Выбор офицера

Алексей Гришин, 2019

Попаданцами бывают: – юные девушки – они прекрасны, в них влюбляются императоры; – спецназовцы, они круты и сами становятся императорами; – молодые менеджеры, никто здесь, там они – ого-го! А если в магический мир попадает ветеран контрразведки, никогда не бывавший в боях? Теперь он юный наследник богатого феодала, перед которым открыты все пути. Но так ли богат выбор в бешеном водовороте событий и интриг? И чем поможет опыт, что предстоит узнать, что преодолеть, а от чего отказаться, чтобы заплатить за право пройти свою вторую дорогу?

Глава IV

Измученный постоянной учебой и тренировками, я и не заметил, как настал день «моего» шестнадцатилетия. Великий праздник! Если бы не барон. Именно на этот день его вызвали на аудиенцию к сюзерену — графу Тулузскому, куда, по протоколу, полагалось прибыть с супругой. Уверен, что за этот вызов де Безье заплатил секретарю графа отнюдь не одно экю.

Ну не складывались у нас отношения. И исправить это невозможно. Думаю, и я на его месте вел бы себя не лучше. Так что проскучал за столом, обрадовался горе дорогущих, но абсолютно ненужных подарков, а потом с братом и сестрами сели на коней и просто поехали кататься. И вот это уже был праздник! Ехать не по делам, а просто так, куда глаза глядят…

Барон вернулся через неделю и сразу же поставил меня в известность, что теперь начинается взрослая жизнь. Первое же, что мне предстоит — научиться входить в состояние Старкада — был такой знаменитый воин типа наших берсерков^[9], которых свои боялись. Так вот в этом состоянии у человека на порядок увеличивается сила, скорость и реакция. Фактически в бою он становится непобедимым. Даже смертельно раненный может довольно долго сражаться в том же темпе — видимо, следует запредельный выброс адреналина. Одна беда — в старкаде ему все равно кого убивать. Понятие своих и чужих полностью исчезает — все вокруг превращаются в жертв. И остановиться такой воин может только сам, причем не по своей воле, а пока, как говорят здесь, «не напьется крови». Я так понял — пока весь адреналин не сгорит.

Но только когда я после долгих трудов все же в это состояние вошел — понял, какая это страшная штука, оружие действительно последней надежды.

Сила в теле немереная, в сердце даже не ярость — дикая, первобытная жажда крови, желание услышать хруст костей, крики жертв и животная страсть убивать, убивать, убивать…

Перед тем как в старкад входить, мне в руки меч дали — старинный бастард^[10], и никакой защиты. А вокруг все дружинники, свободные от дежурства, вооружены, как положено, в полных доспехах. У них задача — уцелеть, ибо справиться с воином в старкаде заведомо невозможно. Так вот, я всех убил. И чем больше убивал — тем больше мне это нравилось, больше хотелось убивать, причем не просто убивать. Зачем отрубать жертве голову, когда можно отрубить руку? Или ногу? Я хотел видеть агонию, слышать предсмертные крики. Бастард я держал впервые, но какое же прекрасное это оружие! Как ровно он прорезает доспехи, как смачно входит в человеческое мясо! Как приятно под ним хрустят кости!

Когда очнулся — вокруг кровь, все, с кем два года я тренировался, болтал в минуты отдыха, все лежали не просто мертвые — на куски мною порубленные. Я тупо смотрел на свою окровавленную одежду, окровавленные руки, окровавленный меч — готов был сойти с ума от ужаса и ненависти к самому себе.

Вдруг окружающий мир дрогнул, поплыл, я уже решил, что сумасшествие состоялось. Но потом кровь на одежде и куски мяса на земле исчезли, дружинники зашевелились, а в руках оказалась простая палка. Очень легкая и прочная. Подбежавший барон помог сесть на землю, заставил выпить огромный кубок вина, сам устроился рядом и стал рассказывать.

Оказывается, со мной провели стандартную процедуру демонстрации этого чертового старкада. Давным-давно маги поняли, что впасть в это состояние может любой способный к магии человек, однако последствия всегда бывали страшными. Тогда и было принято решение обучать этому дворянских детей с тем, чтобы исключить случайное вхождение. И параллельно показывать, к чему старкад может привести. Проще говоря, во время всего этого действа я находился в магически измененном пространстве, словно в галлюцинации. В руках у меня была палка, которая казалась мне мечом. Если я кого-то бил — то это был просто сильный удар палкой, а казалось, что я отрубаю куски тел, из ран льется кровь. Такая вот иллюзия, неотличимая от реальности. Жестоко, зато желание баловаться старкадом отбивает навсегда.

Да, потом пять дней отлеживался — каждая мышца и каждая связка болела. И отъедался — сколько уж я там килограммов за это упражнение скинул — не знаю, но жрал эти дни в три горла, наесться не мог.

Когда оклемался, барон заставил меня поклясться на священном писании, что использовать старкад буду только на государевой службе и только в крайнем случае. А мне с писанием шутить никак нельзя, даже не из страха — просто нельзя и все.

Когда клялся — обратил внимание на хорошее настроение барона, чем и решил воспользоваться.

— У нас никак не получается поговорить с глазу на глаз, а, наверное, надо. Вы согласны?

— И о чем же? — все-таки недовольно проворчал де Безье.

— Нам надо определиться с будущим.

— Какое будущее! Ты влюбил в себя мою семью, а что дальше? Оставить все тебе? Твоим детям, которые нам чужие? А что будет с моими детьми — нищенствовать их пошлешь?!

К сожалению, чего-то подобного я и ожидал. Но неопределенность точно до добра не доведет. Сейчас он ничего не сделает, видит же, как меня баронесса и дочери любят. Но вот в будущем… Нравы здесь простые, а человеческая жизнь ценится дешево. Так что лучше обо всем сказать открыто, чем ждать, что само рассосется.

— Господин барон, вообще-то это близко к оскорблению. Вы действительно меня за свинью держите? С чего вы решили, что в благодарность за вторую жизнь я намерен и наследство отхватить?

— С того, что по-другому — никак! Лишение наследства старшего сына возможно только в случае его бесчестия. Причем именно бесчестия, после которого с тобой даже разговаривать никто не станет. А заодно и с нами — с твоей семьей. Такой твоя благодарность будет? Собираешься маленьких девочек насиловать? Так учти, что простолюдинки для этого дела не подойдут, дворянки нужны. Да за такое я тебя сам четвертую!

— Спокойно, спокойно. Вы чего себе напридумывали? Неужели нельзя просто мне самому написать отказ от наследства? Ну не хочу я в сельском хозяйстве копаться. Может, я о воинской службе мечтаю.

— А кого это волнует? Оставляй управляющего с доверенностью и вперед к подвигам. Вот если погибнешь геройски — тогда да, может и Гастону достаться, если детьми к тому времени не обзаведешься. И только так! У нас ведь майорат, от него отказаться нельзя. Только со смертью. Слушай, может сам повесишься, через годик?

— Грех это смертный, сами знаете.

— Ладно, ерунду сказал. Но не знаю я, что делать, не вижу выхода!

Действительно проблема. Единственный вариант — лишение наследства. Однако причина, с одной стороны, должна быть веской, с другой — не унижающей родовую честь де Безье. И что тут можно придумать?

— Да и нужен ты здесь, — неожиданно продолжил барон. — Ты положение в стране представляешь?

— Примерно. Король и королева-регент правят мудро. Парламент им во всем помогает. Подданные платят налоги, ходят в церковь и не бунтуют. Вроде все спокойно? — ну не интересовался я здесь политикой, и, как оказалось, зря.

— Если бы спокойно. Лет пятьдесят назад приползла к нам зараза — ересь островная, которую святые отцы благополучно прозевали. Хватились, когда уже поздно было — почти четверть Галлии за еретиками пошла. Воевали с ними, но добить не удалось. Лет десять назад подписали с реформистами мир, по которому оставили им территории, на которые святой церкви ходу нет. Так вот территории эти недалеко от нас. Ближайший город — Монпелье, как раз под ними. Со своим гарнизоном. Теперь они упорно стремятся и наших крестьян в свою веру обратить, а попутно и пограбить. Поэтому на счету каждый мужчина, умеющий держать шпагу в руке, чтобы и крестьян защитить, и убыток компенсировать.

Что ж, все знакомо. Как тот папуас говорил: «Плохо — это когда сосед у меня корову украдет, а хорошо — это когда я у него». Но не мне же судить. Тем более если Безье действительно под угрозой. Да и не верю я церковным реформаторам. Это вначале — откажемся, братия, от лишнего в учении и воспримем правила строгости и скромности. А в конце проституция и наркотики Амстердама, венчание однополых браков, даже венчание животных. Проходили. На фиг. Ибо не фиг.

А Гийом Маттье барон де Безье… Он мужик правильный, на пустые слова не ведется. Мужчины не болтают, мужчины делают, а какие сейчас с меня дела? Нам с ним, видимо, вместе драться придется, там и будем доказывать, а так — чего действительно зря воздух сотрясать.

И вот в начале июля приехал к нам в гости родной брат баронессы — шевалье де Брам. Да с охраной аж из девяти человек. Баронесса мне о нем много рассказывала — и какой он добрый, и какой он умница, и как своих трех дочерей любит — фактически идеал рыцаря. Ну, естественно, она же замуж в пятнадцать лет вышла, каким еще может быть старший брат у такой девчонки. Встречались они после этого раз в год летом, только в прошлом не сложилось — чем-то он был очень занят.

А что значит гость у барона — пьянка без перерывов. Гость либо трезвый, либо мертвый, полутонов традиция не дозволяет.

Вот и сейчас здравицы орут, да петь начали. Только о том, что есть ноты, им не сказали. Мелодия ничто, энтузиазм — все! Кто не спрятался — они не виноваты!

Поскольку мне за их столом делать нечего, пошел к дружинникам.

А там добры молодцы в фехтовальном манеже стали силушкой меряться, без оружия. Смотреть на этот цирк без смеха невозможно. Нет, дружинники бойцы грамотные, тренированные, но это когда с оружием, тогда и подсечку провести могут и кулаком в рыло съездить. Но без него — типичные деревенские увальни, когда силы много, а толку мало. Толкаются, стараются нахрапом повалить противника. Ну и хорошо — не покалечат друг друга. Зато всем весело.

А вскоре к ним и дядины дружинники присоединились — видать, подурачиться всем охота. Тоже руками машут, как мельницы крыльями, сквозь хохот ярость демонстрируют.

И тут меня как током ударило. Стоп, стоп, стоп. Да ведь ребята — подготовленные рукопашники. У оружных бойцов и пластика, и передвижения другие, годами тренировок и схваток вколоченные. От них не избавишься, если только специально не учиться. А тут впереди левая нога (у фехтовальщика без щита — правая), ноги расставлены не широко, согнуты лишь слегка, центр тяжести посредине, подбородок опущен, чего ни фехтовальщики, ни деревенские драчуны никогда не делают. Опять же руки на месте. И движения плавные, скользящие. Видно, что наших в любой момент могут раскидать, как котят.

Это где же воины такому научились и, главное, зачем? В бою с вооруженным противником не поможет, там другие навыки нужны, а с безоружным чего драться? Проткнул его и пошел дальше, ибо дружинник всегда при шпаге.

Однако стоить такие бойцы, как редкие самородки, должны дорого, де Браму они явно не по карману. Достаток здесь принято демонстрировать породистым конем, дорогим оружием и богатой одеждой, перстнями шикарными, прочими побрякушками ювелирными. Мужчины стараются себя как елку новогоднюю нарядить, особенно когда в гости едут.

Только вот у де Брама кобыла — без слез не взглянешь, одет тоже так себе. Никаких перстней нет и в помине и шпага самая обычная, в простых ножнах и на дешевой перевязи.

Я его торжественный въезд в замок пропустил, интересно, а его команда на каких росинантах разъезжает? Сходил на конюшню и обомлел — этих коней и графу иметь не стыдно. Это что же, сам гол как сокол, а охране деньги лопатой отсыпает? А зачем? Времена мирные, разбойников в наших краях забыли, когда и видели.

Так, бегом к баронессе за информацией. Ой, не нравится мне все это. Профессиональное чутье подсказывает, что надо разъяснить ситуацию до конца. А что такое это чутье — всего лишь перенос на конкретные обстоятельства жизненного опыта, который я синяками и шишками заработал, так-то.

В это время гостеприимная баронесса сидела в трапезной и с умилением наблюдала, как любимый брат с любимым мужем упорно и целенаправленно надираются. Говорить они еще могли, но разговаривать уже нет. И это еще полдень не наступил! Что же к вечеру будет?

При этом сама баронесса была абсолютно трезва, чем я поспешил воспользоваться.

— Матушка, вы, видно, скучали по своему брату? — тут главное любимую тему задеть, дальше женщине собеседник не нужен — нужен слушатель. Внимательный и чуткий, как я.

И началось — какой он хороший, добрый, вежливый. Тут я не удержался — с откровенным сомнением посмотрел на это чудо средневековой интеллигенции, которое упало с лавки, сблевало и теперь пыталось залезть обратно.

Однако дальше пошла действительно важная информация. Оказывается, шевалье владеет даже не замком — деревней, обнесенной деревянным частоколом. Расположена она километрах в шестидесяти к северо-западу от нас. При ней небольшой виноградник, с которого, однако, делают превосходное вино.

С точки зрения обороны деревня ничего не стоит — ибо защитники из крестьян никакие, на укрепление стен и даже найм дружины денег у де Брама никогда не было, ибо надо копить дочерям на приданое. А их три и все на выданье.

Раньше он в Безье приезжал с женой и дочерями, причем всегда без охраны. Смеялся еще, что поездка в Безье безопаснее похода на ночной горшок — меньше шансов споткнуться. Но ведь с тех пор ничего не изменилось.

Дело ясное, что дело темное, пришлось прервать разговор с баронессой, сказав, что пора на занятия, и идти к Адаму, потому что самому эту проблему не решить, барон пьян, а брат молод — только дров наломает. Хотя на разговор его тоже пригласил — сейчас всякая помощь может потребоваться. Строго говоря, дальнейшие мои действия были практически стандартными — сбор полной информации, касающейся потенциально опасной ситуации.

Кратко описал проблему. У шевалье в неукрепленной деревне остались жена и три дочери. Против обыкновения он их с собой не взял, а вот девять дружинников привел. Нанял их неизвестно на какие деньги, причем, судя по лошадям, платит им больше, чем сам зарабатывает. Да, и эти орлы очень специфическими навыками обладают.

— И какой вывод вы делаете, господин сержант? — это я уже Адаму.

— Действительно странно это, ваша милость. Давайте для начала посмотрим, как наши гости оружием владеют. Сейчас у нас занятия, постараемся и их втянуть.

— Договорились. Кстати, Гастон, где сейчас наши юные молодцы?

— Около замка учатся шпагами махать.

— Пусть немедленно берут коней, конюхов я предупрежу, и летят по своим деревням. Я хочу знать обо всех посторонних, кого видели вчера и сегодня. Неважно, вооруженных или безоружных, мужчин или женщин, молодых или старых, благородных или нет. О каждом. Это донеси до ребят особенно четко — люди обычно отвечают не на тот вопрос, который им задали, а на тот, который они услышали. Сам опроси всех дежуривших на воротах, выясни, кто из посторонних находится в замке. Слуги гостей, дети, крестьяне — учесть каждого, самого незначительного. Действуй.

В конюшнях проблем не возникло, и наши сорванцы умчались добывать оперативную информацию. Дружинники же шевалье удачно расположились около площадки, где занимались наши воины. Сидели и смотрели, но как-то очень внимательно. Хотя, может, это моя паранойя, но известно же, что параноики дольше живут. Так что не будем спешить к психиатру.

Тем временем Адам взвинтил темп тренировки, завел наших бойцов, а под азарт троих гостей на площадку вытянул. Сначала они дурака валяли, но все же спортивный дух взял свое, и показали эти трое класс работы учебным мечом. Высокий, надо сказать, класс — один на один с ними только Адам мог справиться. Так что теперь, я должен верить, что эта элита захолустному дворянчику служит?

Затем выслушал Гастона и вернувшихся ребят. И вновь результаты меня совсем не порадовали.

Во-первых, выяснилось, что с отрядом шевалье в замок прибыл мальчишка, которого де Брам представил как своего слугу. Больше его никто в замке не видел. Причем то, что это именно мальчишка лет двенадцати, охранники на воротах определили по росту, одежде и босым ногам. Лица его под широкополой соломенной шляпой никто не разглядел.

Во-вторых, утром с северо-запада в сторону замка проехал отряд вооруженных всадников, человек двадцать. Однако до замка они до сих пор не доехали. Можно предположить, что расположились в лесу, что в паре километров от нас. Проехать мимо незамеченными они не могли, стража службу знает.

— Теперь подытоживаем. Шевалье привел в замок девять высококлассных бойцов, оплачивать которых ему не из чего и незачем. В замок с ними пришел якобы мальчишка-слуга, которому просто некому прислуживать. Де Брам всегда без слуг приезжал, а слуга у дружинников — вообще нонсенс. Да и где вы видели босых слуг? Это же позор для господина! Оплачивать элитную охрану, а слугу держать босым — не бывает такого. Вдобавок, около замка пасется отряд из двадцати вооруженных всадников.

Еще раз переговорил с Адамом, выложил последнюю информацию.

— Ерунда получается, господин барон. Только ведь сейчас шевалье об этом не спросишь и вашему отцу не расскажешь — пьяные они. Скорее всего, нет в этом ничего страшного, только мне деньги платят за то, чтобы я всегда к худшему готовился. Так что давайте мы сегодня и завтра усиленное дежурство организуем — хуже точно не будет.

Правильно он рассудил, только вот не совсем.

— Хуже действительно не будет, а будет ли лучше? Предположим, только предположим, что шевалье затевает гадость. Увидят его ребята твое усиление, ничего не сделают и завтра тихо уедут. Но ты уверен, что все на этом успокоится? Деньги на гадость уже потрачены, и немалые, неужели кто-то согласится их просто на ветер выкинуть? И чего нам тогда ждать? И когда? Нет, если они что плохое задумали, надо им так настучать по зубам, чтобы они дорогу сюда навсегда забыли. А если ничего не замышляют — нечего их недоверием обижать. Согласен?

— Согласен, ваша милость, только вот как это сделать? Мудреное что-то у вас получается.

— Ну, если мудреное — ты рядом, поправишь. Пока же обеспечь охрану пьяных дворян. Только пусть ребята будут готовыми к тому, что шевалье внезапно протрезвеет. В любом случае по замку без сопровождающих он перемещаться не должен ни в каком состоянии. В крайнем, подчеркиваю, крайнем случае свяжите его — вроде как с перепоя он в буйство впал. К баронессе также приставить двоих сопровождающих. Девчонок запереть в их комнате и поставить охрану, — пусть хоть оборутся — я потом лично извинюсь.

— Как хотите, ваша милость, но я не самоубийца. С баронессой сами договаривайтесь, иначе она меня точно со свету сживет. Нет, что хотите, но к баронессе идите сами, — а ведь и вправду испугался, рубака бесстрашный, даже руками замахал. Видать, умеет баронесса себя поставить, если такого головореза в кулаке держит.

— Ладно, уговорил, герой ты наш. Но шевалье с бароном и девчонки на тебе по-любому. И, Адам, а ведь если ночью ничего не случится, мы с тобой двумя дураками будем выглядеть.

— Я, ваша милость, лучше сто раз дураком готов выглядеть, чем один раз покойником. Так что давайте все делать, как условились.

В этот момент во дворе раздался стук копыт и скрип колес — что за черт? Оказалось, дуэнья собралась сестер везти на прогулку. Ну, прямо вовремя, когда рядом неизвестный отряд рыщет. Нет, сегодня такая поездка может оказаться неполезной для здоровья. Поэтому отвел кучера в сторонку, тихо попросил срочно и незаметно сломать повозку.

— Что вы, господин барон, меня же накажут.

Пришлось, мило улыбаясь и по-доброму глядя в глаза, пообещать, что иначе при выезде из ворот ему на голову упадет случайный булыжник, которыми я не промахиваюсь. Поверил, побежал выполнять приказ. Буквально через минуту раздались охи и ахи по поводу сломанной оси и возмущенные крики дуэньи из-за сорванной прогулки. Ну и ладушки, пусть девчонки пока в замке посидят.

Сам тем временем прикинул расклад на случай, если мои опасения, не дай Бог, оправдаются.

Что мы имеем? Гарнизон замка сорок человек. Надежные, обученные люди. Взять замок штурмом — серьезная войсковая операция, а возможных противников всего человек тридцать. Но десяток их уже в замке. Значит, может готовиться диверсия. Но и это не страшно. Против сорока готовых к нападению воинов девять бойцов и один пьяный дворянин явно не пляшут. Однако что за мальчишка в замке? Взрослый маг — исключено, на воротах не лопухи, у взрослых и комплекция и пластика другая — заметили бы. Диверсант-убийца? Тоже вряд ли. Для его подготовки годы нужны, опять же по возрасту не подходит. Юный маг? Не опаснее нас с Гастоном, смешно, ей-богу.

В общем, этот мальчишка, который, возможно, является ключевым элементом плана нападающих, создает им преимущество внезапности. Объявлять его розыск бессмысленно. Не факт, что найдем, а операцию сорвем гарантированно. И планируется она явно на эту ночь, потому что в том болотистом лесу, где, скорее всего, и прячется тот отряд, никакому вояке долго не высидеть — комары сожрут. На себе испытал. Да и ночь сегодня подходящая — безлунная. Для нападающих это не проблема — хороший маг над замком в любой момент люстру повесит, а в такую погоду скрытно подойти к крепостной стене — самое то.

Следовательно, надо подготовить недобрым гостям свой сюрприз.

— Адам, я вот что предлагаю. Сегодня ночных часовых поставь как обычно. Только предупреди ребят о возможной атаке с тыла, да проверяй их почаще. А вот остальных надо скрытно разместить так, чтобы могли подстраховать группу охраны ворот. За скрытность отвечаешь лично — не дай бог гости увидят. Задача — обеспечить блокирование гостей в случае попытки открыть ворота изнутри. Я пока подыщу позицию, с которой простреливаются подходы к воротам и вход в донжон.

— Получается — две смены караула по шесть человек — надо демонстрировать обычный режим охраны замка, два человека на вход в донжон, пятнадцать — на подстраховке, трое на охране шевалье, трое на охране баронессы и дочерей, с ними будет господин Гастон, четверо — в резерве. Годится, господин барон?

— Трое на де Брама — не мало?

— Не сомневайтесь, те, кого я поставлю, справятся.

— Ладно, тебе виднее. С подъемным мостом и решеткой что делать будем? Подъемник решетки работает, я знаю.

— Ваша милость, какой мост? Его лет сто не поднимали. Я думаю, что уже и поднимать нечем. Войны же нет. А решетку на эту ночь действительно можно использовать.

— Все-таки подождем. У механизма ночной пост предусмотрен, если будет нападение, тогда пусть и опускают. Согласен?

— Вполне.

— Хорошо. Да, и гостей размести в отдельном помещении, которое надо подготовить. Желательно, чтобы там был только один выход. Я пока поищу, где самому расположиться, и успокою баронессу и девчонок.

Позиция для лучника нашлась напротив донжона, на крыше кухни. Высота была достаточная, чтобы простреливать все пространство у ворот, а также крыши других построек, при этом труба от кухонной печи позволяла укрываться от ответных выстрелов — пистолеты у противника наверняка есть.

Осталось успокоить баронессу. Она была у дочерей и вместе с ними возмущалась излишней, по их мнению, опекой охраны. Пришлось соврать о появившейся шайке разбойников, уверить, что завтра их поймают и все успокоится. На прощанье рассказал про кота в сапогах, чем сорвал восторженные визги девчонок и счастливую улыбку их матери.

И уже уходя:

— Мама, барон устал, за замок отвечаю я. Пожалуйста, помогите мне — не выходите из комнаты, не выпускайте сестер ни при каких обстоятельствах, что бы ни случилось.

— Нельзя даже воспользоваться потайным ходом? — с лукавой улыбкой спросила баронесса.

— Хорошо, если, не дай бог, почувствуете опасность — уходите. Но только в этом случае. Главное — из него безопасно выбраться сможете?

— Да, там несколько выходов.

— Все-таки без крайней нужды из замка не выходите — неизвестно, где эта банда шастает — наткнетесь, и как вас потом выручать?

— Не беспокойся, сын, я дочерями рисковать не буду. Все-таки получается из тебя рыцарь, а мне здесь никто не верил! — на этот раз в ее словах прозвучала настоящая гордость. Что ж, хоть одного человека я сделал счастливым, надеюсь там, наверху, мне плюсик поставили. Понимаю, что этого мало, бесконечно мало, но все-таки.

Однако какие наши годы, только бы из этой заварушки с честью выбраться. А значит, нечего рассиживаться — дело делать надо.

Пошел к Адаму проинспектировать жилье для дорогих гостей.

Оказалось — все готово. Было в замке помещение, где при необходимости могли переночевать слуги, обычно жившие за пределами замка. Расположено оно в донжоне, но выход из него только один и как раз на площадь перед воротами. Лежанки там были, а Адам распорядился дополнительно туда стол с лавками поставить.

Прислуживать должна была разбитная служанка Сесиль. В официальных документах СССР таких называли женщинами с пониженной социальной ответственностью. Так вот у Сесиль эта самая ответственность была где-то на уровне Марианской впадины. Признавала она только мужчин из замка, но уж им в ласке никогда не отказывала. В городских кабаках была популярная тема — обсуждать местных бедолаг, которых она с носом оставила.

И ведь вроде не особо красавица, а ни один мужик не мог пройти мимо нее спокойно. Этому научить нельзя, это от Бога. Может, правда, и от дьявола, но тут главное, чтобы такая мысль какому-нибудь упертому священнику в голову не пришла. В нашем-то мире всякие были случаи. Здесь, правда, святые отцы к истерикам не склонны. Требования к морали высокие, но на костер — только за ересь. И то понятно — на территорию реформистов их власть не распространяется, а перегнешь палку — народ туда и рванет. Хотя, по слухам, у реформистов попы тоже гуманизмом не страдают.

Но я отвлекся.

Так вот, перед Сесиль была поставлена задача зайти к «гостям» несколько раз и определить изменения в их поведении на предмет опьянения. Вина им нанесли немерено, но злодеи могли его не пить, а выливать, и пьяными только притворяться. Однако такой детектор, как Сесиль, обмануть невозможно. Она эти вещи инстинктивно чует — никогда не ошибается.

Ну и с заходом солнца операция началась.

Шевалье с бароном валялись в трапезной, богатырскими дозами вина на корню пресекая попытки своих организмов протрезветь.

«Гости» зашли в подготовленное для них помещение, где сразу набросились на вино и закуски. Вот только всерьез или притворялись — пока непонятно.

Наши расположились по местам. Адам молодец, развел бойцов на позиции так, чтобы возможный наблюдатель ничего не заподозрил. Ходили по двору и дружинники, и челядь, причем все явно по делам, потом постепенно дружинников становилось все меньше и меньше. Мало ли, скорее всего, спать отправились.

У меня в гардеробе был черный костюм — надел его и черные сапоги. Не ниндзя, но в темноте сойдет. Лицо и руки по законам жанра сажей вымазал, погасил на кухне огни — прислуге там ночью делать нечего, взял лук и стрелы и выбрался на крышу, был там лючок. Залег, жду, наблюдаю. Благо не впервой, пригодились навыки прошлой жизни.

Часа через полтора, когда полностью стемнело, из донжона вышел Адам, обозначив себя, как договаривались, движением факела. Обычный обход караулов.

А дальше принципиально — если факел будет раскачиваться вертикально — дружинники де Брама перепились и, скорее всего, к агрессивным действиям неспособны. Не гарантия, конечно — мало ли какими микстурами их могли снабдить, да и неизвестный мальчишка до сих пор не объявился, но все же поспокойней.

Но факел закачался в горизонтальной плоскости, значит, сбываются наши худшие опасения. С добрыми намерениями ни один местный вояка пьянку имитировать не будет — напьется честно и от души.

Принято, кладем стрелу на лук и ждем дальше.

После смены караула, то есть через два часа, в гостевом помещении все успокоилось, вроде как «гости» уснули. А еще часа через три, если судить по сменам караула, на занимаемую мной крышу кто-то бросил кошку. Не живую, а абордажную. Слава богу, зацепил ее не за меня, а за какой-то выступ. Вот этого я не предусмотрел — из оружия у меня только лук. И воспользоваться им будет непросто — я же лежу, боясь пошевелиться — подшумлю, и мой гость просто отменит операцию. Забирается-то он с той стороны, с которой очень легко скрыться в хозяйственных постройках. А там ищи ветра на конюшне.

Ладно, предоставим ему инициативу, постараемся сработать вторым номером.

Кстати, гость грамотный, одет как ниндзя^[11] — в черный свободный костюм из легкой ткани, размывающей силуэт, и черную мягкую обувь. Лицо и руки тоже не белеют. На фоне звездного неба, благо облаков нет, видны мягкие точные движения. Но зачем замирать в неестественных позах, зачем двигаться неестественным шагом? Это что за вундеркинд? Где и когда он этому научился — тут же не Япония, здесь с пеленок растить диверсантов не принято. Или принято? Неважно. Важно — что он собирается делать. Если еще и маг серьезный…

И тут оказалось, что серьезный. У него в руках почти мгновенно образовались два мутно-прозрачных красных шара. Один, поменьше, влетел в помещение, где находился механизм опускания решетки. Из окна с грохотом вырвался огонь, словно сработал выстрел «Шмеля»^[12]. Решетка дернулась вниз и замерла. Ясно, механизм опускания сломан.

Второй шар ударил в ворота, прогремел взрыв, от которого они просто распахнулись.

Черт, да он с этой позиции один всю баронскую дружину положит. Остальные диверсанты и не потребуются.

Между нами метров пять. Пока у него все внимание на ворота, у меня есть шанс. Все-таки быстро стрелять из лука я научился, а лук под рукой. Только не вышло ничего. Как уж маг успел увидеть и среагировать, я даже не представляю, но он выставил навстречу стреле руку, и она сгорела. А я ведь уже вслед за стрелой бросился и уклониться не успевал.

Но то ли маг выдохся, то ли растерялся, но я до него добрался, схватил за одежду, а дальше услышал натуральный девчоночий визг. Но кулак-то мне уже было не остановить, и прилетело ему (или все же ей?) по репе со всей пролетарской ненавистью. Так, что с крыши сбросило. В левой руке только шапка осталась. Подбежал к крыше — нет никого, видимо даже не нокдаун — успела убежать, стерва.

И искать ее некогда — надо своих поддержать. Но внутри по большому счету и без меня управились — де Брамовых людей уже добивали. Зато я, как в тире, смог расстрелять тех, кто снаружи побежал в замок. Шесть человек, как с куста. Остальные не сунулись.

Наши потери — один дружинник убит, четверо ранено, в том числе двое тяжело, но надежда на выздоровление есть. Убитый — как раз с поста у подъемника решетки. Сгорел заживо.

В общем, у нас виктория. Но что с юной магиней? Поиски по горячим следам ничего не дали. Собаки довели до конюшни, а там след потеряли. Куда она делась — так и осталось неизвестным. Утром поиски повторили, но с тем же грустным результатом.

Зато экстренные допросы раненых врагов прояснили картину. Говоря современным языком, диверсионный отряд из специально обученных полицейских Монпелье под командованием неизвестного дворянина, к которому подчиненные обращались «господин лейтенант», напала на поместье де Берга, взяла в заложники его семью и заставила провести в наш замок боевую группу с задачей открыть ворота для основного отряда. Шевалье сказали, что цель — получение выкупа, но на самом деле диверсантам был отдан четкий приказ — вырезать в замке всех и ждать дальнейших распоряжений.

Мальчишка-слуга присоединился к отряду перед самым замком, его даже специально ждали. К сожалению, командир боевой группы в ночном бою был убит, так что на этом информация о моем противнике обрывалась.

Таким образом, в результате ночного боя шестеро нападавших были убиты, в том числе двое мною. Девять ранены, в том числе шестеро — тяжело. Пятнадцать человек, в том числе «лейтенант», ушли. Кстати, убил я впервые за обе жизни. И не мазал при этом, как мне кажется, только потому, что воспринимал противников как мишени в тире или зверей на охоте. Уже потом, когда увидел трупы вблизи, мне стало плохо, но к тому времени дело было сделано.

Де Брама взяли под охрану, только говорить с ним было бесполезно. Немного протрезвевший шевалье выл и катался по полу своей комнаты. Ничего не говорил — только выл. С трудом удалось понять, что его жена и дочери захвачены и диверсантов он привел, пытаясь спасти их жизни.

Так что ответы на все вопросы надо было искать в Браме.

Примечания

9

Берсерки — норманские воины, отличались в бою храбростью, граничившей с безумием. Считается, что сражались под воздействием галлюциногенов. Часто в пылу боя убивали своих соратников.

10

Бастард — полутораручный меч.

11

Ниндзя — разведчик, диверсант и наёмный убийца в средневековой Японии.

12

«Шмель» — реактивный пехотный огнемет.