Страж неугОМОНный

Алексей Александрович Стопичев, 2023

Боец ОМОНа непостижимым образом попадает в параллельный мир, средневековый и вместе с тем чем-то неуловимо похожий. Там магия, мушкеты, а ещё гмуры, великаны-асилки и магия. С первой же минуты омоновец окунается в водоворот приключений, тем более, что Новеградское царство со всех сторон окружено врагами и недоброжелателями. И ему нужно не только победить самому, но и сражаться за новый дом…

Глава 12. Морской бой

Утреннее море отливало металлом и рябило барашками мелких волн. Ветер дул со стороны большой воды и оттуда же заходили два халифатских фрегата. Шли красиво, ничего не скажешь! Летели на всех парусах прямо к берегу от изгибающегося выпуклого горизонта.

— Ждё-о-о-о-ом! — хрипло заорал старший бомбардир Никола Ярц, — Ждё-о-о-о-ом пока повернутся!

Я глянул на бледного воеводу и тот пояснил:

— В бок легче попасть, чем в нос!

Я кивнул понятливо и вновь уткнул взгляд в море. Мы стояли сразу за батареей из четырёх пушек. На наших глазах бомбардиры засы́пали порох, затолкали внутрь тяжеленные ядра и стояли, напряжённо вглядываясь в корабли. Гмуры быстро и сосредоточенно крутились вокруг пушек, возясь с механизмом нацеливания.

— Нам проще, — тихо начал объяснять воевода: — Расстояние пристреляно. По вертикали точно выставятся пушкари! А вот по горизонту угадать нужно куда корабли развернутся. Потому как пушки повернуть быстро не получится. А надо ещё и на упреждение пальнуть!

Тут оба фрегата начали разворот, и выглядело это эпично. Они чуть накренились на левый борт и начали плавно уходить влево, делая большой полукруг.

— То-о-о-овсь! — заорал Никола, и когда корабли почти полностью развернулись бортом заорал: — Пли-и-и!

Грянул залп из четырёх пушек, да такой, что у меня зубы свело. Эх, недооценивали в моё время ядерную войну! Грохот от пушек такой стоит, что до позвоночника продирает. Но местные бомбардиры к такому звону привычные. Гул не затих, а они бросились вновь заряжать, а гмуры — выставлять орудия. Сами командиры орудий, как и мы с воеводой, пристально смотрели на приближающиеся фрегаты. И первый залп нас порадовал до невозможности. Два ядра бухнулись в воду перед левым фрегатом, по которому и вела огонь батарея. Но вот третье ядро попало в борт, проломив обшивку корабля. А четвёртое прошлось по палубе. Больших бед не натворило, но что-то там смело, и мне показалось, что даже мачта передняя чуть накренилась. Впрочем, фрегат спокойно одновременно со вторым развернулся, и грянул залп с кораблей уже по нам. И это было грандиозно в той же мере, в какой и страшно! Корабли окутались пороховым дымом и вокруг засвистело. Из тридцати ядер десяток плюхнулся в море, недалеко от берега. Остальные с противным свистом пролетели над нами к городу. А штук пять упали прямо на пирсе, где стояла батарея. Впрочем, особой беды нам они не наделали. Лишь одного пушкаря посекло деревянной щепой от разбитого ядром ларя.

— Следующий раз ближе бить будут! — заорал воевода, — Это пристрелочный был!

Тут под истошный крик старшего бомбардира вновь рявкнули наши пушки. Три ядра шлёпнулись в воду, а четвёртое по касательной ударило в борт. Впрочем, как и первое — много выше ватерлинии. А мы увидели, как от фрегатов отделяются шлюпки, и гребцы налегают на вёсла.

— Раз-два-пять, — зашевелил губами воевода и я заорал:

— Двенадцать шлюпок! Идите в город к ополчению! Вы там нужнее!

И сам развернулся, выскочил к домам и заорал полусотне, ожидающей в укрытии:

— Всем в порт! На позиции! Бего-о-о-ом!

Дружинники быстро вскочили и побежали к порту. Всё было не раз отрепетировано, потому каждое отделение, а по-старому десяток, заняло свои позиции в заранее выкопанные окопах прямо перед артиллерийской позицией. Бойцы затаились с ружьями, глядя на шлёпающих вёслами янычар. Грохнули ещё раз наши пушки, но ядра лишь плюхнулись в воду, не причинив никакого вреда лодкам.

— Жди фрегаты! — заорал я Николе, — Шлюпки наши! Только как ближе подойдут — бей картечью! Я команду дам!

Старший бомбардир махнул рукой, показывая, что понял, а гмуры вновь начали ворочать орудия, глядя на разворачивающиеся в море фрегаты. Я запрыгнул в окоп к Болдырю и Герани. Прикинул, что до шлюпок оставалось метров восемьсот и приказал:

— Как подойдут на выстрел — стреляйте по командирам! Они у них в перьях!

— Будто сами не знаем, — буркнула Герань, и половчее ухватила штуцер.

Метров за пятьсот Болдырь и Герань начали стрелять. Впрочем, попасть по болтающимся на воде шлюпкам занятие то ещё. Потому выстрелы были результативными, но не прицельными. На одной шлюпке вместо командира в шляпе с перьями в воду рухнул гребец. На второй шлюпе взмахнул руками и упал на дно лодки янычар с саблей наголо. Впрочем, даже такой успех удивил и испугал халифатовцев. Они заорали на своём гортанном языке и приналегли на вёсла. А в это время уже развернулись и приближались оба фрегата. И вновь грянули наши четыре пушки. Я с надеждой смотрел на левый корабль и заорал от счастья, когда увидел, что одно ядро пробило борт даже чуть ниже ватерлинии, а второе вломилось куда-то возле носовой части и там полыхнуло так, что в море полетели сразу две пушки вместе с моряками. Однако залп сделали оба фрегата. И воевода оказался прав — в этот раз вражеские ядра легли намного ближе. Пушки остались целы, но вот двоих бомбардиров одним из снарядов просто изломало, когда он просвистел рядом с крайней правой пушкой.

И тут я увидел, как к батарее подбегает старый знакомый — маг Сергий Снежский. Воевода не хотел рисковать парнем, но, видимо, он всё же уговорил Ястребова отпустить к нам. Волшебник подбежал к крайней пушке, которую наводил мой знакомый гмур Валет, и что-то зашептал, стоя рядом.

— Заряжа-а-ай! — дико заорал Никола, и сам кинулся к одной из бомбард.

Первый, неповреждённый фрегат развернулся нормально, а вот второй накренился, подзарылся в волны носом и, сильно притормозил свой ход.

— Батарея, пли-и-и! — заорал Ярц, и четыре пушки рявкнули. Я смотрел за приближающимися шлюпками, но во время залпа вновь перевёл взгляд на корабли. И заорал снова от дикого восторга. Сразу два ядра ударили в нос корабля, практически возле воды. Проломили борт и фрегат тюкнулся носом и стал крениться. Бомбардиры при этом быстро катили ядра, тащили порох, вновь заряжая пушки. Шлюпкам до берега оставалось метров триста, и Болдырь с Геранью вновь выстрелили. Попали, что было нетрудно, так как шлюпки битком были набиты янычарами. Но четверо убитых на двенадцать шлюпок, в которых сидело минимум по двадцать-двадцать пять врагов всё же слишком мало. Батарея вновь грохнула залпом и теперь сразу три ядра попали во фрегат. Одно умудрилось разнести в щепы мачту, второе попало к пушкарям и, видимо, там что-то сдетонировало, потому как грохнуло знатно и фрегат и вовсе почти лёг на бок.

— Никола! Картечью по шлюпкам! — заорал я старшему бомбардиру, и тот заорал надсадно:

— Картечью-у-у-у!

Вновь засуетились артиллеристы, а я крикнул бойцам:

— Товсь!

Пушки ударили картечью по шлюпкам, когда им до берега оставалось метров двести, не больше, и удар четырёх бомбард с такого расстояния по лёгким судёнышкам оказался воистину ужасающ. Четыре из них просто посекло, покрошило вместе с янычарами. А Никола Ярц уже вновь орал:

— Заряжа-а-ай!

Второй залп, хоть и был сделан по совсем уже приблизившимся лодкам, разнёс лишь три из них. Я крикнул:

— По лодкам! Пли!

Грянул слитный залп полусотни, и он тоже хорошо проредил скучившихся в оставшихся шлюпках янычар. Бойцы быстро стали заряжать и стрелять, стрелять по подплывающему противнику. Враги пытались стрелять со шлюпок по бомбардирам, но наш ответный огонь просто выкашивал янычар, а вот попасть в пушкарей, укрытых за насыпью с болтающихся шлюпок было непросто.

В это время второй фрегат развернулся и вновь стал приближаться, и я заорал Николе:

— Ядрами по кораблю! — и скомандовал бойцам: — Приготовить гранаты!

Когда янычары подплыли к берегу и повалили из оставшихся пяти шлюпок, под ноги им мы метнули сразу три десятка гранат. Слитный взрыв был такой силы, что я почувствовал, как под ногами вздрогнула земля. А из полсотни выскочивших на берег полегли почти все.