Маска власти

Алексей Бессонов, 1996

Алекс Королев – потомственный офицер имперского Галактического флота. Пока такие, как он, в строю, космическим пиратам и гангстерам не будет спокойной жизни. И хотя мать-прародительница Земля изувечена в звездных и внутренних войнах, в рыцарских сердцах космических десантников живы мужество и любовь к прекрасной даме.

Глава 3

Атмосферный маневр был проведен с безукоризненным изяществом. Взрыкивая планетарными двигателями, «Газель» плавно опустилась на одну из посадочных мишеней центрального космопорта. Через минуту мощный робот-буксировщик уволок ее хрупкое тело под своды транспортного терминала «Харрис корпорейшн».

Фишер лениво выпростал тело из аморткресла в командирской рубке.

— Приехали… Ариана, строиться не будем, это здесь ни к чему. По экипажу готовность два, далеко не разбредаться.

— Ясно, полковник, — пахнущая дорогими духами Маринина сдержанно улыбнулась.

— И не пьянствовать по возможности. Провожать нас не надо.

Под трапом нас ждали двое сурового вида мужчин в плащах местного покроя с отороченными мехом капюшонами. Одного из них я знал — это был Рэй Борман, лейтенант клана Харрисон. Второй — крепкого телосложения коротко стриженный брюнет — показался мне тоже знакомым, но вот имени его я вспомнить не мог.

— Ага, — ухмыльнулся Фишер, перенося ногу через высокий комингс шлюзового люка, — Гречко и Борман, рад вас видеть. Как тут у вас с погодой?

— С погодой отлично, — широко оскалился Борман, — как долетели?

Я представился мастеру Гречко, последовало быстрое двойное рукопожатие, и мы зашагали по отделанным коврами коридорам. На небольшой площадке, огражденной розовым шнуром силового барьера, нас ждал легкий пятиместный коптер.

— Кто сейчас ведет расследование? — поинтересовался Фишер.

— Старший следователь Эгон Миллер из планетарной прокуратуры, — скривился Гречко, открывая дверь коптера.

— Вы с ним как вообще?

— Мы с ним вообще никак, — ответил Борман. — Это редкая гнусь. У него собственный рэкет на таможне и среди содержателей борделей. А братец его ведает выдачей лицензий на проституцию.

— Милая семейка, — хмыкнул я, устраиваясь на кожаном диване в салоне коптера.

— Точно, мастер Алекс, — Борман сел за штурвал и запустил двигатель. — Точно, что милая.

— Хрен с ним, разберемся, — махнул рукой Фишер, — не он первый. А по экспертизе что-то есть?

— Там, честно говоря, поднялся очень большой шум, — виновато ответил Гречко, — кое-кто видит в этом деле шанс рвануть карьеру. Так что мы еще не успели…

— Как же, как же… карьеру. Размахнулись. Глупые люди: в любом случае я имею полномочия прокуратора Метрополии и всю их лавочку на подоконниках построю. Просто скандала не хочется, не нужен нам лишний шум. А на брательника этого Миллера нажать? Или — ни-ни?

— Да можно, — осклабился Борман, — тем более что эта рожа кое-кому поперек денег торчит… но ведь опять же — шум.

— Ага, — согласился Фишер, — опять же шум… да. Ну а вы-то сами, орлы, как — при делах? Если честно?

— Вторые сутки не спим, — обернулся с переднего сиденья Гречко. — Я так вообще… меня из борделя вынули.

— Ну и?..

— Могу сказать почти точно — вряд ли это местные. Мы уже пол-Кассанданы с ног на голову переставили, пяток бубнов размазали… никто ничего не знает. А искать где-то кого-то — как? Да и сами посудите, мастер Фишер: на планету ежесуточно прибывает по два миллиона рыл. И столько же убывает. А порою и больше… Мы, конечно, на таможнях распоряжения дали, но искать-то кого? Санта-Клауса?

Коптер пошел на посадку. Под нами шумел лес, наклоняя гибкие тела деревьев в такт хлестким порывам мокрого кассанданского ветра. Машина выскочила на опушку, едва не касаясь брюхом цепких ветвей с насекомоядными головками, и, замедлившись, плавно уселась на приемно-стартовой пятке воздушного комплекса виллы милорда Харриса. Повинуясь команде с коптера, пятка скользнула вниз, перенося нас в обширный подземный ангар.

В ангаре нас встречал сам милорд — крупный краснорожий дядька в шикарном, мех с кожей, камзоле. Медный колер его физиономии имел космическое происхождение — в молодости (то есть лет шестьдесят тому) Харрис немало полетал и немало дел накрутил в молодых еще колониях. Здесь же среди прочих находился один из его зятьев — милорд Иоахим Касьян, элегантный и подтянутый сорокалетний магистр экономики, главный бухгалтер семьи.

— Джентльмены, — любезно шагнул к нам Харрис, — джентльмены, я рад приветствовать вас на Кассандане. Я… гм… скорблю вместе с вами — ведь Фаржи были и моими друзьями, и, если можно так выразиться, соседями…

Фишер тяжко вздохнул.

— Мы очень рассчитываем на помощь вашей семьи, милорд.

— Да-да… я весь, весь к вашим услугам. Все, что угодно — вам стоит лишь приказать… — Харрис сделал приглашающий жест: — Если вы не возражаете, через полчаса я буду ждать вас в гостиной… там готовят стол, и мы сможем спокойно побеседовать.

Спортивного вида парень донес мой кофр до шикарных апартаментов на втором этаже левой башни виллы и объяснил, как его вызвать в случае необходимости. Впрочем, я сомневался, что его услуги могут мне понадобиться. Здесь, в самом сердце фамильной цитадели могущественного «папы»? Я не мог представить себе такую ситуацию. Да и к тому же много ль от него толку? По нужде я троих таких боксеров закручу в бараний рог одной рукой. Последние два года я довольно азартно налегал на физподготовку и боевую акробатику. Само собой, моя физподготовка весьма отличалась от спорта. Бегать по вертикальным стенам я еще не научился, но все же, все же…

Я провалялся с четверть часа в расслабляющем гелевом растворе, стараясь выветрить из башки кошмарные глюки сверхсветового разгона субрейдера, затем принял душ и глянул на себя, мокрого, в зеркало. Смотрелся я уже лучше, чем перед отлетом, но все равно до «бравого вояки» пару баллов не дотягивал.

Сумрачно матерясь, я побрился, наодеколонился и принялся одеваться. Завернув себя в мундир, я упрятал в сейф кофр с причиндалами и двинулся в сторону гостиной. Я здесь уже бывал и поэтому заблудиться не боялся. Если, конечно, милорд именно ту гостиную имел в виду.

Гостиная, к которой я устремился, представляла собой огромное, роскошно отделанное помещение на четвертом этаже центральной башни. Стены ее украшали редкой красоты старинные гобелены с Росса, пол был выложен каменными плитками, сработанными из разнопланетных минералов, а потолок сходился вверх куполом и являл собой живую, чуть пульсирующую под влиянием гравитационных волн космическую бездну. Снимок, видимо, был сделан где-то далеко, из направления на Бетельгейзе — глаз опытного штурмана мог различить солнце Метрополии и чуть левее по оси — Кассандану.

Фишер по обыкновению тормозил пятками. Никогда и никуда он не приходил вовремя. Хотя стол уже был накрыт. Харрис, правда, тоже где-то гулял. Возле огромных дверей гостиной стоял милорд Касьян в дорогом костюме и вполголоса беседовал с высокой стройной дамой зрелых лет. Дама, впрочем, была хоть куда — ее кокетливо приоткрытым (или, быть может, полуприкрытым) статям позавидовало бы немало юных обольстительниц.

Завидев меня, Касьян оборвал свою речь на полуслове и с улыбкой протянул мне руку.

— Рад вас видеть, мастер Алекс. Судя по вашим погонам, вы вновь получили повышение?

— Довольно давно, милорд… время летит быстро.

— Позвольте представить вам мисс Минарди, она наш ведущий консультант. Мисс Минарди, флаг-майор Алекс Королев…

— Кавалер… — хищно прищурившись, ухоженная дама протянула мне руку.

«Для полноценного общения с ней пришлось бы отрастить изрядную шею», — подумал я, касаясь губами ее пахнущей терпкими духами ладони.

— Милорд Харрис еще не прибыл? — осведомился я для проформы.

— Ждем, — ответил Касьян. — Это ужасное и неожиданное событие выбило весь дом из привычного ритма жизни…

— Кто ведет расследование с вашей стороны? — спросил я.

— Возглавляет Берков, вы его должны знать. С ним — Борман и Гречко. Но результаты… — Касьян скорбно развел руками. — Местные правоохранительные органы — это, знаете ли, что-то трудноописуемое. Их рэкет принял просто угрожающие размеры. Дело доходит до вооруженных налетов на вполне легальные предприятия. А жаловаться — сами понимаете…

В дверях гостиной появились оживленно беседующие Харрис и Фишер.

— Господа!.. — Харрис бегло оглядел помещение. — Прошу к столу.

Народу было совсем немного. Присутствовали в основном люди, напрямую работающие по безопасности семьи. За стол, помимо нас, уселись Борман, Гречко и тощий как щепка Луи Берков, обладатель не по годам молодого умного лица. Рядом с Харрисом сел его старший внук Алан — недавний выпускник Академии бизнеса Метрополии. Я очутился между нахмуренным Борманом и мисс Минарди.

— Прежде всего предлагаю выпить за покой ушедших, — встал с рюмкой в руке милорд Харрис.

Мы встали. Дорогой коньяк почему-то не хотел лезть мне в горло. Меднолицый Харрис был хмур, и я его хорошо понимал. На секунду мне показалось, что все это уже было… я отогнал от себя странный морок и ударом вколотил коньяк в глотку.

— Полковник Фишер, — негромко произнес Харрис, — мисс Минарди, как вы знаете, наш главный специалист по полицейским проблемам.

Фишер задумчиво поковырялся вилкой в салате.

— Без сомнения, я ведение дела местной полицией остановлю. То есть ведение дела официальным, так сказать, порядком. Но наверняка эти недоумки начнут свое, «левое» расследование. Будут путаться под ногами, творить всякого рода гадости. Следовательно, необходимо прочистить кое-кому мозги. Это, надеюсь, в наших силах?

Мисс Минарди пожала плечами.

— Боюсь, дорогой кавалер, вы не совсем представляете себе реальную обстановку. В последнее время столичная полиция перестала бояться вообще чего-либо. Они теперь трудятся в тесном контакте с прокуратурой Кассанданы. Разумеется, мы сделаем все, что будет в наших силах, но результатов я обещать не могу.

— Вот как? — поднял брови Фишер. — Что ж, благодарю. Я должен воспринимать это как свидетельство собственной слепоты. Я не был информирован, но в этом тоже моя вина, только моя…

— Мы живем с этим, — вяло махнул рукой Берков.

— Меры, без сомнения, будут приняты, — жестко ответил Фишер. — Чуть позже… Ну а пока следует сосредоточиться вот на чем: мне нужен человек, звонивший милорду Майкрофту. Если, конечно, он не покинул планету. И вы его мне найдете. У вас для этого есть все необходимые силы.

Борман мрачно ухмыльнулся.

— Здесь мы упираемся в необходимость тщательного анализа прошлого милорда, — осторожно подал голос Берков.

— Вот именно, — кивнул Фишер, — в Метрополии именно этим сейчас и занимаются. Но прошлое его здесь. Здесь! Что он мог начудить? Нехорошая махинация? Сложнодоказуемо. Да и вообще семья старая и почтенная. В Вооруженных силах он не служил, значит, военные преступления отбрасываем. Что еще почитается за грех в нашем грешном мире? Это наверняка какая-то мелочь, но взорваться она может как бомба, а?

— Кто-то ведь нашел ее, эту мелочь, — задумчиво произнес Касьян.

— Нужно дотошно обсосать все его привычки… быть может, пороки. Хотя… контрабандой наркотиков он уж точно не занимался. Зарезал кого-то в борделе, что ли? — хрюкнул Харрис.

Фишер развел руками.

— Все что угодно. Но это должно быть чем-то воистину мощным. И вообще — почему он застрелился? Ему пригрозили, что СДЕЛАЮТ, или сообщили, что УЖЕ СДЕЛАЛИ? Даже странно. Сделают то, если он сделает это… что? В конце концов, если он, к примеру, что-то этакое сумел унюхать и ему пригрозили… гм… ну так молчал бы — и дело с концом. А он — бабах в голову…

— Исходя из этого, можно предположить, что генерала боялись до такой степени, что и угрожать не стали, — заметил Борман.

— А может, не раскопали для него никаких «сюрпризов». Но в любом случае это какая-то очень, я бы сказал, самоуверенная сила. Расковырять прошлое милорда Майкрофта, решиться на убийство генерала Ярга… это серьезно.

— Нам тоже не следует настраиваться на карнавал, — кивнул Харрис.

— Да, без сомнения! Нужна полная мобилизация имеющихся ресурсов.

— Оборонительные мероприятия? — тревожно спросил Касьян.

— Не повредят, — ответил ему я. — Но, кстати, хоть кто-то в полиции у нас есть?

— В общем-то, да, — Харрис вопросительно посмотрел на Минарди.

— Все, что будет знать уголовка, будем знать и мы, — кивнула та, — ну и постараемся умерить пыл самых ретивых «борцов за справедливость».

— Это уже плюс, — согласился Фишер, наливая себе вина, — и учтите — я предупреждаю заранее — мы будем работать с развязанными руками, к каким бы последствиям это ни привело.

Милорд Харрис чуть поморщился.

— Какая, в конце концов, разница… Мы ведь понимаем, что рано или поздно нам придется атаковать их с открытым забралом. Тут все переплелось — столько людей, столько интересов… Копы не дают покоя даже там, где все абсолютно законно, они обложили данью всех. Вероятно, теперь они распоясаются окончательно.

— Не думаю, — покачал я головой. — Помимо Фаржа, существуют и другие люди.

— Абсолютно не заинтересованные в подобном беспределе?.. Вы именно это хотели сказать, мастер Алекс?

— Не мне вам объяснять, милорд, на каких тонких ниточках висит наш мир, — ответил я. — Вы сами это знаете не хуже меня. Хоть паутина и сложна, но она, увы и ах, очень тонка. Ну а бездна хаоса?.. Кому она выгодна? Уж не мне и не вам, нет. Возможно, выгодна тем, кто кайфует от своей грязной власти, тем, для кого ощущение безнаказанности стало наркотиком?.. А?

— Но на них имперский мундир, — вздохнул Касьян.

— На мне тоже, — парировал я, — правда, я ношу его на иной манер.

— Мундир не делает человека непробиваемым для приличного бластера, — глубокомысленно заметил Борман.

— В конце концов, да, — хохотнул Фишер.

* * *

Коп на входе с отсутствующим видом уставился на удостоверение личности Фишера, уже вынутое из пасти идентификатора. Смотрел он долго, и выражение лица у него было, словно у кикуса, то есть аж никакое. Да и сам он, этот капрал, являл собой квинтэссенцию тупой служебной скуки.

— Что ты там высматриваешь? — не выдержал я. — Голых девок увидал?

Коп медленно поднял глаза. Криво ухмыльнулся.

— Мастер Миллер принимает по вторникам. Запись на втором этаже. Комната два сорок, господа, — противно гундося, сообщил он и протянул Фишеру его «корки», способные до полусмерти испугать любого коллегу этого копа в Метрополии. Здешние же орлы, похоже, чувствовали себя слишком уж расслабленно.

Фишер тяжко вздохнул. Я понял этот вздох по-своему и ткнул капрала пальцем в солнечное сплетение. Когда пыльный урод стал медленно складываться, глаза его вдруг приобрели осмысленное выражение — выражение детского недоумения и обиды. Фишер, однако, не дал ему сложиться окончательно. Он схватил пострадавшего за ухо и твердо произнес:

— При появлении офицера службы безопасности Империи дежурному надлежит подать команду «смирно» и немедленно оповестить старшего начальника…

После чего колено полковника Фишера вошло в весьма тесный контакт с нижней челюстью дежурного по прокуратуре, и оный дежурный, мокро всхлипнув, все-таки сложился пополам, приняв эмбриональную позу — правда, уже на полу.

Тем временем прямо напротив нас распахнулись двери лифта. Из кабины вышли четверо полицейских в форме и моложавый мужик в мундире советника юстиции. При виде валяющегося на полу дежурного их лица вытянулись, словно резиновые маски.

— Что здесь происходит? — сверкнул глазами советник.

— Мне кажется, вам надлежит отдать честь и доложить о себе по соответствующей форме, — я упруго шагнул влево и положил ладонь на кобуру.

— Тихо там! — рявкнул вдруг справа от меня Фишер. — Ну-ка руки от оружия! Или вы думаете, что я стреляю медленнее вас?

В стане копов произошло легкое шевеление. Все они замерли на месте, как зачарованные глядя на руку Фишера, лежащую на расстегнутой кобуре.

— Это, собственно, я хотел бы узнать, что здесь происходит, в этом вашем борделе, — заявил Фишер. — На каком, интересно, основании дежурный нижний чин осмеливается нарушать все мыслимые и немыслимые нормы субординации, отказывается от выполнения возложенных на дежурную службу функций и при этом хамит офицеру СБ? А вы, милейший… вы, собственно, кто такой?

На советника юстиции энергичная речь произвела не меньшее впечатление, чем ребристая рукоятка «тайлера», видневшаяся в расстегнутой кобуре. Да и полицейские, верно, наслышаны были о скорострельности людей в черных мундирах.

— Я советник юстиции Юровский… С кем имею честь?..

— Флаг-майор Королев. — Чеканным движением я поднес два пальца к козырьку фуражки.

— Полковник Фишер, — презрительно отрекомендовался Ларс, — Второе управление, прокуратор Метрополии. Изволите ознакомиться с документами?

— Кому прикажете доложить? — суетливо бегая глазами, поинтересовался Юровский.

— А никому, — ответил я. — Где нам найти старшего следователя Эгона Миллера?

— Восьмой этаж, апартаменты восемь четыре, — лающе доложил один из копов.

Фишер боднул головой, и мы в полном молчании проследовали к лифту.

— Это только начало, — заметил он по пути на восьмой этаж. — Сейчас мы еще побеседуем с этим Миллером. Ну да ничего, не он первый…

Лифт вынес нас в просторный светлый коридор, устланный хорошим ковровым синтетиком бежевого цвета. Бежевую же дверь с табличкой «8-4» мы отыскали без труда. Фишер надавил на сверкающую рукоять, и мы вошли в огромный, отделанный полированным деревом кабинет (сугубо колониальная роскошь), в глубине которого за объемистым письменным столом тощий, вполне респектабельный человек с лошадиным лицом, облаченный в дорогой костюм… с неподдельным интересом наблюдал за судорожными эволюциями мух с оторванными крыльями.

При нашем появлении он недоуменно поднял голову и несколько секунд в полном обалдении разглядывал Ларса, словно не веря своим глазам.

— Добрый день, — непринужденно поздоровался Фишер, — следователь Миллер, если не ошибаюсь?

— Да-да, — пришел в себя тот, — старший следователь Эгон Миллер к вашим услугам.

— Вот и хорошо, — Фишер плюхнулся в кресло напротив окна и извлек из кармана сигарету. — А я полковник Фишер из Второго управления. Вы, наверное, обо мне слышали. А вот этот молодой офицер — флаг-майор Королев. Мы к вам, собственно, по делу.

— По какому делу? — удивленно наклонил набок голову следователь.

— Ну как же. По делу об убийстве генерала Ярга Максимилиана Фаржа. Я намерен взять расследование в свои руки… это, знаете ли, дело наше — семейное, можно сказать.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Миллер, — дело об этом убийстве расследуется прокуратурой Кассанданы, и меня никто не информировал о том, что в расследовании будут принимать участие чины службы безопасности.

— А кто ж вас должен был информировать? — все так же любезно спросил Фишер. — Уж не я ли? Так вот я и информирую. И вовсе не о том, что я буду принимать, как вы изволили выразиться, участие, а о том, что я полностью беру расследование в свои руки. А вам, то бишь прокуратуре Кассанданы, надлежит ведение дела прекратить. Ну а все имеющиеся у вас материалы по делу следует передать мне под соответствующей формы расписку.

— Как — прекратить? — взвился Миллер. — Как это прекратить? Я имею распоряжение старшего начальника…

— Но позвольте, мастер Миллер, — благодушно улыбнулся Ларс, — кто же, как не я, прокуратор Метрополии, и есть для вас тот самый старший начальник?

— Нет-нет, господа, — помотал головой Миллер, — вы же должны понимать — раз ход делу дан именно колониальной прокуратурой, значит, прокуратура и должна дело вести. А уж о результатах мы вас проинформируем, а как же…

Фишер бросил на пол окурок.

— Так. Хватит мне по ушам кататься. Миллер, мне нужны все документы — раз, и акт о передаче — два. Причем сейчас. У меня мало времени.

— Но я же ясно вам сказал, — вознегодовал следователь.

Фишер встал, подошел к столу, и его длинная правая нога совершила изящное движение, вследствие которого острый глянцево-черный носок его ботфорта оказался на столе, а высокий скошенный каблук уперся в стенку тумбы. Положив руки на колени, Фишер разместил подбородок на сгибе локтя и горестно известил:

— Миллер, друг мой, я обещаю тебе неприятности, колоссальные и неисчислимые. Знаешь, таких, как ты — следователей то есть, — я кушаю на обед. А сейчас как раз дело к обеду. Что ты скажешь по этому поводу, дружок?

— Уберите ноги с моего стола! — заорал Миллер, вскакивая. — Что все это значит?

— Сядь, ты, животное, — ледяным голосом скомандовал Фишер, — сядь, включи терминал и пиши акт.

— Я не собираюсь ни хрена писать! Здесь не Метрополия, здесь Кассандана! А свои примочки оставь в казарме, ясно? Я здесь хозяин. И ни хрена ты со мной не сделаешь. А будешь сильно умничать, так вылетишь отсюда, как пробка из шампанского, слышишь?

Фишер поднял брови.

— Ах вот как? Хорошо мы поем… Ну а если сюда вдруг пожалует бригада следователей с полномочиями прокураторов Метрополии? И остро заинтересуется твоими делами, делами твоего братца и делами твоего заведения в целом?

— Ну и что? — фыркнул Миллер. — Да кому они тут нужны, твои следователи? Кто им что-то скажет? Пойми ты, чучело, Метрополия — это Метрополия, а здесь, повторяю, Кассандана. И свои вопросы мы решаем сами.

— Это конечно, — охотно согласился Фишер, — вы тут парни крутые, не дай Бог. Но мы-то ведь тоже не пальцем деланные. Мы, понимаешь, прямо сейчас можем устроить тебе смерть от несчастного случая. И, разумеется, ни одна собака не осмелится нас тронуть, потому как эсбэшных людей, тем паче при исполнении, трогать ну никак нельзя. Ты, наверное, наслышан о наших талантах, а? Ведь нам приходится воевать не с сутенерами и нарками, а с людьми куда как более суровыми. Ну так что, дружок, закончим полемику при помощи аккуратного кровоизлияния в мозг? От такой хвори ни один реаниматор не вылечит. Какие будут мнения, джентльмены?

— Ну и хер тогда вы чего получите, — побледнел вдруг Миллер.

— Получим, получим, не сомневайся. От того самого старшего начальника. Мы ведь умеем убеждать, слыхал?

— С-суки вислоухие, — горестно промычал Миллер, отпирая сейф, — вам это так не сойдет, вот увидите.

— Давай-давай, — ободрил его Фишер, — не все ж коту масленица.

В антиграве на стоянке скучал Гречко. При нашем появлении он заметно оживился.

— Ну что? — сверкая глазами, спросил он. — Опустили вы этого урода?

— А ты как думал, — Фишер похлопал по карману своего кителя, где лежали два кристаллодиска. — Все в порядке.

— Меня просто изумляет его упрямство, — заметил я. — С чего бы это?

— Наверное, парень лихо поставил на этот заезд, — почесался Фишер. — Это же нужник, Алекс, разве ты не в курсе? Людей там нет, потому что нормальный человек там жить не сможет. Эти животные грызут друг друга до смерти, стучат друг на друга начальству и так далее. Вот крыска и решила рубануться перед начальством, перед командирами, а заодно и обделать коллег по уши — что ж тут непонятного? Здесь жизнь такая — крысья, не человечья. Как, понравилось тебе, когда из него дерьмо во все дыры полезло? Он еще пугать меня надумал, хе!

— Все-таки тут что-то не так, — зябко поежился я.

Фишер пожал плечами.

— Что, собственно? Ты просто слабо ориентируешься в психологии обитателей прямой кишки. Это с непривычки. Трогай, мастер Гречко. Сперва в тряпичную лавку, а потом домой.

Гречко отвез нас в шикарный салон готовой одежды, где мы на пару с Фишером оставили целое состояние, после чего пересели в коптер, взявший курс на виллу милорда Харриса.

Все это время я не переставая думал о странном поведении Миллера. Что-то не укладывалось оно в нормальные рамки обычной кассанданской наглости. В самом деле, так рисковать карьерой, мерзавить прокуратора Метрополии — чего ради? Следователь какой-то там колониальной прокуратуры — птичка-невеличка, Фишер с его властью такого соплей перешибет. Фишер прав, конечно, все они тут от рук отбились, добрый пыж в выхлопное отверстие им никогда не повредит, но все-таки? Не нравилось мне это железное упорство, хоть стреляйся. Наверное, потому и не нравилось, что не мог я найти ему логичного объяснения. Миллер на кретина непохож — будь кретин, жил бы на жалованье, — и терять весьма сиропное место ему явно было не с руки. Какого ж черта так рисковать? Ради хрустальной мечты о громкой удаче? Но кикусу понятно, что никакая прокуратура Кассанданы это кино не раскрутит, горизонт у них не тот. Но тем не менее…

С самого начала точил меня некий червячок — уж больно нелогичным все это мне казалось. Кровь Христова, да все в этом деле было как сквозь задницу пропущено: и оба Фаржа, и этот Миллер. Словно дешевый спектакль. Артисты какие-то корявые, и действуют они мимо денег. Кукловоды, кои дергают за ниточки в этом представлении, вместо рук тянут за уши, вот в чем дело. Но ушами в покер не сыграешь, тут нужны хитрущие пальцы и непременный туз в рукаве. Кто-то пытается сыграть партию, которая ему не по зубам? И при этом ничего не боится? Сейчас Фаржи, а дальше? Паранойя какая-то. Как же можно ничего не бояться? И, собственно, а не проспим ли мы это самое «дальше»? Одни вопросы…

Мой дорогой патрон полковник Детеринг всегда поступает по любимой своей схеме: раззадорить противника, а потом забраться куда-нибудь подальше и высунуть ушки на улицу. Вражья сила начинает в запале искать обидчика, при этом полностью себя демаскируя, а дядя Танк хрясь ей под хвост! — получи, мол, дружище. В зависимости от обстоятельств, конечно. Так что, возможно, имеет смысл устроить тут много шума — вдруг клюнет? А потом уж мы их, голубчиков, вытянем за ушко да на солнышко. Я с самого начала сказал себе: Фишер, он, конечно, Фишером, но я из себя не Шерлок Холмс. У меня тут боевая операция, и по ногам я стрелять не умею. В некоторых случаях действительно не стоит особенно умничать. Мой сэнсей Детеринг многомудр и зверохитр, в чем я много раз убеждался, а он больше делает, чем говорит; ну а что он думает — это уж, извините, хрен его знает. Мысль его извилиста, как желудочно-кишечный тракт, и его ассоциативные ряды так же, как его анализ, несколько отличаются от общепринятого стандарта. Непредсказуемость его, правда, может напугать до икоты, но не стоит дразнить дракона Ри в период случки, как говорил когда-то мой преподаватель оперативной психологии полковник Шатонье, мир его праху.

Коптер привычно занял свое родное стойло, и мы покинули его уютное брюхо.

— Гречко, прикажи обед на двоих в мои апартаменты, — распорядился Фишер, — и Беркова, если он есть — туда же. Идем, Алекс, я сгораю от нетерпения.

Очутившись у себя, Фишер поспешно выволок из сейфа свой кофр, а из кофра достал мобильный терминал — мощную служебную модель с хорошим голографическим проектором. Быстро приведя машинку в чувство, он сунул в вводную щель кристаллодиск. Перед нами возникли какие-то кусты, и нудный неживой голос понес стандартную околесицу о шифре дела и кодах доступа. После чего камера сместилась влево и мы увидели окровавленные лохмотья, ранее бывшие бригадным генералом Яргом Максимилианом Фаржем. Убийцы постарались от души. Фарж был в буквальном смысле разорван в клочья. Уцелели ноги и правая рука, сжимающая довольно редкую модель «эйхлер-кобра», его любимое оружие, с которым покойник не расставался ни днем, ни ночью. Последовал первичный отчет патологоанатома, затем начался осмотр местности.

— Вот это да, — ахнул Фишер. — Стоп, послушаем еще раз.

Он сдвинул запись назад. Механический голос вещал, следуя за камерой, которая показывала обугленные шрамы на деревьях, сожженный кустарник, почерневшие срезы сбитых ветвей:

— Нападавшие, по-видимому, имели около двух стволов поражающей способностью свыше сорока условных единиц и не менее пяти стволов поражающей способностью менее сорока единиц…

— Нет, это уже не просто полицейский кретинизм, — Фишер потер лоб, — как тебе формулировочка: около двух стволов, а? Да какие ж, к черту, «около двух», если там был шквал, просто шквал огня, они его накрыли в считанные секунды. Ты посмотри на эти деревья, это ж явно пробойником работали, а не пистолетом, ты глянь, какая кучность! А тип оружия они что, определить не смогли?

В дверь позвонили. Фишер выключил аппарат и крикнул:

— Войдите!

Появился крепкий парень, толкавший перед собой столик с нашим обедом. Следом за ним шел Берков.

— Сдвиги есть? — поинтересовался он, поздоровавшись.

— Сдвиги, по-моему, начинаются у меня в голове, — сообщил Фишер, — ты посмотри этот материал, пока мы закусываем.

— Ну и что? — недоуменно спросил Берков после просмотра. — Что тебя так удивило?

— Фантастика, — поперхнулся Фишер, — что это за экспертиза? Я такого еще не видел. Это что, кража шнурков? Это же не экспертиза, этим делом даже задницу не вытрешь, это же ни в какие ворота, мать его, не лезет!

— Здесь это в порядке вещей, — пожал плечами Берков, — тут ведь иначе не умеют. Вся раскрываемость держится или на стукачестве, или на поимке с поличным. А ты как думал? Или ты думаешь, они тут что-то всерьез расследуют?

Фишер отложил вилку, глотнул вина и помассировал виски.

— Господи, дай мне терпения… Я чувствую, второй диск и смотреть не стоит. Выслушивать идиотские домыслы этих дегенератов — пустая трата времени. Знаешь, давай-ка к вылету дальнобойный коптер. Придется лететь в поместье. Один черт это необходимо… Я, конечно, понимаю, что на месте преступления мы после стада этих козлов вряд ли что-то найдем, да и аппаратуры нет, но все же.

— О'кей, — кивнул Берков, — спускайтесь вниз. Коптер я вам сейчас устрою.

— Ты устрой еще вот что — вечером мне понадобится связь с Метрополией через штрих-кодер. Пускай милорд озаботится соответствующей башней. Говорить через обычный канал я не могу, сам понимаешь.

— А штрих-кодер? — Берков остановился в дверях.

— Ну, это мои проблемы.

— Понял. Спускайтесь.

Фишер сложил терминал и сунул его под мышку.

— Идем, Алекс. Отдыхать будем, это вот… в гробу. А сейчас нужно выразить соболезнование семье покойного… такая у нас работа, будь она проклята.

Мы вышли в коридор. Двое спортивного вида парней, дежуривших на этаже, вытянулись при нашем появлении в струнку. Я лениво отдал им честь и тронул Фишера за рукав:

— Ларс, у меня одна просьба, если позволишь…

— Конечно, — повернулся он, — что стряслось?

— Я хотел бы воспользоваться твоим терминалом, пока мы будем лететь. Ничего серьезного… так, справка.

— Бери, — Фишер протянул мне плоскую кожаную папку.

Внизу нас ждал мощный остроносый аппарат, возле которого скучали Берков и трое широкоплечих мужиков в отороченных дорогим мехом плащах.

— А это кто? — удивился Фишер.

— Охрана, — спокойно ответил Берков. — Люди свои, проверенные.

— Охрана, — эхом отозвался Фишер. — Красота. Флаг-майор Королев?..

— Я.

— Уровень допуска к транспортным средствам?

— Включая линкор.

— Количество боевых вылетов?

— Девять, пилот третьего класса.

— Стрелковая квалификация?

— Офицер-снайпер, включая корабельный стандарт.

— Полевая подготовка, уровень?

— Офицер-мастер.

— Количество боевых операций, в том числе десантных?

— Тридцать две и восемнадцать.

— Берков, кто кого будет охранять?

Парни опустили очи долу, один аж покраснел. Берков развел руками.

— Извините, ребята, но вам отбой. Рядом с таким хищником вам работы нет.

«Да разве ж я хищник, — усмехнулся я. — Подумаешь, тридцать два захода… я ведь даже не рейнджер. Так, умею кое-что. Конечно, и стреляю, и двигаюсь, и думаю я вчетверо быстрее этих орлов, но они ж не виноваты, что у меня самое высшее боевое образование, меня с пяти лет дрессировали, как песика. И в пустыне выжаривали, и в джунглях вымачивали, и под водой неделями держали, и по горам гоняли — словом, мордовали всячески. Даром это, конечно, не проходит…»

— Так, поехали, — Фишер взялся за дверцу кабины. — Пилот знает, куда лететь?

Берков утвердительно кивнул и нырнул в салон.

Я уселся на заднем диване и откинул панель терминала. Экран замерцал бледно-зеленым светом. Для начала мне требовался вход в полицейскую информационную сеть Кассанданы. Это не составило проблемы — уровень доступа пользователя служебного терминала СБ не вызывал сомнений. Оказавшись в сети, я скомандовал: «население». Затем — «лендлорд», и наконец «Натали Тревис». Запрос был абсолютно конкретным, однако терминал после секундного размышления выдал «Зеро».

Я достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Как мило. Значит, никакая она, к дьяволу, не Натали и не Тревис. А может, и не с Кассанданы? Может, здесь и искать ее не стоит? К чему ж тогда все эти вздохи и почти что слезы в постели? Своеобразный способ выразить благодарность? Чушь какая-то.

«Ладно, — решил я, — мы тоже не лаптем щи хлебаем. Кобыла, верно, с претензиями на хитромудрость. Если это и правда тест на интеллектуальную зрелость, так я такие штучки в двенадцать лет колол — какой это был курс?.. „Зеро“ — ну и хрен с ним. Мадам, кажись, унаследовала титул? Ну-ну…» Я вернулся к «лендлордам» и стал искать покойников от полугодовой свежести, введя параллельный курсор поиска «наследование». Терминал честно выдал шестерых жмуриков и пятерых наследников. У шестого таковых не оказалось, и майорат пошел с молотка. В числе пятерых счастливчиков была одна женщина, некая Ольга Роллинз. Я сдвинулся на нее. На меня смотрела Натали.

«Какого черта ей стукнуло менять имя, — подумал я. — Это, знаете ли, непростое дело. Ладно — я, но у меня есть и достаточно серьезные причины, и целая куча абсолютно правильных документов на разные имена…» Гм… что ж, Оленька, пора познакомиться поближе. Поехали.

Возраст — тридцать лет. Да, я где-то так и думал. Не девочка. Рост, вес, это вполне знакомо. Антропометрия меня не интересует. А вот биография… Высший гуманитарный колледж на Домусе. А потом? Пять лет работы на головидении столицы, степень по разработкам в области электронных средств массовой информации — реклама. А дальше — тишина. Нет данных. О, стоп! Осуждена за… что? Что это за статья? Ложные показания, ну и ну! Год женской тюрьмы на Кассандане-5. Экий бред, никогда бы не подумал. Впрочем, с местной юстицией, знаете ли… После отсидки — запрет на перемещения… ну, это уже беззаконие. И вот зачем левые документы. Лихо она, однако. Дальше. Профессиональная деятельность — проституция!.. Группа А — что это? О, элитарный патент…

Я отключил терминал. Закрыл глаза. Элитарная проститутка. Как здорово. Какой талант, какая импровизация. Или, или, или?..

Кругом была ледяная пустыня. И я — без шлема, в изодранной куртке, пробитом наплечнике, весь перемазанный кровью и грязью. Кровь запеклась на скулах, кровь слепила волосы в грязные бурые космы, кровь тянула разбитые пальцы, которые сжимали тяжелый «нокк» с полным магазином. Сухой морозный ветер бил мне в лицо, заставляя щуриться мои измученные глаза. Я был один на один с ветром и сверкающим миром льда и мороза. Я, ветер и тяжелый «нокк». Я, ветер и сталь. Где это было? Где это будет?

Я вновь набрал код. Теперь меня интересовал номер линии связи. Узнав его, я отложил терминал в сторону и вытащил из кармана телефон. Я сидел в коптере, мчащемся на высоте двадцать километров, сосал сигарету и крутил в пальцах телефон. «Словно в бой, — подумал я. — Словно мальчишка в первый бой. Как в Академии, где инструкторы на тысячу холостых маркеров закладывали в играх один боевой выстрел — чтоб не расслаблялись. К черту, что это я, наконец?»

Я решительно набрал номер. С полминуты никто не отвечал, потом в ухе приятно завибрировал знакомый бархатистый голос:

— Алло… почему я вас не вижу?

— У меня мобильный аппарат, — ответил я.

— Боже… — она непритворно задохнулась, — я сейчас завизжу. Ты не забыл меня? Где ты? Ты здесь?

— Я здесь, — мягко рассмеялся я, — только я болтаюсь в небе.

— Когда ты приедешь?

— Не знаю. А ты ждешь меня?

— Боже мой, да! Да! Да! Да! Я жду тебя все это время, я хотела искать тебя, но где и как? Ведь я даже не знаю, кто ты. Ты надолго к нам?

— Сложно сказать. Может быть, да, может быть, нет.

— Узнаю моего мастера Алекса, — журчаще рассмеялась она. — Хотя в каком ты чине, не знаю тоже.

— Узнаешь, — усмехнулся я. — Я обязательно прилечу. Возможно, через несколько дней. Пойми, я в командировке и не располагаю своим временем. Но могу тебе твердо обещать, что не покину Кассандану, не повидав тебя.

— Точно?

— Ты не веришь слову офицера?

— Твоему я, пожалуй, верю. И главное — я верю тебе. И жду. И люблю. Ты слышишь? Почему ты молчишь?

— Да так, — сдавленно ответил я. — Мы уже подлетаем. Извини.

— Я жду тебя, слышишь?

— Слышу… ты далеко, но я слышу. Жди меня…

Коптер заходил на посадку, внизу уже маячили энергомачты поместья. Я спрятал телефон и уставился прямо перед собой невидящим взглядом.