Молнер. Избранный по воле случая

Алексей Корнелюк (2024)

Удар молнии может изменить всё. Убить, обречь человека на мучения или подарить способности. Молнеры — те, кто остался жив — перестают быть простыми людьми. Вы можете их встретить в магазине, в кино или просто прогуливаясь по парку. Они незаметны и держатся в тени до тех пор, пока вы не встанете на их пути. Они презирают саму суть супергероев, хотя сами обладают сверхсилой. Для них понятие добра и зла размыто, есть лишь цель, и эта цель тебе не понравится… Итак, всё началось, когда в меня попала молния…

Глава 4

Вот так в меня и ударила молния… И я снова возвращаюсь туда, с чего начал рассказ.

Ломик занесён над головой, гримаса злости исказила лицо моего палача.

— МОЛИСЬ, СУКА! — орёт он, брызгая слюной.

Я переношу руки к груди, прикрываю глаза и одними губами шепчу продолжение «Отче наш», то и дело сбиваясь, спотыкаясь о слова молитвы. Я не хочу умирать. Губы подрагивают. Я слышу его дыхание, чувствую его запах. Я не готов, нет…

Шаркающий звук возле двери вырывает меня из ступора. Раздаётся приглушённый выстрел. Кровь брызгает на лицо липкими тёплыми каплями. Ломик глухим ударом падает возле моего уха.

С дыркой в черепе палач падает на колени и тут же наваливается на меня, придавив своей тушей. Мне нечем дышать, пытаюсь просунуть руки под его плечи, пихаю и.. еле как приподнимаю эту тушу на 10-15 сантиметров.

О боже… Из его головы сочится багровая струйка крови, я до боли в шее вытягиваюсь, чтобы кровь не затекла в глаза.

Раздаются шаги в мою сторону, а затем мёртвое тело сползает назад, давая мне возможность глубоко вдохнуть. Отползаю на локтях к стене, фонарик далеко, не дотянуться.

— Ни на миг тебя не оставить. — подаёт голос мой старый приятель.

Я устало прикрываю глаза. Маркус… Старый добрый Маркус.

— Нам положено сваливать, если хотим унести живые ноги.

Я любил Маркуса за две вещи.

Первая — за его латышский акцент и слегка задиристый голос в стиле раннего Ван Дамма.

Вторая — за его пунктуальность, он уже четвёртый раз вытаскивает меня из переделки.

Маркус подаёт руку. Хватаюсь и встаю. Ауч… Не могу до конца выпрямить правое колено.

— Что не так?

Пощупав коленную чашечку, я убедился, что всё в порядке, и через боль выпрямился.

— Пора. Уходим.

Маркус быстрым шагом подошёл к двери, повернул за угол и вернулся с двумя канистрами бензина. Протискиваясь возле меня, он обильно полил спину трупа, прошёл вглубь по коридору, оставляя дорожку бензина, затем скрылся за стеной и стал поливать там.

— Мне нужно забрать личные вещи.

— Никак нет. — Маркус ходит с фонариком, булькая остатками бензина на дне канистры.

— Дай хотя бы забрать куртку, я в чёртовом драном на заднице халате!

— Никак нет. — отрезал он и, схватив меня за грудки, потянул к выходу.

Спускаясь по лестничным пролётам старой заброшки, я держался ближе к стене. Перил не было, и дырка между лестниц нервировала меня 3 месяца, пока я жил в этом логове. Дорожка из бензина закончилась на втором этаже.

— Иди и сядь в машину, я спущусь через минут несколько.

Передав в мои руки ключи, Маркус залез в карман кожаной куртки и достал зажигалку.

Я стал спускаться через болевые ощущения, опираясь на правую ногу. Возле двери стояли две бочки, пришлось протискиваться, чтобы влезть в щель. Отодвинув ржавую дверь, выхожу наружу.

Ночь. Заброшенная подворотня Питера. Окна соседнего дома заколочены. Перехожу через дорогу и сажусь в старенький Шеви, в ноздрях стоит бензина.

Выглядываю в окно. Сквозь заколоченные окна лестничной клетки вижу краешки языков пламени, поднимающиеся от одного этажа к другому.

Дверь подъезда с грохотом открывается. Маркус бежит к тачке, перепрыгивает через капот и садится за руль. Я протягиваю ключи. Шеви грозно рычит, и, визжа покрышками, срывается с места.

Смотрю в боковое зеркало. 5 этаж с уликами и следами моей работы пожирает огонь, извергая клубы дыма из заколоченных ставень.