Преступление из наказания

Александр Черенов

Висящим в петле под потолком служебного кабинета обнаружен труп прокурора области. Самоубийство? Убийство? Расследование осложняет серия странных смертей, наводящих на мысль об их связи со смертью прокурора… Книга содержит нецензурную брань.

Глава пятая (наши дни)

— Итак, господа товарищи граждане: пойдём по вехам! «Слово для первого шага» предоставляется… тебе!

Получив взглядом в грудь, «Важняк» бесцеремонно заглянул в папку «Новичка», «сверил» со своими записями — и решительно откашлялся.

— С чего начать: с приятного или…?

— Один хрен! — решительно определился я с началом.

— Тогда — с приятного: у нас — много всего.

— Ясно: переходи к «или»!

«Важняк» прокис лицом.

— «Или», оно же неприятное: у нас — много всего.

— Философ! — хмыкнул я. — Но давай без этого «единства и борьбы противоположностей».

— Есть, шеф. То, что у нас много всего, это не просто неприятное. Это самое неприятное. Много подозреваемых, много улик… Казалось бы, радоваться надо такому изобилию: сколько макулатуры наберём! — ан, нет! Потому что слишком много. И всё — явно не от одного товарища. Следы однозначно «сборные», и вряд ли «командные». То есть, ведут к разным лицам.

— Неплохо для начала, — неопределённо хмыкнул я: то ли осуждающе, то ли одобрительно, сам не понял. — И какой вывод ты делаешь?

«Важняк» развёл руками в стороны, чтобы тут же «обронить» их.

— Вывод, шеф — единственный: у нас нет «твёрдого подозреваемого». Больше того: пока нет заключения экспертиз, у нас вообще нет подозреваемых.

— Как нет?!

Удивления «Новичка» было неподдельным. И то: как это «нет», когда их — «хоть задницей ешь!». На любой вкус и цвет!

— А что же тогда есть?!

— Только подозрения. Только подозрения в отношении лиц, которых мы не можем пока квалифицировать подозреваемыми.

— А камера наблюдения?! — рванул из кресла «Новичок», но я уже возвращал его на место «самодержавным жестом».

— Так, ребята: не будем горячиться. Я согласен с обоими, но

не как Соломон из притчи, а как профессионал, объективно подходящий к оценке доказательств.

Я не кривил душой и не «косил под миротворца». Мне не понравилось заключение «Важняка», но я не мог не согласиться с его доводами. Вместе с тем, я не считал нужным «обсыпаться пеплом»: «Новичок» тоже был прав — и кое-что у нас имелось. Сейчас требовалось проанализировать это «кое-что», систематизировать его и восполнить пробелы. Ну, если не восполнить, то хотя бы определиться с возможностями.

— Что, там, ты говорил насчёт камеры наблюдения? — развернулся я к «Новичку». Тот с места попытался «соблюсти устав».

— Сиди! — поморщился я: никогда не приветствовал «строевой подготовки» в кабинете. Особенно взамен мыслей.

— Камера видеонаблюдения зафиксировала появление вчера в прокуратуре шестерых перспективных фигурантов.

— «Перспективных»?! — хмыкнул «Важняк», обращаясь ко мне «за поддержкой». Но я не «поддержал» товарища: что-то в отчёте

«Новичка» уже проглядывало. Что-то интересное.

— Продолжай. Только прежде уточни: «появление» или «присутствие»?

«Новичок» на короткое время ушёл глазами в сторону: отлучился за мыслью.

— Вы правы, товарищ генерал: секретаршу можно засчитать и туда, и сюда.

— Ты хочешь сказать, что секретарша «не совсем ушла» по окончании рабочего времени?

— Так точно: камера зафиксировала её появление у дверей прокуратуры в восемнадцать тридцать. Это при том, что «в спину» её сняли в восемнадцать ноль пять.

— Ну, я же говорил, врёт! — «попросил прощения» «Важняк».

«Косвенно» попросил, но оппонент понял, и с воодушевлением покосился на меня.

— Ну, а кто ещё «попал в объектив»?

«Новичок» даже не воспользовался шпаргалкой.

— Начальник УСБ, но это мы знали и без камеры, «Автандил», Михаил Огоньков…

— «Миша-китаец»?! — не выдержал «Важняк». И было, отчего: упомянутый товарищ в последнее время упоминался всё больше не в сводках происшествий, а в рубриках светской хроники и деловой жизни. Товарищ явно «переходил в высшую лигу» — и семимильными шагами.

В отличие от «Важняка», я не собирался удивляться появлению «Китайца» в «святилище закона»: в последнее время они с прокурором явно и недвусмысленно выказывали — и больше того, демонстрировали — взаимную симпатию.

— Они-с.

Сухой текст «Новичок» разбавил «неуставной» ухмылкой. «Мальчик рос» на глазах. Я ещё не определился с причиной: или научался на ходу, или раскрывался, как бутон при съёмке рапидом.

— Ну, и «заключали процессию» сынок и дражайшая супруга.

— Вместе заключали?

— Порознь, товарищ генерал. Все фигуранты…

«Новичок» боязливо покосился на «Важняка», но тот «невозмутимо отсутствовал».

–… появлялись перед камерой, как актёры в плохом спектакле: друг за другом.

— Пересекались?

Мой интерес был далёк от мажорного: больно много «наворачивалось всякого». «Новичок» выдал физиономией «хрен его знает!» — и не удовлетворился мимикой:

— Чёрт его знает, товарищ генерал… Если сопоставлять время «явления народу», то нет, не появлялись. А в самом «чреве»…

Он ещё раз пожал плечами и виновато опустил глаза.

— Я ещё не все записи посмотрел, товарищ генерал… Но могу твёрдо сказать: кое-кто вышел «чёрным ходом».

— Там установлена камера?!

На этот раз я удивился — и неподдельно: такого «чекизма»

от прокурора я не ожидал.

— Так точно, товарищ генерал, — усмехнулся «Новичок». — Честно говоря, я и не думал, что она там есть. Да и «опера» не сразу её нашли. Да и нашли её «методом научного тыка». Никто и не предполагал, что в таком задрипанном учреждении, как прокуратура, установят камеру ещё и «с видом на тылы».

— Товарищ отслеживал перемещения клиентуры?

Я не столько тратился я на догадку, сколько предлагал коллегам присоединиться к «единственно верной точке зрения: моей».

— «Как два пальца…»! — своеобразно «присоединился «Важняк». Редакция «Новичка» оказалась ближе к литературной:

— Никаких сомнений. «Объект» явно хранил верность установке «Хочу всё знать» — для укорачивания поводка под клиентуру.

На этот раз наши с «Важняком» челюсти отвисли в унисон: вот, тебе, и «Новичок»! Может, это не мы его «держали», а он нас?! То есть, мы его — не за того, а он нас — в неведении… относительно себя?!

— Да, многовато всего наворачивается, — поморщился я сразу, как только подтянул челюсть. — Тут ты прав.

«Важняк» развернул грудь и «преисполнился»: «а я что говорил?!». Пока он пользовался моментом, я занялся столешницей: выстукивал дробь, пытаясь выстроить мысли в ряд. Но так как это было не в кино, а я не являлся «Шерлоком Ливановым», мысли выстраивались плохо — так, как новобранцы на первом построении. Я не сомневался в причине: нужен был «толчок извне», а им мог стать только акт экспертизы. Любой, хотя бы для первого шага. Потому что при таком «винегрете» из фактов и имён нам оставалось лишь гадать. И хорошо ещё, если на тему выбора из двух зол.

В нашем случае ошибка исключалась: работа сыщика в условиях «дикого капитализма» сродни работе сапёра. У нас даже имелось больше возможностей для «досрочного исхода». Ведь, если упомянутый товарищ ошибался исключительно на минах, то в нашем распоряжении имелись и другие «провожатые на тот свет»: от «Макарова» и «хулигана» с разводным ключом до голодных пастей «акул капитализма».

— Когда эксперты «обещались»?

Ничего более оригинального я настучать не мог, хоть «затупи» пальцы. «Новичок» отдёрнул рукав пиджака, под которым лёгкой позолотой блеснул предмет его гордости: поддельный «Ролекс» за сотню «баксов».

— По пути к Вам, товарищ генерал, я «отзвонился» в морг: труп уже на столе. Но, как Вы сами понимаете, если там и найдётся что-нибудь интересное, то лишь в «биологии».

— Ты уже звонил «биологам»?

— Так точно: заведующая санкционировала мой приезд

с образцами тканей.

Я ещё раз потеплел глазами: «Новичок» тоже кое-что показывал «из Холмса». Понял, что мой вопрос — классическое «два в одном», и не стал дожидаться логического продолжения, формата «А ты попросил об одолжении… с банками в руках?».

— Молодец, парень: нам ли привыкать «стоять на коленях»?! «Цель оправдывает средства»! А что — по НТО?

Я ещё и не начал разворот к «Важняку», а тот уже не дождался именных реквизитов.

— Как Вы помните, шеф, в кабинете нашего «подзащитного» были обнаружены два стакана с остатками дорогого коньяка, которым пользуется… пользовался сам «подзащитный»… ещё в бытность прокурором. Для того чтобы установить это, не требовалось услуг биологической экспертизы.

— Сам проверил? — хмыкнул я.

«Важняк» даже не попытался смутиться.

— Но ведь не это — главное, шеф. Главное — в отпечатках.

— И что, там, в них?

Визави немедленно преисполнился загадочности.

— Результаты по одному стакану уже известны, шеф.

— Отпечатки пальчиков «объекта»?

— Да.

— А по второму стакану?

Не изменяя загадочности на лице, «Важняк» старательно

откашлялся.

— Не набивай цену! — «поощрил» я.

— Хм… хм…

— Ну, понятно, понятно!

Лицо «Важняка» обзавелось уксусным выражением.

— Не интересно с Вами, шеф… Я уже говорил это, и готов тысячу раз повторить… Да, на втором стакане — отпечатки пальцев девицы… если Вы на это намекаете…

— Я намекаю?! — хмыкнул я.

«Важняк» немедленно «задрал лапки кверху».

— Виноват, шеф… Да, конечно, чьи ещё отпечатки и можно было ожидать? «УСБ» и «Автандил» как-то не слишком «монтируются» с коньяком в служебной обстановке. «На природе» — это да. А девица в этом контексте была столь же органична, как и в контексте дивана в кабинете шефа. Ещё раз: «миль пардон», шеф.

В ответ на «чистосердечное признание» я скорчил такую же «чистосердечную рожу».

— И в мыслях не было, приятель!.. Напротив: молодец, что заранее побеспокоился.

Лицо «Важняка» поплыло от удовольствия: ласковое слово и кошке приятно.

— Да, шеф: я не из сострадания подавал девице стакан с водой, когда она тут «разрюмзалась». Не из сострадания, но и не от большого ума: надо было сходу отработать «близлежащую версию».

— Вовремя сориентировался, — одобрил я «Важняка» хлопком по плечу. — Девица, конечно, «принимала участие». Вопрос лишь — в чём? Во всяком случае, знает она гораздо больше, чем говорит. Я не утверждаю, что она причастна к большему, чем совместное распитие коньяка, но сам факт распития неслучаен. Наверняка, повод был серьёзней обычной прелюдии к «траху».

Отрабатывая «немножко Юлием Цезарем», я заметил, что «Новичок» уже начинает беспокойно ёрзать задом по креслу.

— Не терпится полюбоваться трупом? — не слишком потратился я на догадку.

«Мальчонка» в ответ якобы смущённо развёл руками.

— Ладно, поезжай. В морге не задерживайся. И продублируй заведующей мою просьбу. Я уже звонил, но ты «поклонись» лично. И не в связи с угрозой амнезии: тётке будет приятно не только «услышать меня на коленях», но и увидеть. Ты заместишь меня «у её ног».

Я не преувеличивал значимость личной просьбы, и не по причине генеральской звезды. Некогда — не так, уж, и давно — тётенька сватала за меня свою дочку. Несмотря на внешние данные, годами дочка была «в половине от меня» — и я не стал уподобляться педофилу. С тех пор уже изрядно «прошло» и «утекло». Дочка «вышла» и «обратно зашла» по второму разу — и маменька с новой силой «возобновили» домогательства в мой адрес.

Не думаю, что случилось это по причине «старой любви», которая «не ржавеет». Её и прежде не наблюдалось — и с обеих сторон. Меня всего лишь «рассматривали в перспективе». Ну, а теперь, вероятно, маменька на пару с дочкой решили, что я «дозрел». То есть, что у меня «черпать — не исчерпать». А у меня, тем временем, всех достоинств — помимо генеральской звезды на погонах — было очередное холостяцкое положение: я развёлся в третий раз. Я давно уже не был, хотя и никогда не был, «гламурным мальчиком», но на три брака и дюжину внебрачных (они же гражданские) контактов сподобился. Потому, что, как сказал один товарищ: «Житие мое!…». А другой товарищ выразился ещё точнее:

«Не властны мы в самих себе,

И в молодые наши леты,

Даём поспешные обеты,

Смешные, может быть, всевидящей судьбе».

Это «мы с ним» — на тему клятв и признаний, как своих, так и получателя.

— Да, и не забудь!

Я взглядом «ухватился за полу рванувшего «Новичка».

— За тобой результат по окурку и смывам с лица трупа.

— Виноват, товарищ генерал: не за мной — за экспертом.

— За тобой!

Указательный палец, который я воздел над головой, сработал не хуже лезвия ножа гильотины в крайнем верхнем положении, когда, не ровён час, упадёт. «Мальчонка» покраснел, и забормотал слова извинения из традиционного набора. И ведь — за дело! То же, мне, сказал: «за экспертом»! Нет, приятель: за тобой! Потому что эксперту — в отличие от нас — спешить некуда! Опять же в отличие от нас, у него нет «патологической» заинтересованности в раскрытии убийства. Его дело — «петушиное: прокукарекал — а там, хоть не рассветай»!

— Понял, товарищ генерал…

— Вот это — другое дело. Жду тебя — разумеется, «со щитом» — через…

Я скосил глаза на настенные кварцевые часы советской эпохи — и «те, и «другие» не от жадности, а от верности «совку в себе».

–… три часа. Ну, а ты…

Я уже разворачивался в сторону «Важняка».

–… разрабатывай девицу. Прибытие — «в унисон»! Всё: разбежались…