За горизонтом событий

Алексей Брусницын (2023)

Заключительная книга тетралогии «Приключения Буратино». Как и предыдущие части является повествованием самостоятельным. Но в то же время воспринимается лучше, если читатель знаком с предысторией главного героя, каковым является самообучающийся искусственный интеллект. На этот раз Буратино оказывается в относительно отдаленном будущем и абсолютно дальнем космосе. Параллельный сюжет происходит непосредственно в наше неспокойное время.

«Последний Завет». Постулат № 1.

Пролог

Никогда не здоровайтесь с вахтерами и охранниками. Даже если вы полагаете себя настолько важным авторитетом для бедолаги за стойкой, что ваш кивок и лучезарная улыбка немедленно осчастливят его, а приветствие, благословляющее время суток, в которое происходит ваша мимолетная встреча, вселит в него надежду на лучшее. Воздержитесь. Просто пройдите мимо. Он будет благодарен вам за это. Ведь, возможно, именно в данный момент он занят вовсе не тем, что разгадывает кроссворд или зависает в соцсетях, а, наоборот, создает гениальное произведение в стихах или прозе, а то и фундаментальный философский труд, призванный кардинально изменить вектор развития человечества.

— Шалом! — торжественно произнес мужчина, худощавый и лысый, минуя пост охраны в вестибюле торгово-развлекательного центра «Панорама» на окраине Тель-Авива.

— Шалом, мля, — откликнулся дежурный секьюрити. Слово «шалом», означающее на иврите «мир», он произнес громко, а второе даже не слово, а скорее междометие, передающее в данном случае досаду и раздражение, — гораздо тише.

Досадовал же и раздражался он потому, что в тысячный раз его отвлекли от написания фантастического романа о самом дальнем космосе. Проводя миролюбивого господина ненавидящим взглядом, он еще раз перечитал злосчастный текст на мониторе ноутбука.

— И куда нам теперь? — в растерянности пролепетал рулевой.

— Может быть, до следующей Вселенной? — предложил старший помощник и посмотрел на штурмана.

Тот поднял плечи и развел руки.

— А по каким картам пойдем, я вас спрашиваю? У вас есть карта?

— А вы уверены, что она вообще есть, — эта другая Вселенная? — поинтересовалась судовой врач.

— Обязательно должна быть, — горячо заговорил второй помощник. — Сами посудите. Космос бесконечен. Так? Так. Значит, и Вселенных в нем бесконечно много…

— Да ни черта это не значит! — зарычал боцман, мужчина прямой и вспыльчивый.

— А как же теория мультивселенной? — второй помощник вступил в дискуссию, не замечая хамства со стороны подчиненного. — Почему в бесконечном пространстве должен быть только один большой взрыв?

— Да идите вы… со своей теорией, — снова нарушил субординацию боцман, — тут практика нужна.

— Вот и я говорю, покажите мне карту, — ободренный поддержкой, подхватил штурман. — По карте я маршрут в момент проложу.

— А я вообще помолчал бы на вашем месте! — одернул его старший помощник. — Это по вашей милости мы здесь оказались.

Штурман снова развел руками и виновато потупился.

Члены экипажа, собравшиеся в кают-компании, обратили взоры к капитану, который не произнес ни слова после того, как объявил страшную новость, которая заключалась в том, что космический колониальный транспорт «Луч надежды» из-за провороненного штурманом сбоя навигационной аппаратуры пролетел сквозь всю Вселенную и вылетел из нее, как пробка из бутылки.

Капитан угрюмо молчал.

— А что, если, пока мы летим, наша Вселенная начала сворачиваться и время в ней потекло вспять? — снова затараторил второй помощник. — Получается, нам надо искать Вселенную, которая все еще расширяется и время в ней течет в нормальном направлении. Потому что я, например, абсолютно не представляю, как жить во времени наоборот…

Старший помощник жестом остановил уже открывшего было рот боцмана, потом обратился к теоретику:

— Я бы посоветовал вам не слишком увлекаться, ведь ресурс корабля небезграничен и в условиях абсолютного вакуума возобновлен быть не может.

Второй помощник страшно удивился и обиделся — ведь все, что он говорил, было в поддержку идеи, высказанной старпомом.

— И слова больше не скажу. Сами решайте.

Все снова посмотрели на капитана.

— Буду с вами откровенен, господа, — наконец выдавил из себя кэп, — примерно миллиард лет назад мы пересекли точку невозврата.

Страдалец добавил пару запятых, а одну убрал. Потом поколебался немного и поставил на место. Он уже, наверное, в сотый раз возвращался к этой сюжетной завязке и никак не мог сдвинуть ее с мертвой точки.

Далее предполагалось, что бортовой ИИ космического транспорта «Луч надежды», оценив ситуацию и придя к выводу, что по-другому остатки человечества не спасти, начнет поглощать пассажиров, а затем и экипаж, чтобы переработать в топливо и дотянуть до ближайшей планеты с приемлемыми для колонизации условиями.

Беззаботное, легкое повествование должно было перерасти в психологический хоррор, однако пара важных деталей никак не срастались. Первая глобальная загвоздка заключалась в том, что если корабль летит со скоростью, близкой к скорости света, то конца Вселенной он никогда не достигнет, поскольку, как это недавно выяснил автор, и, оказывается, широко известно всем мало-мальски интересующимся космосом, она расширяется со скоростью большей, чем скорость света. Если же сделать сказочное допущение, что такая ситуация возможна, тогда вступает в силу вторая загвоздка: как можно оказаться такими ротозеями и проморгать момент вылета за пределы Вселенной? Допустим, сканер корабля, нащупывающий подходящие для жизни миры, был настроен так, чтобы выводить из гибернации бортовой компьютер и экипаж из анабиоза только при приближении к таковым мирам, но за миллиарды лет путешествия ни одной потенциальной колыбели для новой цивилизации так и не обнаружилось, и корабль пролетел все на свете. Но ученые и конструкторы трансгалактического судна обязаны были предусмотреть такой вариант развития событий!

Однако эпический эпизод с вылетом корабля подобно бутылочной пробке за пределы материального мира было жалко. Получался двойной рекорд в литературном вымысле: по удаленности места действия как в пространстве, так и во времени. Можно было бы преподнести историю как некий анекдот или притчу, но выходила тогда мягкая антинаучная фантастика, а в этом жанре дебютировать нашему вахтеру не хотелось. Он был приверженцем фантастики твердой и именно в этом жанре мечтал ворваться в большую литературу, что называется, с низкого старта, так, чтобы прямо с первого романа попасть в число если не знаменитых, то хотя бы известных авторов.