытался возмутиться комендант, посмотрел направо и слова застряли в горле.

На дороге со стороны храма стояла весьма странная компания. В ней выделялась молодая золотоволосая женщина в ослепительно белом дорожном платье из дорогой ткани, белом же меховом плаще на плечах, которая мило улыбалась, поигрывая парочкой метательных ножей в руках. Рядом с ней стоял деревенский следопыт с тугим боевым луком и колчаном полным стрел, спину прикрывал незнакомый рыцарь, а вот впереди всех находился отец Итар, собственной персоной, в боевых доспехах, штандартом баронов Нага на длинном копье, личном копье самого Брасса Целителя.

— Святая Вета, смилуйся! — закричал староста и тут же получил от одного из помощников палача удар дубинкой в спину, заставивший упасть под ноги коменданту.

Начальник гарнизона брезгливо пнул приспешника кованным сапогом и вытащил из ножен меч со следами ржавчины на лезвии. Убить мало за такое отношение к благородному оружию, хотя какой хозяин — такое и оружие, нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

— Святая, говорите? А ну взять их всех и тоже на виселицу! Хотя нет, девку ко мне в постель. Повесить всегда успеется. Чего стоите, олухи?

«Олухи» в ответ переминались с ноги на ногу и не спешили выполнять приказание. Одно дело вздернуть корчмаря, а совсем другое поднять руку на монаха и его спутницу, которая может не совсем святая на самом деле, но ножи мечет знатно. Те, кто ловил на себе взгляд женщины, виновато опускали головы.

— Долго мне ждать, засранцы? — топнул ногой верзила, взмахнул мечом над головой, поскользнулся и под дружный смех упал на задницу, — Ведьма, старая карга!

Лучше бы он этого не говорил. Против эпитета «ведьма» Энвелла ничего не имела против, но вот «карга», да еще и старая звучало очень обидно. Будем воспитывать, прививать почтение и уважение к окружающим. Яркая вспышка, без спецэффектов такие вещи не делаются, и золотоволосая дама превратилась в белокурую красавицу с горящими голубыми глазами из которых вылетали искры. Подействовало. Солдаты побросали оружие в снег, опустились на колени и зажмурили глаза, в ожидании смерти. Существовало поверье, что в разгар зимы те, кто увидят ледяного демона, должны умереть. Кто сказал, что демон должен быть уродлив? Настоящий облик Энвеллы оказался весьма убедителен, подействовал куда доходчивее, а местные суеверия довели процесс до совершенства.

Всю картину едва не испортил комендант, который был в бешенстве. Он выполз из сугроба, схватил меч и взвыл от боли, выпустив оружие из руки. Стрела пробила ладонь, намертво прикрепив ее к груди. Леэд был не самым последним лучником Сагатора и постоянно практиковался в этом умении.

— Хотите жить, мерзавцы? — почти ласково поинтересовалась Энвелла и, увидев согласные кивки, снова приняла облик Веты, указывая на коменданта, — Связать эту тварь и принести присягу отцу Итару! И пусть кто-то отведет корчмаря домой, чтобы он согрелся.

Подобной милости солдаты не ждали и принялись с жаром выполнять приказ, связав бывшего начальника по рукам и ногам, не обращая внимания на проклятия. Женщины помогли подняться корчмарю, обвязали его ноги теплой тканью и повели в сторону дома. Настоятель, славящийся своей набожностью, бормотал молитвы, размышляя о том, что Небеса явно погорячились, прислав Вету домой. Потом, каждый из бывших, уже бывших, солдат герцога плевал на своего начальника и приносил присягу верности Сагатору, причем рыцарь Рисбренд вносил их в списки амнистированных принцем, чтобы не отвертелись, если захотят дезертировать. Шоу удалось на славу и Энвелла даже не сразу вспомнила, что надо соответствовать имиджу святой девы.

Со стороны храма послышались песнопения. Священник вышел из своего убежища в сопровождении клира, чтобы если не изгнать демона, то приветствовать Святую Вету. Сообщения с деревенской площади были самые противоречивые и следовало самому убедиться в том, что власть «Свидетелей Андира» окончилась. В возвращение истинной Веты священник не особо верил, но если кому-то что-то причудилось, то подобные видения пошли на благо, судя по восторженным крикам. Как бы там ни было, а некоторый прилив набожности в преддверии праздника явно не повредит.

Ее священник увидел сразу и не поверил глазам. Внешне женщина была точной копией Веты, а золотистое свечение над головой говорило о претензии на святость, что вполне естественно. Поражал взгляд этой дамы, слишком властный, холодный, оценивающий и далеко не женский по меркам Сагатора. А кто сказал, что, побывав на небесах, человек остается прежним? Отец Итар ее признал, а это говорит о многом.

— Помолимся братья, ибо узрели мы посланницу Господа, — поднял руки священник и торжественное песнопение заставило прихожан опуститься на колени и внимать каждому слову пастыря.

Энвелла, если честно, немного растерялась, когда служка поднес ей чашу с красным вином. Что с ней делать? Выпить? Не поймут! А святой положено знать все обычаи, иначе, какая она посланница Небес, форменная самозванка. Священник читал молитвы на древнем наречии, которое было понятно через слово. Кажется, вино в этой религии символизирует чью-то кровь, которая сохраняет от искушения души верующих. И что же с этим делать? «Святая» сделала над сосудом несколько пассов, неразборчиво пробормотала, по-мнайдрийски, текст инструкции для пилотов космических кораблей, заступающих на вахту, и передала чашу священнику. Тот с поклоном принял ее, сделал глоток и пустил по кругу, начиная с отца Итара. Церемония окончилась довольно быстро, поскольку мороз не располагал к излишнему словоблудию.

— Мудрая Вета! — поклонился опять священник, — Пожалуйте в Ваш дом, храм, в котором люди внимают Господу, через имя спутницы Брасса Целителя. Братья и сестры! Сегодня будет торжественная всенощная служба в честь второго пришествия Святой Веты в Сагатор. И она скажет слово, и вы будете внимать ему, ибо Небеса помнят о грешниках.

Энвелла закатила глаза, поскольку в них сверкнули отнюдь не благостные огоньки, сжала губы, чтобы не обругать доброго пастыря самыми последними словами на всех языках, которые знала и натянуто улыбнулась пастве. Только этого не хватало, заниматься пустословием всю ночь, но обязанности святой надо выполнять так, как это положено, согласно местным религиозным догмам.

Распевая молитвы, толпа двинулась к храму, а рыцарь повел новобранцев в местные казармы, чтобы там допросить пленника, изрыгавшего проклятия до тех пор, пока ему не заткнули рот кляпом. И правильно сделали, поскольку ничего нового он не сказал, а то, что герцог будет явно недоволен, так это и так понятно.

* * *

В храме было не протолкнуться. Казалось, что здесь собрались не только жители деревни, а даже их двойники, тройники и куча фантомов для придания солидности торжественной службе. С другой стороны, храм был, конечно, больше деревенской избы, но не так огромен, как кафедральный собор епархии или столичная резиденция первосвященника. Как бы там ни было, а сельчане с вниманием слушали проповедь, подпевали церковному хору и ожидали появления Святой Веты во плоти.

Энвелла явно не спешила осчастливить прихожан своим божественным ликом, занимаясь делами бренными и, судя по всему, не совсем благостными. Она вела «душеспасительную» беседу с пособником герцога Андира, используя методы допроса спецслужб империи. Комендант деревни успел протрезветь и теперь скорее напоминал испуганную зверушку, чем бравого вояку, которому сам черт не брат. Свой истинный облик Энвелла не показывала, чтобы не довести пленника до инфаркта, да и внешности любимой свекрови было вполне достаточно для беседы. Кто бы мог подумать, что на этой планете блондинки имеют столь мрачную репутацию, но все-же эта самая репутация гораздо лучше, чем на Земле и земных поселениях галактики. Куда приятнее быть воплощением сверхъестественности, чем рафинированной дурой в глазах окружающих, годной только для плотских утех.

— Смотри мне в глаза, дружок! — мягко, словно пушистая киска, промурлыкала «святая», поигрывая метательными ножами, — Ты был на юге? Расскажи мне, что видел в лесу?

— Ничего не помню. Там были твари, которые сдохли от божьей кары! Наш герцог сказал, что мы должны увидеть, как небеса карают зло. Не смотри на меня так, тварь! Нет, нет…

— Хорошо, просто вспоминай, что видел. Не надо слов. Договорились?

— Мой герцог за меня отомстит! Отпусти меня, Вета! Я уйду в монастырь и буду молиться. Я даже перестану пить!

— Какая жертва! — продолжала улыбаться Энвелла, — Только я не просто Вета, а Святая Вета! Для одних мой лик — благо, а для других, таких грешников, как ты — зло, кара за грехи. Вспоминай, что надо и отпущу часть грехов. Хочешь выпить? Вижу, что хочешь. Я сегодня добрая.

Пленник недоверчиво взглянул на женщину, дернулся, но веревки прочно удержали тело, привязанное к столбу и по щеке, скатилась слеза, так хотелось напиться и забыться. Пьяному и умирать не особо страшно, даже если поставят жаровню под ноги. Герцог его не забудет, может быть, и отомстит. В подобные вещи комендант деревни не верил, но очень хотел верить, в глубине души.

Энвелла подошла к деревянному колченогому столу и покачала головой. Имперского набора для дознания не было и в помине, а «размягчить» сознание надо. Хорошо, что нашлось перегнанное вино с изрядным содержанием этилового спирта, аналог того, что на Земле называют бренди. В принципе одного кувшина должно хватить, чтобы довести это тело до нужной кондиции. Дикая планета, где даже допрос не провести культурно, цивилизованными методами. Так, надо не забывать о том, что ты воплощение добродетели, мыслимой и немыслимой, образец небесной чистоты. Энвелла налила в глиняную кружку напиток и поднесла к губам жертвы, которая не поверила такому счастью. Вот уж действительно святая, не даст умереть трезвым.

— Сколько же тебе надо? — вздохнула Энвелла, глядя на пустой кувшин.

Глаза у пленника стали, как у рыбы, глупые и «стеклянные», видно выпитое пойло таки подействовало, поскольку девушка почти ощутила эмоции, кошмары алкогольного угара и теперь все это надо попытаться увидеть, отделить зерна от плевел. Энвелла устроилась удобнее в мягком кресле, закрыла глаза и попыталась увидеть нечто на ментальном уровне. Не получалось.

— Расслабься и освободи восприятие, — прошелестел в голове «внутренний голос», — Твоя мать умела это делать, правда практиковалась, в основном, на своем муже. Но ты правительница древнего народа и обязана уметь читать разум. Считай, что Янтарис это место, где исчезнет твоя безграмотность, как Великой Энту. Ты поставила перед собой цель, так и достигай ее, девчонка. Как можно было так одичать? Куда ты меня послала? Очень неясное указание маршрута, а еще и пилот, позор имперского флота! Хотя бы указала полярные координаты этого места. Вот же попался «подарочек» твоему мужу, но зато ему явно не будет скучно в этой жизни. Вот помню…

Энвелла не особо обращала внимание на бормотание чуждого сознания, а вскоре и оно стало просто фоном, ненавязчивым ворчанием докучливого собеседника. Она словно находилась в клетке, из которой нельзя выбраться, не могла стать тенью, светом или тьмой, фантомом, безразличному к любым препятствиям. Нечто, сильнее чем цепи, держало душу в теле и где взять ключ к оковам, кто скажет? Его надо найти самой, без посторонней помощи. Может быть это страх перед неизвестностью? Все может быть.

Девушка вспомнила приемы тренировок пилотов в университетском учебном центре и полностью расслабила тело, чтобы повысить реакцию, восстановить притупленную чувствительность. Это был способ, которым пилоты не брезговали в любой ситуации, особенно после прыжков в неевклидовое пространство, где одно неверное движение грозит превращением корабля в яркую вспышку. Подобное состояние Энвелла никогда не любила, предпочитая быть чем-то вроде сжатой пружины, способной разжаться кому-нибудь в физиономию. Что поделаешь, но естество не всегда можно засунуть в определенные рамки. Неужели получилось?

Энвелла осторожно прикоснулась сознания пленника, предварительно разогнав толпу забавных зверушек, вызванных алкогольным угаром. Не то, чтобы она не любила живность, но не в таком же количестве? Кыш отсюда! Астральные пакостники отбежали на безопасное расстояние, возмущаясь неприятным излучением, устроились в стороне, а парочка «чертиков» показала серию непристойных жестов, на которые, впрочем, Энвелла не обратила внимания. Больше интересовали дальние закоулки памяти, закрытые напластованиями воспоминаний о пьяных оргиях и прочих безобразиях. Вот они, почти стертые сведения о нужных событиях.

Лес расступался перед отрядом латников, идущих по довольно широкой лесной дороге. Странно было рассматривать картинки без звуков, но и этого хватит для знающего наблюдателя. Энвелла все видела от лица наместника, который ехал на телеге и рассматривал задницу похотливой девки, вместо того, чтобы выполнять прямые обязанности командира на марше. Неужели можно быть таким дебилом? Оказывается, можно, если уверен, что нет никакой опасности, а солдатами командуют знающие сержанты. Через некоторое время начальник оторвался от созерцания женских прелестей и недовольно повернул голову в сторону солдата, который весьма эмоционально о чем-то докладывал. Пришлось соскочить с телеги, напоследок шлепнув ладонью по упругой попе любовницы, помочиться под ближайший куст и поспешить в голову колонны.

Впереди виднелся просвет, деревья поредели, говоря о близости открытого пространства. Деревья шатались перед глазами, говоря, что обладатель этих самых глаз был не совсем трезв, истощен алкоголем и любовными излишествами. Взгляд остановился на человеке в вороненных доспехах и застыл, обрел некоторую осмысленность. Энвелла догадалась, что присутствует при встрече с герцогом Андира, претендующим на престол Сагатора. Это был высокий светловолосый мужчина, крепкого телосложения и, судя по всему, крутого нрава. Удар кулаком в физиономию нерадивого вассала на время сделал картинку воспоминаний черной. Просветления разума пришлось ждать довольно долго, но оно наступило после того, как на голову вылили ведро воды. Как так можно? Впрочем, Энвелла не сильно осуждала бабника и пьяницу, вспомнив свои похождения на Терре. Там она вела себя не лучше.

Герцог высказал все, что думал о подчиненном, а думал видно много, поскольку за каждый просчет награждал выговором с занесением в грудную клетку кулаком в латной перчатке. Экзекуция прекратилась, ибо любые неприятности должны исчезнуть, нанеся положенный ущерб. Все-таки герцогская рука принесла просветление в виде болезненного протрезвления и некоторой адекватности восприятия действительности.

Их Высочество в сопровождении командиров отправился оценить обстановку на лесной поляне. Энвелла, чужими глазами, увидела довольно странную картину, странную для этих мест, но вполне знакомую для солдата имперской армии. В центре поляны находился бункер, маскированный под укрепленную дворянскую усадьбу, ощетинившийся антеннами дальней космической связи. Столбы ограждения со световыми маркерами говорили о наличии силовой защиты, довольно устаревшей, но для местных дикарей и такое сойдет. Периметр лагеря охраняли несколько андроидов армейского образца, облаченных в стилизованную броню «аля-латник», понятную для аборигенов. Механические воины были неподвижны, словно у них отключили питание или просто зависла программа управления. По приказу герцога арбалетчик выстрелил в ближайшего охранника. Цель поражена точно в нагрудник и болт отскочил в сторону, не причинив никакого вреда. Реакции в ответ не последовало. Явно здесь было что-то нечисто.

Энвелла отметила несколько шатров, над которыми развевались разноцветные флаги, но признаков оживления вокруг не было. Зато явные признаки смерти были в наличии. Вокруг погасших костров сидели неподвижные тела, окоченевшие пару суток назад. Это подобие «учебного центра» явно посетила болезнь и выкосила всех подчистую. Или не всех? Интересно, а что это там такое?

Пленник начал приходить в себя и сознание было выброшено в реальность. Девушка раскрыла глаза и потерла виски, поскольку тяжесть в голове, с непривычки, напрягала изрядно. И того, что она увидела было достаточно для анализа ситуации. Зарги решили инициировать жителей Янтариса и для управления ими создали некий штаб. Судя по тому, что охрану несли роботы, штат был невелик: несколько медиков, связисты и персонал генератора излучения для подавления рефлексов самосохранения. Почти наверняка умерли только те, кто был инициирован, а такое бактериологическое оружие могли сделать немногие профессионалы высокого класса, например, такие, как дядя Леро. И не просто сварили зелье, а работали на хорошем оборудовании, без применения шаманских методов средневековой алхимии. Все нужное для подобных исследований было в имперском медицинском центе Канопуса, в университете Терры, может быть на Элизии. Это очень далеко, значит где-то здесь на планете была лаборатория по разработке биологического оружия, которой руководил некто, знавший досконально биологию и генетику заргов.

Пленник начал трезветь, попытался разорвать путы, но так и остался привязанным к столбу. Бедняга, видно начинает мучить «сушняк», вечный спутник закоренелого пьяницы. Энвелла решила быть «доброй» до конца и влила в глотку незадачливого вояки треть кувшина воды. Этого оказалось достаточно, чтобы снова погрузить жертву в алкогольные грезы.

В дверь осторожно поскреблись. От неожиданности Энвелла развернулась и со всего маха всадила нож в створку. В коридоре, судя по голосу, ругнулся Леэд, требуя, чтобы не мешали святому человеку размышлять о бренности бытия, а то отправишься сразу на небеса с ножом во лбу, поскольку у небожителей скверный характер.

— Матушка Вета! Не гневайтесь на раба божьего Ауттора. Я из монастыря пришел с поручением от отца Итара.

— Входи, — смилостивилась Энвелла, вытащила нож и торопливо спрятала его в рукав, — Пусть следопыт зайдет тоже. Что там стряслось?

В дверь сначала просунулась физиономия монаха, осмотрелась вокруг, опасливо покосилась на пыточный столб, икнула от страха. Парень, с помощью Леэда, втащил изрядных размеров мешок, осенил себя знамением, а потом извлек из сумки на поясе стило, чернильницу и чистый свиток.

— Зачем?

— Отец Итар сказали, что я должен записывать каждое слово святой Веты, дабы в будущем составить святое писание для верующих.

— Чтобы ты усрался и листика лопуха не нашел, — буркнула «посланница небес» на имперском наречии.

— Я этого языка не знаю. Переведите на сагаторский, госпожа.

— Тьфу! Как бы это сказать. Не изобретай сущности сверх необходимости.

Монах тут же записал это мудрое изречение в свиток и присыпал текст мелким просеянным песком. Только не это, но придется мириться с издержками производства, сделали святой, значит принимай любую придурь, как должное.

— Что ты за мешок приволок?

— Отец-эконом сказали, чтобы я забрал ритуальные одежды, благовония и прочее для торжественной службы. Вас ждут в храме и там надо появиться в подобающем виде, ибо негоже ходить в дорожном платье, не поймут.

Энвелла уже готова была выругаться, как портовый грузчик, но передумала, увидев, как взметнулась рука, готовая записать очередную истину.

— А что с этим делать? — спросил следопыт, указывая на столб, — Сказал хоть что-то? Матушка, зачем было на это животное переводить хороший напиток? Я бы принес дрянной бражки.

— Он грешен, но не устоял перед ликом Господа и рассказал о кознях пособника Преисподней герцога Андирского. Теперь ему надо замаливать грехи. Найди деревенского знахаря и пусть он его оскопит, заодно укоротит язык. А потом местный пастырь его отправит в женский монастырь садовником до наступления просветления разума.

— Может лучше прибить сразу?

— Убийство — грех! — наставительно заметила собеседница, — Мухи физические гораздо лучше очищают мозги, нежели муки моральные.

И очередное откровение было тут же записано в свиток, вместе с комментариями по какому поводу это сказано. Ауттор любил во всем аккуратность и тешил себя мыслью стать в будущем доктором богословия, писание которого будут читать во всей ойкумене. Столичный университет славился богословским факультетом, и отец Итар обещал дать рекомендацию для поступления туда, да и монастырю просвещенный человек не помешает. Энвелла подошла к летописцу и взглянула на свиток, исписанный четким разборчивым почерком, хотя незнакомые буквы были излишне вычурны на ее взгляд.

— Что-то не так, матушка?

— Да все так, — проворчала Вета, — Пиши, если надо для просветления мозгов. Значит так, надевать ритуальные одежды я не буду и пойду в храм так, как считаю нужным.

— Отец Итар будет не доволен. Хоть его уважьте, очень прошу.

Энвелла промолчала в ответ, размышляя об увиденном. Судя по всему, в Сагаторе начиналась гражданская война и это следовало учитывать на пути в столицу, значит, из святой становиться нечестивой не стоит. Имидж посланницы небес сработает лучше любой брони, сработанной лучшими оружейниками. Как ей хотелось вырваться с этой убогой планеты, сесть за штурвал корабля и отправиться на поиски мужа, а не изображать из себя святую для дикарей. Где же этот муженек шляется? Ладно уж, можно и уважить настоятеля монастыря, а то действительно апоплексический удар хватит раньше времени.

* * *

Торжественная служба длилась всю ночь. Еще никогда Энвелла не говорила так много, причем так много, что к рассвету язык начал слегка заплетаться с непривычки. Хорошо, что еще «внутренний голос» подсказывал правильную ахинею, чтобы прихожане взвыли в праведном экстазе. Что поделать, надо выкручиваться, а если тебя не учили схоластике в университете, да и зачем она нужна пилоту-штурману космического корабля, то суфлер не будет лишним. Подобную муть не каждому дано излагать и не просто излагать, а делать это убедительно с безумным пламенем веры в глазах.

Как бы там ни было, но Энвелле пришлось освятить создание рыцарского ордена «Святого Брасса Целителя», утвердить Великим Магистром почтенного отца Итара, командором стал Рисбренд, а первым братом-рыцарем, знаменосцем, был избран Леэд. Даже Ауттор, совсем не воин, получил должность маршала, чтобы писать летопись и ведать финансами. Полотнище с изображением рыцаря, разрывающего пасть какой-то каракатице с крыльями не понравилось, но пришлось согласиться и на такую стилизацию образа. Знамя было закреплено на древке копья сэра Брасса, первой реликвии ордена, и теперь покоилось у алтаря храма для накопления правильной ауры.

Поспать толком Энвелле не дали, ибо отец Итар решил провести обряд очищения от грехов бывших солдат герцога Андирского и принять их в лоно организации, ибо какой-же орден без доблестных рыцарей, благочестивых ревнителей чистоты веры. Девушка проснулась, зевнула и мрачно взглянула на себя в зеркало, услужливо поднесенное Ауттором. Прости Господи, ну и физиономия с опухшими глазами, словно после недельного запоя в портовом кабаке Терры, только детей пугать по ночам.

— Пошел вон! Я спать хочу! — буркнула «святая» и попыталась заснуть, но не тут-то было.

Ауттор вылил ей на голову кружку ледяной воды из церковного источника. Энвелла зашипела, как раздраженная кошка, да так лягнула новоиспеченного маршала, что тот отлетел к двери и на несколько мгновений потерял сознание.

— За что, матушка Вета?

— Для просветления ума, — последовал ответ, — Святого из себя выведешь! Принеси горячей воды. Мне надо умыться и привести себя в порядок, чтобы не выглядеть страхолюдиной. Что не ясно?

Энвелла потянулась к метательному ножу, лежавшему на столике, но Ауттор уже выскочил в коридор, причитая на ходу и держась за поясницу. «Одичавшая» принцесса рассмеялась, присела на кровать и от души выругалась на торговом сленге, которого на Янтарисе уж точно не знали. Как было хорошо на Терре, пока не появился Сефуа Колли и не забрал к себе на работу. И вот итог всего этого, играть роль святой в захолустной дыре на отшибе Галактики, нацепив на себя личину дражайшей свекрови. Устроить пьяный дебош? Не поймут, дикий народ, которым только ангелов во плоти подавай.

Энвелла встала с лежанки, подошла к камину, подбросила поленья, чтобы немного согреть комнату, выпила кружку холодного травяного чая и снова подошла к зеркалу. В учебном центре приучили следить за внешностью и ей, как всякой нормальной женщине, нравилось выглядеть так, чтобы у окружающих захватывало дух. Опухшее от бессонной ночи лицо, спутанные волосы и мешковатая одежда не добавляли шарма, скорее наоборот, могли испугать кого угодно.

— Матушка Вета! Я все принес. Сейчас в камине нагрею воды! — раздался за спиной голос Ауттора, — Не гневайтесь только.

— Что там делают благочестивые рыцари? Молятся?

— Отец Итар пишет какое-то послание Первосвященнику. Брат Рисбренд отправился в казармы, а брат Леэд командует уборкой и украшением церковного двора для церемонии. И охота Вам мыться? Наша королева последний раз мылась, когда выходила замуж и ничего, зато ее аромат ни с чем не спутаешь. Охота Вам смывать божье благословение водой?

— Ты-то сам, когда мылся в последний раз?

— Говорят, когда родился. Мою благодать…

— От твоей благодати несет псиной, — хмыкнула Энвелла, — Будешь ко мне приходить потным и вонючим, заставлю выпить чернила из чернильницы. Понял? Вижу, что понял. Это похвально. Слей мне воду на голову и насыпь немного в ладонь щелока.

Ауттор все выполнял с обреченностью мученика. Разве можно спокойно смотреть, как уходит с тела то, что следует накапливать годами? Малая грязь не страшна, а большая сама отвалится, очевидные вещи для любого нормального человека. Вот уж попробуй понять тех, кто побывал у Господа: постоянно моются, ругаются на странном языке, могут и ножом запустить так, что мало не покажется, да еще и проклятиями сыплют. Потом сбегут обратно на Небеса, а тебе расхлебывать навороченное и записывать события в свитки так, чтобы всех бросало в божественный трепет. Закончив омовение, дама снова взглянула на себя в зеркало. Уже лучше, хотя без ионного душа, вибромассажа и питательной косметики явно не то, но до ближайшего салона красоты был не один парсек, преодолеть которые не представлялось никакой возможности. Хотя, кто знает, может удастся найти какую-то имперскую посудину в укромном месте, не из воздуха же материализовались зарги на Янтарисе. В дверь осторожно, но требовательно постучали.

— Что случилось, отец Итар? — достаточно дружелюбно поинтересовалась Энвелла, — Надеюсь, что рыцари пребывают в добром здравии?

— Все отлично. Я написал послание Первосвященнику и Принцу, что есть кому защищать истинную веру с мечом в руках, ибо мы призваны исцелять души словом, а тела каленым железом.

— Поэтично, — кивнула девушка, пытаясь расчесать волосы импровизированным гребнем, — Какие новости?

— Надо спешить. Армия герцога движется к столице. Многие верят, что Святая Вета воодушевит сердца, исцелит хворых и убогих.

— Какой ужас, — хмыкнула Энвелла, — Только этого не хватало для полного счастья. Может достаточно послать наемного убийцу к герцогу и его грохнуть?

— Пробовали, — почесал затылок магистр ордена, — Их отловили и вздернули на ближайших деревьях. Слово — это куда более могучее оружие, чем куча наемных убийц. Разве не так поступал сэр Брасс?

Энвелла не стала спорить, лишь кивнула и продолжила заниматься своей внешностью, словно этот процесс был куда важнее не только армии герцога, но и мыслей Всевышнего по поводу разумного, доброго, вечного. Свекру было куда легче, чем ей, сеять добро, поскольку крепкий мужик мог стукнуть по голове и все это воспримут, как должное и сразу снизойдет просветление. Смазливой бабенке, вызывающей у окружающих исключительно греховные мысли, весьма сложно повергнуть закоренелых грешников в почтительный трепет. Интересно, чтобы сделал ее папочка в подобной ситуации?

— Напоил бы всех до «поросячьего визга», а потом чего-нибудь взорвал бы, для убедительности, используя свои знания по химии, — с готовностью ответил внутренний голос.

Химии Энвелла не знала и знать не желала, лекции по философии прогуливала, риторикой не занималась, хотя подход папеньки ей импонировал своей радикальностью, но кто же знал, что вся эта муть может пригодиться в жизни. А вот маменька, наверняка, вела бы душеспасительные беседы о смысле бытия, вызывая почтительный трепет.

— Как же! — хихикнул голос в голове, — Твоя мамаша была достойной супругой Диего Борхеса. Она не вызывала бы грохот и взрывы, как супруг, но придумала бы нечто в таком же стиле, только более утонченное. Ищи свой путь, а не старайся быть копией родителей, ибо копия всегда хуже оригинала.

–…, правильно я думаю?

— Повторите вашу мысль, святой отец. Отвлеклась немного.

— После отпущения грехов и приведения к присяге новых рыцарей ордена, нам следует выступить к столице и по возможности собрать ополчение из верных людей. Часть сеньоров осталась верна Короне и поддерживают принца. Кому, как не Святой Вете, следует исцелить короля с королевой и вернуть им разум? Дух Святого Брасса, переданный через его спутницу, сделает чудеса. Разве не так?

— Не знаю, — вздохнула Энвелла, поднялась с лежанки и сделала несколько упражнений, чтобы немного взбодриться, — Все в руках Господних!

Магистр покачал головой, но отказался комментировать столь неподобающее поведение, несвойственное благородной даме. С другой стороны, Вета была служанкой в корчме и о каком-либо достойном воспитании говорить не приходилось. Видно даже на небесах из простолюдинок не делают благородных дам. Сам он, конечно, тоже не был дворянских кровей, но годы сделали свое дело, придав глазам изысканный блеск, а соблюдение норм поведения в обществе стали второй натурой. Вета, на его взгляд, приобрела жесткость, циничность, потеряла былую естественность и стала слишком чуждой Янтарису. Кто знает, какой у нее на Небесах статус, но явно не девочка на побегушках, а вроде придворной дамы божественного престола.

— Вета! После полудня состоится церемония и я прошу тебя не метать ножи в кого попало. Я приказал местному кузнецу отковать женские доспехи, а то не на бал идем, а на войну. Иное оружие, кроме молитв, тебе не положено, но защититься надо, на всякий случай, а случаи бывают разные.

— Святой отец! А разве святость не отведет напасти, не парализует чужую волю? Я перерыл кучу летописей, но нигде не упоминалось, что женщине, пусть даже святой, разрешено участвовать в боях и надевать неподобающую одежду.

— Ауттор! Мой мальчик, мало ли что писали когда-то. Святость она всегда святость, но холодная сталь не разбирает кого убивать, поверь мне. Ты должен быть тенью госпожи Веты и вести летопись ордена. Пойду посмотрю, что там делает в казармах брат Рисбренд.

Магистр вышел из комнаты, оставив Ауттора разбираться со свитками не только летописи, но и финансовых счетов ордена. Энвелла проводила взглядом отца Итара, пододвинулась ближе к очагу и смотрела на языки пламени, словно пыталась там увидеть ответы на свои вопросы. Хорошо давать указания о поисках своего пути, а попробуй его найди? Пламя завораживало, задавая иной ритм, казалось, что даже сознание размягчается от тихого потрескивания поленьев. Энвелла не то, чтобы заснула, а перешла в то состояние, которое находится между сном и бодрствованием и ее сущность словно отделилась от тела, оставив его сидеть возле очага. Ауттор, увидев, что госпожа заснула, решил ее не будить, взял с лежанки меховое покрывало и аккуратно прикрыл плечи дамы. Времени еще достаточно, а ночь действительно была утомительной и молодой человек сладко зевнул, поскольку тоже не выспался. Какой тут сон, если со счетами еще разбираться и разбираться, а казна местной епархии далеко не бездонная.

Энвелла посмотрела на себя и Ауттора откуда-то сверху, отметила услужливость молодого рыцаря, а потом ощутила нечто, отодвинувшее сиюминутные проблемы на второй план. Вопросы можно решить по мере их поступления, когда оппонент сделает свой первый ход, допустим, это будет пресловутый герцог Андира. Девушка сама удивилась своим мыслям, холодным, расчетливым, без лишней суеты. Она себя такой никогда не помнила, считая сумасбродность естественной частью характера, не подверженной изменчивости. Янтарис словно растворился, уступив место ирреальности, наполненной тенями, до боли знакомыми тенями, только разобраться в них не удавалось. Вроде бы всех знаешь и, в тоже время, не узнаешь никого. Кругом только игра света и тени, радужные оттенки и шепот. О чем болтаете? Что я дура? Так это общеизвестный факт, не нуждающийся в комментариях.

Ты кто такой? Энвелла бросилась за тенью и не могла ее догнать, а так хотелось сбросить с нее ореол таинственности, взглянуть в лицо. А вот еще одна, десяток, кружащихся в хороводе вокруг нее. Кто вы все? Ответом была только тишина и в ней безумная пляска казалась зловещим предвестником чего-то нехорошего. Чего? Начала сумасшествия? Не такая уж это и неприятность по большому счету, учитывая череду последних событий. Беги, дорогуша, беги! А куда, собственно, бежать? От себя не скрыться и надо лишь победить демона внутри себя. А может не стоит? Стать одной из этих теней и решить разом все проблемы, избавившись от плоти, чувств, эмоций. И всего-то проблем, найти силы сделать шаг вон в тот прекрасный водоворот огня. Боже, как она устала от жизни, а поток огня совсем близко, достаточно протянуть руку. Не удалось. Невидимая стена не давала сделать очередную глупость, даже после удара в нее призрачной головой. От бессилия хотелось плакать, но кому они нужны эти слезы в призрачном мире?

— Госпожа Вета! Что с Вами? — тряс ее за плечо Ауттор, — Вы плачете?

Энвелла очнулась, вытерла ладонью слезы и потерла виски. Голова не то, чтобы болела, но казалась набитой опилками или еще каким-то мусором, в котором увязали, путались мысли.

— Ничего страшного. Приснилось, что Господь не доволен мной.

— А-а! — протянул парень и подумал, что быть слугой высших сил не так уж и легко, если даже небесной жене самого Брасса Целителя приходиться проливать слезы, — Скоро церемония. Отец Итар просил поторопиться.

— Да, конечно, — натянуто улыбнулась Энвелла и плеснула в лицо холодной воды, — Ничего новенького не произошло?

— Да ничего особенного, если не считать, что брат Рисбренд приказал повесить пятерых за мародерство. Поспешил он, не провел отпущение грехов, как положено и они умерли, не осознав своих деяний. Магистр был очень недоволен таким нарушением и наложил на брата Рисберенда епитимью.

— Аминь. А теперь помойся. От тебя воняет псиной и не просто псиной, а потной псиной.

— За что, матушка Вета? Не губите меня! Я же с малолетства копил свое счастье! Тут недалеко, в горах, жил отшельник, который никогда не мылся, но о его просвещенности ходили легенды. Его каждый находил по запаху и никогда не сбивался с дороги.

— И что с ним стало?

— Сгнил заживо и тем посрамил нечестивцев.

— Только этого мне не хватало, — фыркнула Энвелла, — Снимай рясу и помойся до пояса. Монахам это не нужно, но ты же монах-рыцарь? Верно? Значит твое тело должно быть закаленным и без запаха, чтобы ввести врагов Веры в заблуждение.

— Правда? Я и не знал об этом. Надо записать такое в устав Ордена. Я…

— Успеешь! — топнула ногой девушка, — Живо раздевайся, а то могу и прибить, по доброте душевной.

Над головой Ауттора пролетел нож и вонзился в дверной косяк на треть своей длины. Это был очень веский аргумент, причем настолько убедительный, что пришлось быстро раздеться и, заметьте, добровольно, без принуждения, начать омовение в холодной воде. Попробуй эту дикость делать плохо, можно и получить по шее. Увесистый подзатыльник заставил вздрогнуть, когда хотел сохранить грязь на животе, маленький кусочек былой благодати. Благородная дама, жена небесного рыцаря, а ударила так, что дыхание перехватило. Ой, не тому, видать, на небесах учат, но особо не поспоришь. Хорошо, что прислали ее, а не самого сэра Брасса и на этом спасибо Всевышнему.

В дверь постучали. Леэд опасливо покосился на торчавший нож, почесал затылок, а потом сложился от смеха, увидев страдальца, оттиравшего грязь под мышками. Сам бывший следопыт привык мыться не только в холодной воде, но и в снегу бывало катался, особенно если перебирал лишнего в корчме, но грязи не любил, как всякий хищник нападающий из засады. Жизнь заставила держать себя в чистоте, а потом просто привык.

— Чего дрожишь, Ауттор? — продолжал улыбаться Леэд, — Оботрись и погрейся у очага, а то зубы стучат, того и гляди, раскрошатся. Госпожа Вета, все готово к церемонии, но тут у нас незадача. Никого нет из начальства, вот и пришел к Вам.

— Если это в моей власти, то помогу.

— Монахи, несшие припасы для рыцарей, встретили по пути одну девку.

— А я тут при чем?

— Так эта девка утверждает, что она настоящая Вета, которая спала в пещере несколько десятков лет и расколдована самим герцогом Андирским. Монахи-то ее провели в деревню и сдали нам. Я приказал посадить самозванку в подвал и теперь не знаю, как быть. Нам только досужих слухов не хватало перед походом. И еще. Тут мастер принес доспехи, откованные специально для Вас и одежку подходящую. Изволите примерять?

— Давай, — вздохнула Энвелла, — Не отстанете ведь.

Оружейник оказался крепким приземистым человеком. Он вошел, учтиво, но без раболепия, поклонился и стал распаковывать объемистый кожаный мешок. Энвелла сняла платье из грубой холстины, приведя бедного Ауттора в состояние полного смятения. Парень схватил свою рясу и накрыл ею голову, чтобы не видеть срамной женской плоти. Леэд пожал только плечами, хотя откровенно любовался внешностью Энвеллы. Такой красоты он еще не видел, хотя до недавнего времени считался первым ловеласом в округе. Кожаные штаны и туника пришлись в пору, сшиты точно по фигуре, хотя сапоги из толстой кожи сидели на ногах непривычно, но не жали. Все удобно, чего не скажешь о самих доспехах. С другой стороны, Энвелла вспомнила, как впервые надевала скафандр для занятий в открытом космосе. Ощущение примерно такое-же, а потом привыкла и даже, как-то на спор, в костюме высшей степени защиты, станцевала ритмичный танец прямо на космодроме, разозлив инструктора, старого космического волка, не понимавшего юмора.

— Все? — спросила святая, проверяя хват в перчатках, движение рук, — Вроде движения не стесняет.

— Я старался, госпожа Вета, — поклонился мастер, — Шлем я тоже принес с подшлемником, но тогда надо будет остричь волосы, чтобы…

— Без фанатизма! — рассмеялась девушка, — Не надо из меня делать чучело. Что я должна?

— Ничего. Со мной полностью рассчитались. Можно идти, пока мой ученик не напортачил чего в кузне?

Энвелла кивнула, и мастер поспешил удалиться, весьма довольный собой. Еще бы быть обиженным, если заплатили звонкой монетой старой чеканки, да еще священник отпустил грехи на пять лет вперед, что дано не каждому.

— Это еще зачем? Мне только тряпки за спиной не хватало!

— Это плащ, который положено носить при доспехах. Вы словно древняя богиня войны в этом наряде. Ладно сидит, словно родились в нем. Навестим самозванку?

Энвелла решила не спорить, согласно кивнула в ответ и вышла в коридор вслед за орденским знаменосцем. Надо сказать, что подвалы церквушки были не в пример обширнее основного помещения, служили своеобразным складом, где хранились припасы не на один год. Местный священник оказался запасливым мужиком, а вот для чего запасался неизвестно.

— Леэд! А ведь все это и церковь не в одночасье строилось. Верно?

— Разное говорят. Мне еще мой дед рассказывал, что очень давно здесь был замок, который был разрушен при первой династии Сагатора. Говорят, что здешний лорд поднял мятеж и был казнен. А вот когда отец Итар решил построить этот храм, наткнулись на подвалы, да и приспособили их для церковных нужд. Я прекрасно помню, как монахи, на всякий случай, окуривали стены, чтобы изгнать демонов и прочую нечисть.

— И откуда ты все знаешь?

— В детстве меня отдали в монастырскую школу, где я читать и писать научился. Читал и древние летописи времен начала Сагатора. А потом надоело торчать в стенах и портить глаза в скриптории, в один день взял и сбежал в отряд стрелков, воевал, а потом вернулся в родные места, получил отпущение грехов за то, что проливал кровь за короля.

— Понятно, — прошептала Энвелла, которой было очень неуютно от этих замшелых стен, пропахших затхлостью.

Девушка постоянно путалась в длинном плаще, непривычном одеянии для человека космической эры. Следопыт заметил это, усмехнулся и показал, как следует повязать плащ, чтобы он не мешал движениям.

— Госпожа Вета! Совсем забыл. Возьмите и не расставайтесь с ним, — пробормотал рыцарь, вытаскивая из заплечного мешка длинный увесистый кинжал в ножнах и богато украшенной рукоятью, — С мечом может и не управитесь, а вот с этой штуковиной вполне. Это я нашел здесь в подвале, когда наводили порядок. Было замуровано в стене, да кладка расшаталась и там оказался сундучок с этой вещью. Кинжалу, думаю, лет пятьсот не меньше и ковка древняя, получше нынешней.

В свете факела лезвие переливалось бликами, высвечивая надпись, смысл которой давно утерян, на языке, которого уже не знал никто. Может и знали книгочеи монастырских скрипториев, но принцесса словно ощутила, что новая хозяйка признана. Неужели клинок имеет свою душу? Да нет, просто игра воображения, скорее всего. Оружие напоминало десантный вибронож, хорошо сбалансировано и довольно удобно лежало в руке. Энвелла сделала пару движений, как учили в спецшколе и нанесла короткий проникающий удар воображаемому противнику. Леэд удивленно отошел к стене.

— Неужели и на Небесах воюете? Против демонов?

— В основном, — хитро улыбнулась девушка, закрепляя ножны на поясе так, чтобы было удобно вооружиться при случае, — Куда дальше иди?

— Прямо, — указал Леэд на дверь, возле которой скучал часовой.

Увидев орденского знаменосца и посланницу Бога, солдат встрепенулся, взял алебарду наизготовку и отсалютовал начальству. Надо сказать, что Энвелла в рыцарских доспехах внушила такое почтение, что воин преклонил колено и протянул ключ от узилища. Этот мир построен на силе и броня внушает куда больше почтения, чем разряженная в тряпки придворная кукла или даже святая в ритуальных одеждах. Серебряный дракон, пожирающий золотую звезду, на нагруднике, сверкнул в свете факелов. Энвелла, коснулась рукой изображения, обратив на него внимание только сейчас.

— Это герб Мнайдры! Не мог удержаться и внушил оружейнику, чтобы он именно так украсил броню, — прошелестел в голове голос, — Ты его носишь по праву не только рождения, но и власти.

— Предупреждать надо. А вдруг этот символ здесь значит нечто иное, чем в Мнайдре? — мысленно ответила принцесса и продолжила вслух, — Открывай дверь и никого, кроме магистра Итара сюда не пускай. Леэд, будь рядом, хотя, пошли кого-нибудь за Ауттором, чтобы он записал допрос.

— Часовой! Приведи сюда брата Ауттора. Самозванка никуда не сбежит, поскольку посажена на цепь и прикована к стене. Я сам открою.

Бывший следопыт, немного повозился с массивным замком, ругаясь, что он не смазан, но таки открыл его и с трудом распахнул оббитый металлом створ, пропуская Энвеллу внутрь. Знаменосец снял со стены факел и вошел следом. Пленница сидела у стены на охапке прелой соломы, поправила массивный ошейник и мрачно взглянула на вошедших. Это была высокая молодая женщина, одетая в платье некогда роскошное, а теперь превратившееся в некую тряпку, волосы цвета старой бронзы спутаны и слиплись от грязи, а вот лицо очень сильно напоминало настоящую Вету, причем настолько, что Энвелла в облике свекрови казалась родной сестрой самозванки. На мгновение даже закралась мысль, что это покойница ожила, но голос внутри опроверг подобное предположение.

— Ты кто? Отвечай! — приказала Энвелла, но ответа не последовало.

Пленница презрительно сплюнула на пол и молчала, боясь взглянуть собеседнице в глаза. Даже Леэд поежился, увидев выражение лица истинной Веты. Куда уж убедительнее! А смотрит-то так, что посреди летней жары можно превратиться в ледышку.

— Я подожду. Мне спешить некуда, — с нежностью хищницы продолжила «истинная» Вета, — Назови себя! Я Вета, жена рыцаря Брасса Целителя, вернувшаяся с Небес.

— Ты-ы? — протянула пленница, засмеялась, а потом закашлялась, — Это я, Вета! Я! Тебя надо сварить в масле! А сэр Брасс — это злобный колдун, который меня заточил в пещере, усыпив на десятки лет! Ты ведьма! И твой муж — колдун, желавший убить меня много лет назад!

В этот момент в камеру вошел Ауттор, запыхавшийся от бега по лестницам. Он подождал пока стражник принес колченогий стол, разложил на нем письменные принадлежности и внимательно посмотрел на Энвеллу.

— Пиши, пленница назвала себя Ветой и угрожала мне котлом с маслом, называла ведьмой и слала хулу на Святого Брасса Целителя, славившегося своим благочестием. Все верно?

С конкуренткой следовало что-то делать, поскольку в котел с маслом не хотелось, если уж удалось сбежать с электрического стула на Земле. Приказать ее казнить прямо сейчас? Не выход, да и так можно подпортить собственный имидж, а условности в этом обществе решают больше, чем здоровая логика. Думай, милочка, думай!

— Я Вета! Разве не видно? — не унималась пленница, разорвала рукав на правом плече и показала татуировку, — Это колдовской знак сэра Брасса, которым он меня заколдовал! Я племянница старого Джада! Вот платье на мне то самое, которое сэр Брасс подарил на турнире, чтобы меня, доверчивую дурочку, заманить в пещеру и заколдовать!

Как убедительно говорит. Скорее всего, кто-то решил использовать карту Святой Веты в своей игре, нашел подходящую по внешности девчонку и промыл ей мозги, вложив туда некоторые факты из жизни давно исчезнувшего реального человека. Судя по видениям прошлого, платье на ней действительно то самое или очень похожее и имя дяди назвала верно, даже турнир упомянула. Это могло сработать, но именно Энвелла своим появлением в монастыре спутала весь расклад в этой странной игре.

— Кто тебя расколдовал, страдалица?

— Великий рыцарь, герцог Андирский и наш законный государь. Только истинному правителю дано снять колдовские чары.

— Ауттор, пиши все! А почему же ты здесь, а не при герцоге? Почему одна, без свиты, в рванье? Отвечай! Только не ври, что тебя, прямо из постели герцога, украли разбойники или очередной колдун!

— Что здесь творится? — неожиданно раздался голос магистра Ордена, — Это кто такая?

— Говорит, что она истинная Вета, — ответил Ауттор, присыпая написанный текст просеянным песком, — Редкая богохульница!

Увидев отца Итара, пленница встрепенулась, встала и хотела броситься к нему с распростертыми объятиями, но цепь остановила, едва не сломав шею.

— Итар! Ты помнишь меня? Сэр Брасс оказался подлым колдуном, и он не улетел на Небеса, а провалился в Преисподнюю, заколдовав меня. Ты обманут, как и я.

Магистр при этих словах опешил и растерянно посмотрел на Энвеллу. На старости лет только подобных потрясений не хватало. И как все было сказано, с какой интонацией в голосе! Очередная Лжевета могла стать великой актрисой, да по сути таковой и была на самом деле. Как бы там ни было, но кто-то ударил Энвеллу сзади по голове чем-то тяжелым, и она упала, потеряв сознание.

* * *

Реальность возвращалась очень медленно, а голова отчаянно болела, словно после недельного запоя. Доспехов на ней не было, одежды тоже, кроме грубого холщового, бесформенного балахона, прикрывавшего тело до пяток. Пошевелиться трудно из-за того, что шея и руки в колодках, прикованных к стене цепью. Она находилась в той же камере, где лишилась чувств во время допроса пленницы. Лишилась чувств, впечатлительная дурочка, признайся сразу, что тебя лихо стукнули по голове мешком с песком, причем умело и грамотно сделали наркоз с отключением сознания. Попыталась пошевелить ногой, чтобы занять позу удобнее, но в ответ только послышался звон кандалов. Немного, насколько это можно было, повернулась и увидела вторую Вету, которой было несколько проще просто сидеть на цепи, оставлявшей некоторую свободу движений. Сокамерница увидела, что конкурентка очнулась, показала язык и засмеялась.

— Что, ведьма, допрыгалась? Так тебе и надо! Господь все видит и вразумил отца Итара!

— Не радуйся! — ответила Энвелла, — Нам обеим достанется. Сколько прошло времени?

— Не знаю, но валялась ты долго. Факела уже несколько раз меняли и прошло две смены стражи. Говорят, что Итар собрал консилиум и теперь решают, что с нами делать. Одну сварят в освященном масле, а вторую признают истинной Ветой. Учитывая, что я действительно Вета, понятно, кого отправят в котел.

— Значит так тому и быть. Расскажи хотя бы, как тебя сначала заколдовали, а потом расколдовали? Просто интересно. Скоротаем время рассказами о себе, пока нам не вынесли приговор.

— Как хочешь, — согласилась «подруга» по несчастью, — Так вот! Когда мы с сэром Брассом поехали в замок Нага, он только и говорил, что лучшей баронессы не найти во всем Сагаторе и уже договорился со священником о нашем венчании. Дядя Джад стал управляющим землями, был на верху блаженства после того, как ему выхлопотали дворянское достоинство за заслуги перед короной, да и не каждому дано выдать замуж племянницу за владетельного барона.

— А как выглядел сэр Брасс? — спросила Энвелла, облизывая пересохшие губы, — Просто интересно.

— Ничего особенного, — улыбнулась собеседница, — Не очень высокий, с упитанным животиком, но ручищи были неимоверной силы, а окладистая борода могла свести с ума кого угодно. Так вот, ночью, за неделю до свадьбы, барон мне предложил прогуляться в пещеру и посмотреть усыпальницу бывших хозяев замка. Таков священный ритуал, и я не заподозрила ничего плохого, тем более это так романтично, покорить злобного матерого хищника, каким был сэр Брасс. Какая же я была дура и не знала, что он уже давно продал душу демонам за то, чтобы выжить на Андире. Надо было мне плыть с ним, но я ведь покорная девушка и не привыкла вмешиваться в дела мужчин.

Загрохотал замок. Дверь со скрипом открылась и в узилище вошел местный священник в сопровождении двух служанок, следивших за порядком в храме. Святой отец покачал головой и приказал сначала покормить пленниц, а потом провести осмотр на предмет свидетельств о связи с нечистой силой.

Энвелла довольно безразлично хлебала из ложки некое подобие пищи, от которой мутило в желудке. Служанка честно скормила ей из миски все, что там было, а потом, для проформы, побрызгала на лицо святой водой. А вот то, что было дальше, привело Энвеллу в состояние почти бешенства. Ее обрили на лысо, уже второй или третий раз в жизни поиздевавшись над волосами, предметом женской гордости. Едва себя сдержала, но не проронила ни слова, в отличие от дурехи, сидевшей, напротив. И чего она добилась? Все-равно обрили, да еще и заковали в колодки, чтобы не брыкалась. Служанка задрала балахон, осмотрела все, что можно, еще раз проверила голову и сообщила об увиденном священнику. Тот подождал доклада второго «эксперта», нахмурился, но не проронил ни слова и вышел в коридор. Пленницы снова остались одни.

— Как они могли? Мои волосы-ы! Мне больно и неудобно! Гады-ы! Прокляну всех!

— Заткнись, дура! — презрительно огрызнулась Энвелла, — Не ори! Хочешь, чтобы нам в пасть засунули кляп? Так хоть поговорить сможем!

Сокамерница долго вертелась, выбирая удобное положение тела, стонала, причитала, правда не громко, а потом только всхлипывала. Человек способен привыкнуть ко всему, даже к нечеловеческим условиям жизни. Надо сказать, что большинство из того, что довелось услышать Энвелле было откровенной ложью, но вот рассказчица действительно верила, что это все было с ней на самом деле. Ни один детектор не уличил бы ее во лжи. Но ведь в этом бредовом потоке информации должно же быть зерно истины? Для такого устойчивого эффекта ложной памяти надо специальное оборудование, которого на Янтарисе нет и быть не может, если его сюда специально не завезли те, кому это выгодно. Одна зацепка для поисков есть и ее надо использовать, если конечно раньше не превратишься в тушеное в масле блюдо, которое никто не будет есть.

— Девятая! Расскажи, что было дальше между тобой и сэром Брассом? Может быть легче станет?

— А почему Девятая?

— Потому, что я Восьмая! До нас было семь Вет и их всех сварили в масле, не признав истинными. Я пришла раньше, восьмой по счету, а ты после меня — значит девятой.

— Я первая и единственная, настоящая Вета, а не как те самозванки или, как ты.

— Они тоже считали себя настоящими, как и я, но ты девятая по счету и тоже истинная! — рассмеялась Энвелла, — Не хочешь просвещать меня о житии спящей красавицы Веты, не надо.

— Ладно уж, — снисходительно согласилась Девятая, — Слушай. Мы прошли в пещеру и по дороге я сплела венок себе и любимому. Там было холодно и сыро. Мы останавливались у каждого саркофага, но не могли прочесть надписи, ибо барону и баронессе грамота не нужна. Только последний саркофаг был уничтожен, поскольку этот барон поднял мятеж против короля лет за десять до моего рождения. Мы прошли дальше и оказались в пещере, где горел свет из ниоткуда. Факелов не было, но камни горели огнем. Ты даже представить не можешь эту красотищу. В центре пещеры стоял огромный стол, сверкающий так, что больно смотреть на него. Я коснулась рукой столешницы, и она была теплой, очень приятной. Сэр Брасс сказал, что я должна получить душу замка и приказал лечь на стол. Я легла, и тут потеряла возможность двигаться. Меня накрыло стеклянным колпаком и рыцарь, которого я любила провалился сквозь землю, растаял, словно его и не было, подлый демон. Я постепенно заснула и спала много лет, пока красивый черноволосый мужчина меня не пробудил ото сна. Это был герцог Андирский. Он меня забрал к себе в шатер и очень удивился, узнав, что я Вета Сагаторская, причисленная к лику святых.

— А потом тебя украли? — рассмеялась Энвелла.

— И нет в этом ничего смешного. Посланцы принца меня выкрали и решили увезти в столицу, чтобы я освятила коронацию нового короля. Вот так! Я сбежала от похитителей, просила помочь монахов, но они меня отвели сюда. Теперь твоя очередь.

— Моя история ничем не отличается от истории Веты, записанной отцами церкви, — пожала плечами Восьмая и скривилась от боли в затекших мышцах, — Мой небесный муж, сэр Брасс, был высоким мужчиной, почти на голову выше меня, подтянут, всегда брился и лучше его никто не бился на мечах во всем Сагаторе. Я была с ним на Андире, где мы уничтожили демонов, заразивших страну «черным мором». Ты помнишь, как люди умирали? От дыма погребальных костров голова шла кругом. Помнишь, как дядя Джад заставлял умываться и протирать руки кислым вином, чтобы не сдохнуть? Мое платье насквозь пропиталось этой кислятиной и на рынке все косились на тебя, принимая за гулящую девку! Ты помнишь все это, тварь?

— Врешь ты все! — прошипела Девятая, — Вета была девственница, как я, а ты просто шлюха!

— Если у меня есть муж, то естественно, что я, как баронесса Нага, дарила любовь законному мужу, — спокойно ответила Энвелла, вспоминая лихие оргии в студенческие годы на Терре, где быть девственницей, к получению диплома, считалось верхом неприличия, — Как хочешь, можешь не слушать.

Девятая недовольно фыркнула и начала бубнить молитву, чтобы на рыцарей снизошло озарение, и они осознали истину. С другой стороны, Энвелла прекрасно понимала, что стол в пещере, прозрачный колпак — это части устройства для анабиоза, применявшегося для реанимации безнадежных больных на звездолетах дальней разведки. Кто-то, лет шестьдесят-семьдесят назад завез сюда медицинское оборудование, причем это было до нашествия заргов, то есть во времена Лиги незадолго перед войной. Вопрос в том, зачем это было сделано? В любом случае надо посетить усыпальницу баронов Нага и все увидеть самой воочию.

Скорее всего это было оборудование для лечения тех, кого нельзя было транспортировать в космос. Сплошные загадки, ничего не скажешь. Для любой головоломки должны быть ответы, но найти их порой непросто, а иногда невозможно. Ясно одно, что Девятая лет на десять младше ее свекрови, получила ложную память и пролежала довольно долго в анабиозной камере. Ей сейчас должно быть лет сорок-сорок пять, а выглядит, как обычная восемнадцатилетняя дурочка с повернутыми не в ту сторону мозгами. Заметим, что герцог Андирский сумел отключить оборудование и оживить эту идиотку. Так что личность претендента на престол не такая и простая, как кажется Итару.

Опять загрохотал замок в двери и в камеру вошел не кто-нибудь, а Ауттор в сопровождении рыцарей. Молодой человек, жестом, приказал расковать пленниц, снять с них колодки и вывести в коридор. Что происходит девушки не понимали, а Ауттор молчал, причем было видно, что хотел сказать что-то, но сдерживал себя. Зато Девятая тараторила без умолку, интересуясь тем, что их ждет, делая предположения одно фантастичнее другого.

Энвелла скривилась от боли, растирая затекшие руки и ноги. Хотелось нормально помыться, привести себя в порядок и просто посидеть у жаркого камина. Идти по скользким камням было неудобно, особенно если руки связаны за спиной, но выбирать особо не приходилось. Девятая причитала за спиной, ворчала, что баронессе не положено ходить босоногой по камням и ранить благородные ножки. Нытье, на этот раз не раздражало Энвеллу, а даже немного веселило в этот погожий весенний денек.

Из подвала вышли во двор, где отряд новоиспеченных рыцарей тренировался под руководством Леэда, превращая землю в грязное месиво. Как бы там ни было, а весна постепенно вступала в свои права, освобождая долину от сугробов. Скоро должны вскрыться реки ото льда, начнется навигация и можно по реке добраться к столице, осажденной мятежным герцогом.

Как бы там ни было, а обеих Вет провели в подсобное помещение церкви, где было тепло, стояла бадья с холодной, но не ледяной водой, а на лавке лежала чистая одежда. Можно было сказать только одно, что их варить в масле не будут, по крайней мере в ближайшее время.

— Переоденьтесь и ждите, — приказал Ауттор и вышел на улицу, чтобы не истязать свою душу созерцанием обнаженной женской плоти.

Леэд дал новобранцам отдых и подошел к собрату, чтобы немного перевести дух от многочасовой муштры.

— Как они были в армии герцога? Ничего не умеют. Будем надеяться, что к началу похода научаться хотя бы держать строй.

— Брат, я не знаю, что такое быть воином, — вздохнул молодой человек, — Мое оружие перо и молитва.

— И это надо кому-то делать, — согласился следопыт, — Помню, попал после монастыря в отряд королевских стрелков. Думал умру. Сначала бегаешь, а после дадут лук и стреляй. Руки-то дрожат с непривычки, а потом привык ко всему и стрелял лучше многих. Как она?

— Кто?

— Вета.

— Которая из них? Та, что пришла раньше?

— Та, которая тебя вылечила, — буркнул Леэд, — Не по-божески обошлись с красоткой. Есть в ней нечто, что заставляет быть рядом. Вторая девка обычная пустышка, хотя не спорю, более живая и естественная.

— Брат мой, — с легким завыванием ответил Ауттор, закатывая глаза, — У каждой сущности есть две ипостаси, светлая и темная. Нам надо понять, кто есть, кто. Весть о явлении истиной Веты летит впереди нас и следует отделить свет от тьмы, ибо свет есть наша сила, способная опрокинуть врагов и обратить их в бегство.

— Не силен я в этих спорах. Эй! Подъем! Разбиться по парам и мечи наголо, — недовольно рявкнул Леэд и продолжил занятия с оруженосцами.

Маршал ордена покачал головой, прочел молитву о вразумлении заблудших душ и присел на лавку, чтобы внести в свиток запись о последних событиях. Во всех этих спорах, особенно на заседании капитула ордена парень откровенно терялся из-за отсутствия житейского и боевого опыта. Что он видел, по сути, кроме монастырских стен, горных вершин и забытой всеми деревни в долине? Работа над свитком помогала привести мысли в порядок и осознать ту или иную цепь событий.

Появление второй Веты, если честно, внесло сумбур в голову не только Ауттора, но даже отца Итара. Магистр хмурился, пожимал плечами, не в состоянии сделать выбор в пользу одной из претенденток. Если честно, то главе Ордена больше по нраву была косноязычная дурочка, словно в нем говорили давние детские обиды. Такую Вету, какой была первая из пришедших он не хотел признавать. Слишком умная, решительная, привыкшая повелевать и добиваться своего любой ценой, не лучшие качества для женщины Сагатора. Но вот юный маршал излечен от ранения и быть неблагодарным не хотелось. А может это искушение сил Тьмы? Излеченный Тьмой уже пособник зла и сродни колдуну. Женщин-ведьм, как правило, варили в масле, а вот колдунов в смоле. Ауттор поежился. Такая перспектива явно не устраивала, и он решил на заседании капитула настаивать на том, чтобы именно его целительницу признали настоящей святой.

Маршал сидел на лавке до тех пор, пока не подошел Леэд, тронул его за плечо, выводя из состояния оцепенения, да и думать о плохом вредно для здоровья. Пора идти на заседание капитула. Рыцари молча переглянулись и потом Ауттор, как старший по рангу, прошел в подсобное помещение, где пленницы, немного посвежевшие, в строгих монашеских платьях выглядели благопристойными служительницами Господа.

— За мной, — приказал маршал и вышел в коридор.

Они поднялись на второй этаж дома, где в покоях настоятеля храма собрались не только рыцари, но и весь клир храма. Энвелла удивленно взглянула на сервированный стол, явно лишний для судилища. Ароматная пища дразнила обоняние и ощущение голода дало о себе знать, но не терять же по этому поводу человеческое достоинство. Пленниц рассадили подальше друг от друга и отец Итар, жестом, пригласил всех к столу. Очень уж странное судилище.

— Дети мои! Вкусим яства и питие и осветит Господь наш разум! — поднял бокал великий магистр, — И явится сегодня истинная Вета. Аминь!

Девятая довольно усмехнулась и одним махом осушила кубок с вином. Натощак? Что может натворить пьяная женщина Энвелла знала не по рассказам и потому лишь пригубила из кубка терпкий со странным привкусом напиток. А вот это уже не приятно. Ошейник дяди Леро начал покалывать, нейтрализуя какой-то наркотик или другую дрянь. То, что в вине нет яда, девушка была уверена и осторожно съела кусочек ароматного мяса. Посмотрим, что будет дальше. Мясо оказалось без кулинарных подвохов, как и остальная пища. Уже легче. К чему это представление? Неужели нельзя было накачать гадостью в узилище и сделать свои дурацкие выводы. Все-таки она не зря училась в имперском центре по подготовке рыцарей «плаща и кинжала» космического разлива и теперь внимательно анализировала ситуацию. К сожалению, в империи не делали поправки на ситуацию, когда агент попадает в совершенно дикое, почти первобытное общество. И внутренний голос молчит, хотя мог бы и помочь советом, ментальный воспитатель, язви его за ногу.

Энвелла осмотрелась вокруг. Обычное застолье, но вот Ауттор явно встревожен, а Леэд с опаской смотрит по сторонам. Отец Итар сам не свой, внимательно изучает то одну Вету, то другую, видимо ждет какого-то эффекта. Да, времена изменились и люди изменились тоже. Неужели можно стать настолько циничным? Девятая не о чем не волновалась, с чавканьем ела все, что было на столе и пила вино в изрядных количествах. Энвелла, чтобы ее не заподозрили, тоже осушила пару кубков, надеясь, что ошейник нейтрализует любую гадость, которую туда напихали. Пока изобретение Леро Джонса работало безотказно.

Молитвы следовали одна за другой, причем это были не просто молитвы, а почти стихи, подчинявшиеся какому-то особому ритму. Именно подобное исполнение, судя по всему, должно направить действие наркотика в нужное русло. Неожиданно Девятая откинулась в кресле, зевнула, а потом встала и начала танцевать на четвереньках, выкрикивая нечто неразборчивое, в котором улавливалось имя сэра Брасса. Оно и немудрено, когда напилась алкоголя с наркотиком столько, что можно свалить лошадь. Впрочем, на планете не знали лошадей и тем более не знали сколько они могут выпить. Глаза у впавшей в экстаз «святой» были до предела безумные, можно сказать стеклянные, не выражающие ничего. Еще минута-другая и Лжевета Девятая запела песенку, любимую песню настоящей Веты и магистр одобрительно кивнул. Энвелла на такую мелочь, как девичья песня свекрови не обратила внимания, а следовало бы из информационного поля вытащить не только слова, но и мелодию. Это был непростительный ляп, который мог стоить жизни. Ничего не скажешь, но ложную память настроили грамотно, со знанием дела.

— Я признаю ее настоящей святой Ветой, — указал Итар на скакавшую девицу, — Взять самозванку!

— Отец Итар! — подскочил с места Ауттор, — Но ведь другая доказала свою святость! Я не верю, что эта безумная девка настоящая Вета!

— Демон поглотил твою душу! — взревел магистр, поддавшийся своему личному безумию, — Взять колдуна и в колодки! Ауттор, я тебя любил, как сына, но тот монах умер в монастыре, а ты лишь проклятая кукла, в которой сидит тварь из Мрака!

Стража из числа рыцарей повязала сначала маршала-отступника, а потом и Энвеллу, которая даже не сопротивлялась, дав себя связать веревками. Девушке показалось, что Леэд хитро подмигнул, хотя это могло быть игрой воображения. Рисбренд не показывал никаких эмоций, ибо хоть и стал рыцарем-монахом, предпочитал не вмешиваться в церковные дела, себе дороже.

— Через неделю, в день канонизации Святой Веты Сагаторской, ведьма-самозванка и демон будут отправлены обратно во Мрак, откуда они и пришли. У нас достаточно древесного масла и смолы?

— Вполне, — кивнул настоятель храма, — Котлы только надо почистить.

— Вас попутали бесы! — не унимался Ауттор до тех пор, пока рот не заткнули кляпом.

— Ровно через неделю, в полдень, братья мои, мы обретем истину и знамя Святого Брасса Целителя вернет свет в Сагатор!

Тем временем Девятая устала безумствовать, лишилась сил и потеряла сознание, исторгнув содержимое желудка на пол. Клирики засуетились вокруг нее, перенесли на ложе и обложили мягкими подушками. Энвелле уже было все-равно, что будет дальше, когда ее и Ауттора вели обратно в подвал.

* * *

Время тянулось медленно, очень медленно, вытягивая все силы ожиданием развязки. На этот раз обошлись без колодок, просто запаковали пленников в мешки из сыромятной кожи и подвесили к потолку, не забыв заткнуть рты кляпами, чтобы не было какого колдовского сговора. Сильно хотелось пить, благо стражник раз в день приходил и смачивал губы святой водой, спасибо хоть за это. Ауттор, судя по мычанию и выражению глаз таки полностью свихнулся и сразу решил все свои проблемы. В таком состоянии можно и демона поизображать, если этого всем хочется.

А вот Энвелла и рада бы сойти с ума, но не могла этого сделать по складу характера. Она была просто в бешенстве, ибо не хотела погибать, так и не устроив ни одного скандала законному мужу. А сколько прошло времени? Опять противно заскрипела на несмазанных петлях дверь. В сопровождении двух рыцарей в узилище вошла Девятая, ах да, теперь это истинная Вета Сагаторская. Она была разодета, как придворная дама, обмахивала лицо веером и презрительно поморщилась от тюремного смрада. А давно ли это существо под наркотиками танцевало на полу? Смотреть противно.

— Вот мы и встретились, — присела в глубоком реверансе гостья, — Как видишь, я была права. Удалось установить множество твоих делишек, но самый большой грех тот, что ты отправила в Ад душу невинного Ауттора. Ответь что-то? Ах, не можешь! Я совсем позабыла, но извини. Как тут воняет! Воскурите благовония!

Рыцари кивнули, поставили небольшие жаровни и вскоре камеру наполнил ароматный запах священной смолы южных деревьев. Принесли кресло и «святая» устроилась вполне комфортно.

— И так, завтра в полдень тебя ждет котел с маслом, что и следовало ожидать. А для твоего пособника приготовили смолу, лучшую из того, что удалось найти. Короче, скоро ощутите себя, как в родных местах. Ладно, я сегодня добрая. Пусть говорит и дайте ей попить святой воды, сколько влезет.

Тюремщик согласно кивнул, надел толстые кожаные перчатки и осторожно вынул кляп, осенив себя символом веры. Энвелла пила долго, пока поняла, что больше не может.

— Благодарю, — прошептала «ведьма».

— Какая покорность, — наигранно вытерла слезу Лжевета, — Ты признаешь, что я Вета де Брасс, баронесса Нага?

— Да, — усмехнулась Энвелла, которой так хотелось врезать кулаком по физиономии этой стервы, но по известным причинам это было сделать невозможно, — Хотя настоящий сэр де Брасс выглядел не так, как ты описала, но я спорить не буду.

— Хамка! Она мне будет рассказывать о моем муже-колдуне? Я заслужила святость своими страданиями. Я добрая и лично отпущу тебе грехи у края котла.

— Буду очень благодарна, — спокойно ответила Энвелла, хотя на душе все кипело.

— Я довольна разговором, — поднялась с кресла собеседница, — А теперь закройте ей пасть и пусть ждет завтрашнего дня молча.

Оставшись в компании с безумцем, начала искать выход из ситуации. Развязаться не было никакой возможности, да и кожа мешка настолько задубела, что даже рукой нельзя пошевелить. А если бы и можно было, то чем это поможет? Ничем абсолютно. А вот думать не возбраняется и ничто этому не мешает. Жаль, конечно, что нет яхты с «лучом перехода» с помощью которого удалось сбежать из тюрьмы на Земле, но может же везти бесконечно. Надо было наняться в бордель на Терре, что с ее «индексом сексуальности» было совсем не сложно или выйти замуж за Симона Мелоша, очистить память от мусора и жить спокойно где-нибудь в Южной Франции, как почтенная мадам? Да, может быть это был неплохой выход, но жить со стертой памятью, потерять себя, не лучший вариант. По сути, Мелошу нравилась ее внешность и ничего более, а тот выход был лишь иным, более утонченным методом самоубийства.

Ауттор беспокойно замычал, задергался и мешок начал раскачиваться, все увеличивая амплитуду, а потом попытки вырваться прекратились и мычание перешло в легкий скулеж. Энвелла проанализировала действия собрата по несчастью и поняла, что это только порыв бессилия. Хорошо, допустим раскачиванием она перетрет веревку и свалится на пол. Дальше что? Как освободиться без посторонней помощи?

Опять послышался грохот открываемого замка и в камеру вошли два стражника, которые согласно ритуалу смены караула, проверяли охраняемые объекты. Теперь до утра никто сюда не зайдет и не будет мешать подведению итогов жизни. Один из воинов подошел к Энвелле, потрогал мешок и покачал головой, явно размышляя о том, что с такой девкой не грех и ночку провести. Его товарищ покачал головой, пригрозил пальцем и намекнул о грядущей исповеди у священника. И снова наступила тишина, звенящая, тяжелая, усиливающая состояние безысходности. Потом пришел липкий, без сновидений сон, проваливший сознание в черную бесконечную пустоту.

В пустоте пришлось лететь очень долго, словно в пространственном переходе из одной точки в другую. Очень похожее ощущение, но нервы, ожидание развязки просто отключили способность мыслить. И ты летишь и летишь, засасываемый в воронку, где нет понятий пространства и времени. Ты никто и будешь никем, даже элементарной частицей или квантом излучения. Полет прервался весьма неожиданно и Энвелла проснулась от того, что мешок тяжело грохнулся на каменный пол. Неужели пора отправляться в котел?

Над мешком, воровато озираясь, наклонился Леэд. Он аккуратно вытащил кляп, приложил два пальца к губам, призывая молчать и принялся аккуратно разрезать кожу, ссохшуюся до твердости сапожной подошвы. Все-таки надо быть очень везучей дурочкой, чтобы тебя вытаскивали из всех неприятностей, в которые может влипнуть твоя белокурая головка. Следопыту пришлось возиться довольно долго, но кожа таки поддалась мужской силе и твердости металла.

Освободившись от кокона Энвелла долго растирала руки и ноги, пыталась почистить платье от испражнений, а потом махнула рукой, бесполезно. Встала на ноги, попыталась сделать шаг, но закружилась голова и Леэд придержал даму. Как ее распирало любопытство, что есть штука страшная, погубившая не одну кошку, потому лучше молчать. Все-таки подготовка пилота дорогого стоит и через несколько минут девушка вполне овладела своим телом настолько, что могла идти.

— Так, стражник спит! — прошептал Леэд, — В вино добавлено сонное зелье, потому он не проснется до утра. Я договорился с корчмарем, и было сделано с пойлом все, что надо. Этот тип, с некоторых пор, его постоянный клиент. Корчмарь, тот самый парень, которого ты спасла своим появлением в деревне. Мы уйдем по тайному ходу, который я обнаружил в подвале. Им не пользовались лет двести, потому никто ничего не узнает. Поняла?

— Да, — прошептала Энвелла, не веря своему счастью, — Что ты делаешь?

— Набиваю мешок серой и опилками, потом брошу туда угли, чтобы подумали, что ты ушла в Преисподнюю.

— Дай мне свой нож.

— Зачем? — пожал плечами следопыт, но возражать не стал.

Девушка взвесила в руке хорошо сбалансированное оружие, пошатываясь подошла к Ауттору и одним быстрым движением перерезала ему горло. Глухой хрип и осужденный захлебнулся собственной кровью. По щекам красавицы потекли слезы, ибо она была не в силах сдержать эмоции.

— Зачем? Это жертва твоим покровителям?

— Это милосердие, Леэд, милосердие! — прошептала девушка и торопливо вытерла окровавленные ладони о подол платья.

— Понимаю, — кивнул спаситель, — Давай подвесим этот тюк обратно. Помоги.

С мешком провозились довольно долго, а потом внутрь были высыпаны угли из глиняной коробочки и помещение стало наполняться едким дымом, от которого першило в горле и хотелось кашлять. Леэд указал на проход в глубине камеры, плотно задвинул каменную створку и зажег факел, чтобы освещать дорогу. Энвелла откашлялась от дыма, сделала глоток сухого вина из фляги спасителя и немного успокоилась.

— Скоро рассвет?

— Нет, почтеннейшая, еще довольно долго. Со спасением!

— Спасибо, — сквозь слезы улыбнулась принцесса, — Везет же мне влипать во всякие неприятности. Скажи, я полная дура?

— Вопрос философский, — хмыкнул спаситель, а потом рассмеялся, — Я просто не верил, что ты ведьма и знал, что ты настоящая Вета.

— И ошибся. Я не Вета и никогда не была ею.

— А где она? Жива? Наверное, благообразная старушка?

— Ее больше нет. Как бы это понятнее сказать, убита демонами, которые вернули «черный мор» в Сагатор. Так что я не буду больше изображать мою небесную покровительницу и буду собой.

— Не думал, что на небесах тоже непонятное творится. Можно просьбу?

— Какую?

— Если выберемся из этой передряги, то заберешь меня с собой? Хочется увидеть то, что не видел никто.

— Куда забрать, в Ад или Рай?

— Все-равно. Как Вас величать теперь? Совсем запутался.

— Принцесса Энвелла Виманарская, — усмехнулась девушка, — Но где этот Виманар я и сама не знаю.

— Найдем, я же следопыт, — ответил Леэд и преклонил колено, — Можно я буду твоим рыцарем и вассалом?

— Пусть будет так.

— В таком случае, моя госпожа, следуйте за мной.

Кто сказал, что у взрослого человека не меняется характер? Сама еще этого, не осознавая Энвелла изменилась в очередной раз в своей недолгой по меркам ее расы жизни, хотя для таких, как Леэд это было сродни вечности. Они шли по древнему каменному тоннелю, выбитому многие века назад, наполненному затхлым сырым воздухом. Невелика неприятность в сравнении с котлом и прочими сомнительными удовольствиями дикарского бытия Янтариса. Девушка сдернула с головы платок, брезгливо его выбросила, попыталась разгладить некогда пышные белокурые волосы и криво усмехнулась. Ничего страшного, волосы отрастут снова, а вот прошлого уже не вернешь, но, опять же, кто сказал, что будущее хуже? Настроение, конечно, паршивое и даже с мужем нельзя поругаться, чтобы снять напряжение. Бедняга, знает ли он какое счастье ему уготовано, пока шляется непонятно с кем? Господи, она уже ревнует? Какой ужас! Плохо то, что слишком разоткровенничалась с Леэдом, все-таки этот дикарь мог все понять не так, как надо.

— Ты все сделала правильно, — прорезался внутренний голос, — Достойно Великой Энту Мнайдры.

— Появился, учитель, чтобы у тебя язык парализовало! — мысленно съязвила девушка в ответ, — Ты мог вскоре воспитывать кусок мяса, сваренный в масле.

— Нет, дорогуша, нет! Именно подобные ситуации убирают извращения из твоих мозгов. Ты сама осознала, что следует быть не только красивой женщиной, но и делать так, чтобы за тобой шли. Умница, твоя мать была бы тобой довольна.

— А отец?

— Не знаю. Он был очень своеобразен, хотя ты настоящая дочь своего отца.

— Скажи хотя бы, как зовут моего мужа? Жене то можно это знать?

— Можно, но пока не нужно, — рассмеялся наставник и замолк.

Тоннель казался бесконечным, словно ему нет конца и края. Леэд зажег второй факел, остановился возле небольшой ниши со скамьей и достал из сумки кусок вяленого мяса с сухарями.

— Долго еще идти?

— Не очень, моя госпожа, — ответил следопыт, — Подкрепитесь немного. Хех, старость не радость. Мне ведь скоро седьмой десяток стукнет, а вот потянуло на приключения. Совсем из ума выжил.

— Мне с тобой очень спокойно, благодарю.

— Рыцарь и слуга благородной дамы на то и нужен, чтобы ей было спокойно. Как выйдем отсюда, пойдем в мое горное убежище. Я туда перенес доспехи госпожи и оружие, до последнего метательного ножа, немного добыл денег и спрятал копье де Брасса, ибо рыцари только позорят его имя. Путь он не муж Госпожи, а свекр, но ведь все-равно близкий родственник, который не заслужил позора. Если бы не он, мои родители бы умерли, а так, от судьбы не уйдешь. Та, что теперь возрожденная Вета говорит, что сэр Брасс — это пособник Тьмы и ей верят все, даже отец Итар.

— Спасибо, Леэд, — вздохнула Энвелла, размышляя о том, что делать дальше, — Представляю, какой там переполох.

— Еще все тихо, но скоро начнется, — рассмеялся спутник, — Пора идти, нечего сидеть в этом подвале.

Леэд подождал пока дама окончит прием пищи, потянулся и направился вперед, изредка рассматривая полустертые знаки на стенах.

* * *

С вершины горы, с которой вся деревня выглядела, как на ладони, было удобно наблюдать за местной суетой в честь праздника открытия речной навигации. Весна полностью вступила в свои права, река вскрылась ото льда, и рыцари готовились отправиться в путь на баржах, чтобы побыстрее добраться к столице, осажденной войсками герцога Андирского. Запах прелой травы и оттаявшей земли создавали неповторимый аромат, который может быть только весной, созвучный мыслям всего живого, наполнявшего окрестности радостными звуками.

Молодая женщина в доспехах, закутанная в рыцарский плащ стояла в зарослях кустарника, любовалась небом, ярким солнцем и наблюдала за тем, что творится в деревне. На площади, окруженный свитой, стоял Великий Магистр Ордена, на руку которого опиралась «святая», разряженная так, словно собралась на бал, а не на войну. С такого расстояния трудно что-либо рассмотреть, но Энвелла почти знала, о чем там разговор. Вот же, стерва, таки добилась своего, выставив себя такой Ветой, какую хотели видеть. И ладно, с них станется.

За две недели удалось привести себя в порядок, восстановить силы и даже волосы слегка отросли, что не могло не радовать. От скуки Энвелла училась управляться с луком и сделала определенные успехи, хотя пока не профессиональный стрелок, но уже и не новичок. Леэд ушел в деревню за новостями, а его сюзерен вышла прогуляться, пострелять из лука и привести в порядок мысли. Попробуй тут разберись с этими самыми мыслями, когда они скачут весной без всякого порядка и даже воют не в унисон, а создают бессвязную какофонию, каждая на свой лад.

Уйти бы подальше из этих мест, но нельзя, пока эти рыцари не покинут деревню, находившуюся в своеобразном каменном мешке с выходом только по реке. Есть путь через горы, но перевал откроется только к началу лета и ждать не позволяла виртуальная заноза в попе, а может не виртуальная? Девушка потрогала ладонью кожаные штаны и пришла к выводу, что во всем виновата весенняя хандра. Она натянула на боевом луке, подаренном охотником, тетиву, вытащила стрелу и прицелилась в маленького пушистого зверька. Нет, зачем убивать такого симпатягу? Зверек тихонько пискнул, показал длинный язык и скрылся в зарослях, короче никакой благодарности за то, что остался жив.

На склоне послышался едва слышный треск, который можно было спутать с возней грызунов на деревьях. Девушка снова натянула тетиву, но выстрелить не успела или не захотела, что скорее всего.

— Молодость есть молодость. Уже и не подберешься неслышно, — послышался голос тяжело дышавшего Леэда, — В деревне можно с ума сойти. Дайте старику руку, госпожа, присяду и отдышусь немного.

Следопыт тяжело опустился на замшелый пень, достал флягу и сделал пару глотков, а потом протянул ее даме. Энвелла усмехнулась, отпила немного сухого вина и устроилась рядом, прямо на земле.

— Что новенького? Как там поживает очередная Лжевета?

— Да что сказать. Все решили, что Вы, госпожа, провалились в Ад, принеся в жертву бедного Ауттора. Часовой у дверей видно так нанюхался серных паров, что очень красочно описал, как едва спасся от толпы демонов. Парень слегка тронулся рассудком и теперь стал личным телохранителем «святой», завидная должность. У них проблема. Не знают куда девать смолу и масло, потому погрузили это все на баржу, чтобы использовать при случае по назначению.

— Забавно. А чего там за шум на площади? Даже сюда слышно.

— Вчера, прямо в церкви, было объявлено, что сэр Брасс Целитель на самом деле является демоном, который наслал «черный мор» на Сагатор и, когда было собрано нужное число жертв, сам же его и прекратил. Неблагодарные твари. А раз так, то Орден теперь не имеет к «демонам» никакого отношения и именуется просто «Рыцари Света». Вот так-то.

— Отец Итар это все принял? Его что, опоили?

— Все может быть, — ответил Леэд и достал мешочек с нюхательной травой, — Как бы там ни было, но они решили подержать герцога Андирского и выступают ему на помощь. Лжевета может быть очень убедительной, если захочет. А на площади собрались, чтобы казнить Рисбренда, не пожелавшего нарушить присягу короне.

— Идиоты, — зевнула Энвелла, — Он этого не заслужил. Его можно спасти?

— А надо? Он умрет на плахе достойно, как и положено рыцарю, не сомневаюсь.

— Боишься?

— Ваше Высочество! Мне уже нечего бояться и терять нечего в мои годы. Мы сможем дать бой толпе этих дураков-рыцарей? Там, кроме магистра никто меча толком держать не умеет, но их много. Затопчут! Мне бы сдать Вас на руки мужу и спокойно в Виманаре откинуть копыта в тепле и благости. Рисбренд хороший человек, но смерть, как правило, забирает лучших.

— Сколько до казни? — жестко, с металлическими нотками, спросила Энвелла, как положено офицеру Звездной Империи спросила, без нытья, свойственного благородным особам, — Ты знаешь, куда посадили командора?

— Видно на роду мне написано, что своей смертью не умру, — заметил Леэд, — Пока сварганят эшафот, найдут палача пройдет часа два и к обеду отрубят голову его же собственным мечом. Сидит Рисбренд в позорной яме на краю деревни и охраняется караулом из пяти стражников.

— Хорошо. Мы можем пройти к пристани и стрелами с паклей поджечь баржи? Если там мое масло, то нельзя, чтобы такой товар пропадал зря. Или ты считаешь, что я в баржу не попаду?

— Упаси меня такое подумать, — проворчал следопыт, — Надеетесь, что поднимется переполох и под шумок спасти парня? Можем попробовать. Как я понимаю, возражения не принимаются?

— Нет, — ехидно улыбнулась принцесса.

— О да, так себя вел и твой папаша, хотя он был хитрее, умнее, изысканнее. За тобой идут, как шли за ним, — проворчал в голове внутренний голос и снова умолк.

— В таком случае, моя госпожа, — поднимаясь с пенька сказал Леэд, — Я за своим луком, просмоленными стрелами, да и кольчужку надо нацепить. Встретимся на восточном склоне, а по нему спустимся к реке. Я укажу куда стрелять. Обмотайте ноги тряпками, чтобы не грохотать по камням. Сними тетиву с лука и замени на другую, промасленную.

Леэд скрылся на лесной тропе, оставив Энвеллу в одиночестве. Она опять усмехнулась, обмотала ступни мягким войлоком, заменила тетиву на луке и легко побежала к восточному склону. Под ногами не хрустнул ни один сучок, молодая травка смягчала шаги, хотя, конечно, панцирь и пластины на кольчуге не давали двигаться быстрее, да и плащ цеплялся за ветки. Наглый грызун прыгнул на плечо, застрекотал и скрылся в ближайшем дупле, маленькая хвостатая зараза, так и до инфаркта довести можно.

Энвелла остановилась, чтобы отдышаться и закрепить ножны на поясе, мешавшие плавности движений. Оглянулась вокруг и с наслаждением вдохнула воздух, пряный, насыщенный ароматом молодой зелени. Все спешишь куда-то, не замечая красоты вокруг. Сорвала цветок у подножия замшелого дерева, ощутила его приторно сладкое дыхание, успокаивающее своим прикосновением и закрепила в волосах. Хорошо, но надо идти, если уж решила кого-то спасти от неминуемой смерти. Тропинка впереди вилась серой, размокшей лентой и тут надо быть осторожнее, чтобы не свернуть шею на ближайшем повороте.

Опять препятствие. На этот раз в виде двух хищников, занимающихся процессом зачатия новых себе подобных зверьков. Можно их шугануть, но принцесса только вздохнула, ибо ее персональный муж шлялся неизвестно где, наверняка не думая о весеннем настроении супруги. Может хоть лесные обитатели порадуются жизни, а их можно и обойти, чтобы не напугать. Пусть хоть кому-то будет хорошо.

На тропу Энвелла вышла чуть ниже условной метки и увидела внизу небольшую каменную площадку, на которой стоял Леэд. Старичок? Как он успел раньше ее? Это тебе не на тренажере гонять по виртуальному космосу. Глухой говорите дедушка? Слышит, наверное, на особой частоте, поскольку повернулся к ней и помахал рукой, а ведь не было ни одного постороннего звука. Вот и играй с такими в прятки.

— Но как? — обиженно надула губы девушка.

— Вот так, — улыбнулся Леэд, вытаскивая из ее волос цветок, — Вот причина! Ветер дул на меня, и я почуял запах. Другой бы не обратил внимания, но старого хищника на мякине не проведешь. Эти цветы растут выше по склону и рядом их нет.

— Не нос, а хроматограф, — пробурчала Энвелла, — Идем?

— Не спешите, госпожа. Бери десяток стрел, пропитанных горючим составом, стрелять будешь ими. А скажите, моя повелительница, а как будете поджигать стрелы? Не искрами же из глазок?

— Пойти в домик, принести факел и…

— Так я и думал. Вот тебе, глиняная коробочка с углями, смотри не разбей и не подпали что-то там у себя. Придем на место, откроешь крышку, коснешься стрелой жара, и пропитка сразу вспыхнет. Потом стреляй, причем быстро. Понятно?

— Угу, — кивнула воительница, тоскуя по привычному лучевому оружию, к которому привыкла.

— За мной и тихо. Нас могут услышать.

И снова спуск. Снизу стали слышны голоса зевак, крики грузчиков, ругань шкиперов, обычная суета в любом порту, хотя деревенская пристань и отдаленно не походила даже на средней паршивости гавань. Леэд руководил жестами, без слов и Энвелле стоило немало трудов понять, что от нее хотят. Требовалось, в принципе, немного: идти без шума, не визжать от страха и смотреть по сторонам. Эти требования изрядно веселили имперского майора, особенно когда следопыт, залюбовавшись своей спутницей, едва не нарушил маскировку.

Весенние, почти голые без листвы деревья маскировали слабо и пришлось довольно долго искать место для стрельбы. Леэд остановил выбор на относительно ровной сухой площадке, защищенной скальным останцем. Здесь был неплохой прострел целей, а уж не попасть в баржу надо уметь. Видимо настало время перерыва, а может просто отослали рабочих по домам, чтобы успели перекусить и не опоздали на казнь. Все-таки не каждый же день отрубают голову благородного рыцаря его собственным мечом и будет что рассказать потомкам в долгие зимние вечера, попивая горячее вино со специями. Сомнений быть не могло, поскольку пристань опустела настолько, что остались только два орденских оруженосца в качестве охраны, да местный ростовщик-меняла считал выручку. Какая там казнь, если денежка счет любит и ей нравится, когда металл протирают тряпочкой от грязных следов деревенских лап. В стране война и всегда можно найти место, где отправляют на тот свет очередного благородного героя, вот сомнительное удовольствие от казни не заменит экстаза от прибыли. Велика невидаль отрубить голову, а вот если бы могли отрубленную голову обратно прирастить и оживить человека, то на это стоило бы взглянуть да прикинуть, сколько на этом можно поднять деньжат. Может так, а может иначе думал ростовщик, напевая похабную песенку.

— Так, видишь баржу справа? Там еще не все весла поставили? На корме стоят бочки в два ряда? Целься в средний бочонок, где ротозеи не вытерли то, что пролили, да еще и на крышке оставили промасленную ветошь. Гореть должно славно. Я выстрелю в тюки со смолой, что на пристани. Готова? Доставай огонек и пускаешь стрелы по моей команде.

Энвелла кивнула, вытащила глиняную коробочку и осторожно открыла крышку. Угольки тлели, давая очень приличный жар. Если честно, то она, дитя космической цивилизации редко видела живой огонь, такой, каким его применяли далекие предки, не знавшие напалма, зажигательных смесей, лазерного оружия. Даже здесь в лесу, на очаге, варил пищу Леэд, поскольку находившаяся рядом женщина не умела готовить без микроволновой печки и долго училась разводить тривиальный костер.

— Чего ждешь? — прошипел Леэд и подбросил на угли пару сухих веточек с ближайшего дерева, — Поджигай стрелу и по моей команде выстрел.

Энвелла кивнула, вытащила из колчана стрелу и наконечник засверкал веселым огоньком. Короткий отсчет и две оперенные тростинки, оставляя за собой дымный след понеслись к целям. Тюки и бочка со смолой вспыхнули почти одновременно. Для верности стрелки выстрелили еще раз, не промахнулись, и торопливо отошли на тропу в сторону деревни. Принцесса на мгновение задержалась, нацарапала кинжалом на глиняной крышке какой-то знак и выбросила коробочку на дорогу так, словно метнула гранату, далеко и точно.

Полусонных охранников не сразу разбудил истошный вопль ростовщика, а когда они очнулись, баржи и пристань полыхали огнем. Клубы черного дыма поднялись в небеса, на мгновение затмив даже местное солнце. В деревне ударили в набат, но попробуй кото-то оторвать от сиесты, которую не в состоянии был бы нарушить даже Конец Света. То-то и оно, что «пожарные» начали подходить тогда, когда пламя уже подбиралось к лесистому склону горы.

Крики в речном порту остались позади и снова ничто не нарушало весенней радости обитателей леса, хотя черный дым на горизонте был явным диссонансом этого дня. А, собственно, почему диссонанс? Может это было естественным проявлением желания спасти чью-то голову? Бежать пришлось недолго, хотя в доспехах это было очень непросто. Тело покрылось потом, кожаная рубаха прилипла к телу и очень хотелось почесать спину. Как вообще можно бегать без термобелья, средств гигиены по удалению потоотделения и прочих прелестей обычного армейского бытия?

— Стоп! — словно услышал мысли дамы Леэд, — Вон там ручей! Надо привести себя в порядок, а то воняем, что не положено хищникам. По запаху нас могут опознать.

— Не у всех же такой тонкий нюх, — рассмеялась девушка, — А мы успеем?

— Тушить пожар будут долго и у нас есть время немного перекусить и смыть с себя пот. Госпожа, я ведь не только на лесных зверей охотился, но и убивал по заказу себе подобных. Есть такой грех на душе. Но никто никогда не узнал, кто это сделал, поскольку я всегда обращал внимание на мелочи. Для всех я старый и больной охотник, который пропивает былую славу в кабаке. Пусть так и думают дальше.

— И многих убил? — спросила Энвелла, развешивая одежду для просушки на дереве, — Просто интересно.

— Достаточно, денег на жизнь хватает. У Вас же есть один недостаток, красота. Вы способны довести до греха даже монаха или старого импотента, типа меня.

— Прикажете изуродовать себя?

— Зачем? То, что дано от бога следует хранить и ценить. Хух, вода ледяная, но свежая. Бодрит. У меня в сумке холодный травяной чай и немного вяленого мяса. Приготовишь? — хитро прищурился Леэд.

— Конечно, — согласилась Энвелла, выходя из ручья.

— Все хотел спросить об ошейнике. Что это? Зачем? Смотрится красиво, но очень похоже на знак рабыни.

— Так пожелал мой муж, — соврала принцесса, — Это символ того, что я принадлежу только ему и никому другому. Пояс верности рядом не стоял. Любой, кто захочет меня, умрет в страшных муках, кроме супруга. Можно сказать, что я и есть рабыня того, за кого выдали замуж.

— Вот уж не думал, что на небесах способны на такое. Если бы королева носила такое украшение, то очень много вельмож бы сдохли, — рассмеялся охотник, убийца или кто он там есть на самом деле, — Благодарю за мясо. Оденься, а то даже нос посинел от холода. Хорошо бы костер развести, но нельзя. Теперь я понимаю, почему на небесах нет супружеской измены. Пойдем тихо, медленно, чтобы не потеть.

Диверсанты, а как их еще по-другому назвать, оделись и Леэд указал дорогу, на которой сквозь деревья уже просматривались крыши домов околицы деревни.

* * *

Вы пробовали когда-либо сидеть в «позорной яме»? Лучше не пробовать, смею вас уверить. Благородный рыцарь Рисбренд тоже никогда не думал, что дойдет до такого унижения, но судьба иногда играет в свои игры, словно заядлый игрок. Командор сидел, прислонившись к грязной, пропитанной водой стенке и размышлял о том, что прежняя «святая» была куда ближе к святости, чем нынешняя. Слово он свое не нарушил, но что значат слова? Даже принц не будет долго горевать о его участи и найдет себе другого советника. Иное дело, что если мятежный герцог возьмет столицу, то принцу тоже приготовят плаху, на которой он гордо, как может быть иначе, примет смерть, чтобы лет через сто быть причисленным к лику святых.

Часовые, неблагодарные твари, не только оскорбляли пленника, но и мочились на него, чтобы не покидать пост, припоминая все бывшему командиру. Начальник караула, во всех подробностях рассказывал, как строят эшафот и все интересовался, как править кромку лезвия его меча, чтобы отрубить голову с первого раза, одним ударом. Рисбренд не обращал на это внимания, а просто вспоминал свою жизнь, мысленно прощался с родными, жалея, что не смог передать родовой меч сыну.

— Эй, паршивая морда! — раздался голос вверху, — Ты еще жив? Вижу, что, жив! Тут мастер спрашивает из какого дерева лучше сделать плаху? Я сказал, что тебе пофиг. Верно? Гы-гы!

Рисбренд не отвечал, только вздрогнул, когда на голову вылили очередной поток помоев. В королевской тюрьме с пленниками обращались ничуть не лучше, ничего нового, но вот все время мучило то, что он не признал ту, другую Вету за настоящую святую. Типа воздержался и получил за воздержание по заслугам. Мало того, что позорно отрубят голову, так и сидишь в полном дерьме в ожидании своего часа. Может она была действительно истинной Ветой? Этого он не узнает никогда.

Неожиданно наверху послышался шум, крики, топот множества ног. Явно произошло нечто экстраординарное, то, чего не ожидали и не могли ожидать. Неужели деревню атаковал отряд из армии герцога? Почему бы и нет. Рисбренд попытался залезть к краю деревянной решетки, но только сползал по мокрой глине и так ничего не узнал, кроме криков о каком-то пожаре. Что там загорелось? В любом случае, предстоящая казнь явно отошла на второй план. Неужели подожгли эшафот? Так невелика потеря. Отрубить голову можно в любом случае, без лишних изысков.

Стражник у края ямы захрипел и грузно упал прямо на решетку. В горле торчала стрела, с черно-белым опереньем. Второй охранник был убит не так изысканно, как первый. Ему раскромсали горло, и дымящаяся кровь стекала по краю ямы, смешиваясь с размокшей глиной. Вот тебе и неожиданность. Трупы оттащили в сторону, открыли решетку и спустили вниз крепкую веревку. Ловушка? Да какая разница, хоть не в помойной яме сдохнуть и глотнуть напоследок свежего воздуха.

Рыцарь выкарабкался наверх, упал на колени и закашлялся. Ему помогли подняться, похлопали по спине. Рядом стоял улыбающийся Леэд, который не забыл снять с убитого охранника меч рыцаря и теперь возвращал фамильную реликвию. Неужели он один? В одиночку на такие дела не ходят. За последним стражником бегала изящная фигура в черных доспехах и развлекалась, постреливая из лука по живой мишени. Выпустив по цели стрел десять без промаха, стражник получил милость в виде удара кинжалом под левую лопатку.

— О, боже! — упал на колени Рисбренд, протягивая перед собой меч, — Северная Дева, появляющаяся перед смертью, возьми меня, белокурая бестия, посланница древних богов.

— О чем это он?

— Бредит на радостях! Госпожа, помоги мне! Надо уходить отсюда.

Они подхватили Рисбренда под руки и повели в сторону ближайших зарослей, где начиналась охотничья тропа. Пока исчезновения пленника не заметили и хорошо, легендой больше или меньше не имело значения. Как же, не заметили! Размечтались! Путь был прегражден весьма неожиданно появлением Лжеветы в сопровождении пятерых рыцарей.

— Сгиньте! Именем Гос…, — начала свою речь «святая», но осеклась, увидев, с кем придется говорить.

Конечно, самозванка даже мысленно не представляла, кто стоит перед ней. Конкурентка? С какой стати за нее принимать не золотоволосую девчонку, а эту злобную тварь в демонических доспехах, короткими светлыми волосами и бесстыжими голубыми глазенками? Северный демон здесь? Его, конечно, можно изгнать молитвой, знать бы только какой. Серебряный дракон на нагруднике словно мигнул, а может то игра света, значения не имеет, только молодые рыцари попятились от страха. Думаете только им было страшно? Ничего подобного! Рисбренд едва не лишился чувств, в Леэд размышлял о том, что это место вполне подходит для смерти от рук злого рока, который отвести невозможно. Госпожа госпожой, но от божьей ипостаси спасения нет, ибо она убивает всех, а потом уже разбирается кому котел, а кому блаженство. Вот же повезло!

Энвелла сделала шаг вперед и рыцари, трусливые твари, убежали в сторону деревни. Тем лучше.

— Уйди с дороги, сука! — прошипела принцесса на имперском жаргоне, а потом на местном наречии, — Пошла вон! Дорогу мне! Эти воины мои, поняла?

— Во-имя Господа, я заклинаю…, — лепетала Лжевета, пятясь до тех пор, пока не уперлась спиной о ствол дерева.

Как бы там ни было, а «святая» поняла, что им обеим не ужиться не только в Сагаторе, но и во всем Янтарисе. Кто бы мог подумать, что это существо, возомнившее себя если не богиней, то полубогиней, попытается огрызнуться. Огрызнулось тем, что вытащило из-под юбки тоненький придворный стилет, которым впору убивать в постели любовника, но не врага на поле битвы. Энвелла не могла не улыбнуться при виде этой пародии на оружие.

— Хочешь меня убить? Бей, рабыня герцога, смелее!

Неловкий удар окончился тем, что госпожа майор перехватила руку соперницы и вывернула кисть с оружием так, что хрустнула кость. Ей было не жалко Девятую, совсем не жалко, а такое понятие, как сострадание в поединке женщин отсутствует вообще. Если уж начали бой, то их остановить нельзя до тех пор, пока одна из них сполна не насладится унижением противницы. А сам процесс только начался, не достиг своего апогея и до удовлетворения было еще очень далеко. Остановить эту белокурую бестию? Леэд сразу решил, что он не враг своему здоровью и лучше понюхать траву, да влить спасенному рыцарю в глотку зеленого вина, чтобы не вытошнило от этого зрелища.

— Леэд! Что происходит? — прохрипел рыцарь.

— Девки власть делят. Не мешай им, а то и тебе достанется.

— Она же убьет «святую»! Пусть забирает мою жизнь.

— Ты дурак? Нашел, ради кого жизнь отдавать.

Шоу продолжалось. Энвелла сломала противнице вторую руку и начала кинжалом срезать одежду до тех пор, пока не осталось только нижнее белье. Леэд посмотрел вверх и покачал головой. Дым на реке почти прекратился, значит скоро сюда могут прибежать адепты истинного верования.

— Почтеннейшая, у нас мало времени. Надо уходить.

Энвелла оглянулась, согласно кивнула, но безумие в глазах еще не прекратилось, хотя и стало потихоньку угасать. Месть должна быть утонченной, запоминающейся. Сжала челюсти так, что удалось вытянуть язык Лжеветы да отхватить его изрядный кусок. Вытерла кинжал обрывками платья и повернулась к своим спутникам.

— Пусть теперь с этой тварью что хотят то и делают. Может прочитать проповедь, если сможет. Боже, мне так стыдно! При встрече не говорите моему мужу, что я такое учудила, а то он будет очень недоволен. Эта тварь смыла оскорбление кровью своего языка и теперь навеки запомнит свое место и мою доброту! Уходим отсюда.

Нытье и бессвязное мычание Девятой осталось позади, в зарослях колючего кустарника. Энвелла брела сзади, терла виски и до сих пор не могла понять, как докатилась до такой дикости. Вероятно, виновато общество, куда она попала, а на самом деле нет во Вселенной более доброго и пушистого существа, чем принцесса Виманарская. Знал бы это только ее муж и оценил бы по достоинству. Со временем, конечно, узнает, но на будущее Энвелла решила держать себя в руках и не впадать в безумие, чтобы не происходило вокруг.

— Куда мы идем? — спросил Рисбренд, хватаясь рукой за ствол ближайшего дерева, — Я еле-еле ноги волоку.

— Еще не знаю, но нам надо выше в горы, — хмуро ответил Леэд, прислушиваясь к лесным звукам, — Мы навели шума, а из долины есть только один выход и он, наверняка, перекрыт. Через горы пока не пройти, да у нас и припасов нет для этого. Один из нас вообще, еле ноги волочет, в рванье, собственный меч поднять не может. Надо найти местечко, где можно отлежаться и зализать раны.

— Вернуться в твою хижину?

— Госпожа, забудьте о ней. Все ценное я оттуда забрал, а найти домик легко, даже таким олухам, как молодые рыцари и оруженосцы. Там, почти наверняка, засада.

— А ночью по реке можно проскользнуть?

— Нет, — отрезал следопыт, — Все очень хорошо просматривается и простреливается. Есть тут одна пещерка, сухая и удобная, но без второго выхода. Если нас обнаружат, то уже не уйдем.

— Леэд, а если обратно нырнуть в подземелье, по которому ты меня вывел из каземата? Пересидим там, а может найдем еще один старый ход и по которому можно выйти из долины?

— Можно попробовать, — согласился следопыт, отобрал у рыцаря меч и подвесил себе за спину, — Идем. Там нас точно искать не будут.

И снова лесная дорога петляла среди деревьев. Идти по склону было не очень удобно, приходилось часто останавливаться, чтобы Рисбренд перевел дыхание. Энвелла, глядя на это мрачно усмехнулась. Если бы это было в армии империи, то один укол стимулятора позволил бы дотащить любое обессиленное тело до ближайшего полевого реаниматора. В стороне послышались голоса, заревела боевая труба. Вероятно, нашли Девятую и явно не пришли в восторг от того, что увидели, но для ордена наличие мученицы не помешает, а скорее даже привлечет рыцарям новых сторонников. Лжевета считает себя посланницей Господа, вот пусть он ее и лечит, а то немая проповедница совсем лишняя во всей этой кутерьме. Может отец Итар сжалится и добьет девку, чтобы не путалась под ногами и не мешала своим мычанием думать.

* * *

Отец Итар ходил по комнате и был просто в бешенстве. За что такая напасть? Чем он провинился за долгие годы? Казалось, все было просто замечательно, пока не появилась еще одна Вета, оказавшаяся той самой девчонкой, которую он давно знал. Та первая, что пришла в разгар зимы, была слишком противоестественной, чужой. А вот вторая, пусть и меньше похожа на оригинал, но понятна любому нормальному человеку. С другой стороны, если пролежать столько лет заколдованной, то не мудрено, что изменился цвет волос, да и лицо стало слегка одутловатым. Кто бы мог подумать, что сэр Брасс на самом деле был колдуном, но вот добрым притворялся знатно, одурачив многих людей. Вот так и узнаешь правду через многие годы.

— Что там случилось? — недовольно рявкнул магистр, увидев оруженосца, опасливо вошедшего в комнату.

— Почтеннейший! — поклонился молодой человек, — Священник просил передать, чтобы Вы зашли к Святой Вете. Он там привел какого-то лекаря, посланного герцогом Андирским, узнавшего о нашей беде и с ним передано послание от законного правителя. Тут это, еще! Когда тушили пожар на пристани, нашли одну штучку. Взгляните!

Оруженосец протянул небольшую глиняную коробочку в которой был пепел от угольков. Но не это было интересно, а то, что на крышке был нацарапан странный знак, похожий на символ Андира.

— Что на пристани?

— Говорят, что сгорели все баржи, половина лодок и причал. Все братья помогают починить то, что еще можно починить.

— Хорошо! Пошел прочь!

Итар мрачно осмотрелся вокруг, набросил плащ и вышел в коридор. Комната, где лечили Вету была совсем рядом. Часовой отсалютовал начальству и пропустил внутрь. Святая лежала на кровати, прикрытая шкурами и испуганно смотрела по сторонам. Взгляд был диковатый, руки в лубках, а из окровавленного рта вырывалось бессвязное мычание. Хорошо ее отделали, знать бы кто это сделал? Да что тут знать, если и так понятно, что из Преисподней вернулась Черная Ипостась Веты вместе с мерзавцем Леэдом, которые освободили предателя Рисбренда. А ведь предупреждал же дамочку, чтобы никуда не выходила из храма и ждала своего часа. Трусов, которые сбежали, приказано оскопить и отправить в монастырь на покаяние, а с этой «баронессой» что прикажете делать? Судя по всему, она еще и умишком тронулась, причем всерьез и надолго. Ордену, конечно, нужна святая, но не такая же, как та, что лежит в постели. Может лучше без нее?

Возле ложа с больной сидел невзрачный человечишка и что-то, источавшее приятный запах, растирал в ступке. Он хитро взглянул сначала на магистра, потом на священника. По его жесту два крепких молодца не дали больной метаться в истерике от боли, а лекарь быстро запихал ей в рот кашицу и вставил кляп. Лжевета пыталась кричать, мычать, но вскоре забылась тяжелым сном.

— Раны во рту заживут к завтрашнему дню. К вашим услугам, благочестивые отцы. Герцог, да продлятся его дни, рад, что здесь возобладал голос разума и он ждет рыцарей под стенами столицы. Просил передать послание. Прошу.

Лекарь извлек из сумки письмо в промасленном пакете с герцогской печатью и, изгибаясь, передал его магистру, лебезя сверх всякой меры.

— У нас тут небольшие проблемы с баржами, но выступим, как можно быстрее, — проворчал Итар, рассматривая печать, на которой был символ, идентичный тому, что на глиняной коробочке, — Святые силы скоро исцелят тело и разум благочестивой Веты? Как быть с ней? Скоро она сможет проповедовать?

— Тело излечится скоро, но я не волшебник и не умею отращивать удаленную плоть, а мозги лечению не подлежат. Господь дает разум, и он же его забирает, а я даже на мелкого ангела не тяну.

— Хорошо. Отправишься с нами, а пока накормите его и пусть отдохнет.

Оруженосец повел лекаря на кухню, а магистр, жестом, подозвал священника, разложил на столе письмо, а рядом поставил коробочку и указал мизинцем на крышку.

— Что скажешь? Это нашли рядом с пристанью.

— Знак герцога? Не понимаю. Зачем палить лодки, а потом писать, что нас ждет не дождется? Кто-то решил опорочить Их Высочество, хотя его подручные, «Свидетели Андира», это сделали лучше любых врагов.

Магистр согласно кивнул, разорвал пакет и удивленно развернул чистый лист бумаги, без единой буквы. Вот уж загадка из загадок, ничего не скажешь. Хитрит, сиятельный, ох и хитрит, а Итар в интригах понимал совсем плохо, как и в политических играх был не самой сильной фигурой.

В коридоре послышался грохот, возбужденные крики. Что опять произошло? Впрочем, магистр особо не удивился бы появлению даже сэра де Брасса, собственной персоной. Плохие новости, в последнее время, сыпались одна за одной, а так хотелось спокойствия на старости лет.

— Да что там такое опять? — возмутился Итар, — Только демонов сейчас не хватало.

Все было куда прозаичнее, без сверхъестественных существ и прочей потусторонней мишуры. В спальню «святой» ворвался один из оруженосцев и сообщил, что меч сэра Брасса пропал, просто взял и испарился. Сначала пропало копье, но там было понятно, что его спер Леэд, хитрая тварь, но вот меч украсть проблема из-за того, что его и взять-то не каждому дано.

— Кто был на охране? Где он?

В комнату вошел изрядных размеров громила в естественном виде, в одних грязных портках. Мало того, что кто-то украл меч, так еще и часового раздели полностью. Смех, да и только, но руководству ордена было явно не до веселья.

— Ну? Рассказывай! А ну, дыхни!?

Часовой дохнул на магистра, но запаха алкоголя не было, если не считать противного «аромата» от подгнивших зубов, все было вполне нормально.

— Я ничего не помню, — лепетал парень, — Стоял, как обычно, а потом закружилась голова и я просто заснул. Проснулся, а на мне ничего нет и реликвия пропала. Я вот подумал, что это меч демона, так не велика потеря…

— Молчать! — взревел магистр, — Думать можно, если есть чем! Отведите это тело на задний двор и всыпьте ему сотню горячих, а потом отправить в гавань на работу! Все вон!

Магистр плюхнулся в кресло, налил из кувшина кубок вина и стал пить, чтобы забыться. Не тут-то дело, алкоголь просто не брал, разве что нервы перестали гудеть, словно натянутые струны. Если честно, то не верилось, что сэр Брасс был служителем Тьмы, но ведь сама Вета говорила об этом, вернувшись из небытия. Как можно ей не верить? А можно ли, вообще, верить кому-либо, особенно оскорбленной женщине? Все одно к одному: исчезновение копья и меча, письмо без букв, знак на глиняной коробочке.

Но ведь была и та, другая Вета! В ней чувствовалась сила, твердость характера, хотя эмоций было предостаточно. Она гораздо больше походила на «святую», но дело в том, что она слишком все делала правильно, причем настолько правильно, что заставляло задуматься о происках нечистой силы. Но что это?

Итар сжал подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Перед ним стояла она, та самая зимняя Вета, в черных доспехах с сияющим драконом и нюхала первый весенний цветок. Убьет, что ли? В ответ белокурая красавица горько улыбнулась и предстала перед магистром в длинном белом платье, с пышной прической и лицо, невероятно строгое и грустное, утонченно-красивое, смотрело очень снисходительно, словно рядом был нашкодивший мальчишка, внезапно увидевший воспитательницу. Пьянство — это зло! Нет здесь никого и все является плодом больного воображения.

— Ты в страхе, Итар? — хитро прищурилась дама, — Ты опозорил того, кто сделал тебя рыцарем! Червяк! Ты был порядочным человеком, пока не принял желаемое за действительное. Ни одни грязные лапы больше не коснутся оружия Брасса Целителя. Ты сделал свой выбор, но даже Господь не в силах отобрать это право. Запомни только одно, посмеешь мне перечить, даже дух сэра Брасса тебе не поможет, хотя и будет очень недоволен. Меня видит твой разум, но меня рядом нет, так что не ищи призраков, подчиненные не поймут.

Видение растаяло, словно его и не было, а магистр так и продолжал сидеть, не в силах понять того, что произошло. Как он ошибался! А ошибался ли? Силы Зла хитры и коварны, способные сбить с толку любого и надо лишь найти путь, как их посрамить.

* * *

Леэд нервно ходил по кругу, посматривая на принцессу, или кто там она есть на самом деле. Святая она или не святая, никто не знает, а вот то, что смахивает на первостатейную ведьму, так это точно. Зашли в подземный ход, а ее и нет рядом. Вернулась не так давно с мешком доспехов, приволокла еще и священное оружие, а потом уселась возле стены и молчит. Хоть бы слово сказала, лишь вытирает слезы на щеках. Броня и одежда пригодятся Рисбренду, но, скажите на милость, разве может благородная дама принести такой груз и даже не запыхаться? Без бесов тут явно не обошлось!

— Госпожа! Я…

— Не мешай, — огрызнулась Энвелла.

Леэд пожал плечами отошел к спящему рыцарю и стал рассматривать стены на предмет указателей, куда надо идти, чтобы выбраться подальше от неприятностей. Как таковых знаков не было, а тоннель вел к тюремным казематам, без ответвлений, тайных дверей и прочих изысков. Дамочкам положено страдать, рыцарям залечивать раны, а следопытам искать, значит пришло время заняться своими прямыми обязанностями.

Энвелле было страшно, страшно не от того, что она натворила, а от того, как она это сделала. Она просто пожелала быть невидимой и получилось. Не было растворения, перевоплощения и прочей мистики, только желание. Дальше отправилась в центр деревни, словно призрак, вошла в храм и сделала свое дело. Откуда у нее такое? Опять умение от прабабушки или прадедушки?

— Никто из твоих предков такого не умел. Очень может быть, что гены твоего отца перемешались с генами матери и получился столь интересный эффект. Никто этого не знает, но, когда энту Азитовал встретила Диего, она сразу сделала выбор, словно это было предопределено заранее. У тебя воздействие на метальном уровне и его надо проверить, чтобы держать умение в узде, — «утешал» внутренний голос.

— Я не хочу быть подопытной зверушкой, — мысленно огрызнулась Энвелла, — Буду так прятаться от мужа.

— Какая же ты еще глупенькая. А слезы от чего?

— Сны. Меня окружают тени, в которых я узнаю кого-то, но не знаю кого. Мне страшно. Я сойду с ума от всего этого.

— Понятно! Чтобы не было скучно одной, ты явилась привидением к отцу Итару, не спорю, очень эффектно и старик едва не свихнулся. Подобными вещами развлекалась твоя бабушка, но исключительно для того, чтобы выйти замуж за твоего дедушку. У тебя умение создания мысленных образов развито лучше. Сколько раз я говорил, чтобы ты владела собой. Вот что с тобой делать?

— Отдать мужу! — съязвила Энвелла, — Никто меня не любит, сирота я несчастная, которая не ценила своего счастья с дядей Леро.

— Перестань хныкать и не изображай из себя кающуюся грешницу. Смешно!

Голос внутри затих и вернулась действительность, насыщенная затхлым воздухом, ароматом немытых тел, сонным бормотанием рыцаря. Леэд стоял возле стены и рукоятью кинжала простукивал кладку.

— Леэд!

— Что, госпожа? — недовольно буркнул следопыт, обиженный в своих лучших чувствах.

— Я не хотела тебя обидеть, просто мне надо было обдумать, что произошло.

— А нельзя было сделать наоборот? Эх, женщины! Потому я и не женат, что не понимаю их. Расскажите хотя бы, что натворили, а то надо понять, как не попасть в ловушку. Никого хоть не прибили?

— Нет, — улыбнулась Энвелла, — Вроде нет.

Ее рассказ был достаточно долгим, причем надо было объяснить всю эту галиматью с генетикой и ментальным восприятием на доступном простому дикарю уровне. Философские изыски, впрочем, не особо интересовали Леэда. Он понял, что о краже реликвии подробностей никто толком не знает, а вот видение отцу Итару было не лучшим шагом. Глупее поступка придумать сложно. Небеса небесами, оно и силой наделили, а как ею пользоваться толком не научили.

— Я рано сбежал из монастырской школы, но помню, как в скриптории помогал переписывать книгу о происках врагов разума. Вы сделали все, чтобы Вас причислили к ним.

— Ты меня тоже считаешь злюкой?

— Нет, хотя женщина и сумасбродство почти одинаковые понятия. Вы необычны, и я хочу использовать свой шанс вырваться из серости, хотя бы на старости лет. Я читал рукопись отца Дайлиса и вспоминаю его комментарии к сообщению отца Диса о том, как ушла Вета со своим избранником Брассом на небеса. Сейчас вспомню текст, о котором забыл даже отец Итар, но те, кем не доволен Господь, теряют разум, — весьма необычно размышлял Леэд, словно был монахом, а не воякой, — Ровно в полночь, когда даже силы Зла притихли, посрамленные Оружием Небес, сэр Брас поднялся на площадку замкового донжона, исповедовался, попросил отпустить все грехи, совершенные здесь и сказал, что призван нести службу в небесной страже Семи Пророков. И завещано Итару носить его имя, как продолжателю рода де Брасов, и завещано основать рыцарский орден, ради служения Свету, но не Тьме. И сказал сей доблестный воин, что вернется в час испытаний, предначертанный тем, у кого даже Пророки лишь слуги.

— Я удивлена, — развела руки Энвелла, — Неужели ты считаешь, что в меня вселился дух де Брасса?

— Веришь в то, во что хочется верить, хотя, не каждому дано взять в руки меч святого воина и не обжечься. Оружие принимает лишь своего хозяина, не обращая внимания на то, какова у него плоть. Об этом говорят старые легенды, а теперь и сам увидел.

Энвелла мрачно покосилась на собеседника. Как теперь объяснить, что в рукояти меча был встроен идентификатор, запрограммированный на ДНК и напряженность биополя Итара и еще кого-то, вероятно де Брасса. О таких устройствах Энвелла слышала, но никогда не сталкивалась, ибо имперцы никогда не владели подобной технологией, а те, кто ее разрабатывали, погибли при падении Лиги. Она нажала что-то, случайно, вероятно сбросив параметры на дефолт, а потом сработал автоматический механизм настройки на нового владельца. Теперь не то, что Итар, а даже сам сэр де Брасс не смогли бы владеть оружием. Основательно ты влипла, белокурая дурочка.

— Мне снился сон, в котором моя божественная наставница приказала взять клинок своего мужа и вернуть надежду в Сагатор. Она сказала, что сам Целитель дал мне право владеть им. На небесах я была ее лучшей ученицей и не раз сопровождала сэра де Брасса на войну с демонами тьмы. Только вот древним оружием пользоваться не научили.

— Конечно, сны объясняют все, как же иначе. Значит я не зря забрал святое копье и есть кому поднять знамя великого человека. Не возражаете, сэр де Брасс?

— Я не де Брасс, — надула губы Энвелла.

— Я понимаю, сэр, что облик северной мстительницы подходит больше для момента смуты, потому для всех вы будете эманацией святого воителя, Энвеллой де Брасс, что ничуть не умаляет права ангельской сущности. Часть испытаний настал и Вы, сэр, сдержали слово.

— Тьфу, — сплюнула под ноги принцесса и махнула рукой, — Называй так, как тебе удобно.

Только этого не хватало для полного счастья. Вероятно, сэр Рисбренд слышал весь разговор и теперь стоял на коленях, пытаясь поцеловать стопы необычной ипостаси столь почитаемого человека. И что прикажете делать? Благословить? Знать бы, для начала, как это делается. Энвелла положила руку на голову рыцаря и пробормотала фразу из устава для пилотов, посаженных в карцер. Не молитва, но прозвучало очень убедительно.

— Моя жизнь прожита не зря, — бормотал Рисбренд, приводя себя в надлежащий вид, ибо был немало наслышан, что вызывать недовольство Целителя опасно для здоровья, — Как я сразу не осознал, что получил подарок судьбы. Немного кружится голова. Это скоро пройдет, но я уже готов вступить в бой с силами Тьмы.

— Припасов у нас совсем мало, — вернулся к реальности Леэд, — А я не могу найти еще один ход, кроме того, что есть. Что будем делать, сэр, то есть миледи?

Господи, какой идиот тебя отправил в монастырь учиться, да еще и убрал провалы памяти, не наслал склероз на всю голову. Конечно, подобные мысли Энвелла не высказала вслух, а лихорадочно размышляла, как изображать из себя лекаря, которым был пресловутый де Брасс. С другой стороны, излечить бедного Ауттора получилось, так что может, в нужный момент, способности проявятся снова. Теперь еще и командовать надо, притом искать что-то, не имея под рукой нейтринного сканера.

Рука лениво поглаживала рукоять меча, пока случайно не провернула золотой ободок на яблоке, сделанном из цельного куска искусственного камня. Часто подобные вещи использовались в качестве бортового журнала для записи информации на космических кораблях. В принципе, любой кристалл можно настроить по-разному, а если учесть, что это конструкция для автономной работы космического разведчика, то можно проверить ее возможности. Хороший человек де Брасс, а почему инструкцию не оставил? Разгильдяй!

— Леэд! Выгляни наружу и взгляни, что там творится вокруг. Может удастся уйти так, чтобы нас не заметили? Только не задерживайся долго.

Разведчик кивнул, сделал глоток воды из фляги и отправился в сторону выхода, замаскированного на склоне горы так, что и увидеть невозможно. Он был вполне доволен тем, что раскусил личность сюзерена, не смотря на облик красивой женщины. Очень хитрый ход со стороны ангелов для теста на греховность мыслей. А то ведь и правда подумал о происках нечистой силы, а это оказалось воистину достойным рыцарским испытанием. Как притворялся сэр Брасс, мечом видите-ли владеть не умеет, шутник. Да каждый мальчишка в Сагаторе знает о его подвигах на турнире и во время путешествия в Андир. Если это не умеет, то и сам Леэд ничего не понимает в стрельбе из лука, что не правда. Сразу было видно, как дамочка с кинжалом управляется. Для таких движений надо учиться годы и годы, быть профессионалом. Уже тогда закралось подозрение о несоответствии формы и содержания, как любил говорить в монастыре преподаватель схоластики, комментируя очередной изыск учеников.

Вход в подземелье никто не нашел и охраны не было. По крайней мере, следопыт вылез никем не замеченный и с наслаждением вдохнул свежий горный воздух. Вечерело. Со стороны деревни слышались обычные звуки: крики голодной скотинки, рев рожка на ступенях храма, стук топоров у реки. Леэд прикинул расстояние к околице и направился по звериной тропе, известной только ему и, естественно, лесным хищникам. Прошлогодняя листва приглушала шаги, хотя редкий предательский треск сучка под ногой, заставлял думать о потере былой сноровки.

В горной долине было тихо, если не считать деревенских звуков, словно все вымерло вокруг. Даже зверье ушло выше, к самой кромке снега, предпочитая именно там проводить свои весенние гульбища. Можно было вообще не прятаться, но привычка вторая натура и здесь пересилить себя невозможно. Следопыт был сродни шальной тени, которая загуляла среди деревьев и забыла дорогу домой. Тени, как ни крути, создания бесплотные, в отличие от следопыта, который больше доверял обонянию и слуху, чем зрению, которое потеряло былую остроту.

Леэд, услышав посторонний звук, остановился среди деревьев, сквозь которые уже просматривались крыши домов. Кто-то лязгал металлом, да еще и бормотал похабную песенку на южном наречии, откуда была часть вояк, принятых в Орден. Скорее всего, магистр приказал выставить караулы по периметру деревни, но вот дисциплина подгуляла. Сброд он и есть сброд, в отличие от королевской гвардии, где даже портить воздух боялись без разрешения начальства.

На пеньке, греясь в лучах заката, сидел паренек и пытался привести в порядок, зазубренный и изрядно ржавый меч. Как можно оружие довести до такого состояния? Вояка зевнул, сладко потянулся и достал флягу явно не с водой, судя по вороватому выражению на физиономии. Если выпить не судьба, то значит не судьба. Только раскрутил крышку на фляге, только взболтнул содержимое, как со стороны деревни послышался треск сушняка под ногами и появился начальник караула, явно чем-то встревоженный.

— Встать! Молчать! Отвечать!

— Я…, — пролепетал дозорный.

— Молчать! Почему в таком виде? Молчать!

Начальство отвесило подчиненному такую оплеуху, что тот упал задницей на ржавый меч и переломил оружие у эфеса. Рыцарь, судя по знакам на плаще, член капитула ордена, отобрал флягу и сделал пару глотков зелья. Настроение не то, чтобы улучшилось, но ярость стала менее явной, видно пойло было не самым плохим.

— За порчу орденского имущества получишь епитимью. Пойдешь в бой с голыми руками! Я лично нарисую у тебя на груди мишень, чтобы вражеские лучники не промазали! Скотина! Подтянись, бери копье и за мной! Сбор по тревоге!

Леэд криво усмехнулся и последовал за рыцарями, скрытно, словно выслеживал дорогую добычу, что по сути так и было. На краю деревни пришлось спрятаться в заброшенном доме, поскольку отводить взгляд не умел, в отличие от ипостаси де Брасса. Забрался на крышу и оттуда открылся вполне приличный вид на площадь возле храма Святой Веты.

Явно что-то произошло, причем нечто экстраординарное, поскольку были собраны все рыцари, перед которыми важно расхаживал отец Итар, не скрывавший своей растерянности. Что же там произошло такое? Леэд подумал, спустился во двор домика и огородами решил посетить корчму, искренне надеясь, что его не выдадут для расправы нынешним властям. Ранней весной трудно пройти незамеченным, да и тропинки превратились в сплошное грязевое месиво, что не вдохновляло на подобного рода подвиги.

Услышав посторонние звуки, Леэд спрятался обратно в дом, достал кинжал и осторожно выглянул из укрытия. Неужели кого-то занесло сюда? Тяжело дыша во двор зашел корчмарь, сгибаясь под тяжестью увесистого сундучка, обшитого толстой промасленной кожей. Поставил ношу на землю, вытер с лица пот и вытащил из мешка за спиной лопатку, чтобы спрятать свое сокровище от посторонних глаз. Не удалось, поскольку именно посторонние глаза наблюдали за действиями содержателя увеселительного заведения. Хорошо копает, протирая штык лопаты тряпочкой, смоченной в масле, чтобы мокрая земля не налипала.

— Благословит Господь тебя за твой труд, — негромко, но достаточно отчетливо сказал Леэд, — Давно не виделись.

Корчмарь подпрыгнул от неожиданности и замахнулся лопатой, но увидев Леэда обмяк и по-дурацки усмехнулся.

— Да я это решил…

— Может сначала мою долю отдашь, которую я вложил в твое заведение? — погрозил пальцем Леэд, — Денежка, она счет любит. Я отхожу от дел, понял?

— Мне сказали, что ты проклят и теперь не человек, а демон! Я не хочу в Преисподнюю, — упал на колени корчмарь, весьма натурально упал, дрожа от страха.

Следопыт от души рассмеялся, не поверив ни единому движению этого человечишки, боявшегося всех вокруг. Разум редко помнит доброту, а вот жадность бессмертна, как само Мироздание. Кем бы было это тело сейчас? Холодным трупом было бы, болтающимся на веревке до тех пор, пока не станет вонять под лучами весеннего солнца. Его ведь спасла даже не Святая Вета, а сам Брасс Целитель в облике своей небесной супруги.

— Сейчас я отсчитаю твою долю, — пролепетал собеседник, открыл крышку и стал перебирать монеты, — Только не проклинай мое сокровище.

— Давай! Лови мешочек, страдалец! — рассмеялся Леэд, бросая кожаный сверток и пригрозил пальцем, — Почему такая спешка? Чего это магистр собрал всех рыцарей перед храмом? Только не надо мне отваливать порченную монету, хитрец!

— Извини, — покраснел корчмарь, — Пришло известие, что на побережье высадились северные разбойники и идут сюда. Вот и решил свое добро спрятать. Говорят, что Святая Вета ушла обратно на небеса, а ее нетленная плоть будет храниться в каменном гробе. Еще говорят, что прибыл человек от герцога, но оказался предателем. Его пытали огнем, и он все рассказал о северянах. Отец Итар даже позвал монахов, способных держать оружие, чтобы дать достойный отпор. Мне в корчме все рассказали.

— Прибили, значит девку, — пробормотал Леэд, — И верно, кому она нужна не только без языка, но и без мозгов.

— Не богохульствуй при мне! Держи свои деньги!

Бывший орденский знаменосец ловко поймал мешочек, пересчитывать монеты не стал, а просто спрятал добычу. На мгновение отвел взгляд и едва не поплатился за это. Корчмарь, и откуда только прыть взялась, прыгнул вперед, пытаясь лопатой раскроить голову бывшему компаньону. Не удалось, ибо старого хищника природа не обидела реакцией, и он просто сделал шаг в сторону. Жадность, конечно, не порок, а изрядное свинство и она заставила пробежать мимо цели, чтобы удариться головой о стену. Хорошо ударился, грамотно, да так, что упал в грязь, на мгновение дернулся и затих.

— Вставай! Ума нет — считай калека!

Ответа не последовало. Леэд осторожно развернул тело и покачал головой. Не желай зла другому, ведь против тебя же все повернется. В левой руке корчмаря был зажат обычный кухонный нож, на который он и упал, сведя разом свои счеты с жизнью. Не оставлять же деньги просто так, во дворе заброшенного дома? Следопыт поднял сундучок, взвалил его на плечо и направился в убежище к своим спутникам. Все что он хотел, удалось узнать, а теперь надо обдумать ситуацию и решить, что делать дальше.

* * *

Раннее утро выдалось холодным и промозглым, как и положено весной, лишь недавно вступившей в свои права. Деревня в межгорье затихла в ожидании чего-то неприятного. А хорошего действительно было мало, учитывая последние донесения лазутчиков. Слухи о северных разбойниках оказались вполне реальными. Последний набег был еще при деде нынешнего короля, о чем рассказано в летописях позапрошлого царствования. Северяне не просто появились, приплыли на двух дюжинах кораблей, оснащенных не только для боя, но и добычу есть где разместить. Кто-то пустил слух, что в подвалах монастыря спрятаны несметные сокровища, а самое главное, именно там находится корона какого-то древнего короля с трудно произносимым именем. Отец Итар точно знал, что это досужие вымыслы, но верить в сказку проще. Захватчики искренне считали, что приплыли за святыней своего народа.

Магистр стоял на каменном уступе и пытался что-то высмотреть в рассветном тумане. Рыцари заняли свои позиции так, чтобы встретить нападение у самой кромки реки, но вот в том, что они не дрогнут полной уверенности, не было. Сброд, собранный на скорую руку неровня вольным добытчикам, которые живут войной и ради войны. Нет у него хороших командиров, а те, что были не той святой поклоняются, продали души демонам.

Хорошо, что мнимый посланник герцога все рассказал под пытками и благополучно умер на дыбе. Верить ли ему? Посмотрим, что еще остается делать. Лекарем шпион оказался знатным, вылечил «Вету», но какой с нее прок, безъязыкой? Ее положили в каменный гроб, отпели, а потом разыграли «воскрешение» для всплеска веры в чудо. Все-таки белокурая демоница сделала хорошее дело и теперь немая «посланница Небес» кажется умнее, несмотря на то, что окончательно свихнулась. А ведь поверил почти, на старости лет, что та прежняя девчонка, по уши влюбленная в Брасса Целителя, вернулась домой.

Со стороны деревни послышалось пение церковного хора, во главе которого, с факелом в руке, выступала Вета Воскресшая, наряженная в церемониальные одежды. Рыцари упали на колени, осеняли себя священным символом и протягивали оружие для благословения. Отказа не было никому и это хоть как-то подняло моральный дух войска.

— Ваша святость, — послышался за спиной голос деревенского старосты, — Прибежал малец. Говорит, что враги плывут по реке и скоро будут здесь. Монахи тут недалеко лазарет соорудили, чтобы лечить раненных, а пацана в дозор поставили.

— Благословит нас Господь, — прошептал Итар, обнажая длинный двуручный меч.

Клинок тускло сверкнул над головой и это было знаком приготовиться к бою. Все указания даны, роли распределены и командиру остается лишь изображать спокойствие. Так хотелось впереди всех броситься в бой, тряхнуть былой удалью, но нельзя, если хочешь выиграть. Опять пришлось начинить баржи и лодки горючей смесью, чтобы поджечь корабли, ибо огонь не самый плохой союзник в умелых руках. Видно не судьба им быстро попасть к столице в стан герцога Андирского, а ведь только все отремонтировали после недавнего пожара.

На излучине появились корабли с черными корпусами, украшенными щитами воинов. Северяне шли на веслах, которые мерно поднимались и опускались, словно были лапками гигантской сороконожки. Итар прикинул сколько может быть врагов и нахмурился. Как ни крути, а там не меньше восьмисот бойцов, причем таких рубак, перед которыми вчерашний сброд из армии герцога не более, чем обычная скотина на бойне.

— Может откупимся? — предложил деревенский староста, — Соберем золото и серебро, может хватит? Давно их не было, ан нет, опять приплыли грабители.

— Пусть жители забирают все ценное и уходят в монастырь. Братия укажет дорогу, а я попробую задержать незваных гостей либо словом, либо мечом, как получится. Только пусть забирают все припасы, поскольку в монастыре после зимы подвалы почти пустые. Уводи людей, быстро! Вон отсюда!

Староста согласно кивнул, а потом рысцой побежал в деревню. Итар еще раз прикинул, сможет ли импровизированное укрепление из камней надолго удержать проход в долину. В лоб штурмовать будут долго, а вот зайти в тыл можно, если знать обходные пути. Неплохо бы эти самые пути перекрыть и тут помог бы Леэд, чтоб он на самом деле провалился в адский котел. Может с него и тех, кто с ним, снять анафему? Поздно. Уже нет времени на такие вещи.

— Передай командорам. Отходим за стену и заваливаем дырку, быстро! У реки пусть остаются только те, кто должен поджечь баржи и лодки по моей команде, — приказал магистр оруженосцу и тот помчался выполнять приказ.

Тем временем «гости» пристали к берегу, не доходя к пристани и начали выгружаться, подчиняясь команде высокого воина в красном плаще, вооруженного массивным двуручным топором. На крыше храма пропела труба, возвещая о том, что мирные жители на пути в горы. Северяне тоже услышали звук и в ответ загалдели, сопровождая свою речь явно непристойными жестами. Дикари, они есть дикари, ничего с этим не попишешь, как бы ни хотелось, а если жадность подавляет чувство самосохранения, то остановить врага почти невозможно.

— К бою, — дал знак Итар, увидев, что нечто среднее между стеной и баррикадой полностью перекрывает проход в деревню.

Враги особо не спешили, все делали нарочито медленно, словно хотели немного поиграть на нервах у невесть откуда взявшихся рыцарей. Для начала они выкатили на дорогу бочку с каким-то пойлом, раскупорили ее и стали пить, вероятно для храбрости. Они так это аппетитно делали, что даже у магистра потекли слюнки, но не просить же порцию для себя. Даже их предводитель принял участие в ритуальном пьянстве, а потом, посчитав, что хватит, разбил бочонок ударами топора. Это вызвало, прилив буйного веселья, что уж совсем не поддавалось логике.

Главарь наконец-то вспомнил о законах чести, предписывающих провести переговоры, а не только показывать свое презрение к смерти. Он передал свое оружие маленькому седому человечку, вероятно жрецу, поправил плащ и направился к баррикаде, как гласили традиции. Итар криво усмехнулся, спрыгнул со скального уступа, чтобы встретить визави лицом к лицу. Рыцарский кодекс также предписывал уважать любого врага, особенно магистру ордена.

— Моя говорить именем Отца Времен! — начал свою речь северянин, на ломаном сагаторском наречии, — Ты есть кто? Моя хочет знать, кого убьет Унгор Косорыл! Моя хочет золота, много золота и корону мой предок, Иргун Членогрыз, разрушитель Андир, поводитесь душ!

— Итар Нага, великий магистр Ордена Света, настоятель монастыря Святой Веты Сагаторской. Здесь ты не найдешь ни золота, ни короны, лишь проклятие на свою голову.

— Старик! — рассмеялся Унгор, — Ты есть не верить слову наш Отец? Корон есть тут! Так сказал сон на камень огонь.

— Когда звенят мечи — разум спит, чтобы проснуться там, где отдыхает Вечность!

— Старик! Моя увидать очень скоро острота твой язык и меч. У тебя есть подумать башка, пока не засверкай лед большой гора!

Итар согласно кивнул, размышляя о том, что выгадал пару часов и, кряхтя, забрался на останец по лестнице, спущенной оруженосцем. И посоветоваться не с кем, разве что со «святой», мычавшей нечто в кругу рыцарей. Какая мимика, какие убедительные жесты, даже слов не надо. Магистр спустился за линию укреплений, присел возле костра, на котором булькал котел со смолой и задумался. В принципе можно будет отступить к пещере, ведущей к монастырю и там на склоне горы обороняться можно до бесконечности, если будет кому.

— Отец Итар!

— Чего тебе? — мрачно ответил командующий, показывая рукой на деревянную колоду рядом, — Присядь, потом некогда будет.

Командор, занявший должность Рисбренда, устроился рядом, достал флягу с травяным отваром и протянул начальству. Напиток оказался горьковатым на вкус, немного хмельным от чего даже зашумело в голове. Перед глазами все поплыло, небо разлилось яркими красками, которые тускнели до тех пор, пока не превратились в сплошную черноту.

— Вяжите его и девку тоже! — рядом, но очень приглушенно раздавались команды, а потом и они слились в едва слышный шепот.

Пленных крепко связали и подвесили на ближайшем дереве, словно необычные плоды для весеннего праздника. Баррикаду начали разбирать, причем делали это быстро, с воодушевлением. Командор недовольно вырвал у ближайшего подчиненного копье, кинжалом отрезал часть подола белого с серебром платья Лжеветы и сделал импровизированный флаг, означавший сдачу в плен. Когда проход оказался достаточно большим, командор-предатель вышел на берег реки, размахивая флагом. В ответ послышались недовольные вопли северян.

Унгор Косорыл оторвался от ковша с пойлом, недовольно встал и сплюнул на землю. Парламентера подвели к предводителю и первой благодарностью была крепкая оплеуха, от которой командор упал на колени.

— Ты есть скотский навоз! — бушевал Унгор, — Моя должна усладить Вечный Отца сражений. Моя недовольна. На колени и это, дрыгай прямо!

Вожак пнул труса под зад сапогом и заставил ползти по лужам и грязи к проходу в деревню. И он двигался, весьма забавно, погоняемый копьем с белой тряпкой, которым орудовал некто, похожий на жреца или монаха. Это жалкое подобие рыцаря плакало, выплевывало изо рта грязь, но не каялось в грехах, видимо считая, что подобная жизнь лучше геройской смерти.

* * *

Деревня горела и черный дым заволок половину неба. В долине было тяжело дышать, глаза слезились, а сажа была везде и от нее, казалось, не реально избавиться. Да и кому прикажете избавляться, горе рыцарям или может северным грабителям? Деревня пуста и в ней нет ничего ценного, кроме домов и огородов. Жители успели уйти в горы и теперь, разве что с грустью наблюдали издали за погромом. Впрочем, унесли не все и теперь победители уничтожали припасы, заготовленные рыцарями для похода. Храм был разграблен и все ценное погружено на корабли. Добыча немалая, но Унгор был недоволен и даже немая Лжевета в постели не поднимала настроение.

Во дворе храма шло очередное пиршество. Пиво и крепкие напитки заставляли петь похабные песни, устраивать поножовщину и веселиться так, чтобы дикарская душа развернулась и понеслась туда, куда не пришло бы в голову побежать даже бешеному животному. Два северянина не поделили жбан пива и решили проблему просто, поединком на заднем дворе. Победитель вытер окровавленные руки и допил пиво сам. Унгор погрозил пальцем и взглянул на отца Итара, посаженного рядом. Он не пил, почти не ел, лишь грустно смотрел по сторонам. На севере не в чести трусы, а магистр попал в плен обманом, отсюда и уважение со стороны победителей.

— Моя чтит хороший воин! — чавкая говорил Унгор, — Бери мой кубок. Отдай корон Иргун, дай честный слово, что уйдем.

— В монастыре нет короны, — пожал плечами Итар, — Никогда не было. Обители всего полвека, а корона пропала лет за тридцать до того, в царствование деда нынешнего короля Сагатора. Если корона и есть, то она в столице.

— Отец Времен указал это место. Ты обвиняй ложь богов? Эй! Вести трус сюда, всех! Мы гадай на их кишки, узнать слово наш Отец. Пей Итар, ты один бойца среди своих тварь.

Магистр не возмущался, не пытался никого переубедить, ибо это бесполезно, лишь пригубил немного вина, чтобы убрать горечь во рту. Как он устал от всего за долгие годы и теперь даже на старости лет не нашел покоя. В детстве он не раз и не два слышал о северных убийцах, а потом был «черный мор», ужасы притупили впечатления от рассказов отца о былых победах. Самого родителя судьба уберегла от вражеской стрелы и меча, но вот болезнь обмануть не удалось.

Первых «рыцарей» вывели из подвала и служители культа, с помощью каких-то кубиков, выясняли с кого начать. Тут нельзя ошибиться, ибо боги обидчивы, еще проклянут, с них станется. Предатели опасливо жались друг к другу в ожидании своей участи.

— Ы! А-а! — неожиданно подала голос Лжевета, сидевшая на скамеечке возле Унгора и указала рукой на ворота храма.

Два стражника оторвались от пива, вскочили, нелепо дернулись и рухнули на каменный порог со стрелами в груди, вошедшими по самое оперенье. Переступив трупы, во двор вошла высокая белокурая женщина в вороненых доспехах. Ее сопровождали двое воинов, причем один из них держал копье с флагом не кого-нибудь, а именно Брасса Целителя. Этот стяг Итар узнал бы из тысячи, впрочем, женщина тоже не выглядела незнакомкой, скорее наоборот. Вокруг настала мертвая тишина, а лихие северяне превратились в безмолвные статуи, только глазами моргали от удивления. Один из вояк, видимо самый смелый или самый пьяный, что примерно одно и тоже, бросился вперед, но через пару шагов упал замертво с метательным ножом в глазу. Женщина недовольно покачала головой и поманила пальцем самого Унгора Косорыла, пребывавшего в ступоре подобно остальным.

Короткий вскрик и с крыши храма во двор свалилось тело, пытавшееся выстрелить из лука по незнакомцам, но вот один из спутников белокурой красавицы оказался резвее и точнее, не смотря на свой возраст. Предводитель северян икнул, растерянно осмотрелся по сторонам, попытался встать и тут же свалился на колени. Дурная примета, если честно, когда избранник богов падает ниц перед кем-либо. Итар хотел что-то сказать, однако запнулся на полуслове, натолкнувшись на холодный, ледяной взгляд гостьи.

— Сгинь! Сгинь, нечистая сила! — фальцетом закричал священник, но запнулся и торопливо уполз в оскверненный храм.

Старший шаман торопливо собрал кубики, метнул их пару раз, но видно комбинация символов оказалась не очень хорошей. Он, запинаясь, что-то произнес на ритуальном наречии, потом объявил о знаке судьбы окружающим. Сагаторцы не поняли ни слова, а вот захватчики быстро протрезвели и вытащили мечи из ножен. Лжевета забилась в истерике, бросилась к Унгору, но получив пощечину, залезла под стол и вопила там, словно обиженная зверушка.

— Господин де Брасс! — прошептал на ухо женщине тот спутник, что моложе, — Я брошу вызов их вожаку. Он не откажется, если чтит древние обычаи.

— Не стоит. Я не пойму, что они задумали, но уж точно не будут с нами воевать. Рисбренд, тебя не убедишь, но называй меня Энвелла и уж точно не господином, хотя на госпожу я согласна.

— Да что тут гадать, — вставил свое слово Леэд, — Они приняли Вас за Деву Судьбы, спутницу Отца Времен, а кости выкинули не совсем то, что ожидали увидеть. Помню, когда учился на священника, нам рассказывали о языческих культах и о том, как надо просвещать нечестивцев.

— Дева Судьбы, значит? — пробормотала Энвелла, — Только этого не хватало.

Унгор окинул взглядом своих воинов, посмотрел на одного, второго и каждый опускал взгляд. Против воли богов особо не пойдешь, да и не особо тоже не получится. Кто бы мог подумать, что лихие грабители на самом деле сборище фаталистов? Может потому и проиграл в прошлом Иргун Членогрыз именно из-за этого, потерял корону, судя по всему вместе с головой, а его потомку тоже не повезло. Унгор подошел к Энвелле, стал на колени и подставил шею для удара мечом.

Такого красавица явно не ожидала и растерянно посмотрела сначала на Рисбренда, а потом на Леэда. Они всем своим видом показывали, что не им решать за богов, богинь, святых и прочие потусторонние силы. Отказать воину в смерти, значит оскорбить до глубины души, запятнать позором весь его род. Убийство, даже из лучших побуждений, останется убийством, тяжестью на душе. Кто сказал, что принимать подобное решение легко?

— Вот и первое настоящее испытание, — прошептал внутренний голос учителя, — Ты истинная правительница, великая энту Мнайдры, равная богам, которые не только милуют, но и карают. Рядом нет твоего мужа, ахарга ахаргов, который бы снял бремя власти. Решай и думай, девочка, а подумав, прими свое решение, как должное.

Философ в голове, виртуальный зануда, хорошо ему размышлять. Энвелла взглянула на отца Итара, но и он отвел взгляд, устранившись от проблем посланницы Рая, Ада, Дня, Ночи. Не стоит людям делать добро, все-равно останешься виноват. Советы для того и нужны, чтобы их не слушать и было кого обвинять впоследствии. Все ждут решения от нее, а этого самого решения пока нет. Энвелла вытащила из ножен меч Брасса Целителя и лезвие тускло сверкнуло в свете пасмурного весеннего дня.

Унгор подался вперед и коснулся губами холодного металла. Он ждал, терпеливо, понимая, что даже вечная спутница Отца Времен должна посоветоваться, приказать, чтобы в Безвременье приготовили пышную встречу, устроили пир, позвали всех великих воинов прошлого для ритуального сражения. Ох, и хитрые оказались боги, заманили в горы специально для того, чтобы встретиться с Девой Судьбы и забрать с собой непобежденным вместе с дружиной. Спасибо им за такую честь!

Энвелла посмотрела в глаза жертвы, не увидела в них страха, лишь ожидание чуда. Надо пересилить себя и тогда на далеком севере появится очередная сага о том, как смелый Унгор Косорыл был взят Девой Судьбы в Обитель Вечности. Короткий взмах меча и северный воин отошел в мир иной. Его воины, одним движением вспороли животы друг другу, чтобы не отстать от своего вожака, а то ведь не поймет Отец Времен, если увидит Угнора без подобающей свиты. Лжевета издала очередной вопль, выскочила из-под стола, на четвереньках подползла к трупу Унгора и стала целовать отрубленную голову.

Легко ли быть богиней? Энвелла тяжело опустилась на землю и заплакала, нет она не рыдала, не билась в истерике, а молча проклинала тот день, когда из обычной сумасбродной девчонки Аргенты стала принцессой непонятно чего. Что она за Дева, если с собственной судьбой совладать не может. Ох, встретит она этого Отца Времен, своего мужа, и тогда Галактика точно содрогнется в последнем взрыве уничтожая всех обитателей, разумных и неразумных.

Энвелла пришла в себя от того, что кто-то коснулся волос и поцеловал руку. Это был сам отец Итар, для которого, вероятно, настал момент истины. Сейчас перед ним была просто расстроенная девушка, а не святая или, прости Господи, демон. Конечно, когда во дворе валяется почти восемь сотен трупов, любой расстроится от того, что натворил.

— А ну, живее! Перенести трупы на корабли для погребения! — рявкнул Рисбренд, — Они достойны больше уважения, чем вы, трусы и подлые твари! Я вам такую епитимью придумаю, что Господу не снилась!

Рыцари испуганно кивнули и принялись исполнять приказ, чтобы не прогневать командора. Возвращение старого начальства, в какой-то степени вернуло привычный порядок, установленный при основании ордена. А что же Лжевета? Она кричала, покусала того, кто пытался отобрать отрубленную голову любовника, но потом успокоилась и побрела к реке, не обращая ни на кого внимания. Для нее жизнь была окончена, ибо разум блуждал не известно где, а бренная оболочка сродни привидению, неприкаянно болтающемуся в проклятом месте.

— Отец Итар! — недовольно проворчал Леэд, — Могли бы и поздороваться со своим учителем, Брассом Целителем, вернувшимся в Сагатор в образе прекрасной дамы.

— Да? — опешил магистр, — Кто бы мог подумать? А Вета, получается, вернется мужчиной? Однако! Велики чудеса твои, Господи!

Попытался коснуться рукояти священного меча, но получил такой разряд, что рука сразу онемела так, что даже пальцами не пошевелить. Похоже, что оружие действительно вернулось к хозяину и не хотело подчиняться его наследнику.

— Убедились, святой отец? В пророчестве сказано, что…

— Я знаю, что там сказано, Леэд! Не учи меня. Выходит, именно потому вы осмелились поднять знамя? Это бред! Думаешь я не помню своего учителя? Он ни одной шлюхе не отказывал, и никогда бы не осмелился стать женщиной, разве так наказал Господь за блуд!

Энвелле надоело изображать слабую женщину. Она поднялась, поправила волосы и наотмашь отвесила пощечину почтенному рыцарю. От неожиданности Итар покачнулся, а потом преклонил колено, предлагая отрубить и ему голову. Это было уже слишком, явным перебором и потому сие действие не последовало.

— Господин де Брасс! — развел руки Леэд, — Простите своего ученика, который на старости лет не ведает, что творит.

— Да не сэр Брасс я, а скорее духовная дочь этого почтенного рыцаря.

— Упаси Господи, от таких деточек, — бормотал магистр, потирая руку, — Пусть будет так, как сказано. Леэд, может представишь свою госпожу?

— Сэр Ксан де Бра…, — начал было следопыт, но натолкнулся на холодный взгляд дамы, поигрывавшей метательным ножом и быстро исправился, — Энвелла де Брасс, божественная эманация Брасса Целителя, посланница Небес, воплощение духа спасителя Сагатора.

— Боже, какой идиот тебя учил философии? Пусть будет так, — согласился отец Итар, разрабатывая пальцы после электрошока, — Проведем похороны врагов и поплывем к столице, чтобы наставить на путь истинный герцога Андирского.

Энвелла подошла к столу, налила из кувшина бокал крепкого зелья и выпила, чтобы немного снять напряжение и обдумать ситуацию. Конечно, можно отправиться в столицу и там просканировать этого герцога, было бы только чем. Как ей надоел Янтарис с его мышиной возней, суевериями, войнами, в которых нет даже налета цивилизованности. Надо же докатиться до такого, что собственноручно отрубить человеку голову по его просьбе, а это примерно двадцать лет отсидки в колонии, согласно законам империи. Докатилась! И так, хорошо бы добраться в тот лес, где остался лагерь заргов, найти кораблик и улететь отсюда ко всем чертям.

— Господин де Бр…! Госпожа Энвелла! — сконфуженно пролепетал следопыт, — Там надо помочь священнику храма.

— Что с ним?

— Кажется он того… Это, понятно? С головой у него совсем не то. Закрылся у себя в покоях и грозится, что всех спалит небесным огнем.

— Добей, чтобы не мучился!

— А чего я? Меня высшие силы не благословляли на такое.

— Пошли, посмотрим, — кивнула Энвелла, направляясь к порогу оскверненного храма.

Северяне хорошо порезвились, сбили фрески на стенах, содрали все, что было ценного, нагадили в каждом углу так, что вонь была везде. С религиозной нетерпимостью принцесса сталкивалась и ранее, но в такой извращенной форме впервые. Дерьмо было везде, даже в разбитом саркофаге Святой Веты, что было вершиной хамского цинизма.

Энвелла и Леэд поднялись по лестнице на второй этаж, загаженный, несколько меньше, чем первый и остановились перед дверью, из-за которой слышалось пение человека, явно пребывавшего не в здравом рассудке. Заперто. Массивная створка не поддавалась даже после удара рукой в латной перчатке. В ответ послышался дикий смех, от которого мороз пошел по коже.

— Леэд! Помоги выломать дверь!

— Как прикажете, — поклонился рыцарь, — Попробую, хотя дерево старое, обшитое железом.

— Наказание божье, — топнула ногой Энвелла, кулаком выбила окно в коридоре и крикнула во двор, — Рисбренд! Отец Итар! Идите ко мне! Живее! Священник спятил!

Вскоре на лестнице послышались шаги. Первым прибежал Рисбренд, который был моложе почтенного магистра, да и силой его природа явно не обидела. Глава ордена тяжело дышал внизу, бормоча очистительные молитвы при виде окружающего погрома. Командор не забыл захватить секиру Унгора, сделанную рукой настоящего мастера-оружейника, крякнул и нанес удар по двери. В ответ снова послышался хохот, бессвязное бормотание и какая-то возня, словно тащили нечто очень тяжелое.

Энвелла мельком взглянула на кристалл в рукояти меча и поежилась от страха. Индикатор показывал наличие очень слабого рентгеновского излучения, не опасного для окружающих, но говорившего о том, что священник явно имеет дело не с продуктом цивилизации Янтариса, а совершенно иного мира. Что же у него там такое?

— Живее! Ради всех святых, в которых верите, живее! Рисбренд! Засунь лезвие в зазор возле петель и действуй рукоятью, как рычагом!

— Чем?

— О, боже, Святая Вета Сагаторская, просвети мозги раба твоего Рисбренда. Дай сюда топор! Тебя в боях часто по голове били?

Энвелла вырвала секиру из рук помощника, заснула лезвие в зазор почти на половину длины и нажала на рукоять. Дверь слегка скрипнула, но сил явно не хватало.

— Да помогите же мне, идиоты! Вы, что в школе физику не учили? — раздраженно рявкнула дама, понимая по ходу дела, что физику ее спутники точно не учили, даже элементарную динамику, — Давайте!

— Я из монастырской школы сбежал раньше, чем начали преподавать метафизику, — вздохнул Леэд, но схватился за импровизированный рычаг, отстраняя от него госпожу.

К этому времени отец Итар поднялся на площадку, отдышался и ехидно усмехался, слушая перепалку. В этот момент он был готов даже поверить, что перед ним действительно Брасс Целитель, правда в несколько необычном виде. Было в этой красотке нечто, родственное с учителем, правда, в отличие от сэра Брасса у его «духовной дочери» явно отсутствовала такая добродетель, как терпение, зато голову отсекла знатно.

Совместными усилиями Рисбренд и Леэд заставили створку поддаться, потом еще раз нажали. Рукоять секиры треснула, ибо сила есть — ума не надо, но дверь такого насилия тоже не выдержала и с грохотом упала. Кристалл на мече сразу ожил, показывая не только гамма излучение, но и наличие Стронция-90, использовавшегося в батареях устройств, работавших в автономных условиях, например, зондов на планетах. Такой фон, какой зафиксирован индикатором, говорил о неисправности источника энергии.

— Все вниз! Быстро! — приказала Энвелла.

— Госпожа…, — пролепетал Леэд, но получил пинок и скатился вниз по лестнице, изрыгая поток брани.

— Все вон! Кому не ясно?

На этот раз возражений не последовало, и рыцари очень живо бросились на первый этаж, поскольку эта белокурая бестия явно не в духе, что чревато последствиями, о которых никому не известно. Ясно только одно, что у тех, кто приходит с Небес характер портится до такой степени, что теряется грань между святыми и нечестивцами. Знали бы они, что может произойти небольшой, локальный ядерный армагеддон, вполне возможно, испугались бы значительно больше. С другой стороны, испугаться можно только того, о чем имеешь представление, а рыцарям с их пещерно-военным образованием страх перед ядерным оружием явно не грозил. Рисбренд, по мнению «богини», убегал не слишком резво и потому вслед полетели обломки секиры, ускорившие этот процесс.

— Совсем спятила! Мужика тебе надо ядреного! — послышалось снизу.

Энвелла против этого тезиса ничуть не возражала, да и сама хотела встречи с мужем, но ирония была в том, что даже Дева Судьбы над своей судьбой не властна. Так, она принцесса, духовная дочь Брасса Целителя, Великая Энту, а ко всему прочему еще и Дева Судьбы. Не многовато ли обязанностей для девчонки из трущоб Терры? Об этом можно поразмышлять потом, на досуге, а пока было страшно, действительно страшно, ибо она знала к чему может привести неисправный источник энергии. Что же там могло быть? Исследовательский зонд Лиги? Период полной дезактивации горючего подходит по времени для такой датировки оборудования. А может это кибер, исчерпавший свой ресурс и поэтому произошел сбой в программе, включивший процесс самоликвидации? Или кто-то сознательно перепрограммировал электронное существо? Это вполне в духе имперцев. Что тут гадать, надо быстро вспоминать лекции по автономным источникам питания, половину которых, в свою бытность студенткой, прогуляла без зазрения совести.

Энвелла переступила порог комнаты и вошла внутрь. Священник сидел возле потухшего камина, безумно хохотал, не обращая внимания на гостью и пытался в ухо засунуть штекер из небольшой пластиковой коробочки. Индикаторы на корпусе мигали красным, говоря, что батарея полностью разряжена до критической отметки. И так, она имеет дело с кибером, кто бы мог подумать. Знать бы еще его конструкцию, но, судя по всему, это синтез биологического объекта с электроникой.

— Отец Итар! Я же просила всех уйти?

— В моем возрасте уже не боятся и не держатся за жизнь, как в молодости. Приемный отец, Брасс Целитель, вел себя примерно также, когда его припирали к стенке. Кто бы мог подумать, что такой хороший священник продал душу демонам. Не даром, значит, ходила молва, что он не зря плавал на проклятый остров.

— Что за остров?

— Андир. Жуткое место. Неужели эманация сэра Брасса ничего не помнит?

— А кто сказал, что духовная дочь должна все помнить? Помоги мне! — прошипела Энвелла, привязывая кибера к упавшей двери за руки, — Вяжи ноги живее и срезай с него одежду.

Итар все выполнил, хотя годы не те, движения не так точны, но время есть время, и оно безжалостно к окружающим, напоминая, что не следует делать лишнего. Энвелла молча рассматривала лежащее перед ней тело, пытаясь понять, где находится таймер и активатор самоликвидации объекта. Было определенное желание стукнуть магистра по голове, чтобы не увидел слишком многого, но тот сам сообразил, что лучше помолиться на первом этаже и поспешил присоединиться к Рисбренду и Леэду. Принцесса облегченно вздохнула и коснулась рукояти меча, включив сканер на максимальную чувствительность.

Священник видимо почуял что-то неладное, открыл глаза и взгляд был осмысленным, что не могло не радовать. Он несколько раз дернулся, но освободиться не смог, как-то сразу обмяк, увидев, что незваная гостья рассматривает коробочку с питанием, на которой индикатор заряда уже погас. Сканер довольно быстро обнаружил электронную схему, совмещенную с биологическим строением. Если бы еще разбираться в этом. На космических кораблях всегда была связь с бортовым мозгом и любой член экипажа мог получить инструкции по решению той или иной проблемы.

— Пробей мне сердце пластиком, деревом, любым предметом, не проводящим ток. Это заблокирует механизм самоликвидации, который питается за счет разности потенциалов клеточных мембран. Надо заблокировать преобразователь энергии, — прошептал биоэлектронный человек на торговом сленге с незнакомым акцентом, — После этого забери планшетный компьютер в титановом футляре за камином. Там отчет за сорок лет работы. Я знал, что меня не забудут. Передай хозяину, что…

Священник начал что-то бормотать на непонятном языке, пытался вырваться, но без особого успеха. Энвелла отломала от табурета ножку, заточила импровизированный кол и с помощью сканера отметила куда надо его вогнать. И вогнала, с помощью выломанного из стенки камина булыжника. Синтетическая кровь брызнула на руки, отчего они сразу стали липкими. Киборг захрипел, дернулся и затих, чтобы через несколько минут превратиться в кучу серого порошка, отливающего металлическим блеском. Вот и вся дезактивация, без грома и взрывов, разве что остался резкий неприятный запах протухшего белка.

Энвелла вытерла руки о скатерть на столе, и вытащила из-за камина электронное устройство, на крышке которого был изображен герб ламиров. Им то что здесь понадобилось? Об этих разбойниках она знала только общие сведения, хотя в спецшколе давали подробные данные об их тактике космического боя и уязвимостях пиратских крейсеров. А пока надо придумать сказочку о происках зла, но такую, чтобы избежать вспышек религиозного угара.

* * *

Река медленно несла свои воды к столице Сагатора, темные, холодные после недавней зимы, словно их распинали, забыв разбудить после спячки. Полусонная река не обращала внимания на караван, который лениво плыл по своим делам, на которые водам было глубоко плевать, как собственно и рыбам. Огромные деревянные баржи, словно странные многоножки мерно шевелили веслами, скорее не для скорости, а, чтобы держать посудины на тальвеге, где меньше риск напороться на корягу или сесть на мель. День выдался на удивление погожим, припекало настолько, что хотелось раздеться и полежать на солнышке для удовольствия, вздремнуть под мерный плеск весел и скрип мачт. Что может быть приятнее вынужденного безделья перед сражением?

Магистр ордена стоял на корме и смотрел на догоравшие за излучиной корабли северян. Разбойники, они и есть разбойники, но их похоронили согласно древним обычаям, ибо даже врагов следует уважать, чтобы в случае собственной гибели тебе было воздано по заслугам. Унгор был достойным военачальником и, сам того не зная, обнажил гнилую душу рыцарей, набранных из кого-попало только потому, что других не было. Вот теперь Рисбренд воспитывал подчиненных, устраивая тренировки с утра до вечера так, что на дурные мысли не хватало времени. Появилось даже некое подобие дисциплины, без которой ни один военный отряд не может существовать.

— Ваша милость! — раздался за спиной голос Леэда, — Вернулся монах, посланный в ближайшее селение. Его отпаиваем травяным отваром, а то продрог в холодной воде, зуб на зуб не попадает. Говорит, что пограничная крепость пустая, вот и некому было остановить северян, перетащивших корабли волоком, через лесное урочище.

— Да, веди к нему, — мрачно кивнул Итар, бросив косой взгляд на тент, под которым сидела Энвелла, — Как она?

— Читает молитвы и чаще молчит.

— Слава богу! Грешен я Леэд, ох грешен! Лучше бы она была в ипостаси Святой Веты, но я сам виноват и наказан за свое неверие.

Лазутчик, не очень старый монах, сидел на корме, возле очага, и пил далеко не травяной напиток, а хорошее горячее вино со специями, что, впрочем, не было нарушением монастырского устава. Господь хранит душу, а вот о теле следует заботься самому, что и записано в древних скрижалях пару тысяч лет назад.

— Сиди, — жестом, приказал магистр, — Что в крепости?

— Брошена, причем явно в спешке, словно вояк в одночасье утащили тучи демонов. Даже ворота не закрыли, заходи кто хочет, бери что хочешь. Не взято ничего из припасов, ничего, кроме оружия и доспехов.

— Ты был в покоях коменданта? — спросил Леэд, протягивая кубок с горячим вином магистру, — Должна быть причина всего этого! Следы от крепости куда ведут? Не испарился же весь гарнизон?

— Нет следов! Их забрали демоны, провалились сквозь землю! — осенил себя знамением монах, — Бежал я оттуда что было сил от страха, захватив икону Святого Брасса Целителя, чтобы отгонять нечистую силу. А потом…

Леэд не стал слушать весь этот бред, допил вино и решил поговорить с госпожой или господином, короче, как там его, с эманацией кого-то там. Были там демоны или нет, вопрос десятый, а вот попасть в засаду можно и тогда никакие святые не помогут. Хороший лазутчик, больше запутал всех, чем узнал что-то ценное, а другие еще хуже.

Энвелла сидела под тентом, читала свиток о житии Брасса Целителя, пытаясь найти что-то ценное для себя. Пока не нашла, а летопись скорее напоминала сказку и борьбе добра со злом и торжестве справедливости. А тут еще жара испортила настроение, поскольку хотелось полежать нагишом на солнышке, но нельзя нарушать каноны общества. Пришлось надеть длинную полотняную рубаху до пят, да еще на голову повязать платок, чтобы не нарушать благочестие рыцарей, еще не окрепших в вере после недавних потрясений.

Пока никто не видел, принцесса изучала компьютер священника, но и там не смогла ничего найти в записях. Это был скорее очень подробный отчет ученого, изучавшего первобытный социум, что не имело к ламирам никого отношения. Зачем вообще нужно было посылать киборга в это захолустье? Вопросов было больше, чем ответов. Если честно, то Энвелла пыталась найти данные о каком-нибудь челноке, чтобы быстрее улететь из этого заповедника суеверий. А куда лететь? Этого она еще не решила, пока не решила, поскольку не на чем покрывать парсеки к ближайшим обитаемым мирам.

— Что там случилось, Леэд?

— Вернулся монах. По-моему, он спятил.

— Какая неприятность, — улыбнулась Энвелла, — Чего ты так решил?

— Говорит, что в крепости никого нет, гарнизон испарился, поскольку его забрали с собой демоны. Такое может быть, чтобы три сотни латников исчезли без следа? Я не знаю, как там в сражениях ангелов и демонов, но для Сагатора это слишком.

Это было слишком даже для галактических войн, поскольку бывший имперский офицер перебирала варианты использования различных типов вооружения и не находила аналогов. Лига и Империя в основном использовали гравитационное и лучевое оружие, ламиры зачастую просто высасывали энергию из противника, что было особенностью их биологии. Кто-то открыл портал и перебросил дикарей в другой мир? Такая технология была на стадии начальной разработки и не вышла за рамки лабораторных опытов.

— Лазутчик облазил всю крепость? Может быть он просто не нашел трупы? Они могли просто передохнуть от болезни в казармах. Ты не касался, надеюсь, этого монаха?

— Нет вроде, только налил отцу Итару горячего вина со специями и все.

На корме раздались крики ужаса, заставившие Энвеллу вскочить и тихо выругаться, запутавшись в подоле рубахи, сковывавшем привычные движения.

— Пошли туда, быстрее!

Суматоха улеглась относительно быстро, поскольку Рисбренд выставил охрану, а наиболее впечатлительные горячие головы окунул в холодную воду. Отец Итар не пострадал, но был бледен, а потом подошел к борту и исторгнул содержимое желудка. За свою жизнь он видел немало, но есть вещи, к которым невозможно преодолеть чувство брезгливости.

— Что там, отец Итар?

— Женщине лучше этого не видеть, — прохрипел магистр, — Даже если в нее вселился дух Брасса Целителя, это не для дамы.

— Это похоже на «черный мор» былых времен? Леэд, принеси кислого вина и полотно. Вымочить тряпки в вине и закрыть рожи, всем! Рисбренд, отгони зевак подальше и оставь только часовых. Надо бы сообразить еще и костер.

— Все вон! На весла! — приказал командор, — Идем к берегу! Собираем костер! Слышали? Живее! Право руля!

Энвелла посчитала, что прививки, положенные военному пилоту, спасут от всяких неожиданностей типа инфекционных болезней. Она надеялась, что нынешняя разновидность мора действует только на тех, кто инфицирован зародышем зарга, а значит большинству неприятности не должны грозить. Можно надеяться, что начального армейского медицинского образования хватит для этого случая, хотя от универсальной аптечки она бы не отказалась, но чего нет, того нет.

Повязала на рот повязку, пропитанную кислятиной, откинула полог и вошла под навес. Зрелище было действительно не для слабонервных, даже комок подкатил к горлу, не без этого. Монах как сидел с кружкой вина, так и сидел, но тело почернело и разлагалось прямо на глазах, источая неприятный запах от которого даже повязка спасала не сильно. Тут даже аптечка не помогла бы, поскольку процесс проходил очень быстро. Больной был еще жив, даже пытался сделать глоток из кружки, но в глазах уже не было ничего человеческого. Она была уверена, что имеет дело с довольно избирательным биологическим оружием, принципов работы которого она не знала, даже не догадывалась. Монах начал биться в конвульсиях, сдирая лоскутами кожу, дернулся и затих.

Энвелла выбежала на палубу, сорвала повязку с лица и последовала примеру магистра. Стало немного легче, хотя, казалось, что запах гниения идет за тобой, словно тень, или скорее злой рок. Ничто в этом мире не вечно, но не до такой же степени разложения доходить в конце жизни.

— Это «черный мор», — прохрипела Энвелла, полоща рот кислым вином, — Труп надо вытащить крючьями и сжечь на костре, немедленно!

Дорого бы она дала за то, чтобы узнать кто этот экспериментатор, развлекающийся с бактериологическим оружием, чтобы отработать его избирательность. Для аборигенов сойдет и сказочка о проклятии за грехи, но Энвелла в подобные бредни не верила, в другие, впрочем, тоже.

Баржа медленно подходила к берегу, причем так, чтобы случайно не сесть на мель, что вполне возможно даже при половодье, когда в горах тает снег. Неожиданно с берега прилетела стрела, пронзившая плечо девушки. Энвелла упала на колени и виртуозно ругнулась на языке, которого здесь не знали, потому непереводимая игра слов сошла за некоторое подобие молитвы или заклинания, можно сказать и так. Леэд достал из сумки специальные щипчики для вынимания стрел из тела и одним движением извлек смертоносную тростинку, а потом перевязал рану чистой полоской ткани. Энвелла шипела, словно дикая кошка, но стойко переносила боль, даже криво усмехнулась при перевязке.

Стрелы поразили не только Энвеллу, но и часть экипажа баржи, не ожидавшего подобной атаки в этих безлюдных местах. Магистр приказал прикрыться щитами и над рекой раздался рев боевых рожков, сигнал тревоги.

— Рисбренд! К бою! Атака на берег! — приказал отец Итар, — Проклятье! Это гарнизон пограничной крепости, откуда вернулся монах! С ума они сошли, тупицы?! Дайте королевский сигнал о требовании прекратить огонь!

Был поднят сначала королевский штандарт, потом знак герцога Андирского, но это не возымело никакого действия. Обстрел баржи продолжался, а вскоре с берега послышался звон оружия, предсмертные хрипы, крики, в которых было мало человеческого, словно животные грызутся во время весеннего гона. Команды Рисбренда тонули в этой какофонии голосов и сражение скорее напоминало базарную драку, без тактики и проблесков мысли.

Энвелла скривилась от боли, когда сделала резкое движение рукой и выглянула из-за щитов, закрепленных на борту баржи. Дикость ее поразила, как может поразить только кадрового офицера. В конце концов, майор она или не майор?

— Эй, прохвосты! Кто умеет стрелять из лука, ко мне! Леэд, собери отряд лучников и пусть станут за щитами по борту! Живо!

Леэд понял ее затею, кивнул и принялся пинками поднимать тех рыцарей, кто малодушно спрятался в укрытие. Стрелков среди них набралось человек десять, даже не стрелков, а просто тех, кто знал, как натягивать тетиву и с какой стороны вставлять стрелу. Более криворуких лучников было найти сложно, но других нет, поскольку не рыцарское это дело оперенными тростинками плеваться.

— Леэд! Видишь одинокое дерево на берегу, а дальше заросли тростника?

— Вижу, сэр! Простите, госпожа!

— Привяжи яркую тряпку к стреле и всади ее в дерево, повыше! Рыцарям! Стрелять по зарослям так, чтобы оттуда никто не мог высунуть нос! Леэд! Ты поражаешь цели самостоятельно и по моей команде! Пли! Леэд! Цель справа на ладонь от метки, воин в красном плаще и перьями на шлеме! Убить! Следующий — воин со штандартом! Убить!

Стрелки оказались совсем аховыми, больше переводили боезапас, чем попадали в цель, а вот Леэд выполнил свою задачу, как и положено следопыту. Энвелла высматривала возможных командиров противника, указывала на них пальцем, надеясь на меткость старого стрелка и не прогадала. Когда последний воин в тяжелых доспехах свалился в прибрежную грязь, строй нападавших смешался, и они стали легкой добычей отряда Рисбренда, который был наконец-то услышан своими подчиненными. «Базарная потасовка» перешла в тривиальную резню. Энвелла ударилась плечом о мачту и едва не потеряла от боли сознание, но ее подхватил отец Итар и аккуратно посадил на бочонок с водой.

— Небеса ликуют! — галантно поцеловал даме руку старый рыцарь.

— Я даже…, — усмехнулась Энвелла, слегка покраснела и была не против, когда оруженосец магистра заменил повязку и смазал рану какой-то вонючей дрянью, — Те, кто на нас напал безумцы?

— Все может быть. Я слышал, что нынешний мор часто забирает разум. Может и у гарнизона крепости помутилось в голове. Думаю, что все трупы надо сжечь!

— Можно поступить и так, — согласилась девушка, пытаясь показать себя кротким и нежным созданием, но кто же этому поверит после всего, — Я хочу отдохнуть и помолиться своему ангелу-хранителю.

Возражений тут не последовало, ибо откуда они возьмутся при столь благочестивых мыслях. Леэд провел даму под навес и лениво наблюдал, как на берегу сооружают гигантский костер для погребения. Он уже ничему не удивлялся и твердо решил следовать за госпожой везде, если понадобится, даже в Рай или Ад. Он всем нутром ощущал, что не должен упустить такое приключение, какое может подарить принцесса, Дева Судьбы или кем там она является на самом деле.

Энвелла, оставшись одна, присела на колени, чтобы всем казалось, что она усердно молится, достала из тайника компьютер «священника» и нажала кнопку питания. Планшет грузился довольно долго и пока это происходило, имперский майор проклинала всех дикарей на свете за их варварские методы ведения войны. Плечо сильно болело, а обезболивающего средства, как назло, под рукой не было, как и мужа. Как она хотела, чтобы он был рядом, заехал ей по физиономии за дурость, а потом излечил от дурости же поцелуем, а может и не только поцелуем. Эх, несбыточные мечты!

Планшет таки загрузился, выдав текст на незнакомом языке и только оставалось, что ориентироваться по иконкам на рабочем столе. Индикатор лихорадочно искал информационную сеть, сканировал пространство и тут Энвелла даже протерла платком глаза. Компьютер нашел какой-то удаленный сервер, причем запросил имперский логин и пароль доступа для контакта. Вот уж неожиданность. Если бы она еще и помнила информацию, цены бы не было этой белокурой головке. Девушка настолько свыклась, что она Энвелла Борхес, что с трудом вспомнила прежнее имя, Аргента Джонс. Это и оказалось логином, а вот с паролем пришлось возиться довольно долго поскольку его в свое время придумал генерал Сефуа Колли, руководствуясь своим извращенным чувством юмора.

Доступ получен и что теперь с этим делать? Откуда здесь взялась база данных офицеров секретной службы? Вопросов было гораздо больше, чем ответов на них. Кто знал точно пароль и логин? На этот вопрос ответ был и этот самый ответ заставил очень серьезно задуматься.

* * *

Столица Сагатора считалась неприступной крепостью и еще ни разу не была взята врагом, если верить летописям. Город был настолько стар, что даже легенды терялись в догадках о времени его основания, что, впрочем, не мешало принимать желаемое за действительное. Корона Сагатора была желанной мечтой многих честолюбивых завоевателей, но лишь герцог Андирский решил ее захватить силой. До него каждый новый основатель династии садился на трон и получал символ власти, как получают свою плату проститутки за ублажение дорогого клиента.

Как бы там ни было, но всю реку мятежникам перекрыть не удалось и под покровом ночного тумана Рисбренд провел баржи в королевскую гавань, поскольку знал фарватер, охраняемую не очень хорошо, ибо стража ловила рыбу для пропитания в осажденном городе. Как бы там ни было, но принцу сообщили о прибытии рыцарей, причем не одних, а с посланницей Небес. Несмотря на ночь, Их Высочество пожелали встреться с дамой, причем немедленно.

Энвелла, в обществе магистра, Рисбренда и Леэда медленно шла по вонючим узким улочкам города, построенного по принципу «каждый дом — крепость». Нечистоты хлюпали под ногами, воздух тоже явно не пах озоном, как и положено в дикарской столице.

— Сударыня, — бормотал рядом Рисбренд, — Мы идем, все-таки, во дворец, а даме не положено там появляться в доспехах и при оружии. Вам же хотели прислать карету и подобающий наряд, но Вы…

— Указала весьма точный адрес, куда следует идти, — недовольно сказала, как отрезала, принцесса, — Я и так достаточно красива, без мишуры и лишних тряпок.

— Принц будет потрясен, — покачал головой рыцарь и замолк.

Узкая улочка, в конце концов, вывела на городскую площадь, где было относительно чисто и не так резко воняло. Энвелла осмотрелась по сторонам, но не заметила ничего необычного: собор, казармы гвардии, королевский дворец и мокрые камни под ногами. Тем не менее, рыцарей увидели и из дворца вышел почетный караул во главе с начальником стражи, которого Рисбренд хорошо знал.

Весть о прибытии каких-то рыцарей-монахов облетела почти все закоулки дворца, заставив местных зевак встать с постелей для удовлетворения любопытства. Нельзя пропускать предмет для придворных сплетен, а может и на приличную интригу хватит. Всеобщее внимание, конечно, привлекла Энвелла, смотревшаяся в своих черных доспехах более, чем элегантно, но не утонченно, скорее весьма грозно. Зато, не дожидаясь утра пошло обсуждение внешности незнакомки, блиставшей совершенно иным типом красоты. Это же надо докатиться до верха неприличия, чтобы не перекраситься в брюнетку и в наглую показывать свой ум. С другой стороны, доспехи подчеркивали соблазнительную фигуру, а там было, что подчеркивать, смею вас уверить и это тоже не прошло незамеченным. Как бы там ни было, а молва сразу начала сватать гостью в жены принцу, о чем тут же доложили его невесте.

Начальник стражи поздоровался с Рисбрендом, учтиво поклонился отцу Итару, а потом преклонил колено и поцеловал руку Энвеллы, что для нее было полной неожиданностью. Едва сдержалась, чтобы в ответ не ударить в челюсть и правильно сделала, услышав в ответ злобное хихиканье призрачного наставника. А ее ведь учили хорошим манерам в учебном центре на Канопусе, даже тренировали, как даме положено падать в обморок, но этот налет «нежной ранимости» слетел подобно никому не нужной шелухе. Взять бы их всех посадить в челнок и устроить посадку на десяти «джи», чтобы обгадились от страха, сразу бы вся дурь с этикетом на пару из головы вылетела.

— Принц вас ждет для аудиенции в своем кабинете! Следуйте за мной, — указал в сторону ворот начальник стражи, — Оружие оставите в аванзале под охраной.

Энвелла только усмехнулась в ответ, когда магистр осуждающе покачал головой. Неужели такая девушка может быть солдафоном? Оказывается, что при желании можно быть кем угодно и даже больше. Характер, как шило, в мешке не утаишь и не спрячешь.

В помещении стражи был полный порядок, как и положено, что не ускользнуло от внимания от бывшего имперского офицера. Если порядок среди охраны, значит объект надежно защищен от неожиданностей военного времени. Это вызвало определенное уважение, не более того, а если тебя захотят убить, то никакая охрана не поможет, но будет на кого потом свалить вину.

По дороге в апартаменты принца сложилось впечатление, что дворец уподобился разворошенному муравейнику. Куда не взглянешь, везде полно праздных зевак, которые играют в гляделки и молчат, словно призраки. Коридоры и лестницы, конечно, выглядели с претензией на роскошь, но больше напоминали невероятно запутанный каземат, украшенный полупьяным дизайнером в честь праздника. На стенах отсыревшие гобелены, покрытые плесенью аляповатые росписи, повествующие о героическом прошлом, давно не чищенные щиты врагов, свидетели давних побед.

В просторном аванзале Энвелла остановилась, ощутив, что ее кто-то внимательно рассматривает. За колонной, в глубине помещения, стояла среднего роста крашенная брюнетка в роскошных, шитых золотом одеждах, обмахивалась веером и хитро улыбалась. Была ли она красива? Скорее да, чем нет, хотя приторный запах духов, смешанный с потом мог вызвать отвращение даже у самого рьяного донжуана. Впрочем, в этом обществе содержать себя в чистоте считалось верхом невежества, так что все возможно. Взгляда соперницы дама не выдержала и прикрыла глаза веером.

— Кто это? — прошептала Энвелла.

— Будьте осторожны. Это сестра нашего принца и метит на трон, поскольку старше его на год. Говорят, что эта дама по уши влюблена в герцога Андирского. Она ощутила в Вас конкурентку и, если будете с ней за одним столом, советую относиться внимательнее к пище, — хмыкнул Рисбренд и отвесил глубокий поклон принцессе крови.

— А в чем конкуренция?

— Не знаю и знать не желаю. Заставив отвести взгляд, вы унизили ее, поставив себя выше, показали свою силу там, где не надо. Нам пора.

Начальник стражи указал место, куда следовало сложить оружие и распахнул дверь в кабинет принца, представив дорогих гостей, как рыцарей «Ордена Света», без имен и титулов. Апартаменты были обставлены без особых изысков, если не считать огромного мраморного камина, от которого исходил жар и серебряной посуды на колченогом столе, судя по всему сколоченном все тем же нетрезвым дизайнером. Сам правитель был одет в рубаху до пят из дорого сукна, заляпанную вином и жиром, от которой несло потом и не только потом. И это правитель государства? Судя по запахам, он еще и мочится в углах кабинета, что уж совсем выходило за мыслимые рамки, привычные для Энвеллы. Это была не просто дикость, а эталонная дикость в обертке, пропитанной благородной кровью.

Правитель, вернее местоблюститель трона, был среднего роста молодым человеком, на вид не очень крепким, но вполне приятной внешности, как на придирчивый женский взгляд. Он был чем-то похож на свою сестру, разве что мягче и человечнее, можно сказать и так. Принц внимательно взглянул на гостей, приветливо улыбнулся Рисбренду, а потом засуетился, вскочил с кресла и подал руку Энвелле.

— Вы словно ангел с Небес, госпожа! Мы все грешники, но не карайте нас строго.

Девушка ничуть не возражала, подала руку в ответ и присела в кресло, к которому ее подвели. Рыцари остались стоять, согласно этикету, поскольку они не дамы, чтобы показывать свою слабость. Виночерпий налил в бокалы густого вина и хотел удалиться восвояси, чтобы не мешать беседе благородных господ, повинуясь жесту господина, но не успел. Энвелла, впрочем, отметила, взгляд слуги, а ошейник сообщил, едва бокал был поднесен к губам, что вино отравлено и поманила слугу пальцем. Тот не посмел отказаться, воровато подошел и стал на колени. Короткое, быстрое движение рукой к горлу и содержимое кубка было влито в раскрытый рот бедняги. Он умер быстро, упал, как подкошенный, поскольку яд был очень сильный, убивающий наверняка.

— И как это понимать, Ваше Высочество? — улыбнулась воительница, доставая из потайного кармана на поясе метательный нож, — Отпейте из каждого бокала моих спутников, иначе Сагатор осиротеет. Я понятно выражаюсь?

Принц побледнел, но возражать не стал. Отравить хотели только Энвеллу и она понимала, чье желание исполнялось, но лишь улыбнулась, глядя за процедурой.

— Простите, почтеннейшая, но это недоразумение…, — пролепетал молодой человек.

— Прощаю, — хихикнула девушка, — Но запомните! Если упадет хоть один волос с головы моих спутников, доблестных рыцарей, я палец о палец не ударю, чтобы помочь королю и королеве. Вы ведь за этим меня позвали во дворец? Не так ли? Или, если монархи умрут, Ваша сестрица будет спокойно смотреть, как Вы сидите на троне?

— И это знаете? — вздохнул принц, жестом, показывая, что все могут присесть куда хотят, — Я просто в замешательстве и с каждым днем становится все сложнее. Вы действительно карающий ангел, от которого ничего не утаишь. Я не знал, что вино отравлено, клянусь перед Богом и ангелами!

— Ваше Высочество! — заметил отец Итар, — Я основал орден и привел рыцарей на помощь столице. Нас мало, но мы можем помочь в обороне города. Что мы имеем на сегодняшний день?

— Если ничего не сделать, то столица падет со дня на день. У меня нет людей, чтобы их просто выставить на стены. Припасов почти нет тоже. Горожане на грани бунта. Во дворце меня поддерживает только часть гвардии и Первосвященник. Я бы хотел попросить магистра, чтобы его рыцари были моей личной охраной в цитадели дворца, куда я перееду немедленно. И еще, сударыня, я прошу Вас быть моей личной гостьей, если не возражаете. Вы как свет среди ночи!

«В меня влюбился очередной идиот, на этот раз в короне!» — мысленно вздохнула Энвелла, но возражать не стала, только согласно кивнула в ответ.

— Это разумно, — кивнул Великий Магистр, — Леэд! Немедленно в порт и веди всех воинов сюда, в полном вооружении. Пусть берут припасы и устраиваются в цитадели! Баржи сжечь, чтобы ими никто не мог воспользоваться. Я и брат Рисбренд охраняем принца до того момента, как все придут, если нам, конечно, вернут оружие. Выполнять!

Леэд учтиво поклонился и рысью выбежал в коридор, едва не сбив с ног начальника стражи.

— Может быть я ошибаюсь, но может не следует переезжать в цитадель Их Высочеству? — размышлял вслух Рисбренд, лучше всех знавший местные нравы, — Мы разворошим всех, устроим переполох, а там и до дворцового бунта недалеко. Пока, думаю, лучше оставаться в покоях дворца, но быть настороже. Рыцари, естественно, усилят охрану.

— Согласен. Это разумный вариант, и мы…, — кивнул магистр, но дальнейшую речь прервал истошный крик в аванзале.

Рисбренд вскочил с кресла, но его опередила Энвелла. На каменном полу лежал главный стражник, корчился разбрасывая искры, хрипел, хватая воздух посиневшими губами. Возле дверей на полу валялся меч Брасса Целителя, явно улетевший туда не просто так. Только сейчас Энвелла вспомнила, что защитный электрошокер в рукояти по рассеянности поставила на максимальную мощность. Эффектно получилось, но теперь надо придумать понятное объяснение всему этому. И надо же было этому дураку полезть в пирамиду и брать оружие без разрешения владельца.

Надо сказать, что принц был категоричен в суждениях и сразу решил, что его подчиненный одержим силами Тьмы. Может быть он уже считал себя королем, но вот даже над монархами есть силы, перед которыми меркнет мирская мишура. Энвелла вышла вперед и лишь взглядом остановила солдата, хотевшего отрубить голову начальнику. Она ничего не говорила, лишь взглянула и даже наследник престола обмяк, отошел в сторону. Может быть впервые она ощутила себя Великой Энту Мнайдры, но что поделаешь, кровь есть кровь и ее нрав никуда не спрячешь.

— Дурость не порок, но следует ли наказывать дурака, не ведающего, что творит? Это меч Брасса Целителя, святого, чтимого во всем Сагаторе! Он коснулся его из-за человеческой слабости, но следует ли казнить человека за слабость, не способность преодолеть искушение? Мы все грешны, не зависимо от того правим мы или правят нами.

— Отпусти грехи, о Ангел Небес! — упал на колени принц, опасливо глядя в холодные голубые глаза дамы, в которых даже самый упорный искатель не найдет сострадания, — Смилуйся, матушка!

Энвелла таки «смилостивилась», подняла принца с колен, взяла меч и засунула его в ножны, от греха подальше. Дикий народ, не понимающий слова «нельзя» способен породить изобретательных дураков, от которых любая защита бессильна. А вот этого не мог предусмотреть никто. В аванзал вошла сестра принца в сопровождении личной стражи. Она чрезвычайно удивилась, что белокурая бестия жива, но не подала вида.

— Взять их, посмевших околдовать моего брата!

Телохранители вытащили мечи и тут же их бросили на пол, увидев блеск клинка, считавшегося священным. Энвелла в этот момент была, может быть, даже не сама собой. Может быть в ней заиграл характер отца, может быть волевой характер матери, может оба родителя постарались, но даже видавший многое отец Итар осенил себя знамением Веры. Энвелла сделала шаг и грохот кованного сапога громом отразился от стен, меч разбрасывал искры, а пышные белокурые волосы развевались подобно короне на голове. Воины свиты видно решили, что лучше быть трусом, чем трупом, поспешили на четвереньках выползти в коридор. Ничего не скажешь, представление получилось эффектным, да и спецэффекты на уровне.

Принцесса вытащила из складок платья узкий придворный стилет, которым удобно убивать нерадивых любовников, выставила его перед собой и со всей силы ударила в грудь «ведьмы». Кинжал скользнул по нагруднику, даже толком не оцарапав его. Это вызвало лишь улыбку энту, ехидную, полную превосходства, позволяющую дать волю эмоциям. Ах, эмоции! Стоит женщине поддаться им и все, планка разума с характерным деревянным стуком отлетает куда-то далеко, за горизонт. Энвелла, молча, рукой коснулась подбородка принцессы и посмотрела ей в глаза так, как умела.

— Что еще скажешь? Молчишь? Молчи и дальше. Вон отсюда, тварь! — топнула ногой воительница и ничуть не возражала, когда претендентка на престол Сагатора выползла восвояси, а то и прибить недолго, поскольку нервы и так на пределе.

— И что теперь делать, госпожа? — покачал головой Рисбренд, — Наворотили Вы дел. Теперь все местные хищники набросятся на Вас. Говорите что угодно, но я бы не советовал даже приближаться к опочивальне короля и королевы. Может быть удастся их исцелить, но их убьют так, что никто ничего не узнает и все свалят на «ведьму».

— Посмотрим, — хмыкнула Энвелла и мрачно взглянула на принца.

Их Высочество были явно напуганы, как может быть напуган человек, попавший в проголодавшийся зверинец. Он понимал, что любимая сестрица просто спит и видит себя на троне, главное на троне и не важно самодержицей или просто в виде супруги короля. «Королева Сагаторская и герцогиня Андирская» звучит очень солидно и подобный статус может удовлетворить даже самое извращенное честолюбие. Лучшим выходом было бы излечение родителей святой силой, а там можно будет навести порядок в благородном семействе.

— Благородная госпожа, — поклонился принц и стал целовать руки дамы, — Я прикажу отвести покои для Вас, рядом с моими.

Отказать Энвелла не могла, поскольку прекрасно понимала, что ввязалась в такое, из чего сразу не выкрутиться. Вот только ей не хватало, для полного счастья, устанавливать мир и спокойствие в дикарской стране, а придется. Ладно в Сагаторе творится не понятное, а ей зачем такое наказание? Очередное обучение, как вести себя в придворном серпентарии? Ответом было мерзкое хихиканье ментального наставника. Как она сразу не догадалась?

* * *

Энвелла проспала до позднего утра, поскольку мягкое ложе располагало к отдыху, а после плавания на барже постель, устланная шкурами, показалась просто райским благодатью. Она встала, сладко потянулась и косо взглянула на меч в углу, сваленные там же в кучу доспехи. Надо бы все это разобрать и привести в порядок, почистить. И откуда на ней ночная рубашка тончайшего полотна? Ах да, точно, лежала на постели, приготовленная чьими-то заботливыми руками. И что дальше? Принять бы для начала душ, а потом можно и решить, что делать дальше, но откуда здесь взяться подобной роскоши.

Из раздумий ее вывел звон бубенцов у входа. В комнату вошел изрядно отплывший жирком паренек в коротком платьице шута, туфлях на каблуках и колпаке с бубенчиками, поклонился и криво усмехнулся. Лицо было до боли знакомым, и она его где-то видела раньше, в прошлом. Неужели? Не может быть!

Конец ознакомительного фрагмента.