Пирог

Алексей Викторович Квашнин (2024)

Этот рассказ по другому нас заставляет взглянуть на мир бездомных. Повествование идет от первого лица или иногда переключается на другой вид от третьего лица. А повествование главного героя идет от лица человека, нет обычного пса. Что его тревожит, чему он рад? Найти ночлег или поесть? А может быть, помимо всего у него есть своя любовная история?

Как далеко простираются лучи крохотной свечки! Так же сияет и доброе дело в мире ненастья.

(Уильям Шекспир)

… — Ты сделаешь это? — засмеялась Юлиана, — Серьезно, испечешь?

— Да, испеку, почему бы и нет, — улыбнулся ей Костя. — Принесу завтра, чтобы не возмущались, что не угощаю вас ничем.

— Меня это уже заводит! — запрыгал на кресле Вовчик. — Костян испечет свой пирог! Лен, да ты посмотри, посмотри, какой парень кайфовый: цветы дарит, работу всю делает, всем помогает, пироги стряпает! Да такого парня целовать надо, целовать! Лена, быстро поцелуй Костю!

— Спасибо, не надо такого счастья, — Лена скривила в ухмылке лицо, затем ложечкой зачерпнула из банки варенье, намазала его на булку и жадно откусила.

— Ну все, Костя, ловим тебя на слове, завтра ничего сладкого с собой не берем, будем пробовать твой пирог — добро улыбнулась Юлиана. — А с чем он будет?

— Да не знаю пока, на месте решим, — с улыбкой, не отрываясь от компьютера ответил Костя.

— Лена, раз не хочешь целовать, с тебя завтра молоко к пирогу! — все бесновался и не унимался Вовчик.

— Я возьму еще вафельку? — промурлыкала Юлиана.

— Бери, конечно, — ответила Лена. — Угощайся!

— А можно мне тоже, меня угостите? — смеясь, выглядывал из-за монитора Вовчик. В защитных прозрачных очках он выглядел как серьезный профессор. Отличал его только нескончаемый юмор и громкий смех.

— Ага, еще чего! Ты жмот, нас не угощаешь ничем, вот и сиди там, лапу соси! — Злобно ответила Лена и зачерпнула еще варенья из банки.

— Ну, печенюшку хоть дай, печенюшку! — Вовчик, смеясь, подмигнул Косте. Тот громко захохотал.

— Да, классно ты её про печенье! — Костя подскочил со стула, по-прежнему хохоча, подошел к Вовкиному столу. — Дай пять, красавец!

Они хлопнули по рукам и долго еще не унимались от смеха. Лена что-то недовольно бурчала, а Юлиана спокойно, с улыбкой смотрела на происходящее, поедая печенье. Фишка была в том, что неделю назад, пока Лена была на выходных (ребята работали посменно, парами: Вовчик с Юлианой, Костя с Леной), оставленный ею на работе полный пакет печенья «улетучился». Вовчик своей причастности к содеянному не отрицал, отшучивался, но Лену это сильно задело, она долго возмущалась, пообещала больше ничем и никогда не жаловать этого злодея, покусившегося на самое святое, что есть на работе — её печенье. Теперь парни часто вспоминали это печенье и по доброму подначивали Лену.

Перед тем как отправиться домой, Костя обернулся в дверях и с улыбкой сказал: «Ждите явления пирога! Когда вы увидите его — весь мир изменится: речка Обь потечет в обратном направлении, из хот-дога студента выпадет сосиска, пепел упадет с сигареты Сары Коннор, красная «Лада Калина» заведется и поедет, внезапно пойдет дождь и «красный» новоиспеченный мэр Локоть перестанет бороться с пылью, а собаки занимающиеся любовью на обочине замрут в предвкушении чуда, мужики во дворе подпрыгнут с лавок, наклоняясь к столу, и Петрович, ударив по нему костяшкой, прокричит «Пирог!» Такой пирог один раз бывает». Все посмеялись и стали расходиться по домам…

Значит, я пес. А какой породы — не знаю. Все люди зовут меня «Анупшёлотсюда». Видимо, это моё имя. Я живу на улице, хозяина у меня нет. Иногда мне бывает очень одиноко. Я знаю, что есть собаки, которым больше повезло: они живут с хозяином в теплом доме, их кормят, играют с ними, гладят по голове. Я видел таких собак в парке. Мне было очень обидно, и я лаял на них. А их хозяева бросали в меня камнями, кричали и размахивали руками. Один камень попал мне в брюхо, было очень больно.

Сплю я всегда в одном месте, в заброшенном доме. Однажды, зимой, я бродил там и наткнулся на мягкие тряпки, лежавшие в углу. Лежать на них было тепло. А на улице, к ночи, стало очень холодно. Уже когда стемнело, пришел грязный обросший человек и попытался прогнать меня с теплого места. Я впился зубами ему в ногу, рвал его грязное вонючее тряпье вместе с мясом. Человек взвыл от боли и убежал. Я боялся, что он вернется с палкой или камнями, но минула ночь, засеребрился в снежном морозном тумане рассвет, а человек так и не пришел. С тех пор я ночую здесь.

Ем я где придется. Хотя есть несколько постоянных мест, где иногда можно разжиться едой. Каждое утро я вместе с собратьями по несчастью прибегаю к мясокомбинату. Часто, после ночной смены, рабочие выбрасывают на помойку отходы: кости, кишки. Запах от комбината такой, что кружится голова. Да, за этот запах я мог бы убить любого! Поскольку голодных собачьих «ртов» очень много, я не наедаюсь досыта никогда. Продолжается жизнь впроголодь.

Днем я скитаюсь по рынку. Иногда какая-нибудь добрая тетка бросит мне объедков: кусок булки, недоеденный пирожок, кусочек шашлыка (самое лакомство!), кусочек сала. Но чаще попадаются злые люди: ругаются, гонят, бьют ногами. Как-то раз двое пацанов поманили меня пирогом с мясом (я сразу по запаху услышал). Когда я подбежал, один из них сильно ударил кулаком мне в нос. Было очень больно, из глаз текли слезы. Убегая, я слышал позади громкий смех.

Когда солнце светит уже не так ярко и рынок закрывается, я бегу по дворам, шарю по знакомым помойкам. То тут, то там попадаются знакомые псы. Все они разные по окрасу, разные по росту и величине, но объединяет их одно: все они грязные, оборванные в драках, обиженные жизнью, вечно голодные. Бывает, и я дерусь с ними за найденную на помойке корку хлеба.

Ночью можно попытать счастья в поисках пищи на задних дворах ночных кафе и ресторанов. Долго искать не приходится: мой нос сам приводит меня в эти места. Запахи пищи сводят меня с ума. Как только учуял вкусности, обессиленные ноги сами несут со скоростью света к заветному лакомству. Обычно в ночных кафе работают добрые женщины. Они часто специально собирают с тарелок объедки и выносят на улицу бездомным собакам. Одна уборщица любит кормить меня с руки. Я очень люблю её и, стараясь отблагодарить, лижу её теплые мягкие ладони. Она улыбается, что-то ласково говорит, гладит по голове. В это мгновение сердце моё разрывается от любви к ней. Я виляю хвостом, подпрыгиваю, пытаюсь лизнуть в лицо. Эта пожилая женщина называет меня «Шариком». Наверно, это моё второе, ласковое имя.

Конец ознакомительного фрагмента.