Бусы

Алексей Макаров, 2022

Книгой «Фредерике» Алексей Макаров продолжил серию «Жизнь судового механика». В ней описывается жизнь судового механика, обыденность и трудности этой профессии и с тем, с чем приходится сталкиваться механикам за время контрактов. Все события излагаются честно, открыто и без прикрас. В каждой главе книги рассказаны истории, которые заставят читателя удивиться, поразиться, а, иной раз и улыбнуться от той повседневной правды, с которой моряк сталкивается в море за время своего контракта.

Глава третья

День третий. 26 декабря

После завтрака, переодевшись в робу, я спустился в ЦПУ.

Немногочисленная машинная команда уже ждала меня. Кермак заступал на вахту, Марк же сдавал её. Механики у причала несли суточные вахты, и сегодня на вахте был третий механик. У электромеханика был обычный рабочий день.

Сегодня я не стал разводить демократию с индивидуальным пожиманием рук и поздоровался со всеми, приподняв руку:

— Доброе утро всем!

В ответ послышалось вразнобой:

— Доброе утро, сэр.

— Ну, тогда начнем наше утро с того, чтобы каждый из вас, — я внимательно посмотрел на наблюдавших за мной механиков и мотористов, — четко знал, что каждому предстоит сделать. К концу рабочего дня прошу всех докладывать мне, что он сегодня сделал, и тогда я буду знать, что можем сделать завтра. У нас по машине почти тридцать замечаний от порт-контроля, и мы должны к третьему января все их устранить.

— Это нереально, — по-русски возразил мне третий механик.

— Ничего нет нереального, — уже по-английски ответил я ему. — Поэтому ты пойдешь настраивать котел. Если понадобится помощь электромехаников, то подойдешь ко мне и я тебе их дам.

— А если он мне нужен будет постоянно? — нагло воззрился на меня третий.

— Значит, грош тебе цена, — по-русски ответил я ему, а по-английски продолжил: — Вначале начни с механической настройки, а когда понадобится электришен, тогда и поговорим об этом.

— Ну, тогда мне будет нужен и моторист, — потребовал третий.

— Моторист пойдет со мной и вторым дергать масляный насос, поэтому он может помогать тебе только в крайнем случае. Работай сам. Посмотрим, на что ты способен. — Я насмешливо посмотрел в глаза третьему.

После такого объяснения он, скрипнув зубами, зло затушил в пепельнице сигарету и, хлопнув дверью, направился в сторону котла.

Все продолжали с вниманием смотреть на меня, ожидая, что же я приготовил для каждого из них.

— Четвертый, — обратился я к Дональду, — а ты продолжаешь с матросами убирать топливо с палубы. По окончании работ доложишь мне и старпому. Мы всё проверим. Не забудь, чтобы все бочки были закрыты и привязаны к леерам. Мы вызовем людей для чистки sludge-танка, вот они и заберут их вместе с грязной ветошью. Понятно?

— Всё ясно, сэр! — подскочил на месте четвертый механик. — Разрешите идти?

— Иди, — махнул я ему рукой. — Только не забудь доложить, что ты сделал за сегодня.

— Есть, сэр! — И он тут же вышел из ЦПУ.

Я оглядел оставшихся и выдал им информацию:

— А я со вторым механиком пойду разбирать главный масляный насос. Посмотрим, что с ним случилось и что мы сможем с ним сделать. Если ничего не сможем, то я доложу об этом суперинтенданту — и пусть он сдает его здесь в ремонт.

— Ты чё, Михалыч? — тут же возмутился второй механик. — Это не наше дело — колупаться с насосами. Добро бы это был гидрофорный насос, а тут главный масляный… — Он для придания значения своим словам даже приподнял над головой указательный палец. — Ты знаешь, сколько он весит и как его разбирать?

— Не переживай. — Я был удивлен настроением Евгенича: вроде бы мы с ним уже это обсуждали, а тут он что-то встал на дыбы. — Посмотрел я вчера инструкцию и чертежи насоса. Ничего в нём сложного нет. Обычный винтовой насос. Я таких за свою жизнь с десяток разобрал и собрал.

— Вот-вот, — продолжал в том же духе Евгения, — разобрать-то мы его разберем, а вот как со сборкой быть? А если у нас ЗИПа для него не будет?

— Так сальник же есть? — Я посмотрел на второго. — Ты же мне сам об этом говорил вчера.

— Сальник-то есть, — уже на попятную пошел второй. — А если вал задран и он к нему не подойдет?

— Не переживай, Евгения, — похлопал я второго по плечу. — Вот мы всё разберем, посмотрим, а потом я всё суперу опишу и обрисую. Приедет, сам посмотрит и тогда уже решит, что надо делать с этим насосом.

— Ну, если так, то давай, — неохотно согласился Евгения и, почесав в затылке, посмотрел на меня и примирительно добавил: — Вскрытие покажет. Когда начнем? — тут же задал он первый деловой вопрос.

— А сейчас и начнем, — пожав плечами, решил я и обратился к электришену. — Так, Аунг, бери своих помощников, — я указал на Ромио и Марио, — идите и принесите вниз к насосу тали, троса, ключи, и будем снимать электромотор, а потом и насос разберем. Понял? — для убедительности спросил я электромеханика.

— Да, сэр. — Электришен с готовностью смотрел на меня, пытаясь глазами сожрать от усердия, которое он постарался изобразить на своем лице. Невольно вспомнился указ Петра Первого: «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство».

— Идите, — улыбнувшись от вспомнившегося, махнул я ему рукой, и он с электриками вышел из ЦПУ.

— Ну, и мы с тобой, Евгения, пошли. Попробуем разобраться, что он там гудит и маслом брызжет в разные стороны. Перчатки есть? — Это я уже добавил с просьбой, поглядывая на недовольного Евгенича.

— Были, — неохотно воспринял мой энтузиазм Евгения и, как каждый экономный второй механик, которому жаль расставаться с каждым болтиком, нажитым непосильным трудом, кивнул головой. — Пошли, посмотрим тебе перчатки. — Хотя я был уверен, что этого барахла у него достаточно.

Зашли в токарку, а пока Евгения из потаенных закромов доставал перчатки, я выбрал наборы головок и ключей и нашел небольшую кувалдочку с короткой ручкой.

Когда мы спустились вниз, то электромеханики уже отдавали кабели в клеммной коробке, а электрик вешал тросик на рым над насосом. Второй электромеханик помог ему зацепить таль, и мы ждали, пока Аунг закончит работу с кабелями.

А там уже дело пошло по накатанной. Отдали гайки на электромоторе и сняли его. Затем отдали фонарь и тоже сняли. Электрика я отправил в льяла, чтобы он приспустил масло с корпуса насоса в ведро, и после этого сняли верхнюю плиту. Все шло быстро и споро. Никто никого не гонял и не помыкал. Люди знали свое дело, так что особых команд и криков не было.

Так же спокойно вытащили винты и осмотрели их. На приводном валу обнаружили задир и повышенный износ упорного гребня.

Но тут с выпученными глазами прибежал третий.

— Михалыч! — чуть ли не кричал он, несмотря на то что внизу, в машине, было относительно тихо и шум работающего дизель-генератора не мешал разговаривать спокойно, не повышая голоса. — Все! Трындец! — трагично заявил он. — Котлу — хана! Без электришена я ничего дальше сделать не смогу.

— Очень плохо. — Я спокойно посмотрел на всклокоченного третьего механика. — А учиться всему и всегда надо. Но ладно, — успокоил я возбужденного Серегу, — бери Аунга с Марио, и продолжайте разбираться с котлом дальше.

Удовлетворенный таким ответом на свою просьбу, Серега подхватил электромехаников, и они ушли к котлу.

Евгения «сбегал» за штангенциркулем для обмера валов в токарку, а это надо подняться на пятую палубу. Обмерив валы и степень их износа, я решил:

— Давай попробуем зашлифовать вал, немного проточить гребень и на него выточить шайбу.

— Как ты ее выточишь? — с непониманием воззрился на меня Евгения. — Я такую выточить не смогу, да и фиттера сейчас нет, а когда он будет, одному богу известно. Да и что за фиттера пришлют, еще непонятно.

— Да не переживай ты так, — попытался я успокоить Евгенича, — я выточу. Опыт есть.

— Да ну? — подозрительно посмотрел на меня Евгения. — А где ты размеры этой шайбы возьмешь?

— Вот ты говорил, что это не первый задранный вал. — Я вопросительно посмотрел на Евгенича.

— Да, — согласился он со мной, — лежат там на стеллажах несколько бэушных валов.

— Вот мы их и померим, — попытался я спокойно объяснить Евгеничу ход своих мыслей, — и выточим эту шайбу, а потом напрессуем её на вал.

— Давай попробуем, — все так же с недоверием смотрел на меня Евгения, но чувствовалось, что я его в чем-то убедил.

Евгения опустил гак тельфера до самого низа, и мы подняли вал в токарку, а то что-то не очень хотелось тащить на себе килограммов тридцать металла на пятый этаж.

Там Евгения показал мне на старые валы, и, обмерив их, мы пришли выводу, какой высоты должен быть упорный гребень, размеры которого на румынских чертежах не были обозначены. Я встал к токарному станку, зашлифовал вал и выточил дополнительную шайбу.

Станок был мне знаком. На всех советских пароходах стояли такие же. Наверное, СССР распространял их в своё время по всему социалистическому лагерю.

Шайбу положили в масло и нагрели на плитке, а перед посадкой шайбы на вал обмотали его телогрейкой, засунули туда углекислотный огнетушитель и выпустили почти половину заряда.

После этих манипуляций шайба легко села на место, а мы тем временем пошли перекурить в ЦПУ.

После перекура, убедившись, что шайба плотно сидит на валу, я вновь поставил вал в станок и, шлифанув и измерив его еще раз, убедился, что всё сделано как надо. А потом опустили отремонтированный вал вниз.

Тут уже к нам подошел электромеханик.

— Ну, как там дела с котлом? — поинтересовался я у него.

— Чего-то я не пойму, — начал мне нудно объяснять Аунг. — То он работает хорошо, а потом почему-то даёт сбой.

— Завтра попробуем разобраться, — успокоил я его, — а сейчас давай закончим с насосом.

Насос быстро собрали и запустили в работу. Вначале он гудел немного громче рабочего насоса, но через час этот гул стал проходить, а через несколько часов вообще исчез. Сальник масло не пропускал. Угадал я с высотой упорного гребня. Повезло.

Второй механик остался в машине наводить порядок с вахтенными в сепараторной, а третьему я сказал, чтобы он в течение вахты наблюдал за котлом и продолжал наводить порядок в дизель-генераторной.

Тот опять был недоволен моим решением.

— Да я что, моторист, что ли? — был один из его главных аргументов.

— Понадобится — и будешь им. — Я фамильярно похлопал его по плечу. — А порядок с инструментом должен не моторист наводить, а ты сам. Так что всё перемыть, ящики отремонтировать и инструмент сложить в них и развесить по штатным местам. Понятно? — уже жестко закончил я беседу.

— Понятно, — недовольно протянул Серега, скрипя зубами.

На его лице было чуть ли не написано: «Ну и свалился же мне на голову этот зануда». Но я в ответ на его невысказанные эмоции только усмехнулся и пошел ужинать.

Весь вечер я опять посвятил изучению документации. Часов в десять вечера прибежал четвертый механик и бодро доложил:

— Чиф, мы всё убрали, можешь идти проверять.

Я удивился, но виду не подал. Он называл меня не «сэр», а «чиф», видно уже записав в разряд «своих» механиков. Это было даже приятно.

Поднявшись из-за стола и накинув «аляску», я крикнул в коридор:

— Олег! Пошли палубу смотреть, — и, взяв фонарь, направился на палубу.

Вскоре туда вышел и старпом. Мы осмотрели загрязненную площадь и остались довольны. Порядок в этом районе был действительно идеальный. От химии, которой обрабатывали палубу, ещё немного пованивало, но всё блестело и придраться было уже не к чему. Тут даже не могло возникнуть и мысли, что пару дней назад здесь, за выгородкой из досок, находилось застывшее топливо.

Старпом отпустил команду отдыхать, и мы, встав у трапа, смотрели на берег и тихо переговаривались. Погода как раз и располагала к этому.

Вокруг была абсолютная тишина. Сюда не доносился шум большого города, сполохи света от которого возникали на горизонте то тут, то там, и только от работающего где-то внизу дизель-генератора ощущалась небольшая вибрация корпуса судна.

На причалах было пустынно, и только кое-где несколько фонарей раздвигали мрак ночи. Ни ветерка. Лужи на асфальте причала отражали свет фонарей надстройки, воздух был прохладным и чистым. И это было в конце декабря! Мне даже не верилось, что такое вообще могло быть в Европе. Ведь когда меня несколько дней назад в аэропорту провожала жена, то там на улице было минус девятнадцать и дул пронзительный ветер, от которого кровь стыла в жилах и хотелось побыстрее скрыться от этих прелестей приближающегося Нового года.

А тут можно было спокойно стоять, смотреть на берег, переговариваться и даже не ежиться и не накидывать на голову капюшон «аляски».

Напротив судна виднелись полуразрушенные пакгаузы, которые в темноте напоминали развалины какого-то загадочного старинного замка.

— Чего это они такие? — кивнул я на разломанные строения, закуривая очередную сигарету.

— Их ещё громили, когда нас только поставили к причалу, — принялся рассказывать Олег. — Их, как сказал мне агент, вообще хотят снести да какой-то новый офис выстроить. Тут такой грохот стоял, когда кран стены крушил вот таким ядром, — показал он мне размеры ядра. — Но ни пыли, ни грязи не было. Тут же мусор собирался, и самосвалы один за другим его вывозили. Видишь, какой порядок они на Кристмас оставили? — Он указал на чистый причал.

Причал в этом районе и в самом деле был чистый. Никакой грязи и следов проделанной работы.

Постояв ещё немного и подышав свежим воздухом, мы поднялись к себе на палубу и разошлись по каютам. Было уже поздно, надо было готовиться ко сну.

Я перенес вещи из лазарета в свою новую каюту и с удовольствием растянулся на свежих хрустящих простынях.

Вот и началась моя новая морская жизнь на ближайшие полгода.