Якудза из другого мира

Алексей Калинин, 2021

Меня вырвали из родного мира для того, чтобы свершить месть. Сразу же появился незамысловатый выбор: или подохнуть под ногами бандитов, или же победить их. Я победил, но оказался втянут в очередное преступное сообщество. Что же, мне не привыкать, ведь я и в прошлой жизни был наемным убийцей, а тут… Правда, тут я ещё и школьник, но так даже лучше – кто подумает дурное на неуклюжего увальня? Содержит нецензурную брань.

Глава 4

Мизуки по своим каналам пробила моё место обитания. Как оказалось, я живу в районе Санъя, в маленькой однушке размером десять квадратных метров. Вот ни хрена себе — да у нас порой места на кладбище больше, чем эта маленькая квартирка. Правда, на кладбище я пока не особо торопился, поэтому предпочел промолчать.

— Да уж, другого места обитания для хининов я и не представляла, — улыбнулась Мизуки.

— А что не так? — поднял я бровь.

— А то, что этот район даже убрали с карты Токио, чтобы не портить грязным пятном чистый вид города. Район бедноты и нищебродства. Малыш, не завидую тебе.

К этому времени мастер Норобу закончил лечение и угостил нас чаем. Мне налили не в глиняную чашечку с искусной росписью, а в одноразовый пластиковый стаканчик. Уверен, что этот старикан после моего ухода ещё и дом продезинфицирует. Если не сожжет ко всем чертям.

Чай и в самом деле был хорош. Не могу сказать точно, что мастер Норобу туда намешал, но я сразу же почувствовал прилив сил. После его лечения пару раз присел, провел быстрое сканирование организма и чуть ли обрадованно не запрыгал — я был абсолютно здоров! Мелкие царапины и синяки не считались.

А теперь я узнал, что могу получить новые, пока добираюсь домой. Хм, и где мне искать район, который исчез с лица Токио? И стоит ли вообще туда переться?

— Убрали с карты? А как же мне его найти?

— Изаму, он находится на стыке районов Аракава и Тайто, но… Сейчас уже поздно, тебя могут поймать во время комендантского часа. А если ты попадешь в отделение полиции, и там узнают о рабах-родителях. Хм, пару дней тебе точно придется провести в участке, надраивая и полируя всё вокруг. Поэтому… — Мизуки пригубила чай.

— Даже не вздумай! Я не позволю этому отродью ночевать под одной крышей со мной! — тут же взвился Норобу.

— Да мне и самому не улыбается. Вдруг он пердит громче, чем храпит? Звуковое сопровождение ещё можно вытерпеть, а вот атаку серным газом…

Почему-то мне захотелось поддразнить старика. Слишком уж часто он называл меня грязным и ничтожным. А ещё надо бы провернуть одну старую штуку, которая не раз меня выручала…

— Да как ты смеешь, грязный хинин! Я не пускаю газы! Мастера моего уровня настолько владеют телом, что могут обходиться без воздуха неделями. А уж пускать газы…

— Ага, так и скажи, что наполняешь ими волшебные фонари, а после поджигаешь и пускаешь летать по небу. Вот в эту версию я поверю быстрее, чем в задержку дыхания. Тебе, как ловцу жемчуга, цены бы не было!

Я заметил, как Мизуки прикрыла рот ладошкой, словно поперхнулась чаем. На самом же деле пыталась удержать улыбку. Норобу строго взглянул на девушку, а потом выставил ко мне ладонь.

— Чего ты? Дать пятюню? — не понял я.

— Смотри же, глупец. Вот это ты, наглый и беспринципный дурак! — на ладони старика возникла синеватая фигурка.

Фигурка напоминала меня, пухлого, согнутого, приволакивающего ногу. Пусть она и была создана из сигаретного дыма, но общие черты угадывались.

— Какой красавчик, — не мог я отказаться от шанса пустить шпильку. — Прямо бог красоты.

— А вот это я! — рядом с пухлой фигуркой возникла вторая.

Только теперь это была фигура старика. Себя он сделал с мощными плечами, рослым и могучим.

— Таких уродцев ещё поискать. Может быть, колдовство не удалось? Попробуешь ещё раз? Я никому не скажу про эту неудачу.

Мизуки хихикнула.

— Наглец… И вот что я с тобой сделаю!

Фигурка старика осыпала первую фигуру градом ударов. На мой взгляд удары были хороши — ни одного лишнего движения, всё четко и отточено, прям залюбуешься. Мою фигурку качало из стороны в сторону боксерским мешком. Мелкие брызги дыма символизировали разлетающуюся кровь. Потом в руках фигурки старика возник огромный молот, и он со всей дури зарядил по башке пухлого «меня».

— О, бля! — вырывалось у меня, когда из-под молота показалось синеватое месиво, похожее на аккуратную какашку.

— Вот что с тобой случится, если будешь дерзить! — проговорил с довольной ухмылкой старик.

— Ладно, старик, убедил. Хочешь пердеть — перди, — поклонился я. — Тогда я лягу возле окна.

— Я не хочу пердеть…

— Не хочешь — не перди. Ты хозяин в своём доме.

— То есть я… Да что ты вообще о себе возомнил, толстый пиздюк? Ты будешь ночевать на улице! И всё! Вон отсюда!

— Сэнсей!

— Мизуки, не вмешивайся! Я не оставлю этого мудозвона под крышей своего дома.

Лицо старика покраснело. Казалось, что сейчас он готов выполнить все удары, которые недавно продемонстрировал на фигурках из дыма. Сейчас только не перегнуть палку. После такого потрясения требуется что-то сверхнеобычное, чтобы перевести человека в хорошее настроение. И теперь пришло время исполнить тот самый старый трюк.

— Я сам не останусь тут! — выкрикнул я, вскочил на ноги и бросился к выходу.

Пора!

Нога запнулась за ногу, и я что было духа грохнулся на татами. Надеюсь, что получилось убедительно. Звякнули склянки на стеллажах, мой пластиковый стаканчик опрокинулся на пол.

— Ты… ты такой же неуклюжий, как беременная черепаха. Да! Ха-ха-ха! — расхохотался старик и повторил ещё раз свою остроту. — Как беременная черепаха.

Я сел, постарался сделать как можно более озадаченную рожу и почесал голову. Неловко улыбнулся. Моя мина и улыбка сыграли на отлично. Старик покатился со смеху, упал на спину и задрыгал в воздухе тонкими волосатыми ногами.

Мизуки вторила ему, но я видел, как легкое подмигивание одобрило мои действия. Она заметила, что я всего лишь сыграл роль неудачника. Старик продолжил веселиться. Он начал награждать меня такими метафорами и эпитетами, как «разбитая параличом гусеница» и «неловкая личинка бабочки».

Простейший психологический ход — выводишь человека из себя, потом случайно причиняешь себе боль и вот он уже торжествует. А когда человек вволю поиздевается, то у него появляется чувство жалости к тому, над кем он только что изгалялся. Манипуляция прошла успешно. Три фазы пройдено, осталось пройти последнюю — жалость к наглецу. Не хотелось переться среди ночи в сомнительный райончик.

— Да уж, все названия подходят к Изаму. Сэнсэй, ну и куда такого выпускать? Он же голову разобьет, как только спустится на тротуар, — сказала Мизуки, когда издевательский смех старика и его ехидные комментарии чуть притухли.

— Ладно, пусть остается. Но циновку пусть кладет у выхода.

— Чтобы было больше воздуха? — буркнул я.

— Чтобы не ворочался во сне и не опрокинул мои склянки с лекарствами, неуклюжая беременная черепаха, — снова покатился старик.

Мизуки тем временем взглянула на экран телефона и поднялась.

— За мной приехали. Сэнсей, надеюсь, что вы не убьете мальчишку за ночь. Изаму, а ты не болтай языком, чтобы на него не наступили. Утром тебе привезут одежду и телефон. Подкину немного деньжат на первое время. Так что не ругайтесь тут… без меня.

— До встречи, Мизуки-тян, передавай отцу пожелание крепкого здоровья и вот… — старик легко поднялся с пола и снял со стеллажа небольшую запечатанную склянку с фиолетовой жидкостью.

— Благодарю тебя, Норобу-сэмпай, — поклонилась Мизуки, беря склянку из рук старика.

После этого она подмигнула мне и легко выскользнула из дома. Я проследил взглядом за её походкой. Ох и хороша же, прямо вот так взял бы, да и… проводил до машины.

Норобу сидел, глядя перед собой вплоть до того момента, как на улице раздался хлопок двери автомобиля. После этого он взглянул на меня.

— Вот теперь рассказывай.

— Чего рассказывать? — прикинулся я непонимающим.

— Демон, рассказывай, как ты завладел телом этого толстого мальчика. Я знаю многих сикигами, которые овладевали человеком. Кто ты из них? Горёсин? Дайтаро Боси? Кто ты? Скажи прямо — кто ты и что делаешь в нашем мире? Не вздумай юлить — тебе же будет хуже.

Я чуть помолчал, потом подошел к столику и налил себе чай в глиняную чашку. Старик даже бровью не повел, продолжал смотреть на меня.

Ну что же, ты хотел откровенности? Я дам тебе её.

Что мне терять, в конце-то концов? В случае чего сошлюсь на больную голову.

— Отец, ты прав, я не из вашего мира. Но я и не демон. Так получилось, что я попал сюда. Не перебивай, я постараюсь уложиться кратко.

Отпил душистый отвар, прополоскал горло и начал говорить. Рассказал про суровую школу жизни детского дома, потом выход во взрослую жизнь и уход в армию. Рассказал, как мыкался никому не нужный с работы на работу. Рассказал про борьбу с несправедливостью и уничтожение преступников. Рассказал про последнее дело, благодаря которому очутился здесь.

На весь рассказ ушло три чашки чая. Старик сидел воплощением Будды и внимал. Он не ахал, не охал, вообще никак не реагировал. Только слушал.

— Вот так вот я и очутился в том мусорном переулке, — закончил я и поставил чашку донцем вверх. — Благодарю за чай и за лечение. Что теперь? Я должен тебя убить?

— Не получится, — ответил Норобу. — Я для тебя слишком хорош. Но благодарю тебя за искренность. Сказал бы хоть слово неправды, и корчился бы сейчас от боли на мостовой. Я не позволю тебе умереть в моём доме.

— Да? Снова воспользовался бы Небесным захватом?

— Нет, переводить ещё колдовство на такое говно… Ты вот выпил чай, а даже не заметил, что я туда подсыпал. Правда же? Пялился на фигурки и сам себя смешил дурацкими фразочками. Думаешь, я просто так позволил тебе пить из моей чашки? Порошок Правды ещё не таким языки развязывал. Могли бы и соврать, вот только жили бы они после этого недолго…

— Ну ты даешь, отец, — покачал я головой.

А ведь и в самом деле ничего не заметил. Что у меня со внимательностью стало? Смотрел на фокусы и совсем забыл про предосторожность.

— Это ты даешь. Неужели ты думал, что сумел совладать со мной и обрел симпатию, когда грохнулся на живот? Да за такое представление тебя закидали бы тухлыми помидорами на рыночной площади. Плохой из тебя актер… Убийца хороший, это по глазам вижу, а вот актер — полное говно.

Я только ухмыльнулся. И как на это реагировать?

— И что? Ты сдашь меня своим? Расскажешь Мизуки и её банде?

— Вот ещё, — фыркнул старик. — Есть у меня одна идея, но… Сейчас я собираюсь спать, а утром уже будет всё ясно. Ложись и ты, гость из другого мира. Твоя циновка у двери.

— А как… — начал было я, но взмах руки старика остановил мою речь.

— Завтра поговорим. Я должен поспать и подумать.

После этого старик отвернулся и прошел в другую комнату. Вот и всё. Я ещё раз окрикнул его, но в ответ тишина.

Я взял циновку, перенес её к окну и развалился. Уставился в потолок. Что мы имеем на сегодня? Я умер в своём мире, но возродился в другом. Успел убить троих и познакомился с симпатичной якудза. Узнал, что родители пацана, который уступил своё тело, находятся в рабстве и собрался вызволить их оттуда. Заключил договор с красоткой и рассказал о себе колдуну.

Довольно бурный получился денек. В этом мире есть магия, но я пока не умею ей пользоваться. Это пустяки — если она прокачивается, как навык, то усидчивости мне не занимать. Этот мир технологичен — автомобили, телевидение, мобильные телефоны, всё как в моём мире. Это упрощает адаптацию.

И кланы… Что за кланы? Чем они занимаются и что делают в мире, где разрешено рабство и есть аристократия, которая заказывает учеников только потому, что не хотят сидеть за одной партой.

Как же много вопросов и как же мало людей, желающих ответить на них.

Ладно, ответы на вопросы получим завтра, а сегодня… Я дал приказ телу заснуть. Через секунду я уже спал.

Снился мне сон с очень сексуально раскрепощенными девицами, которые жаждали только одного… В общем, проснулся я в очень хорошем расположении духа, какое бывает после поллюционных снов. Похоже, что молодой организм берет своё. Надо бы в ближайшее время снять напряжение, а то это может помешать сосредоточению.

— Проснулся? — приветствовал скрипучий голос Норобу. — Вот и хорошо. Мизуки прислала тебе новую униформу, телефон и немного наличных. Отправляйся в школу, иномирец, а потом… Если выживешь, то приходи обратно.

Я потянулся на циновке. Чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Редкое чувство. Взглянул на старика и улыбнулся:

— Норобу, как-то ты не ласков. Какая школа в такую рань? Я должен сначала выпить чашечку кофе, принять ванну…

— Проваливай, хинин, а то вышвырну тебя в одном нижнем белье, — старик сурово сдвинул брови.

Два раза повторять не нужно. Меня как ветром сдуло, когда оделся в новую форму. Уже на улице, я забил в навигаторе название школы Сайконогакко и проследил маршрут. Выходило, что до школы не больше получаса. Решил пройтись пешком. Заодно осмотреться и запомнить дорогу.

Шел по узким улочкам и оглядывался по сторонам. Ничего примечательного. Люди как люди, драконы не летают, демоны не выпрыгивают. Работают в магазинчиках, где продается разнообразная хрень.

Мой желудок многозначительно проурчал, когда я проходил мимо мясной лавки. Пришлось зайти и купить несколько колбасок на день. Кто знает, что там у школьников с едой, а мне есть хотелось уже сейчас. Спасибо Мизуки, что сунула двадцать тысяч иен в карман — расплатился за колбаски, да и ещё осталось.

Понемногу невысокие дома сменились высоченными башнями-небоскребами. В этом сверкающем стеклом и металлом лесу притулилась пятиэтажная школа Сайконогакко. За время, проведенное в пути, я успел узнать из сообщений Мизуки, что учусь в классе «3-В» и моим первым уроком сегодня будет история.

Ну что же осталось только найти «свой» кабинет. Я вошел на территорию школы и тут же почувствовал лопатками ненавидящий взгляд. Если вы думаете, что всё это хрень романная, то я вам скажу так — ненависть легко ощущается, если вас есть за что ненавидеть. Она скребет между лопатками и отчаянно чешется. Если у вас там чешется, то это не растут крылья — нет, это кто-то вас люто ненавидит.

Я резко обернулся и наткнулся на взгляд темноволосого высокого паренька с оттопыренной нижней губой. Он пялился на меня так, как будто собирался прожечь дыру в новеньком костюме. Мимо шли прилизанные молодые азиаты. Они с явным недовольством смотрели на мою татуировку на лице, но ничего не говорили. А этот…

— Слышь, брателло, чо уставился? На мне узоров нет — хули разглядываешь? — вполне миролюбиво поприветствовал я его.

Если это тот, кто меня заказал, то он обязательно выдаст себя. Или же я узнаю друга, с которым можно общаться на короткой ноге.

— Я не думал, что в эту школу принимают всякое отребье, — сплюнул высокий и прошел было мимо с каменным лицом.

Да, это явно не друг. Ну что же, тогда придется его подружить со мной. Не хочет — заставим, не умеет — научим. С этой мыслью я хихикнул и поинтересовался:

— А в ебальник давно не получал?

— Что? Что ты сказал? — резко повернулся высокий.

Я с улыбкой повторил.

— Смерть тебе, ничтожный хинин! — заорал покрасневший парень. — Лезвие морского меча!

Он замахал руками, сближая и разводя их в стороны. Я с интересом наблюдал — какой фокус мне сейчас покажут?

Но вместе с тем напряг мышцы ног, готовый в любой момент отскочить в сторону. Поэтому и успел отшатнуться, когда в меня полетел водяной клинок, выпущенный рукой парня. Со стороны могло показаться, что он просто плеснул в меня из стаканчика, но этот заряд «стаканчика» разбил доску скамейки в щепки, когда пролетел мимо.

Я с улыбкой вернулся в первоначальное положение и даже притопнул ножкой, мол, давай ещё.

— Отставить!!! — прогремел в воздухе женский голос. — Драки в школе запрещены! Хотите выяснять отношения — покиньте школьный двор и снимите школьные костюмы! Не позорьте лицо Сайконогакко!

Когда оглянулся, то увидел приземистую женщину в тренировочном костюме. Про таких говорят, что они в самом соку. Крепко сбита и ладно скроена. Всё при ней и всё на своём месте. На вид около тридцати. Учительница?

— Извините, Икэда-сан, — поклонился противник, не отрывая от меня глаз. — Такого больше не повторится. Мы с моим новым другом встретимся после уроков. Я буду ждать тебя.

После этого высокий направился в сторону входа.

— Изаму, если бы я не вмешалась… — начала было женщина.

— А вам никто не говорил, что у вас самые красивые глаза на свете? — перебил я её. Учительница явно не ожидала такого от ученика и ошарашенно помотала головой. — Нет? Тогда я буду первым — ваши глаза самое прекрасное, что я только видел. И не надо меня спасать, когда я в них тону — это мой осознанный выбор.

После такого пошлого комплимента я проскользнул мимо замершей женщины и тоже пошел ко входу. Похоже, что утро начинается прекрасно — успел заиметь врага и приметить ту, с которой сброшу сексуальное напряжение.

Мне определенно начинает нравиться в школе…