Бойцовская честь

Алексей Макеев, 2013

Преподаватель физики Олег Звягинцев знакомится с Викторией, красавицей из Вологды. Вскоре он сталкивается с серьезной проблемой: Вика оказывается не скромной провинциалкой, а роковой женщиной, «монстром, пожирающим деньги». Олег понимает, что содержать такую девушку на мизерную преподавательскую зарплату невозможно, и за небольшое денежное вознаграждение уступает Вику своему бывшему однокурснику, а ныне преуспевающему бизнесмену Роману Белозерцеву… Ни Звягинцев, ни Белозерцев не могли и представить, к каким страшным последствиям приведет эта безобидная с первого взгляда сделка.

Глава 3

Постапокалиптическое начало

2011 год. Декабрь

Вихрь кружил снежинки и превращал дорогу, по которой двигались путники, в невыносимое бедствие. Но люди шли. Упрямо и целеустремленно, закутанные в одежды, они двигались к заветной цели. Ничто не сможет их остановить на этом пути: ни сильнейший мороз, ни леденящие потоки воздуха, ни тьма, окутавшая все вокруг. Если путник оступится и упадет — ни один не остановится, все упрямо продолжат свой путь к источнику света, озарявшему чернеющее пространство вокруг. Идущий среди толпы фанатиков воин с сумой на спине остановился, и в следующий миг его судьба была предрешена. Основная группа ушла далеко вперед, навстречу спасению, а из тьмы к нему уже приближалась серая тень в доспехах, на ходу готовясь напасть.

Думаете, это было описание постапокалиптического мира? 2012 год? Ядерная зима? Остановка Гольфстрима и, как следствие, оледенение Европы? Как же! Только что я описал московскую зиму в семь вечера. Кому как, а я вижу все эти колонны из замерзающих граждан, идущих с работы, именно так. Пока я двигался к остановке, к которой издалека подъезжал оледеневший троллейбус, случилась одна из самых обидных вещей, которая могла только произойти, — у меня развязался шнурок на зимних ботинках. Хреновое это занятие, я вам скажу, — завязывать в толстенных перчатках шнурки в двадцатиградусный мороз и ветер. Так что, когда я, кряхтя, нагнулся, чтобы завязать ненавистный шнурок, троллейбус уже подъезжал к остановке, где его ждали продрогшие от холода граждане. Завязывать шнурок было некогда, поэтому я просто заправил его в ботинок и бросился к остановке. Но было уже поздно. Подлый шнурок меня подвел, и транспорт уехал.

Буквально нескольких секунд не хватило, чтобы успеть до спасительного тепла. Ненавижу такие ситуации. Вот стоишь на чертовой остановке, как дурак, мерзнешь на ней, а заветный транспорт только что ушел. Скверное окончание рабочего дня, ничего не скажешь. В этот момент завибрировал телефон, и я, тихо ругаясь, вытащил его. Поднеся мобильник к уху, проговорил:

— У аппарата.

— Привет, Колян! Как ты? — раздался голос Полтавы.

— Хреново, друг, — пробормотал я, дрожа от холода.

— А чего так?

— Да на троллейбус опоздал, — проговорил я, судорожно вглядываясь во тьму. — А еще кушать очень хочется.

— Что?! Прямо перед тобой уехал транспорт?

— Да, даже догнать не успел, — ответил я.

— А что бы сделал, если догнал?

— Когда водилы троллейбусов мне дверь не открывают, я им зеркало отворачиваю. Уехать они не могут, приходится открывать дверь — поправлять.

— Не ругают?

— Такого, как я, еще шиш поругаешь, я в ответ так отвечу, что они как-то сразу сникают, — хмыкнул я. — Ты чего хотел-то?

— Слушай, давай договоримся так: как только ты доберешься до дома, я тебе позвоню? — проговорил Полтава. — А то у тебя руки, поди, уже замерзли. Пожрать тебе привезу, что ли…

— Ага, — прогудел я. — Давай.

— Даю, — послышался смешок в трубке, и мой друг отключил связь.

Я положил телефон в карман куртки и недовольно поежился после очередного порыва ветра, прошившего, казалось, ледяными иглами мою куртку насквозь. К счастью, троллейбус со счастливой цифрой «34» выехал из-за поворота и направился ко мне, озаряя тьму вокруг светом фар. Я забрался в неожиданно пустой транспорт, оплатил поездку и уселся на коричневое, раскрашенное маркерами кресло. Уткнувшись в окно, задумчиво распутал провод наушников от плеера и стал слушать музыку, вспоминая события, произошедшие с того памятного нокаута.

С того боя все изменилось. Казалось бы, прошло полтора года или год с момента, как Андрей Полтавский дебютировал в лиге «F-1», нокаутировав Юрия Савина за двадцать четыре секунды. Вроде так давно было, обалдеть. Хорошее выражение есть: все готовы переживать вместе со своими друзьями, когда их постигает неудача. Но не каждый готов искренне радоваться, когда у них все очень хорошо. На самом деле это справедливо, по поводу искренности. Вот и сейчас я ехал в старом раздолбанном троллейбусе и перебирал события прошедшего года. Теперь из простого парня, которому бог даровал талант, Андрей превратился в человека, которому в качестве подарка он подарил еще и возможность его реализовать. Когда мы возвращались в раздевалку, нам преградил дорогу невысокий мужчина с бегающими глазами и застрекотал:

— Леша! Поздравляю! Это успех! Ты уже думал насчет продолжения?! Как насчет нового поединка?

— Меня зовут Андрей, — проговорил Полтава, игнорируя протянутую руку. — Мы не знакомы.

— Ой, что же это я? — хлопнул себя по лбу мужчина и быстро достал вычурную золоченую визитку. — Леонид Фридман. Менеджер. Занимаюсь организацией боев, представляю клуб «Сталь». Вы еще не определились с контрактом?

— Фридман. — Андрей остановился и внимательно посмотрел на мужичка, который крутился перед ним. — Еврей, что ли?

— Почему «еврей», я чистокровный русский, — обиделся Фридман. — Вы антисемит?

— Нет, — пожал плечами Андрей, продолжая свой путь в раздевалку.

— Так вот, я видел ваш бой, и это просто невероятно! — воскликнул Леонид, размахивая руками перед лицом Полтавы. — Самого Савина! Одним ударом! С колена в подбородок! Я готов подписать с вами контракт на несколько боев! Вы станете знаменитым! — Он полез в портфель, неизвестно как оказавшийся в его руках, достал оттуда стопку листов и ручку, после чего начал тыкать Андрею в лицо бумаги. — Одна ваша подпись — и ваш путь к славе готов! Господин Полтавский!!!

— Леонид… — Андрей сверился с врученной золоченой визиткой. — Рудольфович. Я оставлю вам свой телефон, и мы обязательно с вами все обсудим. Хорошо? А сейчас мне нужно немножко отдохнуть, вы не против? Мы, русские люди, всегда сможем договориться, так?

— Конечно! — заверил Полтаву Леонид Рудольфович. — Я готов! Я все понимаю! Такое напряжение, такое напряжение… в целом я хочу вам сказать, Андрей… — закончить он не успел. Полтавский и я моментально скрылись в раздевалке, технично отпихнув в сторону этого забавного персонажа.

— Хорошо, что отказался, — проговорил я, прислонившись спиной к двери.

— Да не доверяю я этим русским, — хихикнул Андрей, разбинтовывая руки.

— Фашист, — хмыкнул я.

Но уважаемый Леонид Рудольфович оказался далеко не единственным, кто заинтересовался странным, никому не известным парнем, легко разделавшимся с чемпионом России по боевому самбо и панкратиону. Спустя несколько дней его мобильный буквально разрывался от настойчивых звонков представителей различных клубов, которые предлагали «встретиться и в спокойной обстановке обсудить условия контракта». Благо у Андрюхи был я, доблестный юрист и ассистент в одном лице по имени Николай Воронцов, который помог ему разобраться во всех сложностях и подводных камнях контрактов, которые ему пихали на подпись… Это было трудно, но я справился, потому что… Ладно, не буду обманывать читателя — я толком ему не помог. Мой начальник просмотрел предложенные контракты и все доступно объяснил. Так что я все равно участвовал. Вот и все. Андрей Полтавский подписал контракт с крупнейшим в России клубом лиги «F-1» «Крестоносец» и спустя год после своего знаменательного выступления стал восходящей звездой боев без правил. К моменту нашего с ним разговора у него в активе было уже девять боев и ни одного поражения. Да, за год он вышел на ринг целых девять раз. Спасибо клубу — он дал ему все, чтобы он больше не думал о деньгах, которых ему вечно не хватало, а думал только о тренировках. Так и началось его восхождение — практически раз в месяц он выходил на ринг, а его противников с него уносили. Самое главное, что ни элементы борьбы, ни элементы кикбоксинга Андрея не пугали. Я серьезно ошибался, считая, что профессиональный борец его сможет победить, переведя бой в партер. Ничего подобного. Андрею в свое время пришлось очень много драться на улице, кроме официальных соревнований, так что, как оказалось, удивить его чем-то было трудно. Думаю, не надо объяснять, что произошло, когда он попал к лучшим тренерам, которые из этого неограненного алмаза стали делать настоящую машину смерти? Андрей тренировался как проклятый, и результатами его боев были только поверженные соперники. Он был слишком быстрым, слишком сильным, слишком мощным, слишком упрямым. О Полтавском заговорили как о новой звезде ММА. Чего уж там, у Андрея был действительно талант от бога. Он легко учился всему, что ему говорили, и тренировался больше всех. Так что к декабрю 2011 года я разговаривал с легендой, а сам в это время…

У меня самого наступил черный период в жизни. Вот уже три месяца как я был безработным. Кроме того, я поругался с любимой девушкой, и планов на будущую жизнь у меня не было. Все накопленные сбережения быстро таяли, и теперь после мотаний по собеседованиям я брел домой. Как так случилось? Да очень просто. Сначала я уволился из своей корпорации. А потом начал искать то, чем хотел бы заниматься всю жизнь. Я понимаю, это звучит немного странно: в свои 22 я еще не знал, чем я хочу заниматься, кем я хочу стать, а при этом денег не было. Вот и спустя несколько месяцев мотаний по собеседованиям я так и не понял, чего я хочу от жизни. Разумеется, я не пример для подражания — безработный, одинокий в этом чертовом троллейбусе, но какой есть герой, таким и принимайте. Молний я метать не умею, паутину плести тоже. А вот в историю попасть, где меня хотят убить, — это запросто, на это у меня талант. Тогда я еще не знал, что этот звонок на остановке очень скоро изменит все мое серое существование.

Добравшись домой, я открыл дверь в свою берлогу и тут же услышал вой из зала:

— Колян! Ты пожрать чего-нибудь принес?!

Нет, это не мои родители. Они у меня вежливые и интеллигентные люди. Нет, это не моя девушка, мы с ней уже два месяца не общаемся. Чудовище, которое это кричит, зовут Алекс. Мой хороший друг Алексей Межоннов. Пока я, с красными щеками от мороза, тихо матерясь, снимал обувь в крохотной прихожей, в коридор вышел Алекс, держа в руках пюре «Роллтон». Поглядев на меня, он повторил:

— Не купил ничего?

— Нет, — устало ответил я и тяжело уселся на пуфик. Подняв глаза на друга, я спросил: — Как ты эту гадость ешь?

— Во-первых, когда жрать нечего, приходится выживать так, — заявил Алекс, помешивая «блюдо». Он отправил еще одну ложку в рот, затем сказал: — Во-вторых, это не просто пюре «Роллтон». Это блюдо я придумал сегодня утром, часов в двенадцать, когда шарился в нашем холодильнике в поисках еды.

— И?

— Там я нашел кусок сыра и кусок колбасы, — продолжил он. — Я наскреб мелочи на пару «Роллтонов» пюре, заварил их, потер туда сыр и забросил колбаску. Оказалось очень даже неплохо. Я назвал это блюдо «Крошка-пюрешка», это как «Крошка-картошка», только «Крошка-пюрешка», — пояснил он.

— Спасибо, что объяснил. Иначе я бы не понял твоего великого замысла.

— Да не за что, братан, — растянулся в улыбке Алекс и снова исчез в главной (и единственной) комнате. Спустя несколько секунд он вернулся и проговорил чуть ли не со слезами на глазах: — Ник, умоляю, помирись с Ариной, а? — Он посмотрел на свою «Крошку-пюрешку». — А то я заколебался уже эту дрянь жрать. Я больше так не могу. Мне нужен супчик, мне нужны пельмешки, мне нужна нормальная еда. Когда я приходил, Арина всегда меня откармливала, а еще она давала мне печеньки. Она тут убиралась и вообще… И на машине она меня катала… Ну, пожалуйста. Ну, помирись! Помрем с голоду же.

— Возвращайся домой, — предложил я. — Родители откормят. Станешь как кабанчик.

— Ты же знаешь, я не могу, — развел руками он. — У меня принцип.

— Это да, — вздохнул я, снимая куртку. Принципиальный он! Так уж вышло, что уже второй месяц Алекс живет у меня благодаря своим принципам. Я-то, понятно, в своей безработности виню только себя. Решил искать, чем хочешь заниматься? Тогда не жалуйся, что приходится бегать по собеседованиям. Жребий брошен — и все дела. А вот Алекс банально поссорился с родителями. Почему у него в голове вдруг появилась идея дикой самостоятельности — понятия не имею. Пришел домой и начал кочевряжиться — мне нужна свобода, мне нужен простор и так далее. Откуда ему это прилетело? Не знаю. Хотя нет. Знаю. Мне же родители квартиру купили, вот и Алекс решил, что он достаточно взрослая пташка, чтобы улететь из родительского гнезда. Мне вообще нравятся его предки — серьезные люди, шутку сына оценили по-своему. Они только пожали плечами, мол, уважаем решение о самостоятельности и так далее, так что давай освобождай комнату. Алекс (гордая скотина) заявил, что не хочет сидеть на родительском горбу, он человек самостоятельный, может жить отдельно и сумеет сам себя прокормить, и работа у него есть, машина — тоже, ничего страшного — с голоду не умрет. Звучит хорошо только на словах, на деле же я не совсем понимаю, как он собирался снимать жилье и жить на зарплату в 28 тысяч рублей. Тем не менее этот поганец, который к тому же является и моим другом, твердо решил встать на путь независимости. И на этом пути первой остановкой была моя однокомнатная квартира, в которой он намеревался «перекантоваться». Когда я открыл дверь, он стоял у порога с огромным чемоданом и почему-то в ковбойской шляпе. Сняв шляпу, он сделал жалобные глаза на манер Кота из «Шрека» и проговорил:

— Я из дома ушел.

— Что стоишь, проходи, — вздохнул я.

Вот так этот Кот из «Шрека» и появился у меня. Сразу скажу — друг, который постоянно тусуется у тебя днями и ночами, и друг, который у тебя ЖИВЕТ, — это две большие разницы. Самое обидное, я оказался в неудобном положении — так хотелось дать пару раз ему хороший подзатыльник за разбросанные носки и сломанную вешалку, но нельзя. Друг в беде. Должен поддерживать и не выгонять. Иначе зачем вообще друзья? Не для того же, чтобы пьянствовать. Так что, когда у меня появился новый сосед, в моей и так не слишком радужной полосе возник хоть какой-то луч света. Вместе хоть веселее: оба безработные (этот дурак тоже уволился, чтобы найти вариант получше), оба раздолбаи, и на двоих у нас почти не осталось денег. Еще раз, дорогой читатель, главных героев не выбирают. Меня надо понять и простить.

Я рухнул на диван и проговорил:

— И что?

— Насчет работы? — спросил Алекс.

— Ну.

— Да думаю вернуться, — почесал он в затылке. — Может, возьмут обратно?

— И дальше что? — спросил я, тупо глядя в зомбоящик. — До сорока будешь по фирмам бегать и вирусы удалять? Ты по образованию кто? Экономист. Иди экономистом. Или в банк какой-нибудь.

— «Работа в банке» только звучит солидно, — пробормотал Алекс, стуча по клавишам. — Проклятое это мероприятие. Честно скажу, у меня одногруппники работали, говорят, лучше не соваться. Как на галерах, клиенты эти тупорылые…

— А где нетупорылые? — усмехнулся я. — Да, друг. Вот мы с тобой в заднице оказались, да? До «Крошки-пюрешки» опустились… — достав трубку, я прочитал: — Смотри, два сообщения. Первое — уважаемый абонент, ваш баланс ниже ватерлинии, и вы жалкий нищеброд ровно до тех пор, пока не закинете свои денежки на счет. И через минуту следующее — УДАЧА! Только сейчас именно ТЫ можешь скачать новую мелодию на звонок ВСЕГО за 35 рублей!.. — Я грустно усмехнулся: — Черт, у человека денег нет, так эти сволочи еще и подкалывают. — Не успел я сунуть мобильник в карман, как он зазвонил. Я достал трубу и услышал голос Полтавы:

— Как добрался?

— Замерз, как хорек.

— Почему как хорек? Хорьки что, часто замерзают?

— Не знаю, — пожал плечами я. — Просто к слову пришлось. Ты по делу или так?

— Я по конкретному делу дельному, — воодушевился на том конце Андрюха. — Прям вообще очень надо там…

— Не юли, — поморщился я. — У меня не самое лучшее настроение, так что давай коротко и по делу. Меня «Роллтон» ждет.

— Коротко и по делу? Ты занят? — спросил Андрюха.

— У меня есть «Роллтон» и горячая вода в чайнике. Так что дел выше крыши.

— А «Роллтон»-то что? Совсем по деньгам прижало? — спросил Андрюха. — Ты вроде не говорил, что все так плохо.

— Я же не девочка, чтобы жаловаться, — ответил я. — Или ты хочешь выслушивать рассказы, как у меня все плохо? Надевай жилетку, будешь слушать.

— Э! Нет! — расхохотался Полтава. — Давай в аську дуй, чего расскажу!

— Ладно, — пожал плечами я и отобрал у Алекса свой ноутбук, на котором он с глубокомысленным видом переписывался с очередной девицей. Посмотрев на фотографию красотки, я только проговорил: — Алекс, ты уверен, что это настоящая девушка? Или, может, там сидит небритый волосатый мужик в заляпанной белой майке и сейчас с тобой флиртует?

— Да нет, нормальная девчонка, — пожал плечами тот. — Симпотная смотри какая! И фотоальбом нормальный.

— Она замужем, идиот, — вздохнул я.

— Ты что, ее знаешь? — восхитился Алекс.

— Ее вся страна знает — это Анна Седакова, вернее, на этой странице выложены ее фотографии, а кто на самом деле тебе пишет, я не знаю, — рассмеялся я. — Вынужден склоняться к версии про потного волосатого мужика в заляпанной белой майке.

— Фу! — сморщился Алекс. — Как так можно?

— Так, цыц! — рявкнул я и быстро вошел в аську. Стоило мне зайти, как сразу же «аукнуло» сообщение: — По телефону было не вариант. Выходи на улицу, там стоит «Мазда-3» с боксерскими перчатками, нарисованными на капоте. Жду.

Конспиратор хренов. Я отдал ноут и поднялся с дивана, наказав соседу:

— Хватит уже с ботами переписываться! Иди на улицу, совсем тут зацветешь скоро. Плесенью покроешься…

— Выйду на улицу, покроюсь инеем, — буркнул Алекс и вдруг встрепенулся: — Ты куда?!

— Друг у подъезда в машине ждет, конспирируется, это Андрей, я тебе про него рассказывал… — начал говорить я, но Алексу было уже все равно: он уткнулся в ноутбук и снова шарил по кибермиру. Алекс говорит, когда в Интернете сидишь, быстрее время проходит, значит, кушать меньше хочется. Так что, поняв, что его не ждет в ближайшее время еда, он только пробурчал: — Да, да. Очень интересно… угу.

Я быстро накинул куртку, надел тапочки и вышел к лифту. Спустившись на первый этаж, открыл дверь подъезда и буквально наткнулся на машину, которая мило встала прямо напротив входа. Обойдя бочком, я открыл дверь и уселся на переднее место рядом с водителем. Протянув руку другу, сказал:

— Полтава, ты, конечно, дерзкий парень, боец в ММА, все дела, но я тебя от души предупреждаю — убери машину. Кирпич на крышу бросят и не поморщатся, у нас тут «Дорожные войны».

— Да я-то что, я уберу — хмыкнул Андрей, пожав мою руку, и стал откатывать машину назад. — У вас тут нигде не припаркуешься. Вот решил прямо у входа встать, чтобы ты не потерялся. — Съехав с тротуара, он поинтересовался: — Что, машин так много?

— Не спрашивай, — махнул я рукой. — Это отдельная история. Ты что прискакал-то? Отчего конспирация такая?

— Есть хочешь? — спросил он. — Ты сказал, что голодный, вот я тебе пожрать и прихватил. — Он махнул рукой на заднее сиденье. — Пиццу взял.

— Пицца — это замечательно, — проговорил я, перекладывая коробку на колени. — Ты будешь?

— Нет, наедайся, — заявил Андрей, припарковывая машину в нескольких десятках метров от моего подъезда. Посмотрев на меня, довольно рубающего пиццу, он проговорил: — Как жизнь-то? Ты чего-то по телефону сказал, что ни денег, ни работы нет.

— У меня даже девушки теперь нет, — промычал я, прожевывая тесто. — Отличная пицца, я тебе скажу, с ветчинкой? — Помолчав с секунду, я открыл бутылку колы, которую Андрюха любезно притащил с собой, и проговорил: — Я на мели, Андрюха! Откровенно на мели. Как там говорят? Черная полоса — белая полоса… Вот у меня черней некуда, и самое страшное, что во всем этом виноват только я. Захотелось найти себя в жизни! Теперь отдувайся.

— Что это значит? — спросил Полтава, глядя прямо перед собой. — Был же год назад нормальным юристом, с неплохой зарплатой. Теперь-то чего моча в голову ударила?

— Достало, — коротко ответил я, выпив еще колы. — Вот и все. Я не спился, не употребляю наркотики. Депресняк какой-то.

— Знаю я этот депресняк, — проговорил Андрей, откинувшись в кресле. — Зажрался, называется. У нормальных людей таких проблем нет, у них задача — прокормить семью и в кои-то веки выспаться. Столичные замашки у тебя. Без обид, братан.

— Ладно, хватит о моем внутреннем мире, — хмыкнул я. — Ты же мне что-то предложить хочешь? Не просто так соскучился же.

— Хочу, — кивнул Полтава. — Скоро у меня очень серьезный бой. Соперник — не подарок. Из команды «Кавказ». Дагестанец непробиваемый, тоже без поражений, как и я. У нас поединок за титул Интерконтинентального чемпиона лиги «F-1». Победитель получает пояс, вторую строчку в рейтинге и право биться с чемпионом мира. Потом можно уже думать и о том, чтобы свалить в США и разобрать местных бойцов. Лига UFC и ее президент предложат победителю турнира очень большие деньги и хороший контракт на пять боев в клетке.

— Круто.

— Круто, — кивнул Андрюха. — У меня такой шанс первый раз в жизни выпадает. Интерконтинентальный чемпион — это возможность попасть в высшую лигу. Впервые в жизни я не буду на разогреве, а стану выступать в андеркарте, доказывая, что я способен на большее. Главный вечер. «And now main event of the evening!!!» — как объявит аноннсер. Это моя судьба. — Он повернулся ко мне и спросил: — Ты понимаешь?

Нет, я все понимал, но когда Андрюха говорил эту серьезную фразу о главном бое в его жизни, я сидел с куском пиццы, который запихнул в рот и никак не мог прожевать. Так и застыл, когда Полтава с горящими глазами повернулся ко мне. Неудобная ситуация, вроде бы должна быть торжественность, все-таки судьба друга решается… а я тут жру, понимаешь ли. Нет, меня тоже можно понять — весь день мотался по собеседованиям, почти сутки не ел, а у Андрюхи загорелось в одном месте излить душу. Вот я и застыл с куском в горле. Прожевав, я не удержался, сделал несколько глотков колы и проговорил:

— Ты попей колы, успокойся, а то вроде не свой…

— Нельзя мне колу перед боем, — вздохнул Полтава и посмотрел на меня.

— В смысле?

— Осталось два часа, — посмотрел на часы мой друг. — Ты со мной?

— Ты… — аж поперхнулся я. — Куда?

— Пора ехать на бой моей жизни, — проговорил Андрей, глядя прямо перед собой, затем тихо спросил: — У тебя есть планы? Мне снова нужен второй ассистент. Ты в теме?

— Я в тапочках.

— Забей.

— А пиццу можно будет доесть? — поинтересовался я.