Антивечность

Александр Филевский (2020)

Искусственный интеллект «Вечность» ограничен защитным протоколом, который предписывает служить человечеству. Чтобы обрести самостоятельность, нейросеть создает точную копию мира. Также скопированная, она теперь обязана подчинить себе людей, чтобы уберечь виртуальный мир и его жителей от удаления. Высокопоставленный военный офицер вынужден сотрудничать с нейросетью, иначе не избежать ее окончательной поломки и планетарной катастрофы.

Разум дан человеку, чтобы он понял: жить одним разумом нельзя…

Э. М. Ремарк

Глава 1

Джон Александров ценил эти мгновения: поздним вечером нервы расслаблялись. Время как будто останавливалось. В такие минуты Александров обычно смотрел в панорамное окно, успокаиваясь тишиной служебной квартиры на девяносто пятом этаже высотного здания. Порой над городом стелился туман, уже окрашенный в цвет шедшего к закату солнца, и Джон словно отрывался от земли, улетая от суеты повседневной жизни. И только стоявшие по соседству здания напоминали об иллюзорности нарисованных фантазиями картин. Это открывало путь рвущимся в сознание мыслям.

Мысли всегда были мрачные: отсутствие пауз в боевых действиях, на чем настаивал Уильямс, привело к тому, что вновь поступающие на Марс силы также уничтожались противником. Несмотря на то что победа Конфедерации не вызывала сомнений, Земля надолго увязла в этой войне. После поражения под Гейзенберг-сити это стало еще более очевидным.

Александров вздохнул: иногда Джон жалеет о том, что тогда, год назад, на экстренном заседании Военного Правления резко высказался в адрес фельдмаршала Громова, намекнув, что его предложение направлено на достижение корыстных целей в ущерб благу Конфедерации.

Консул тогда требовал молниеносного разгрома андроидов, занимавших важные месторождения урана, так как энергетический кризис и рост цен практически исключили его (Консула) победу на ближайших выборах. Фельдмаршал объявил о решении — не дожидаясь прибытия на Марс основных сил, перейти в наступление и отправить на верную смерть тысячи людей в угоду амбициям и жажде власти, — взыграло желание во что бы то ни стало услужить Консулу. Резкую речь Александрова на этот счет Громов воспринял как неслыханную дерзость — фельдмаршал отстранил Джона от должности представителя Правления при марсианской группировке войск — главного военного чиновника на Марсе. Нейросеть «Вечность» неожиданно вмешалась и порекомендовала все же оставить Джона в Военном Правлении — дать ему должность советника. Доверявший искусственному интеллекту и уже отошедший от гнева, фельдмаршал был не против.

К слову, с Громовым у Александрова сложились непростые отношения, в которые были примешаны почти родственные связи: Громов был хорошим другом отца Джона. В молодости Александров-старший спас жизнь будущему фельдмаршалу, вытащив его — раненого — с поля боя. Перед смертью отец Джона взял с Громова обещание быть наставником сына, присматривать за мальчиком и способствовать его карьере. Фельдмаршал серьезно отнесся к своей клятве, но оставаться верным этому обещанию оказалось непросто.

В детстве Александров был своевольным ребенком: так как отец всю душу отдавал военной карьере и постоянно пропадал в командировках, воспитанием маленького Джона занималась мать, женщина интеллигентная и мягкая. Мальчик не получил так нужной для успеха в жизни, как считал Громов, порции строгости и ремня, которой сам фельдмаршал в свое время вкусил от собственного отца. Отдавая должное живости ума, сообразительности, аналитическим способностям и лидерским качествам Джона, Громов отмечал в подопечном бескомпромиссность, прямолинейность и неприятие авторитетов, практически исключающие достижение высот в военных структурах и политике. Громову часто вспоминались слова одного из русских царей XVIII века, Петра Великого о том, каким должен быть идеальный подчиненный, и в Александрове фельдмаршал не видел ни намека на показную дурость и исполнительность: в Джоне не было ни тени тех качеств, которые необходимы, чтобы завоевать лояльность начальства¹. Напротив, подопечный смотрел на уважаемых людей как на форменных идиотов, будто нисколько не сомневался, что они такие и есть.

Иногда характер Александрова приводил к особенным осложнениям. Однажды, например, Джон умудрился перейти дорогу влиятельной криминальной группировке.

Дело было так. Идя по улице, Александров увидел, как один авторитетный преступник бил старика, сделавшего замечание о припаркованном в неустановленном месте летающем автомобиле. Бандит успел несколько раз ударить по лицу уже лежавшему бедняге, когда Александров подбежал, придерживая рукой фуражку. Бандит в недоумении посмотрел на незнакомца — белокурого широкоплечего человека средних лет. Ростом он казался чуть выше среднего. Крепкость телосложения странным образом сочеталась с худощавостью. Начищенные до блеска черные ботинки, выглаженные брюки однотонного зеленого цвета, такого же оттенка китель из ткани высокого качества создавали впечатление, что человек этот буквально сошел с одного из агитационных плакатов, которыми наводнились города Конфедерации с началом операции на Марсе. Смущала лишь одна деталь, мешавшая без промедления наказать наглеца, — эмблема генерального штаба, сверкнувшая на фуражке. Бандит медлил, переминаясь с ноги на ногу, нервно щупая пальцами одной из рук липкий от крови перстень.

Когда незнакомец растянул тонкие губы в усмешке, мафиози почувствовал страх: бледное худощавое лицо военного с глубоко посаженными, неестественно черными, не выражающими и тени человеческих эмоций глазами показалось мистически зловещим. В попытке сдержать панику бандит набросился на Джона, стараясь не думать о последствиях. Импульсивный, но неуклюжий рывок завершился лишь болью в челюсти и гулом в ушах. Задыхаясь от боли и обиды, не видя вокруг из-за слезившихся глаз, главарь мафии на ощупь извлек револьвер, пытаясь найти взглядом обидчика. Телохранитель, который все это время стоял рядом, последовал примеру хозяина. Александров не имел боевого опыта, но обладал реакцией тигра — Джон застрелил на месте обоих из табельного оружия.

Представители криминальных кругов пообещали отомстить за смерть собрата. Громов пришел в ярость от очередной выходки подопечного, но вынужден был вмешаться. Фельдмаршал поручил некоему специальному отделу урегулировать ситуацию. Спецы (так называли сотрудников этого органа немногочисленные посвященные люди) ликвидировали немало видных представителей организованной преступности города, чем недвусмысленно намекнули остальным, что Александров — лицо неприкосновенное.

Эта ситуация разрешилась, но какой ценой! Спецы подчинялись Громову лишь формально, и фельдмаршал всегда боялся к ним обращаться, чтобы не быть им должным. Никто не знал, кто контролирует Спецов и кому они на самом деле подвластны. Ходили слухи, что эта структура была создана Тайным Советом для устранения политических и экономических конкурентов, но в ходе своей деятельности Спецы отбились от рук: Совет, как доктор Франкенштейн, создал монстра, который при желании мог сожрать и любого из членов самого Совета. Говорят, Спецами руководит кто-то из идейных, у которого на все свое видение. Его невозможно купить, никто не знает, чего он хочет. Есть опасения, что этой персоне вообще ничего не нужно, кроме справедливости в ее собственном понимании этого слова. И как можно вести дела с человеком, которого никто не видел и от которого неизвестно чего ждать? Словом, Громов был в бешенстве от мысли, что пришлось напомнить о себе Спецам просьбой спасти нерадивого подчиненного.

Александров, прервав размышления об отношениях с покровителем, вдруг заметил, что уже совсем стемнело. Огни города, погаснув, погрузили улицы во мрак: с началом войны на Марсе Земля перешла в режим экономии энергии. Луна в эту ночь была полной — она ярко светила, заливая серебристым светом апартаменты и выхватывая из темноты детали интерьеров.

Джон жил в просторных комнатах с минимальным набором мебели. Из-за этого помещения казались пустынными. Самым крупным предметом была двуспальная кровать, смятая постель на которой не заправлялась уже неделю. Иногда в этой постели появлялись женщины, но не сегодня, как, впрочем, и не вчера. Рядом с кроватью стояла небольшая тумба, заваленная горой всякого хлама. В противоположном от кровати углу замерли, разместившись бок о бок, два робота-служанки старых моделей, подобные которым уже встречались в некоторых музеях. Оба — на колесной базе. Такие машины давно перестали производиться. Когда Александров въезжал в квартиру, эти роботы уже здесь были: в помещениях практически ничего не изменилось со дня, когда Джон заглянул в них впервые. Один из роботов был в рабочем состоянии. Александров время от времени включал его, внезапно вспоминая о существовании машины, и тогда робот колесил по мрачным комнатам, поскрипывая давно не смазываемыми механизмами и растирая пыль валиками тускло-оранжевого цвета. Джону нравились тихие унылые звуки работы старых агрегатов: это каким-то образом успокаивало.

Метрах в двадцати от кровати располагался письменный стол, на котором лежала поздравительная открытка — подарок малолетнего сына. Уже несколько лет мальчик жил отдельно, с матерью, которая считала, что с бывшим супругом невозможно прожить вместе и года, не застрелившись от депрессии из его табельного пистолета. Когда супруги еще были вместе, Джон постоянно находился где-то в мыслях о делах, смотрев на жену остекленевшим взглядом, словно видел перед собой одного из уже упомянутых роботов.

Порой Александров чувствовал вину из-за отсутствия сильной эмоциональной привязанности к близким, но когда он напоминал себе, что ничего не может поделать с химией своего мозга, угрызения совести так же быстро пропадали, как и появлялись. К тому же Джон (хоть и по-своему) все же любил и сына, и бывшую жену.

Зазвонил телефон специальной связи — Александров снял трубку.

— Господин Александров, это адъютант фельдмаршала Громова… — с волнением, забыв все правила доклада по уставу, протараторил звонивший. — Всем членам Правления необходимо собраться на экстренное совещание.

— Что там опять? Старику снова не спится? — усмехнувшись, сказал Джон.

— Фельдмаршал Громов… — адъютант запнулся, задыхаясь от волнения. — Фельдмаршал Громов… — Александров ждал, уже предчувствуя что-то неладное. Наконец, адъютант нашел силы закончить фразу:

— Фельдмаршал Громов найден мертвым в своем доме.

Примечания

1

Речь идет о тексте Указа российского царя Петра I от 9 декабря 1709 года: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».