Мо-Менты (Московские менты). Милицейские хроники

Алексей Константинович Смирнов

Правдоподобные истории из будней столичной милиции, любезно предоставленные автору бывшим оперуполномоченным Романом Мельниковым. Книга содержит нецензурную брань.

Цикл создан при непосредственном участии Романа Мельникова.

© Алексей Константинович Смирнов, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Про милицию, как и про армию, что ни напишешь — все хорошо.

Про медицину труднее, потому что примешивается абстрактный гуманизм, который побуждает приукрасить действительность. Зато в историях про милицию любой гуманизм приобретает юмористический привкус.

Все, что последует за этим предисловием, соорудилось благодаря оригинальным идеям моего брата Романа Мельникова, бывшего московского мента, земельного опера, а ныне — респектабельного адвоката.

Почти все имена и фамилии подлинные, но вот кто, что и в какой последовательности сказал и сделал — уже додумано.

В том, что оперативные события тесно и порой неожиданно соприкасаются с медицинскими, нет ничего странного, потому что клиенты у нас одни и те же.

1. Хроническое вдохновение

Мой брат Роман Мельников живет с родителями: моим дядей и, соответственно, с моей тетей.

Поэтому дядя хорошо ориентировался в интимной жизни местного отделения милиции, где Роман был на хорошем счету и занимал первое место по раскрываемости районных злодеяний. Секрет успеха будет виден из дальнейшего.

Дядя без устали сочинял следственно-розыскные стихи:

«В отделении беда! Оперов зажопили!

Потому что опера обезьянник пропили!»

Есть и стихи более подробные, с элементами психологического профилирования:

«После пятого стакана

Есть идеи у Романа:

«Лучше будем водку пить,

Чем преступников ловить!»

У Романа нет идей,

Кроме водки и блядей».

Вообще, настоящий опер должен быть похожим на тех, кого он ловит. Этого требуют оперативные соображения, и Роман весьма успешно маскировался.

У Трех Вокзалов ему неоднократно предлагали сексуальные услуги. Роман хмурился и отказывался.

— Для отсидевших — скидка! — кричали ему вдогонку.