«Мой друг, мы еще на подъеме…»
В. Ларину
Мой друг, мы еще на подъеме,
хотя он уже не крут.
Первая производная
все еще больше нуля.
Еще не думаешь: это
пальто не сносить — умру,
долго будет висеть
в гардеробе, тускнеть, линять.
Линзой декабрьского воздуха
взгляд был невольно влит
в лежбище серых камней,
мергеля, известняка,
изредка кварца. Идущий
среди расколотых плит
как бы случайно искры
о прошлое высекал.
Оттепель беззаконна
среди зимы, и гвоздик
пятна ложатся на снег.
Здесь не стыдишься заплакать
о себе и о том,
кто пакости мне скостит,
квинтэссенцию примет,
а остальное в слякоть
выронит — бывшее телом,
влитое в слитный гул,
без видимой для всех,
кроме убийц, причины
складывающееся
на бегу,
как ножик
перочинный.
