Рок-детки: Экспресс метод взросления

Алексей Владимирович Стельмах, 2018

Подростковое детство – время, когда кажется, что твоё мнение самое важное и правильное, а все кругом не понимают и отвергают твои идеи; время, когда кумир с плаката на стене или с экрана телевизора кажется роднее самых близких людей; время всплесков эмоций и неустойчивого настроения, неподдельной радости и отчаянных поступков. Период, который оставил в памяти каждого взрослого чёткий отпечаток и заманчивое послевкусие.

Часть вторая

— Я не вернусь домой, — Лиза была взволнована и раздражена одновременно. Её пальцы нервно перебирали бесчисленные браслеты и фенечки на запястьях, а аккуратные зубки закусывали нижнюю губу с тонким кольцом пирсинга в ней.

Дело было поздним вечером. Погода несколько дней радовала теплом, однако Лиза, находясь в тени, периодически ёжилась от холода. Под её усталыми глазами залегали фиолетовые тени бессонной ночи. Лицо было бледным, со впалыми щеками. Её слабое тело пряталось в широкой тёмной толстовке с логотипом группы «Tracktor Bowling», нарочито порванные и потёртые джинсы с множеством разноцветных нашивок плотно облегали худощавые, стройные ноги. Дополняли образ маленькие, почти детского размера, красные кеды с разноцветными шнурками.

Лиза вызывающе посмотрела на свою подругу, будто ожидая, что та станет отговаривать её от столь радикального и мимолетно принятого решения, однако Света с пониманием смотрела на Лизу. Она вздохнула и тихо спросила:

— Она опять заперла тебя в комнате, Лис? Или вновь говорила неприятные слова в твой адрес? Всё снова повторилось?

Лиза мотнула головой и отвернулась, пытаясь спрятать выступившие слёзы. Всхлипнув, она вытерла их рукавом толстовки и сдавлено сглотнула.

— Всё намного хуже… Её взбесило, что я пришла домой поздно. Сначала она бросила в меня кедом, потом начала рыться в рюкзаке. Нашла сигареты (надо было спрятать их в подъезде) и вовсе слетела с катушек. Да пусть бы она опять назвала меня ущербным ребёнком или сказала, что я наркоманка — не страшно, я уже привыкла. Но нет, она заорала, что знать меня не хочет и что лучше бы я тогда сдохла…

Голос Лизы оборвался, она вспомнила, как два года назад пыталась покончить с собой, наглотавшись содержимого домашней аптечки. Несколько суток девочка провела в реанимации, и мать никогда не вспоминала тот случай, но сегодня вдруг вспомнила, да еще и в таком ужасающем контексте.

— В общем, я еле дождалась, пока она свалит из дома и сбежала сюда. Возвращаться я не собираюсь. Если ей лучше без меня, то пусть так и будет.

— Да, она, конечно, перегнула палку, — произнесла Света, привлекая к себе расстроенную подругу и обнимая её, — но ты ведь не можешь здесь жить, куда ты пойдешь?

Подруги сидели под старым железнодорожным мостом, который пересекал тонкую неполноводную речку, протекавшую в искусственно созданном ущелье. Десяток лет назад на противоположном берегу располагался завод по изготовлению бетонных плит, и речка была названа в честь него — Бетонка. Завод уже давно не функционировал, а название у речки осталось. Этим же именем называлось и место, в котором находились Лиза и Света. Это был своего рода каменный карман между мостом и косо спускавшейся дамбой, держащей на себе железнодорожное полотно и отделяющей промышленный район города от жилого. Бетонка была местом сбора различных неформальных групп и тусовок, и сюда забредали представители всевозможных субкультур города. Часто — для грандиозных попоек, которых на Бетонке происходило великое множество, так как здесь, под мостом, можно было не боятся милицейских патрулей. Порой неформалы заходили сюда, чтобы просто пообщаться друг с другом или уединиться с единомышленниками.

Сегодня Бетонка пустовала. То ли из-за того, что была середина недели, то ли по другим причинам, но девочкам это было даже на руку. Они могли беспрепятственно пооткровенничать и поделиться секретами, не боясь чужих ушей. Вечер был удивительно тихим. Для города, пусть даже и его окраины, явилось чудом то, что наверху был слышен стрёкот сверчков в густой траве. Лиза уже успокоилась и прикрыла свои влажные глаза, слушая звуки природы. Света ласково гладила ее по волосам. Она вспомнила, как познакомилась со своей подругой.

Поздней осенью, два года назад, Света лежала в больнице с обострением гастрита. В отделении было много кашляющих и температурящих малышей с родителями, но ровесников Светы не оказалось, поэтому девочке было скучно. В один из дней в палату к Свете положили рыжую четырнадцатилетнюю особу, полностью погруженную в себя. Врач сказала, что девочку перевели из реанимации. На тот момент Света думала, что из реанимации переводят только тех, кому осталось жить считанные дни, поэтому рыжую соседку она восприняла, как потенциальную покойницу. Света до жути боялась мертвецов и постоянно с опаской поглядывала на девочку, проверяя дышит ли та. И вот однажды вечером, Свете показалось, что грудная клетка рыжей перестала вздыматься. Дрожа с головы до ног, Света медленно приблизилась к «покойнице» и легонько дотронулась до её руки, ожидая, что та будет ледяной. Рука же, наоборот, оказалась горячей и очень цепкой. Она вдруг схватила Свету за запястье и резко дернула на себя. Девочка не удержалась и ничком свалилась на внезапно ожившую соседку по палате.

— Эй! Ты больная? — крикнула Света, напрочь забывая о своём страхе.

— А ты как будто здоровая. В больнице ведь лежишь, — ответил ей равнодушный голос, — Тем более пялишься на меня столько времени, как идиотка.

— Я думала, ты умерла, — тихо произнесла Света, взглянув исподлобья на рыжую девочку.

— А то я не пыталась, — буркнула та, добавив: — Но у меня не получилось. Поэтому я сейчас здесь, а не в морге.

Света поёжилась от страшного слова «морг» и с интересом спросила:

— Ты что, хотела умереть? Зачем?

— Зачем, — передразнила ее рыжая, — Затем, что жизнь большая куча дерьма. А находиться в дерьме любят только мудаки и извращенцы.

На время в палате повисла тишина. Всё это время рыжая лежала неподвижно, с натянутым до подбородка одеялом. Вдруг она резко поднялась, заставив Свету дёрнуться, и уселась у изголовья койки. Её томное равнодушие сменилось заинтересованностью. Она загадочно посмотрела на Свету и произнесла:

— Чего застыла? Садись рядом, пообщаемся.

Света с небольшой опаской присела на краешек кровати и сдавлено улыбнулась.

— Я — Лиса, будем знакомы, раз уж так получилось, — деловито произнесла рыжая, мигом теряя всю свою загадочность. Она наклонилась к Свете и протянула ей ладонь, сложенную в форме пистолета с оттопыренными большим и указательным пальцами.

Наткнувшись на непонимающий взгляд девочки, Лиса объяснила:

— Это жест примирения. Нужно обхватить своим указательным пальцем мой палец, а большим дотронуться до моего большого пальца. Этим ты подтверждаешь, что согласна жить со мной в мире.

Света проделала этот странный ритуал, подумав про себя, что у Лисы не все дома. После того, как их пальцы разъединились, Лиса продолжила знакомство в той же странной манере.

— Значит, ты говоришь тебя зовут, — Лиса прищурилась и начала щелкать пальцами, как бы вспоминая то, чего не знала.

— Света. Меня зовут Света.

— Света? Фу, какое обычное и малоинтересное имечко. Ты что, не могла придумать себе более запоминающееся имя?

— Придумать имя? А зачем? — удивилась Света. Она никак не могла понять, прикалывается ли над ней Лиса, либо же она и вправду не в себе.

— Зачем? — в ответ удивилась её собеседница, — Да ты нифига не прошареная, подруга! Знаешь, сколько в этом городе Свет? И все такие одинаковые, такие… никакие. Неужели тебе хочется быть такой, как все? Пополнить ряды армии обычных Свет? Нужно выделяться из серой толпы, а оригинальное имя это первый шаг в борьбе с обыденностью.

Света выслушала этот интригующий монолог и про себя удивилась необычности Лисы. С одной стороны эти странности несколько настораживали, но с другой — притягивали.

— Короче, тебе нужно придумать новое имя. Поверь, Света не катит.

Лиса на мгновение задумалась, блуждая взглядом по стенам и углам палаты, а затем, хлопнув в ладоши, торжественно произнесла:

— Ты будешь Милкой!

— Почему Милкой? — недоуменно спросила Света. Быть Милкой ей не хотелось.

Лиса мастерски приподняла бровь и, очертив указательным пальцем в воздухе круг, указала на изголовье койки, на которой спала Света. В самом углу, ближе к стене, на нём оказалась приклеенной блеклая наклейка с логотипом известной шоколадки. Света округлила глаза и с долей восторга посмотрела на Лису. Она была удивлена способности рыжей девочки замечать такие мелочи, да ещё и использовать их в нужных моментах.

— Так что, Милка, теперь ты не Света. Привыкай, — заявила Лиса и впервые за всё время засмеялась.

«Не хочу я привыкать к этому дурацкому прозвищу. Хотя ладно, всё равно недолго осталось лежать в больнице. Выпишут — и больше мы с этой Лисой никогда не увидимся. А сейчас пусть называет меня, как хочет, хоть Милка, хоть Альпен Гольд» — подумала тогда Света и ошиблась. С Лисой они так и не расстались, мало того, ещё и подружились крепко. И прозвище, кстати, тоже осталось. С тех пор Света в кругу друзей только на Милку и отзывалась.

Вспомнив обстоятельства знакомства с подругой, Света широко улыбнулась и даже зажмурилась от удовольствия. Голова Лисы лежала у неё на коленях, её пальцы перебирали рыжие пряди, успокаивающе почесывая макушку.

— Знаешь, я с парнем познакомилась, — тихо произнесла Лиса, приоткрывая глаза и поворачиваясь лицом к Милке.

— Да? Здорово! И что за парень? — с интересом спросила Милка.

Лиса поднялась и уселась напротив подруги. Взяв Милку за руки, она восторженно стала рассказывать:

— Его зовут Святослав (оцени уровень шикарности по имени), ему двадцать один год. Молодой бизнесмен. Ну как, пока что только начинающий, однако, судя по рассказам, у него намечается грандиозное будущее. Его отец владеет парочкой автомобильных салонов в разных городах. В скором времени открывается ещё один, которым будет управлять уже сам Святослав. Круто, да? Я тебе сейчас его фотку покажу — такой красавец.

Лиса открыла свой рюкзак и стала в нем копаться. Вскоре она выудила оттуда мобильный телефон и открыла фотографию улыбающегося парня. Модный пиджак идеально сидел на рельефном торсе, а на заднем фоне красовался черный Jeep.

— Ух ты, симпатичный до жути! — восхитилась Милка, беря телефон у Лисы, чтобы лучше рассмотреть будущего бизнесмена. — А где ты с ним познакомилась? Такого парня просто так на улице не встретишь.

— Мы познакомились в Интернете. Прикинь, он сам меня нашёл и добавил в друзья. Сказал, что ему понравилась музыка, которую я слушаю. А потом сказал, что я милая.

— Да ты что? Вот это везёт! — Милка радостно похлопала в ладоши и обняла подругу. — А ты с ним уже встречалась?

— Эм, нет. Пока что нет, — немного расстроенно ответила Лиса, — Он сейчас не в городе, уехал по делам. Но обещал, что в скором времени вернётся. И тогда мы обязательно с ним увидимся.

Она многозначительно посмотрела на Милку и тоненьким шутливым голоском добавила:

— А может быть и не только увидимся. Я в него почти влюбилась.

Лиса заливисто рассмеялась, взяла Милку в захват и поцеловала её в макушку и обе щеки поочерёдно. Девочки стали шутливо бороться, повизгивая и смеясь от души. Негатив, царивший в начале их встречи, развеялся и уступил место подростковой весёлости.

— Чёрт, вспомнила о Святославе и так захотелось с ним пообщаться! — восторженно крикнула Лиса. — Милка, дорогая, я всё-таки пойду домой и плевать на всё. Мне катастрофически нужен доступ к Инету.

Она взглянула на часы в мобильнике и добавила:

— Хм, если потороплюсь, то успею вернуться до прихода мамки с работы.

Милка понимающе кивнула и поднялась. Следом за ней встала Лиса. Девочки поцеловали друг друга напоследок и, обнявшись на прощание, разошлись.