Белогор. Освободитель

Алексей Александрович Стопичев, 2021

Вы думаете, что всё знаете о магии и приключениях? Тогда приготовьтесь удивляться невероятным событиям и приключениям сержанта российской армии Белогора, попавшего в магический мир. Этот парень, не знающий, что такое сдаваться, наконец откроет все тайны этого мира и совершит невозможное. Поход через Пустошь. Война в южных королевствах и битвы с пиратами. А ещё много любви, магии, героизма и отличного юмора…Содержит нецензурную брань.

Глава 10

Когда я сдёрнул покрывало с лица мужика в балахоне, то охренел. Я б такое лицо тоже прятал: ноздри разрезаны, будто разорваны. Губы тоже разрезаны пополам прямо под носом. Для чего так уродовать лицо — непонятно. Но всё это было весьма и весьма отталкивающим. Плюс ещё по два шрама на каждой щеке. Урод всё ещё был без сознания, я пощупал пульс — жилка на шее билась спокойно и размерено. Допрошенные бандиты с кляпами во рту лежали уже на обочине. Там же Торре стреножил бандитских лошадей. Я кивнул разведчику на мужика в балахоне:

— Ливни-ка на него водички!

Торре споро открыл фляжку и стал поливать лицо незнакомца. Тот открыл глаза, и я ещё раз вздрогнул. Зрачки были не круглыми, а вертикальными, как у кошки.

— Ну, здравствуй-здравствуй, х…й мордастый, — поприветствовал я незнакомца. — Сразу будешь говорить, или тоже вначале меры физического воздействия применим?

Мужик разлепил свои раздвоенные губы и прохрипел:

— Жрец богини Бау не боится пыток!

— То тебя не пытали ещё, — ухмыльнулся Торре, но после моего гневного взгляда смущённо замолчал.

— Жрец не боится пыток, а я пытать не хочу. Видишь, в чём-то мы уже близки, — я присел рядом с уродом, и заглянул в его глаза: — А что у тебя с глазами?

— Трансформация, — сообщил жрец, — Если знаешь значение этого слова.

— Знаю, — кивнул я, — И чем трансформировали? Магией?

— Эликсирами, — нехотя ответил тот.

— Как тебя зовут?

— Называй меня тридцатым, — прохрипел жрец, пытаясь пошевелить связанными руками.

— Мне по хрену, какой ты там в иерархии своего монастыря. Это хомячки пусть тебя тридцатым называют. Мне твоё имя интересно. Оно же у тебя есть?

— При посвящении меня нарекли Берном.

— Вопросов у меня много, но начнём с главного: где ваш монастырь жрец Берном?

— Да пошёл ты, — просипел допрашиваемый и… прокусив свой язык, стал захлёбываться кровью.

Я подскочил к нему, выхватывая лечебный амулет, и приложил артефакт к морде, активируя его. Сработало! Через раззявленный рот, раскрытый в мучительном крике, я увидел, как раны на языке затягиваются. Выхватил меч и рукоятью стал выбивать у жреца зубы. Тот заорал дико, начал извиваться, но Торре навалился на него сверху и держал, пока я не высадил все передние зубы у мерралова ниндзя. После этого прислонил ещё раз амулет, активируя и заживляя раны после выбитых зубов, и вновь уселся рядом, доставая трубку.

— Попробуй дёснами язык прокуси, — устало проговорил я, набивая табак и закуривая.

— Ты ффё вавно покойник! — задёргался жрец, но Торре лупанул его по почкам, и бесноватый застыл.

— Вас в монастыре учили, что вы можете сопротивляться пыткам? — усмехнулся я. — Вы просто не знаете, что такое пытки. Видел я здешние пытки в Тайной канцелярии: кусок железа раскалённый приложить, да на дыбу подвесить. Ни фантазии, ни боли особой. Сейчас я расскажу тебе, как пытали там, откуда я… приехал. Тебе ведь было больно, когда я вышибал тебе зубы?

Жрец испуганно задёргался, попытался отвернуться, но Милтон вновь навалился сверху, поворачивая голову жреца в мою сторону:

— Глядеть на герцога, когда он с тобой разговаривает! — просипел разведчик.

Жрец смотрел на меня, и первый раз в его кошачьих зрачках я увидел нечто, похожее на страх.

— Я повторю вопрос, — продолжил я, глубоко затягиваясь, — Тебе было больно, когда я вышибал тебе зубы?

— Быво да бойно, — жрец затих, немигающе уставившись на меня и на трубку.

— А если в дёсны втыкать нож и проворачивать — будет ещё больнее, из-за нервов там расположенных. Вы знаете значение слова нервы?

— Внаю, — промычал монах.

— Так вот боль мы испытываем как раз из-за нервных окончаний. И сигналов от них. Калёное железо, уничтожая нервные окончания, подаёт не самый болезненный и нестерпимый сигнал. Но вот раскуроченные дёсны, вырванные ногти, отрезанный член и иголки, втыкаемые в самые чувствительные места — это настоящая пытка!

Одного из бандитов на обочине начало рвать, он перевернулся на бок и мучительно изгибался, извергая из себя завтрак. А жрец богини Бау побледнел ещё сильнее.

— Вижу, вы начинаете понимать, — кивнул я ему. — Во что я могу превратить вашу жизнь. В сплошной ад без права умереть. А вы не умрёте долго, так как запаса лечебных амулетов у меня немало. Да и сам я обладаю магическими способностями. И рано или поздно, уже полубезумный от постоянной боли, вы всё равно мне всё расскажете. Это лишь вопрос времени. Как рассказал всё, что знал ваш спутник по прозвищу Спрут, который валяется там, на обочине, и плачет из-за нескольких сломанных пальцев, не понимая, что плакать ему нужно теперь совсем о другом.

— О тём вэ ему пвакать? — проквакал жрец.

— А о том, — задушевно сказал я жрецу, — Что не будет у Спрута посмертия. И не попадёт он к богам. И не переродится. Потому как душу его я уничтожу безвозвратно. И это страшнее любых сломанных пальцев и любой смерти!

— Вы не фмовете! Это невовмовно! — жрец впервые заморгал. И сразу часто и много.

— Почему же? — на ходу импровизировал я, — Вы ведь помните, что я был в заброшенной столице?

Когда жрец нехотя кивнул, я продолжил:

— Там я и нашёл заклинание бесповоротного уничтожения души. И после смерти бандит отправится в НИКУДА. И его душа будет уничтожена. Как и твоя, жрец. Ведь ты думал, что после смерти отправишься в сады чёрной богини Бау? Так я тебя разочарую — никаких садов не будет. Будет лишь долгая, мучительная пытка, и потом смерть. Окончательная и бесповоротная.

У жреца овальные зрачки стали почти что круглыми, и я даже испугался, не лопнут ли от перенапряжения. Жрец пошамкал разбитыми дёснами и произнёс:

— Богиня не дафт такому фвуфифя.

— Не даст такому случиться? — удивился я. — Спорим, вполне себе даст? Что для неё глупый жрец? Тем более, посмевший пойти против её планов.

— Я? — в ужасе вскричал жрец. — Никогда! Её пваны фяфенны!

— Так что вам нужно от меня? — я зловеще нахмурился. — Я выполняю волю богини, а тут в мою усадьбу вламываются. Императрицу, которой я служу, пытаются убить…

— Ей? Фвувифь ей? — жрец начал хватать ртом воздух. — Этово не мовет быть! Ведь пофванник ив-ва моя фкавау…

— Посланник из-за моря? — наклонился я к жрецу, — Тот мужик в чёрной одежде?

— Могуфий маг, — благоговейно профыкал жрец, — Он фкавау, фто ты пвотивиффя вое её.

— Это же искуситель! Как вы могли поверить посланнику из-за моря, — патетично воскликнул я, хлопнув себя ладонью по лбу. — Ведь это зло в чистом виде! Страшное, всеобъемлющее зло!

Я лихорадочно перебирал пантеон местных богов, вспоминая, с кем не дружила богиня ночи. С Мерралом точно дружила. Вроде как даже любовниками были. С Кушаром — богом торговли они вообще в родственных отношениях. С Гризмой — богиней жизни отношения были натянутые, но не до смертоубийства. А вот с Катой — богиней войны…

— Это же посланник Каты! — я сокрушённо покачал головой, — А вы…