Потрошительница

Александр Эдуардович Гуйтер, 2021

Книга вдохновлена компьютерной игрой. Действие происходит в том же мире, но в другой стране и в другое время. Юлька и Петька соглашаются заниматься опасной работой – убивать людей изощрёнными способами в прямой трансляции. Содержит нецензурную брань.

Пролог

Натка сошла с ума. Она взяла грязную бутылку, чтобы ополоснуть под струёй воды, да так и замерла. Правый глаз задёргался, левый закатился, изо рта пошла пена. Ещё через несколько секунд она разбила бутылку о конвейерную ленту и с диким воплем воткнула розочку в горло Светки.

Светка схватилась руками за горло, попытавшись зажать рану, захрипела, упала, а Натка, запрыгнув сверху, принялась рубить её лицо. Она визжала, шипела, хохотала, а когда Светка перестала дёргаться и затихла, огляделась и, увидев перепуганных девчонок, поднялась и с улыбкой направилась к ним.

Раздался выстрел и Натка упала.

— Ещё одна, — сказал охранник.

Он подошёл к Натке, стараясь не наступить в лужу крови, расползавшуюся вокруг её головы, присел на корточки и посмотрел покойнице в глаза с синими прожилками капилляров.

— Как всё это быстро происходит, — задумчиво сказал охранник, — никогда не предугадаешь.

Юлька, соседка Натки по общежитию молодёжи, могла подтвердить его слова на все сто процентов: с утра они шли вместе на работу и та вела себя совершенно нормально и даже улыбалась, а не прошло и трёх часов, как — нате вам!

Вообще, приступы внезапного безумия в последнее время участились: в новостях постоянно передавали, что где-то кто-то вдруг ни с того ни с сего стал набрасываться на окружающих. Ходили слухи, что это всё из-за новых нейростимуляторов, которые год назад включили в перечень обязательных препаратов. Власти эти слухи не подтверждали, и даже наоборот, всячески опровергали подобные предположения, а Ваньку Петрищева, журналиста, написавшего о стимуляторах статью в своём блоге, посадили на тринадцать лет за распространение ложной информации, подрыв доверия к власти и попытку посеять панику среди населения.

— Ну, хули остановились! — рявкнул охранник на девушек. — Бутылки сами себя не помоют! Живо за работу, бляди!

Девушки поспешно вернулись на рабочие места, а охранник вызвал по рации уборщиков, чтобы те забрали трупы и смыли кровь.

Через полчаса в цеху не осталось никаких следов происшествия, а на местах Натки и Светки стояли две молоденьких девчушки лет десяти. Они были грязно, неряшливо одеты, на лицах застыло выражение абсолютного равнодушия ко всему происходящему, а движения выглядели так, словно это и не живые люди вовсе, а роботы.

— С сортировки перевели, — прошептала Анька, отрывая от бутылки этикетку с нарисованными виноградными листьями.

— Ага, — кивнула Юлька, — смотри, какие они заторможенные.

Анька фыркнула:

— Так они с малолетства на таблетках сидят. Нам, считай, повезло, что нас в детстве не заставляли их жрать, а то сейчас так же стояли бы и слюни пускали.

— Тогда их ещё не было, — сказала Юлька, — а то нас бы тоже ими пичкали.

— Ну да, — согласилась Анька, — неры же нас заставляют жрать. Помнишь, что писал тот журналюга?

— Не отвлекайся, — прошептала Юлька, покосившись на охранника, — а то этот уже на нас поглядывает! Конечно, помню, и думаю, что он был прав: до этих неров люди с ума не сходили.

Анька краем глаза посмотрела на вальяжного охранника, расхаживающего вдоль конвейерной ленты и трогающего девчонок за задницы, на что те, впрочем, даже не реагировали.

— Смотри, какая сука! — возмущённо прошептала Анька.

— Да он всегда такой. Опять ищет, кого бы трахнуть после смены.

— И ведь хуй откажешь, — злобно сказала Анька.

Охранник тем временем дошёл до них, помял задницу Юльки, потом Аньки, улыбнулся и вразвалочку пошёл дальше.

— Ненавижу падлу! — сквозь зубы прошипела Анька.

— Забей.

— Слушай, а ты не боишься, что тоже можешь свихнуться? — спросила Анька.

— Очень боюсь, — призналась Юлька, — а теперь, после Наташки, ещё больше. Мы ведь утром с ней вместе на работу шли, и всё нормально было.

Дойдя до малолеток, заменивших Натку и Светку, охранник залез рукой одной из них под футболку, провёл языком по губам и что-то прошептал на ухо. Девчушка, не прекращая мыть бутылку, молча кивнула и охранник, улыбнувшись, отошёл.

— Малолеточку захотелось, — с презрением сказала Анька. — Слушай, а как у вас с Петькой?

Юлька пожала плечами:

— Да нормально всё.

— А помнишь, ты говорила, что он там хочет что-то придумать, чтоб бабла срубить и свалить отсюда нахуй?

Юлька чуть заметно улыбнулась:

— Так он до сих пор хочет что-то придумать, чтобы отсюда свалить, только что-то ничего не придумывается.

— А сколько вы с ним уже встречаетесь?

— Два года.

— И как?

— Слушай, ты меня уже сто раз об этом спрашивала! — возмутилась Юлька. — Нормально у нас всё!

Её лицо покраснело, сосуды в глазах полопались, а дыхание стало прерывистым.

— Тихо, тихо! — схватив Юльку за руку, сказала Анька. — У тебя даже глаза покраснели!

— Эй, вы чё там пиздабольством занимаетесь! — раздался недовольный крик охранника. — Работать!

Юлька с Анькой схватили бутылки и подставили их под струи мутной воды.

— Со мной в последнее время такое бывает, — тихо сказала Юлька.

— Поэтому ты и боишься?

— Да.

Петька кончил, перевалился набок, взял с тумбочки сигарету и закурил.

— Ну, ты норм? — спросил он, выпуская дым вверх.

Юлька достала из-под подушки скомканную тряпку, вытерла промежность и зашвырнула тряпку в корзину с грязным бельём.

— Да, — ответила она.

Петька недоверчиво посмотрел на неё:

— Что-то по тебе не заметно.

Юлька взяла у него сигарету, сделала две затяжки и отдала обратно. Подложив руки под голову, она задумчиво уставилась в потолок и прошептала:

— Как же меня всё заебало…

Петька повернулся к ней и ласково провёл пальцами по груди. Юлька посмотрела на него — нет, ну что она в нём нашла? Тощий, все рёбра видны, глаза безумные, на бритой башке шрам, верхняя губа, когда-то давно порванная, так и не срослась нормально и теперь её левая часть была немного ниже правой. Страшный, как персонаж какого-то ужастика, однако она была с ним, а он с ней. Правду, наверное, говорят, что противоположности притягиваются.

— Что именно? — спросил Петька.

— Жизнь эта поганая, — ответила Юлька, — вся эта жизнь.

— И я?

Юлька улыбнулась, снова взяла сигарету и затянулась.

— Нет, ты — нет. От тебя у меня только синяки, — она раздвинула ноги, показывая синяки на внутренней стороне бёдер, — но это даже в кайф.

— Я тут поговорил кое с кем, — сказал Петька, — он может помочь заработать. Много, очень много.

— С кем ты говорил?

Петька, отвернувшись, ответил:

— С Васькой Решетовым.

Юлька вскочила и села, прижавшись к спинке кровати.

— Блядь, нахуя ты опять с ним связался? Хочешь, чтобы тебе опять башку проломили?

— Нет, ты не понимаешь, — начал оправдываться Петька.

— И не хочу ничего понимать! — закричала Юлька. — Этот урод опять тебя в дерьмо втянет!

В прошлый раз урод втянул Петьку в разборки с метростроевскими, где ему голову трубой и проломили.

— Да не втянет, тут совсем другое.

— Ага, как в тот раз! Сколько ваших тогда грохнули? Шесть? Помнишь, как тогда ко мне приполз?

Петька затушил окурок, перевернулся на живот и посмотрел ей в глаза:

— В этот раз конкурентов не будет.

— Почему это?

Петька ухмыльнулся:

— То, что Васька хочет предложить, до этого никто не делал.

Юлька легла на него, взяла сигарету и закурила.

— Точно?

— Точно, — ответил Петька. — А бабла он обещает много, так что ты сможешь уйти нахуй со своих бутылок, а потом мы куда-нибудь уедем.

— Куда?

— Ты же хотела в Европу?

Юлька улыбнулась: жить где-нибудь в Италии, на берегу тёплого моря, которое она видела лишь на картинках, было её давнишней мечтой.

— Я и сейчас хочу, — ответила она.

— И я хочу. С тобой.

Он схватил Юльку за шею, притянул к себе и поцеловал. Зажжённая сигарета упала на подушку.

— Блядь! — крикнула Юлька, плюнула на пальцы и схватила тлеющий уголёк. — Последнюю нормальную наволочку прожгла!

— Не парься, — сказал Петька, — у тебя, вернее, у нас, скоро всё будет.

Юлька вытерла чёрные пальцы о простынь и подкурила погасшую сигарету.

— А что хоть тебе делать придётся? — спросила она.

Петька сел, свесив ноги на пол, а Юлька положила свои ему на колени.

— Слушай, я пока не знаю. Васька сказал, что все вопросы порешает, всё подготовит, а потом позвонит.

Раздался вибрирующий звук телефона. Петька поднял Юлькины ноги, на что та отреагировала обиженным мурчанием, встал, взял с тумбочки телефон и открыл сообщения.

— Кто там? — спросила Юлька.

Петька выгнул затёкшую шею и, положив телефон обратно, ответил:

— Васька. Пишет, что нужно встретиться. Наверное, уже всё готово для дела.

— Когда?

— Через час, у бывшей верфи.

— Ни хуя себе, в такую даль переться! — возмутилась Юлька. — Он что, поближе места не мог найти?

— Там их территория, — ответил Петька, — да и менты туда почти не заглядывают. Думаю, минут за сорок дойду.

Петька быстро оделся, взял телефон, сигареты и, поцеловав Юльку, направился к двери.

— Сегодня не приду.

— Хорошо.

Юлька закрыла за ним дверь, набрала полванны тёплой, пахнущей хлоркой, воды, залезла в неё и стала натирать тело вонючим серым мылом, сделанным из жира бродячих собак.

Наскоро помывшись и ополоснувшись, она достала из тумбочки свою величайшую драгоценность — небольшую бутылочку розового масла, капнула им на кончики пальцев и растёрла их по лицу, после чего поставила бутылочку обратно, спустила в ванной воду и вернулась в маленькую комнату, легла на кровать и заснула.

Проснулась Юлька в пять утра и сразу потянулась за телефоном, на котором горел огонёк непрочитанного сообщения.

Сообщение было от Петьки.

ВСЁ НОРМ. ДОГОВОРИЛИСЬ. ВЕЧЕРОМ РАССКАЖУ.

Я ГОТОВА НА ВСЁ, — напечатала она.

Юлька ополоснула лицо, почистила зубы, выпила чашку желудёвого кофе, покурила, оделась и, пригладив у зеркала на двери короткие чёрные волосы, пошла на работу.

Выйдя из подъезда, она сразу же наткнулась на мента. Толстый страж порядка, одетый в бронеформу, молча просканировал Юльку и махнул рукой, разрешая идти дальше.

— Привет! — поздоровалась Анька, догнав Юльку.

— Привет! — ответила Юлька. — А что случилось?

— Ты про мента, что ли?

— Ага. Они обычно в такую рань тут не шарятся.

Анька как-то странно посмотрела на Юльку и спросила:

— А ты что, не слышала?

— Чего?

— Да по радио с утра только об этом и говорят.

— Да про что, блядь? Я радио со вчера не врубала!

Анька взяла её под руку и прошептала:

— Ночью один мужик из соседнего дома кукухой поехал. Выскочил на улицу голый, добежал до ментовки и замочил дежурного на КПП. Говорят, что, когда его грохнули, он успел менту горло перегрызть и глаза выдавить.

— Фу, блядь! — поморщилась Юлька, представив эту стрёмную картину.

— Вот они и шарятся тут с утра, — продолжила Анька, — не знаю, правда, зачем, но, наверное, так положено. Слушай, — с жаром сказала она, — я же тебе самого главного не сказала!

— Чего?

— Вчера вечером Ксюха заходила, вернее, заезжала.

— И?

— Пиздец, Юлёк, ты бы её видела! Шмотки, блядь, такие охуенные, одна блузка, наверное, пять моих зарплат стоит! Сапоги кожаные, из натуральной, прикинь, кожи!

— Да уж, — присвистнула Юлька, — поднялась Ксюха.

— Да, ещё сиськи себе новые сделала. Она, как лифчик сняла, я чуть не упала. На ощупь упругие, плотные! Её дед обещал ей ещё импланты глазные вставить импортные.

— Это ж пиздец, сколько бабок стоит! — заметила Юлька.

— Она говорит, что для него бабки не проблема.

— А он у неё хоть кто?

— Не сказала, — ответила Анька. — А помнишь, как мы над ней в школе стебались, когда она у пацанов в курилке отсасывала?

— Тренировалась, — усмехнулась Юлька. — Слушай, а чё она приезжала-то?

— Попрощаться, — ответила Анька, — уезжает она через неделю.

— Куда?

— На острова какие-то, я не помню, на какие именно. Навсегда, блядь.

— А зачем прощаться?

— А хуй её знает! Зашла в свою комнату, а в ней ведь после неё так никто и не живёт, посидела на диванчике…

— На котором её Лёха по пьяни в задницу отодрал при всех? Смешно было.

— Да, — ответила Анька, — было реально весело. Ксюха пищит, Лёха ебёт, твой Петька всё на телефон снимает. Да, пиздато тогда было. Ну, так вот — посидела она минуты две на диване, вздохнула и съебалась. Обещала фотки прислать. Хочешь, кстати, сигарету нормальную?

— Ксюха дала?

— Да, оставила пару пачек. Сказала, что бабок ей её дед не даёт, но ни в чём не отказывает.

Анька достала из кармана чёрную пачку с красными иероглифами и протянула Юльке.

— Боится, что она бабла скопит и свалит? — спросила Юлька, взяв сигарету.

— Может быть, — ответила Анька.

Юлька закурила, вдохнула дым и тут же согнулась в приступе кашля.

— Ни хуя себе! — прошептала она, вытирая слёзы. — Вот это, блядь, крепость!

— Настоящий табак, — улыбнулась Анька, — я вчера тоже, как закурила, чуть не сдохла, а потом ничего. Надо только затяжки маленькие делать.

Она тоже закурила.

— Слушай, у меня башня кружится, — сказала Юлька, — давай постоим немного, покурим, тем более тут идти хуйня осталась.

Она кивнула в сторону проходной, до которой оставалось каких-то сто метров, и прислонилась к потрескавшейся стене нежилой трёхэтажки.

— Лады, — согласилась Анька и села рядом на корточки.

На рабочем месте полагалось быть за десять минут до звонка. Юлька и Анька, переодевшись в одинаковые серые робы, встали у конвейера.

— Смотри, — шепнула Анька, — этой вчера явно досталось.

Юлька взглянула и увидела, что лицо одной из малолеток украшает огромный синяк, а левый глаз не открывался. Губы девчонки были разбиты в кровь и походили на два куска сырого мяса, на подбородке была ссадина, волосы торчали в разные стороны, но даже с десяти метров было видно, что из них вырваны целые клочья. Девчонка тупо смотрела перед собой и изредка вздрагивала.

— Пиздец, — сказала Юлька, — вот нахуя так издеваться?

— Знаешь, я где-то читала, что любого человека можно узнать, лишь дав ему власть, — ответила Анька. — Вот у этой мрази, — тут она кивнула в сторону охранника, стоявшего на посту и смотревшего на часы, чтобы дать звонок и запустить конвейер, — власти совсем чуть-чуть, но он использует её по полной. Вот куда эта сикилявка жаловаться пойдёт? К начальству? Да её там просто нахуй пошлют, да ещё и поржут.

— Как и нас с тобой, если что, — заметила Юлька.

— Да, — кивнула Анька, — и нас с тобой пошлют. И любую пошлют. Знаешь, я думаю, что все в курсе, что он девочек потрахивает, но им всё равно. Им плевать на нас. На меня, на тебя, на Натку, на Светку, на этих малолеток, на всех.

— Я знаю, — тихо сказала Юлька, — и меня это бесит.

— А что ты сделаешь? — спросила Анька.

— Съебусь отсюда, чтобы ничего этого не видеть.

— Как? Для этого бабки нужны!

— Я достану, — уверенно ответила Юлька, — мне похуй, как, но я достану бабки и свалю. Я не хочу сдохнуть где-нибудь в канаве или поехать крышей, как Натка.

— У тебя кровь из носа пошла, — с тревогой сказала Анька.

Юлька достала из кармана робы серый платок, вытерла над верхней губой и посмотрела на окровавленную тряпку.

— Пиздец, — только и сказала она и, сложив платок, убрала его обратно в карман.

— Это из-за неров, — догадалась Анька, — у Натки тоже иногда кровь носом шла.

Нейростимуляторы выдавали перед началом рабочего дня прямо на проходной. Охранник, выдававший их, бдительно следил, чтобы каждый рабочий проглотил маленькую жёлтую таблетку, запил водой и иногда даже проверял рот, засовывая в него грязный палец. Как объясняли по радио, неры были призваны помочь трудящимся в борьбе с депрессией, усталостью, а также повысить работоспособность, чтобы каждый мог приносить обществу максимальную пользу.

— Я знаю, — сказала Юлька.

— Слушай, а где ты собираешься бабок достать, если не секрет?

— Да Петька там какое-то дело замутить хотел, — нехотя ответила Юлька.

— Какое?

— Сама пока не знаю.

Прозвенел звонок, конвейерная лента вздрогнула и со скрежетом поехала.

— Работать! — крикнул охранник, высунувшись из будки.

Вечером пришёл Петька. Он молча поцеловал Юльку в щёку, сел за стол и закурил.

— Чё-то ты какой-то невесёлый, — заметила Юлька.

Петька махнул рукой:

— Да я всю ночь не спал. Сначала с Васькой и его пацанами ездили на место, потом в кабаке сидели до утра, а потом по городу шлялся, думал.

— О чём думал? — спросила Юлька, достала из шкафа бутылку водки, налила стопку и подала её Петьке.

— Спасибо, — поблагодарил он, опрокинул стопку в горло и затянулся. — Слушай, ты реально готова на всё?

— Да, — ответила Юлька, налила водки и выпила. — Я сегодня, когда проснулась, поняла, что хочу съебаться отсюда любой ценой. Чего бы это мне, блядь, не стоило!

Она подошла к нему и нежно погладила по бритой голове.

— С тобой.

Петька закурил от окурка ещё одну сигарету.

— Васька предложил очень стрёмную вещь, — медленно сказал он, глядя в стену, — реально стрёмную. Я написал, что всё тебе расскажу, а теперь, блядь, не знаю, с чего начать.

Юлька закурила.

— Да говори, как есть, — сказала она, — мне вообще похуй, что нужно будет делать. Главное — не сдохнуть раньше времени.

Петька горько усмехнулся:

— Ну, мы-то с тобой точно не сдохнем.

— Ну, так хули ты кота за яйца тянешь? — спросила Юлька.

— Хорошо, — хлопнув ладонью по столу, громко сказал Петька.

Он встал и, расхаживая по маленькой комнате, начал рассказывать:

— Ваське поступило предложение от некоторых очень больших людей. Они хотят, чтобы для них организовали прямую трансляцию…

— Чего?

— Блядь, да я слов не могу подобрать! — воскликнул Петька. — Ну, это… Короче, будет человек, будет прямая связь, мы не будем видеть их лица, только слышать голос. Они будут говорить, что нам делать, и мы должны будем это делать.

— Что именно?

— Всё, всё, блядь! — громко ответил Петька. — Короче, насколько у тех, кто по ту сторону, хватит фантазии!

— То есть, мы должны будем их убивать, — догадалась Юлька и села на кровать.

— Ну, ты как?

— Блядь, это пиздец, — прошептала Юлька, встала и ушла в ванную.

Несколько минут Петька слушал Юлькины всхлипывания, а после налил водки, выпил и пошёл к ней.

— У тебя кровь течёт, — сказал Петька.

— Я знаю, — шмыгая носом, ответила Юлька, — подай полотенце. Да не это, вон то!

Петька подал ей полотенце и Юлька, смочив его под струёй холодной воды, приложила к лицу.

— Давно это у тебя? — спросил Петька.

— Недавно, — пробубнила сквозь ткань Юлька и для пущей убедительности отрицательно помотала головой.

— Васькины пацаны говорят, что кровь из носа идёт у тех, кто скоро башкой ёбнется, — задумчиво сказал Петька.

Юлька кинула мокрое полотенце в ванну, встала и посмотрелась в зеркало.

— Вроде перестала течь, — сказала она, задрав голову, чтобы увидеть ноздри.

— Пошли тогда в комнату?

Юлька кивнула, они вернулись в комнату и легли на кровать.

— Дай сигарету, — попросила она.

Петька закурил сигарету и подал Юльке.

— Ну что, согласна?

Юлька глубоко затянулась, подержала несколько секунд дым в лёгких и шумно выпустила его в потолок.

— Какой он грязный, — задумчиво сказала она, — а ту паутину в углу я хотела ещё на прошлой неделе убрать.

— Я тебя не про потолок спрашивал.

— Согласна, — шмыгнув носом, сказала Юлька. — Налей мне водки.

Петька встал и наполнил стопку. Юлька села на кровати, поджав под себя ноги, выпила и отдала стопку Петьке.

— Ещё.

Выпив вторую, Юлька снова легла и молча докурила сигарету, стряхивая пепел прямо на пол.

— Если я продолжу пить эти неры, я сойду с ума, как Натка и меня пристрелят, — наконец, сказала она, — у меня нет вариантов — нужно валить отсюда. Любой, блядь, ценой!

— Я думал, ты психанёшь, будешь на меня орать, нахуй пошлёшь, — сказал Петька, глядя в заплаканные глаза.

— А хули орать?

Петька погладил её по щеке.

— Завтра Мишаня закончит установку камер, мониторов, настроит закрытый канал, и можно будет переезжать. Увольняйся.

— Куда переезжать? — Юлька послюнявила пальцы, затушила хабарик и щелчком отправила его в угол.

— В Зеленогорск.

— Блядь, да там же ничего нет, кроме развалин! Оттуда даже все бомжи свалили!

— Зато ментов там тоже нет, — ответил Петька.

— Это да. А если я в город захочу?

— Так у меня же тачка есть, — сказал Петька.

Юлька удивлённо посмотрела на него:

— Откуда?

— Васька вчера подогнал. Сказал, что это в счёт первого аванса.

— Ага, понятно. Слушай, а у меня тут мысль возникла: а почему он или его пацаны не хотят этим заниматься?

Петька пожал плечами:

— Не знаю. Может, ему нужен кто-то со стороны? Тебе вообще не похуй?

— Похуй, — ответила Юлька, — мне с каждым днём всё больше становится похуй.

— Вот и заебись.

Юлькины глаза заблестели. Она просунула руку себе между ног, прикусила верхнюю губу и быстро задышала.

— Ты хочешь? — спросил Петька.

— Да, — прерывисто ответила она, — трахни меня!

Никогда ещё Юлька не отдавалась ему с таким пылом.

На следующий день она уволилась с работы, чем немало удивила Аньку, собрала шмотки, бережно укутав тряпками бутылку розового масла, и вместе с Петькой уехала в Зеленогорск — мёртвый город, по улицам которого бродили одичавшие собаки.

— Знаешь, а ведь из них мыло делают, — сказала Юлька, когда очередная стая дворняг с лаем побежала за машиной.

— Да об этом все знают, — усмехнулся Петька.

— Интересно, а из людей тоже мыло можно делать?

— Можно, наверное. А ты что, хочешь попробовать?

— Да нет. О! Моя любимая!

Юлька выкрутила громкость радио на полную и запела:

— Это шёпот усталых губ, это слабость усталых рук, это делай не только так! У-у-у-у-у-у!

Петька улыбнулся:

— Я и забыл, что ты любишь ретро.

— Не всё, а только такое, — ответила Юлька, — дай послушать!

МАЛО МАЛО МАЛО МАЛО МАЛО МАЛО ОГНЯ!

Я ХОЧУ ЕЩЁ НЕМНОГО БОЛЬШЕ!

МАЛО МАЛО МАЛО МАЛО МАЛО МАЛО ОГНЯ!

РАЗРЕШАЮ — ЭТО ЗНАЧИТ МОЖНО!