Скрытая тропа на развилке дорог

Александр Шубенков, 2019

Порой нужно пройти немало испытаний, прежде чем понять, что между чёрным и белым, хорошим и плохим всегда есть дополнительный третий вариант. Он и есть – скрытая тропа на развилке дорог.

ГЛАВА 2

1720 год

На фальшборте¹ дрейфующего брига сидела птица. Белоснежный альбатрос заворожённо смотрел вдаль, изредка отвлекаясь лишь на то, чтобы почистить свои перья и заодно взглянуть, что делается на палубе позади него.

Лёгкий ветер полоскал рваные паруса фок-мачты, чудом уцелевшей после пушечного обстрела. Перебитая у основания грот-мачта, вместе с лопнувшими вантами и штагами, покоилась на борту корабля, наполовину погружённая в воду. Теперь она напоминала огромное, брошенное кем-то в спешке, весло. Качающееся на волнах судно через пробитое ядром отверстие чуть выше ватерлинии жадно принимало в свои недра огромные порции воды. Так же как путник, долго скитавшийся по пустыне и дорвавшийся, наконец, до влаги, пьёт, не зная меры.

Среди разорванного такелажа² и обломков рангоута³, устилающих палубу, лежали люди. Те, кому повезло больше — были мертвы. Кому повезло меньше — стонали от страшных ран. Полуденное солнце невольно добавляло страданий бедным морякам. Кто-то звал на помощь, кто-то просил воды, кто-то молил море прекратить мучение и забрать поскорее его душу в морскую пучину.

На квартердеке⁴ над телом раненого капитана склонился юнга. Босой парень был по пояс голым, в широких атласных штанах. Ветер развивал черные волосы, выбивающиеся из-под красной шёлковой косынки. Смуглого оттенка худая спина то вздымалась, то опускалась. Плечи дрожали в такт рыданиям парня. Юнга полностью отдался горькой скорби по умирающему отцу.

Капитан лежал на спине. Его тело била крупная дрожь, предвещающая скорый конец. Окровавленными руками мужчина прижимал ладонь юнги к своей груди, на которой зияла колотая рана, исторгающая из себя красные потоки уходящей жизни. Морская птица в очередной раз окинула взглядом палубу, заполненную угасающими людьми. Стонущих голосов стало меньше. Вокруг стало тише. Им всем нужна была помощь, но бедный юнга не мог помочь даже своему отцу. От осознания своей беспомощности юнга испытал новый приступ отчаяния.

Парень почувствовал, как руки отца ослабли, но через мгновение вновь ожили — капитан стал чаще проваливаться в небытие. Юнга понял, что скоро у его отца не хватит сил на то, чтобы прийти в себя после очередного обморока.

Мальчишка ещё не задумывался над тем, что будет делать один посреди Индийского океана. Ведь по всему выходило, что после страшного нападения пиратов в живых останется он один. Вокруг уже не было слышно стонов раненых. До слуха юнги долетал лишь трепет рваной парусины да прерывистое дыхание отца. Парень не хотел об этом думать, он лишь укорял себя за трусость, проявленную во время пиратского набега. Когда на горизонте показался чёрный флаг, капитан велел ему спускаться в трюм и спрятаться, пока всё не закончится. Он так и сделал. Сидя в тёмном углу, он слышал канонаду пушек, яростные крики людей и лязг металла. Он слышал смех пиратов, выносивших из трюма тюки с товаром. Ещё юнга отчётливо слышал имя: Джим Сейлор. Парень вжимался в угол с таким страхом, что не заметил, как всё кончилось. Прижимая ладони к голове, он только шептал: Джим Сейлор, Джим Сейлор, Джим Сейлор. Его не заметили только чудом.

Здесь, на шканцах,⁵ он и нашёл отца, когда, наконец, вылез из трюма. И теперь склонившись над умирающим отцом, парень твердил лишь одно: «Я отомщу за тебя».

— Нет, Шани. Оставь эти мысли, — капитан нашёл в себе силы, и прижал ладонь сына ещё крепче, будто пытаясь запомнить ощущения и унести их с собой. — Прости меня, сын. Прости за всё. Прости за то, что на протяжении четырнадцати лет внушал тебе мысль об отмщении нашему врагу, который разорил меня однажды. И вот теперь разорил опять. Ты должен забыть о нём. Прости меня за имя, что я дал тебе сгоряча. Обещай мне, Шани, что…, — капитан зашёлся в кашле и снова потерял сознание.

Шани опустил голову на грудь отца. Он уловил слабое биение сердца. Вимал был ещё жив, но пробыл в беспамятстве дольше обычного. Когда он очнулся, то увидел голову сына у себя на груди. Капитан снова сжал руку сына. Шани поднял влажные глаза.

Обещай, сын, что оставишь затею, которой по своему малодушию я когда-то заразил тебя. — Вимал глядел на Шани туманным взглядом. Взглядом человека, чья жизнь подходит к концу. — Выполни просьбу умирающего отца, мальчик мой. И самое главное — выживи. Я знаю, ты сможешь. Я дал тебе все свои знания морского дела.

— Я обещаю тебе, отец, — глаза юнги высохли и в один момент стали такими, какими Вимал помнил их — ясными и пронзительными. Вимал улыбнулся. Улыбка застыла на лице капитана торгового судна навсегда. Дыхание его замерло на вдохе, и безжизненные руки отпустили сына. Слёзы на глазах юнги больше не появлялись.

Альбатрос, расправив свои огромные крылья, взмыл в небо, унося души матросов на небесный корабль, который вот-вот отчалит в райское плавание по небесному морю.

Примечания

1

Выступ борта судна над верхней палубой.

2

Общее название всех снастей на судне.

3

Совокупность деревянных или стальных круглых брусьев для поддержания и растягивания парусов.

4

Помост либо палуба в кормовой части парусного корабля.

5

Другое название квартердека.