Огарочек

Алексей Владимирович Зелепукин, 2021

Звезды могут предсказать путь. Но знать его и пройти – вещи суть разные. Сказка о юноше в чьих руках оказалась судьба мира

Глава пятая

Хаттаб ибн Рахим

Базарная площадь перед минаретом была пуста. Осиротевшие прилавки впервые за многие лета явили Солнцу свои деревянные остовы, обычно скрытые под обилием товаров. Звенящая тишина висела в воздухе, нарушаемая лишь ветром, играющим с не убранным с мостовых мусором.

— Как же так? Улугбей был великим предсказателем. Звёзды должны были рассказать ему о нависшей угрозе…

Слёзы блестели на глазах Олекши.

— Что вы знаете о звёздах, Юноша? — с иронией спросил Хаттаб.

— Они говорили со мной, когда я смотрел на них в телескоп с минарета в Агробе. Иногда шёпотом, иногда их голоса перекрывают весенний гром. Особенно, если они пытаются донести что-то важное. Учитель не мог не знать об опасности… Ведь он тоже волшебник. Почему он не воспользовался телепортом. Вы же сказали, что люди тоже могут?

Гулябадский мудрец посмотрел на юношу.

— Телепортировать предмет совсем не то, что переместить живую плоть…

— Так как работает телепортация?

— Неужели вы думаете, что я вот так запросто открою вам свои знания и секреты? Может вам и свой гримуар дать полистать? — У меня есть свой, но язык на котором от написан мне не ведом. — Олекша достал из сумки книгу Алмауз Кампыр. Хаттаб аж подпрыгнул от удивления.

— Откуда она у тебя? Ты хоть знаешь, что это такое?

Рука лангольера легла на кисть русича, усилием заставляя его спрятать чёрный гримуар. Голос Ульфрика звучал тревогой и не терпел возражения.

— Это очень темная книга. Настолько чёрная, что ночь по сравнению с ней — ясный день. Не извлекай её на свет божий без надобности.

В глазах Хаттаба блеснула зависть и жажда. Но лишь на миг.

— Ваш учитель совсем ничего не говорил вам о магии?

— Говорил. Но слишком мудрено и замысловато. Я думаю он специально вуалировал истинный смысл. Дабы я не накуролесил чего-нибудь ненароком.

— Так как, по вашему, работает телепорт? Старец облокотился на прилавок и поправил чалму.

— Я мудрено говорить не умею. Но если посто своими словами…

— Не стесняйтесь, я слушаю. Время ещё есть. Олекша набрав в грудь побольше воздуха затараторил:

— В моём разумении это примерно так: Если представить, что в процессе нашего путешествия мы меняем пространство согласно нашим о нем представлениях. Если караванщик знает, что до оазиса три дня пути, то его мозг начинает искать следы оазиса только на третий день. Безоговорочно веря в его существование. А если верить, что мы сами формируем данную нам реальность, то искать надо не следы оазиса, а, например, сразу Агробу, и тогда по идее мы можем сразу очутиться у стен города, минуя долгую дорогу сквозь чистилище дюн. Старец оживился.

— А что, если тяготы смены реальности или местности несут с собой нагрузки, воспринимаемые нами, как зной или жажда? Что, если это не более чем защитный механизм, созданный специально для нас? Что, если мы не в силах перенести концентрированную жажду или зной? Мудрец встал и начал мерно расхаживать вдоль торгового ряда.

— Ваш учитель должен был объяснить вам, что ничто не берется из ниоткуда. А всякое действие рождает противодействие. И если игра не стоит свеч, то незачем ворошить осиное гнездо.

— Но ведь это могло спасти ему жизнь?

— Ответь мне на один очень простой и в тоже время самый тяжелый вопрос, Олекша, ученик Улугбея: «А что такое магия»?

— Процесс получения чего-то из ничего с помощью заклятия…

— Очень хорошо для столь юного отрока. — Хаттаб остановился и пристально оглядел северянина.

— Но тебе нужно научиться смотреть вглубь проблемы. Например, маг создал башмаки. И точно такие же башмаки создал сапожник. В чем разница?

— Ну маг сделал это мгновенно, а сапожнику надо купить материал и потратить кучу времени, прежде чем кожа станет башмаками.

— Верно. Но если добавить сюда все, что необходимо потратить для получения шкуры и ее выделки, то тогда выйдет очень длительный процесс, который требует немалого количества времени. Старик улыбнулся.

— А если время считать не в секундах, а в жизненной силе и энергии, то…

— Магия прессует жизненную энергию, перерабатывая ее в материю, причем почти мгновенно? — пробормотал юноша.

— И для этого нужна сама энергия в первую очередь. А теперь задай себе свой первый вопрос о переходах сквозь пространство.

— Я вас понял, о великий…

— Хотя загвоздка может быть и не в этом. Улугбей мог позволить себе гарем в сотню наложниц.

Олекша недоуменно поднял бровь, Хаттаб лишь улыбнулся.

— Да, да… именно наложниц, и желательно девственно чистых — своеобразный резерв на непредвиденный случай, требующий сильного колдовства. Скорее всего он просто устал. Придворный маг — скорее проклятие, чем благодать..

Мудрец погладил бороду и продолжил.

— Зодчий используют меру для расчетов строительства, но они не понимают истинного назначения этой меры.

— Строители?

— Именно.

Сухой треск прервал беседу. Огромная шаровая молния повисла над площадью. Громких хлопок и молния расцвела брешью в пространстве.

— Продолжим после. Пора за дело. — Старец поправил тюрбан и стукнул посохом бормоча что-то под нос. Первые ящики и тюки с грохотом рухнули на мостовую базарной площади.

В ящиках были травы. Некоторые — свежие, некоторые — высушенные. Контейнеры источали чарующие ароматы далекого детства. Большинство трав Олекше были знакомы, он даже вспомнил, для чего они и как их правильно собирать. Надо отдать должное бабке Кампыр: знания, заложенные ею, впечатались прямо в душу. Северянин невольно нащупал книгу ведьмы в поясной сумке: она была на месте. Ящики, мешки, просто вязанки трав материализовались прямо в воздухе, в паре метрах от мостовой, и каждый раз мощные молнии разрывали плоть материи, а в воздухе пахло грозой. Задача была в том, чтобы утащить выпавший сквозь портал ящик подальше от разрушительных ударов молний при появлении следующий посылки. Люди работали не покладая рук, плечом к плечу. Рыцарь, оруженосец, подмастерье или сам кузнец — никто не кичился ни происхождением, ни родом. Даже караванщики тоже были здесь. Всех согревала надежда и подстегивал страх. Ящики и контейнеры тут же распаковывали, доски шли на дрова, а травы складывали в отдельные кучи под чутким руководством Хаттаба. Магистр поставил первый чан на огонь и на аптекарских весах подбирал доли для зелья. Олекшу очень удивило отсутствие в прибывающих ящиках с травами верблюжьей колючки, хотя в пустыне ее несметное количество.

— Мастер, прошу прощения за свою наглость, но среди народов, где прошло мое детство, от диареи использовали янтаг — верблюжью колючку. А насколько мне известно, при холерном недуге человек иссыхает от диареи.

— Что? Вы будете мне говорить, как лечить понос? Кора крушины мигом остановит любой понос.

Хаттаб ибн Рахим явно занервничал. Его дрожащие руки выдавали волну эмоций, бушующих внутри.

— Неуч, никчемный выскочка, как смеешь ты перечить мне?

— Мастер, кора крушины — слабительное. Это только ускорит обезвоживание. Это я точно знаю. Да и черный паслен — это смертельный яд. В таком сочетании это скорее яд, чем лекарство.

Ульфрик поднял голову, услышав слова звездочета, и положил руку на меч.

— Не несите ахинеи. Я здесь решаю, какие травы войдут в лечебный сбор. Вам доверили таскать ящики. Вот и таскайте.

Магистр Гулябада схватил свой посох, отложив большую деревянную ложку, которой мешал снадобье. Олекша сделал шаг назад. И, осененный догадкой, выхватил палаш. Знаки древнего колдовства вновь сверкнули на солнце, готовые испить крови. Хаттаб среагировал молниеносно, замахнувшись посохом, он бросил в северянина шаровой молнией. Интуитивно, почти инстинктивно Олекша поднял клинок навстречу потоку энергии, готовясь принять удар, но вспышки не последовало: клинок поглотил заряд, просто впитал его. Олекша на мгновение оторопел. Но и все вокруг замерли, обомлев от увиденного. А может, просто заряд магии заставил время застыть. Как бы то ни было, северянин, воспользовавшись паузой, бросился к Хаттабу. То ли чародей не ожидал подобного исхода, то ли ослаб в процессе телепортации груза, а может, ему просто нужно было время на восстановление манны, но вместо повторной атаки магистр бросился наутек. Ульфрик рванул за ним, но заклятие Гулябадца бросило под его ноги один из ящиков. Рыцарь кубарем грохнулся на земь. Маг взмахнул рукой и сияющий портал образовался прямо в стене амбара, примыкающего к площади. Хаттаб исчез в светящимся проеме между пространством. Ученик звездочета, не колеблясь, нырнул за колдуном. Портал выбросил их прямо в лабораторию на вершине минарета. Волшебник пальнул в юношу огненным копьем — северянин увернулся. Хаттаб, схватив со стеллажа склянку с каким-то синим порошком, бросил его в Олекшу. Облако пыли, вырвавшиеся из мензурки, начало странно меняться и обретать явно недобрую форму, спустя буквально мгновение, оно уплотнилось и превратилась в морока гунгла — гигантскую тварь с порубежья хаоса. Размахивая огромным тесаком, морок устремился на Олекшу. Значительно превосходя противника в силе, тварь обрушила на северянина град ударов. Колдун сорвал с зеркала занавесь и что-то быстро залопотал на странном каркающем наречии. С той стороны прогремел скорее рык, чем слова разумного существа.

— Чего тебе?

— Они здесь! Лангольеры здесь, спасите меня, умоляю…

Морок саданул в грудь звездочету и он отлетел к оконному проему. Странная картина открылась взору юноши: поверхность зеркала замерцала и из нее вылезла толи рука, толи лапа. Десница ударила Хаттаба по лицу и схватила со стола странного вида старую лампу.

Внимание порождения Хаоса отвлек топот торопливых шагов и крики рыцарей на лестнице.

Чародей на четвереньках подполз к зеркалу.

— Пощадите меня, мастер…

Но странная фраза брошенная из-за зеркала оборвала чародея.

— Куоле сиихен пайккаан!

Колдун вдруг обмяк и мешком рухнул на пол. Падая, чародей опрокинул медную лампу, точную копию той что забрало зеркало, с единственным отличием, в ней тлел фитиль. Масло растеклось по полу огненным червяком. Морок гунгла сначала замедлился, потом рассыпался по полу кабинета синими кристалликами странного песка, из которого он был призван. Олекша остался один посреди осиротевшей библиотеки. Колдун был мертв. Его скрюченное тело совсем перестало походить на магистра. Борода и лысина исчезли. Кости стали тоньше, а кожа посерела. «Поверженный колдун явно носил лишь обличие Хаттаба. Но где сам магистр?» Ученик звездочета обвел комнату взглядом. Огненный червь уже окреп и, добравшись до папируса, пожирал древние знания. В считанные мгновения пожар охватил все стеллажи, перепрыгивая с бересты на бумагу, с бумаги на дерево. На секретере стояла странная гигантская клетка с большой канализационной крысой или подземным крэтсом. Но глаза животного не бегали в панике; животное смотрело на северянина. И визжало не от страха — оно словно звало его. Не долго думая, Олекша схватил клетку и выбежал из горящей библиотеки.

Лангольеры во главе с Ульфриком уже стояли во дворе минарета. Олекша остановился, переводя дыхание после скоростного спуска с высоченной башни Хаттаба ибн Рахима, полыхающего огромным факелом. Поставив клетку с крысой на брусчатку мостовой, северянин открыл дверцу, но животное и не собиралось убегать.

— Ты в порядке? — спросил подбежавший лангольер.

Олекша мотнул головой.

— Ты уверен? — спросил Ульфрик, пряча меч в ножны.

— Нет. Последнее время я вообще ни в чем не уверен.

— Что произошло?

— Чародей бросил в меня молнией; мой клинок поглотил ее; я прыгнул в пространственный портал, а там песок из склянки превратился в зеленокожее чудовище потустороннего мира. Потом колдун умер от пары слов. Пусть не обычных, но слов. Теперь этот крысеныш отказывается убегать на волю.

— Ота ойкеа муотоси! — рявкнул Ульфрик и окатил крэтса какой-то жидкостью из тыквенной фляги.

Жидкость заплясала разными цветами, и крыса начала вдруг расти, преображаясь в престарелого человека. Когда старец обернулся, перед рыцарями стоял не кто иной, как голый Хаттаб ибн Рахим.

— Ты же сказал, что не способен к магии? — пролепетал Олекша.

— Это не магия, это обряд. Тут другое, — ответил предводитель отряда лангольеров, делая знак рукой своим рыцарям, замершим в боевых стойках.

Дрожащего старика укутали в рыцарский плащ и дали ему хлебнуть воды из походной фляги.

— Надо решать, что делать дальше, но для начала неплохо было бы подкрепиться. Тем более нужно отпраздновать окончание эпидемии.

— Но мы же еще даже отваров не сварили?

Ульфрик по-братски потрепал северянина за плечо.

— Любое заклятие держится на жизненной энергии своего создателя. Как только теряется эта связь, чары рассеиваются. Но темный мастер все еще жив, и нам рано расслабляться. Наша миссия не закончена.

— Тут недалеко есть прекраснейшая чайхана с отменной кухней. «Я покажу дорогу», — произнес вновь обретший власть над своим телом чародей. И зашаркал по улице в сторону от рынка.

— Да, но?..

— Потом, друзья мои, все потом. Надо оповестить людей. И, если честно, я очень соскучился по нормальной еде, питаясь отбросами в облике крысы.

— В городе мор. Никто не работает. Откуда там взяться пище? Для кого ее готовят?

— Это же Гулябад, столица! Тут много кто предпочитает заказывать яства с доставкой, нежели стряпать дома. Да и стража тоже должна что-то есть…Идемте, я покажу дорогу, пока северянин не захлебнулся собственной слюной.

Старик вприпрыжку двинулся вглубь улицы.