Месяц тому левее

Алексей Панченко (2024)

Бывает, что проснувшись утром ты понимаешь, что какие-то вещи оказываются не там, где ты их оставил. Да и вообще вдруг всплывает что-то, о чем ты и не помнил, но помнили все окружающие. А если это происходит каждый месяц? Что это — сумасшествие, или какая-то странная особенность восприятия времени?

Глава 4. Парни из четвертого «И»

Спал Сергей просто замечательно. Видимо, незнакомая таблетка действовала безукоризненно. Никаких голосов в голове, к счастью, не было, прочитанная перед сном история казалась какой-то сказкой. Тем не менее вопросы по поводу этой истории возникли, и он надеялся в ближайшее время получить на них ответ. Но пока к нему никто не спешил, поэтому он уселся на кровати и решил дальше полистать архив с историями на планшете. Вот только тут его ждала неудача — каждый файл был запаролен. Названный Виктором Михайловичем больше ни к какому не подходил. Тогда Сергей отложил бесполезный планшет и решил поразмяться. Вообще-то, зарядку он не делал, да и вообще не очень любил физические нагрузки. Но ему казалось, что после долгого лежания — это хорошая идея. Поэтому он встал, расставил ноги на ширине плеч и начал махать руками. Затем последовали наклоны и приседания. Суставы хрустели, порождая ощущение, что вот-вот сломаются — все-таки такими вещами надо заниматься регулярно, а не раз в пятилетку. Закончить он решил отжиманиями — его хватило только на десять раз. «И кто придумал, что после зарядки накрывает чувство приятной усталости?» — усмехнулся про себя Сергей. Он оделся в некое подобие комбинезона, который лежал на прикроватной тумбе. Потом подошел к окну, машинально раздвинул занавески и остолбенел.

Перед ним раскрылась картина, достойная стать обложкой для какой-нибудь игры в жанре пост-апокалипсиса, вроде «Фоллаута». Прямо на него пустыми глазницами окон смотрел полуразрушенный дом, рядом с которым выстроилась аллея давно сгоревших деревьев. Земля была изрыта воронками, в одной из которых пустой куколкой, из которой вылетела бабочка, торчал старый автобус.

— Я же предупреждал Вас, Сергей Петрович, что за окном будет совсем не то, что ожидаете, — раздался негромкий голос из-за спины.

Он обернулся и увидел стоящих в дверях палаты Виктора Михайловича и Владимира Игоревича. Завороженный и потрясенный пейзажем за окном Сергей даже не слышал, как они вошли.

— Что там произошло? — сдавленным голосом, как будто ему не хватало воздуха, прошептал Сергей.

— Да в общем то, что бывает, когда два человека, обладающих огромной мощью, решаются пойти до конца, надеясь, что второй отступит, — с некоторой грустью ответил ему Владимир Игоревич, — Оба они решили устроить маленькую победоносную войну. Вот только победителей после использования ядерного оружия оказалось куда меньше, чем можно было подумать изначально.

— Когда это случилось? Сколько я на самом деле пролежал без сознания?

— Сергей Петрович, я вижу, что Вы до сих пор не можете поверить в то, что мы Вам пытались объяснить. Это произошло уже давно — пятьдесят восемь лет назад. Собственно, я потому и сказал Вам с самого начала — этот мир расположен в пятидесяти восьми годах левее Вашего.

— Так, подождите. Пятьдесят восемь лет назад — это, — тут он немного задумался, считая в уме, — Это что, Карибский кризис что ли?

— Всегда приятно иметь дело с коллегой по цеху, — улыбнулся Владимир Игоревич, — Да, Вы совершенно правы. Никита Сергеевич решил проявить принципиальность, а его оппонент не отступил. Так что для этого мира совершенно не принципиален вопрос: «Кто убил Кеннеди?»

— Минуточку, минуточку, — в Сергее проснулся ученый, — Но ведь на тот момент СССР очень сильно уступал США в ядерной мощи. Это что, значит мы проиграли?

— Все проиграли. Кубе, конечно, досталось больше всего. Ну и Турции тоже. Хотя, чего греха таить, этот мир теперь скорее напоминает Салусу Секундус из мира «Дюны». Которая, кстати, в этой реальности написана, само собой не была. Как не было написано много чего другого. В каменный век человечество, конечно, не откатилось, но развитие его существенно замедлилось. Это еще повезло, что война не началась на несколько лет попозже, когда ядерные арсеналы уже стали достаточны для того, чтобы вообще все живое уничтожить.

— Тогда как в этом мире удалось открыть технологию перемещения во времени? И почему никто не предпринял ничего, чтобы исправить ту зловещую ошибку? Или это невозможно?

— О, вот тут все совсем не так просто, как кажется. Но я думаю, что об этом Вы очень скоро узнаете. Правда сначала пусть Виктор Михайлович Вас осмотрит и вынесет свой вердикт.

Доктор с доброй улыбкой подошел к Сергею Петровичу и начал свою процедуру. В этот раз его устроило все, даже показания непонятного приборчика. Он переглянулся с Владимиром Игоревичем и кивнул ему.

— Ну что же, пациент скорее жив, чем мертв. Я очень рад, что с Вами все в порядке.

— Кстати, скажите, вот эта история, про Олега, который слишком сильно скользил в четвертом измерении — это что такое?

— Это первый пациент, которого я не смог спасти, — улыбка разом сошла с лица Виктора Михайловича.

— Но откуда Вы тогда знаете все эти подробности? Вряд ли он смог рассказать это все, будучи в таком состоянии.

— О, тут все немного сложнее. Все-таки, когда я записывал ту историю, я какие-то вещи немного упростил. Но вообще что-то рассказал он сам, точнее его проекция в четвертом измерении, когда мы пытались его спасти. Что-то мне потом рассказали коллеги из отдела реконструкции.

— Отдел реконструкции? Проекция в четвертом измерении? Вы можете мне русским по белому объяснить так, чтобы я понял?

Оба мужчины рассмеялись.

— Сергей Петрович, именно этому и будут посвящены Ваши ближайшие дни в нашем институте — ответам на все вопросы, которые у Вас появились. Раз доктор считает, что Вы вполне здоровы, значит не будем откладывать это в долгий ящик. А чтобы поднять Вам настроение, гидом будет Екатерина Владимировна. Вот, кстати, и она.

В палату вошла Катя, одетая в ту же форму, что и в прошлый раз. У Сергея стало теплее на душе, все-таки она была здесь единственным человеком, которого он хорошо знал. Хотя, как оказалось, не так уж и хорошо. Зато теперь можно будет задать ей все вопросы, которые у него успели накопиться. В том числе и о том, что теперь будет с их отношениями. Парадоксально, но в условиях совершенного непонимания того, что тут происходит, вопрос отношений с Катей для него оказывался приоритетным. С другой стороны, может быть наоборот, девушка стала для него той тоненькой нитью, что связывала с прошлой жизнью, которая, как ему в тот момент казалось, бесповоротно рухнула. Катя неловко улыбалась, понимая, что у него сейчас творится в голове. Паузу нарушил Виктор Михайлович.

— Так, поскольку пациент больше не нуждается в медицинской помощи, то попрошу всех очистить помещение. Мало ли, для чего оно может понадобиться в ближайшее время. Все, всем хорошего дня. А Вы, — он обратился к Сергею, — Если вдруг почувствуете себя хуже — немедленно вызывайте через тревожную кнопку.

Все четверо вышли из комнаты. Доктор пожал руку мужчинам, кивнул девушке и зашагал по коридору.

— Екатерина Владимировна, поручаю Сергея Петровича Вам. Помогите ему устроиться в общежитии, а потом устройте небольшую экскурсию по институту. Ну и ответьте заодно на те вопросы, которые он решит задать. А у меня — дела.

И заведующий отделом контроля за перемещениями во времени тоже удалился, оставив Сергея и Катю одних в коридоре. Девушка сначала потупила взор, а потом, решившись, бросилась ему на шею, крепко обвив руками. От неожиданности Сергей чуть не упал. Ему, конечно, тоже безумно хотелось ее обнять и расцеловать, но какой-то противный червячок сомнения точил его изнутри. Да, она сказала, что то, что начиналось как работа, потом превратилось в настоящие чувства. Но изначально-то она преследовала другую цель: «А что, если эти ее слова — просто продолжение легенды?». Но сомнения продлились только несколько мгновений, после чего он обнял Катю в ответ и начал целовать ее, нисколько не заботясь о том, что в коридоре могут быть камеры. Девушка с готовностью ответила ему. Прошло несколько минут, прежде чем она попыталась отстраниться, но Сергей продолжал крепко ее держать.

— Сереж, ну пусти. Нам уже пора идти.

— С тобой — хоть на край света. Но я же тебя целую вечность вот так не обнимал.

— Знаешь, ты ведь не так уж и преувеличиваешь. Не вечность, конечно, но временной интервал достаточно приличный.

— Пятьдесят восемь лет? Я только не до конца понимаю, тому левее или правее?

Катя прыснула.

— Тебе уже успели рассказать нашу профессиональную шутку?

— Рассказать-то рассказали, а вот объяснить — забыли. Так что для меня она не очень понятна.

— Я тебе обязательно все объясню и покажу. Но сначала пойдем, я тебе твою комнату в общежитии покажу.

— Погоди. Я что-то не понял, меня никто не спросил, хочу ли я здесь остаться. В конце концов, у меня там осталась работа, родственники. Ну, положим, родственники меня могут и не хватиться в ближайший месяц. Но что делать с универом? Не могу же я просто так исчезнуть, чтобы не оставить никаких следов. Или там уже устроили со мной несчастный случай?

— Нет, ты все-таки не до конца понимаешь этой ситуации. Но давай я тебе все объясню, пока мы будем идти до общаги.

Она взяла Сергея за руку и уверенным шагом направилась вперед по коридору. Ему ничего не оставалось, как последовать за ней. Вдоль стен тянулся ряд дверей, на которых не было никаких табличек.

— Это медицинский корпус, — попутно объясняла девушка, — Не удивляйся, что тут нет номеров или названий, кому надо, те точно найдут, а посторонним тут делать нечего.

Сергей рассеяно кивнул. «Если есть целый медицинский корпус, значит и пациентов тут не один и не два. Это что же у них такое происходит-то?» — постепенно он начинал мыслить логически. Они завернули за угол, там оказалась лестница наверх.

— Нам на четвертый этаж, там находятся жилые помещения. А основные структуры института как раз эти два этажа посередине занимают. Так вот, по поводу твоих волнений, что тебя потеряют на работе. Ты что, не понимаешь, что значит иметь возможность перемещаться во времени?

— Ты хочешь сказать, что я могу в любой момент вернуться в тот самый момент, откуда вы меня забрали? И никто из окружающих этого даже не заметит?

— Теоретически — да. На практике у тебя пока нет такого опыта. Так что ты имеешь все шансы навсегда потеряться в паутине времени. Но если ты научишься договариваться со своим парнем из четвертого «И» — то сможешь.

— Чего? — вытаращил на нее глаза Сергей, — С кем договариваться?

— Извини, профессиональный жаргон. Я так понимаю, Виктор Михайлович дал тебе почитать свой личный файл?

— Дал. Только я далеко не все понял, но мне сказали, что все объяснят.

— Так вот, объясняю. Ты же помнишь со школы, что существует больше, чем три измерения? И четвертым измерением является время.

— Это я помню, но понятнее что-то не становится.

— Время — это не совсем обычное измерение. Оно — практически полноценное пространство, у которого есть длина, ширина и высота. Только измеряется оно не в метрах, а в минутах. И по этому пространству можно перемещаться точно так же, как по трехмерному. При одном условии.

— Каком? — нетерпеливо выкрикнул Сергей. Эта история при всей ее непонятности начала его затягивать.

— Погоди, — засмеялась девушка, — Сначала скажи мне, а в скольких измерениях мы существуем?

— Так, минутку, — Сергей явно чувствовал подвох в этом вопросе.

Мучительно попытался вспомнить курс физики, но та информация была надежно похоронена под многолетними пластами знаний, которые он приобрел после выпуска. Он застыл на лестничном пролете, немного не дойдя до последних ступеней перед дверью, ведущей на жилой этаж. Катя стояла рядом и терпеливо ждала, пока он решит что-то ответить. Поняв, что школьные знания тут не помогут, Сергей начал перебирать в памяти всю прочитанную им фантастику. Наконец, всплыл образ из старого рассказа Брэдбери про ребенка, который родился в другое измерение, а в нашем он выглядел как синяя пирамидка.

— Мы живем одновременно во всех измерениях! — практически закричал он, — Только выглядим в них по-разному.

— Бинго! — захлопала в ладоши Катя, — Все верно. Вот сейчас ты находишься одновременно и в четвертом измерении тоже. Только ты его не воспринимаешь как пространство. А вот твоя проекция в него — воспринимает. Значит, что тебе надо сделать, если ты хочешь путешествовать во времени?

— Договориться с самим собой из четвертого измерения? Так вот что было в голове у Олега!

— Тут немного сложнее. Вообще-то, личность у нас всегда одна, во всех проекциях. А то, что случилось с Олегом — это следствие темпоральной дизадаптации, из-за чего у него развилась шизофрения. Потому-то Виктор Михайлович и не смог его спасти. Единственное — успел немного выяснить у проекции в четвертом «И», с чего все началось. Но в целом — ты прав. Надо просто переключиться в режим другого измерения, и тогда ты сможешь перемещаться внутри него.

— Подожди, если все так просто, то почему люди до сих пор до этого не дошли?

— Потому же, почему мы с тобой никак не можем дойти до твоей комнаты в общежитии, — хохотнула Катя, — Шутка. Пошли уже. Когда я говорила, что просто надо переключиться, я не имела ввиду, что это так просто сделать. Мы еще до конца не поняли механизм этого. Но, судя по всему — это какая-то микромутация в мозгу, которая провоцируется гормонами, выделяющимися тогда, когда человек влюбляется. Правда происходит это не со всеми и не всегда.

— А у меня, как я понял, такая мутация произошла?

— Именно. Причем, как говорит Виктор Михайлович, она довольно сильная. И при этом у тебя очень высокая резистентность к темпоральным колебаниям, раз ты столько лет держался.

— Слушай, я понимаю, что умные слова в устах девушки — это очень сексуально, но сделай скидку на то, что я вообще нихрена в них не понимаю. Объясни для дурака.

— Дурачок ты мой. Вот мы и пришли.

Они остановились перед дверью с номером двадцать один. Катя достала из кармана униформы карточку и прислонила ее к считывателю. Раздался щелчок, она повернула ручку и вошла, поманив Сергея за собой. Комната оказалась небольшой и не слишком уютной: у одной стены кровать, у другой — столик с двумя стульями, небольшой шкафчик — вот и все убранство. Еще одна дверь, по всей видимости, вела в уборную, совмещенную с ванной.

— Да уж, скромновато у вас тут, — хмыкнул Сергей, — Условия приближенные к спартанским.

— На самом деле здесь почти никто не живет, — Катя покачала головой, — Сотрудники предпочитают возвращаться в свое время после рабочего дня. Ну или в какое-то другое, если в свое не хочется. Сам видел — место здесь не очень комфортное. Так что это так, временное пристанище для тех, кто на карантине или кому возвращаться некуда.

— Типа таких, как я?

— Ага. Вещи твои, в которых ты был — в шкафу. Если тебе в этом комбинезоне не очень комфортно — можешь переодеться, а потом пойдем на экскурсию по институту.

Сергей посмотрел на шкаф, потом на Катю, потом на кровать. Снять комбинезон — дело двух секунд. Обхватил девушку за талию, притянул в себе и поцеловал в шею, потом слегка укусил за ушко. Она как будто только этого и ждала, с готовностью сбросив форменный китель и начав расстегивать пуговицы на блузке. Потом толкнула его на кровать и начала раздеваться перед своим возлюбленным. Блузка последовала за кителем, а вот под ней не оказалось ничего. Довольная улыбка расплылась на лице Сергея — ему стало понятно, что идея спонтанного секса пришла в голову не только ему. Тем временем Катя вытащила заколку и распустила волосы, взмахнула головой, чтобы дать им красивыми волнами опуститься на плечи. Потом расстегнула молнию на юбке и, слегка покачивая бедрами, дала ей упасть на пол. Как и ожидалось, на Кате были чулки, а не колготки. Сидящий на кровати мужчина с удовольствием смотрел на красивое тело своей девушки, которая устроила перед ним маленький сеанс стриптиза. Наконец, она сбросила туфли и буквально запрыгнула на Сергея. Он ухватил ее за бедра и начал страстно целовать: сначала в губы, потом в шею, постепенно спускаясь все ниже. Она немного откинулась назад, приглашая его впиться в грудь. Торчащие розовые сосочки так и манили сделать это. Предварительные ласки продлились буквально пару минут, после чего девушка чуть приподнялась, а потом снова села, издав легкий стон.

Кровать, несмотря на кажущуюся неказистость, практически не скрипела, поэтому тишину комнаты нарушало только учащенное дыхание двух любящих друг друга людей. Потом они переместились к столику. Катя упиралась в него руками, а Сергей держал ее за бедра и быстрыми движениями входил сзади. Некоторое время спустя она вытянула руки и легла на столик грудью, закусив губу, чтобы не закричать от удовольствия. Но долго так продолжаться не могло — она задрожала и издала протяжный стон. Сергей, тоже желая кончить, легко подхватил ее и перенес обратно на кровать. Склонившись над Катей, он любовался чертами ее лица, которые были еще прекраснее, когда она, приоткрыв рот, легко постанывала в такт его движениям. Чувствуя, что больше не может сдерживаться, он попытался отстраниться, но Катя обвила его ногами и не дала сделать это. «Можно» — прошептала она ему. Несмотря на то, что односпальная кровать была слишком тесна для того, чтобы там комфортно могли устроиться двое, выход был найден — Сергей крепко прижал Катю к себе, не желая отпускать.

— Для человека, который несколько дней пролежал в бессознательном состоянии, ты очень даже неплох.

— Я не понял, мне это надо счесть за комплимент или оскорбление?

— Дурачок ты мой. Я так переживала, когда узнала, что с тобой случилось. И очень соскучилась по твоим поцелуям и объятьям.

— Но я так понял, что сегодня ты решила компенсировать не только их нехватку.

— Как будто ты был против, — и девушка шутливо ударила его кулачком в грудь.

— Я? С чего бы это мне быть против секса с такой восхитительной девушкой? — и он снова поцеловал ее в шею, — Честно говоря, я очень боялся, узнав, что ты выполняла в отношении меня какое-то задание, что был для тебя интересен только по работе. И что теперь все закончится.

— Уж можешь мне поверить, я никогда не стала бы спать с тобой только ради задания, если бы у меня не было к тебе никаких чувств. Свою работу я могу успешно выполнять и без того, чтобы прыгать в постель к тому, за кем наблюдаю.

— Раз уж у нас пришло время откровений, то хотя бы расскажи мне, зачем вообще нужно было за мной следить?

— Это долгая история, чтобы было понятнее, придется начать издалека. Готов к этому?

— Спрашиваешь. Я же историк, мне не привыкать.

— Заодно я попробую ответить тебе и на некоторые другие вопросы. В том числе те, которые ты еще не успел задать. Вот ты наверняка удивлен, почему институт расположен в таком неприятном месте?

— Это да. Но меня еще смущает, как в условиях ядерной войны смогли открыть технологию перемещения во времени. И почему ей никто не воспользовался, чтобы спасти этот мир?

— На самом деле это не связано между собой. Путешествия во времени были доступны некоторым людям уже очень давно, просто до поры до времени это происходило бессистемно и, как правило, заканчивалось очень печально и для путешественника, и для параллельных миров, которые он успевал посетить и изменить. Так, наверное, мне надо было начать с другого. Скажи, как ты себе вообще представляешь устройство четвертого измерения: как у Брэдбери в «И грянул гром» ли как у Андерсона в «Патруле времени»?

Тут Сергей задумался. Он, конечно, часто думал о возможности перемещения во времени, читал много разных фантастических произведений на эту тему. Действительно, при всем многообразии допущений, все они могли быть сведены к двум. С одной стороны — эффект бабочки, подразумевающий, что любое, самое незначительное изменение прошлого может кардинальным образом поменять настоящее. С другой — представление о том, что в ходе течения времени все незначительные вмешательства постепенно сгладятся, приведя к тому же результату, который существует сейчас. Но какая из этих теорий ближе к истине? В принципе, ему нравилась мысль о том, что каждый персональный выбор может изменить ход истории. Но опять-таки, этих выборов столько, что даже страшно представить, сколько параллельных миров они должны были создать. Хотя ни Брэдбери, ни Андерсон не писали о том, что эти выборы порождают параллельные миры, они рассуждали в рамках существования единого пространственно-временного континуума.

— Даже не знаю, — наконец ответил он, — наверное, все же ближе Андерсон, хотя хочется верить Брэдбери.

— Ты удивишься, но они оба в какой-то мере правы. И одновременно оба ошибаются. Действительно, каждый выбор каждого человека порождает цепочку изменений и влияет на будущее, создавая множество параллельных миров. Но большая часть этих изменений в результате сглаживается и все возникшие в их рамках миры схлопываются, возвращаясь к некому среднему, магистральному варианту. А вот те решения, которые оказались судьбоносными, влияющими на всю дальнейшую историю, создают те миры, которые у нас принято называть не параллельными, а перпендикулярными. Вот тот мир, в котором мы сейчас находимся — он перпендикулярен тому, где мы с тобой познакомились. И сейчас расстояние между ними составляет пятьдесят восемь лет, при этом оно постоянно растет. Ты сейчас меня понимаешь, не запутался?

— Вроде понимаю, но подожди. Получается, если я сейчас отправлюсь в прошлое и постараюсь там что-то изменить, то это у меня никак не получится? Спустя какое-то время все схлопнется и вернется на круги своя? Кстати, а через какое время?

— На самом деле, этот процесс происходит постоянно, просто большая часть людей этого не замечает. Те, у кого проявилась мутация навигатора, могут фиксировать изменения в более широких временных интервалах. У меня, когда я впервые об этом узнала, получалось удерживать примерно дней десять. Сейчас — до трех лет. Ты, судя по всему, без всякой подготовки смог выдержать порядка тридцати дней, правда контролировать себя у тебя еще не получается. Самые сильные наши навигаторы, о которых мне известно, могут захватывать промежутки почти в десятилетие, но после такого им нужно долгое время для восстановления. Так что обычно больше, чем на год-другой за один прыжок у нас никто не пытается забраться.

— Вот теперь я тебя совсем не понимаю. Давай еще раз, медленно и для тупых. Представь, что ты ведешь пару, а я — нерадивый студент, который все начало курса просто прогулял. И начни, пожалуйста, с объяснения того, кто такие навигаторы. Это что, что-то из «Дюны»?

— Тогда тебе придется отпустить меня, потому что если ты еще раз меня поцелуешь в шею, то я заставлю тебя меня трахнуть.

Сергей расхохотался и разомкнул свои объятья. Катя чмокнула его нос, встала и начала одеваться. Он на мгновение задумался и последовал за ней, решив, что его одежда из прошлой жизни куда приятнее, чем выданный комбинезон. Катя передала ему карточку от входной двери.

— Ты уж извини, но на несколько дней тебе придется остаться в общежитии. Мы, конечно, можем вернуть тебя в тот же день, откуда забрали, но в этом случае может произойти рецидив. Поэтому уж извини, но какое-то время придется пострадать.

— Но вот у меня теперь новый вопрос возник. Я в каком статусе здесь нахожусь? Мне как-то никто и ничего по этому поводу не сказал. Да и моего мнения тоже почему-то никто не спросил.

— Сережа, ты только не обижайся, но у тебя выбора особо нет. Либо ты остаешься работать в нашем институте, учишься договариваться со своим парнем из четвертого «И» и становишься высококлассным навигатором — у тебя для этого есть все задатки. Либо ты возвращаешься обратно и сходишь с ума от того, что тебя постоянно будет мотать между параллельными реальностями, а ты никак не можешь понять, где именно находишься. Если повезет — это закончится в психушке, если не очень — в морге.

В голосе девушки прозвучали холодные стальные нотки. Казалось, будто бы и не было всей этой страсти и нежности всего несколько минут назад. Теперь перед Сергеем стояла не его возлюбленная журналистка Катя, а Екатерина Владимировна, сотрудник непонятного Института времени. И без того маленькая комната превратилась в подобие гроба, выбраться из которого в обозримом будущем не представлялось возможным. Самое неприятное заключалось в том, что он понимал — девушка совершенно права. Выбора у него не осталось. «Какая ирония — столько говорить о том, что выбор человека порождает новые параллельные миры, чтобы в результате оказаться в ситуации, когда никакого выбора попросту нет» — всплыла грустная мысль. По всей видимости, на его лице настолько читалась обреченность, что Катя — уже снова Катя — не выдержала.

— Сережа, пойми. У меня ведь тоже не оказалось выбора, когда я была на твоем месте, почти пять лет назад. Ни у кого из нас его не было. Для того, чтобы получить возможность выбирать, сначала приходится отказаться от нее.

— Ты же понимаешь, насколько глупо это звучит?

— Как бы не звучало, но это факт. Грустный, глупый, может быть даже абсурдный, но факт.

— Этот ваш институт — это какая-то смесь бойцовского клуба с мафиозной семьей. Никто о нем не знает, ничего мне толком так и не рассказали, но делаете предложение, от которого нельзя отказаться.

Катя улыбнулась.

— Я же обещала тебе все рассказать — значит расскажу. Я тебя когда-нибудь обманывала?

— Если не считать того, что не сказала, кто ты есть на самом деле — никогда, — хмыкнул Сергей.

— Это не считается. Тут я тебя не обманывала, а просто не договорила. Тем более, что ты сам не спрашивал.

— Ох уж эти женщины. Имя вам — коварство.

Напряжение, грозившее вылиться в электрические разряды, опасные в замкнутом пространстве, спало. Сергей понимал, что, по большому счету, он ничего не теряет, если попробует получше разобраться в сложившейся ситуации. Пока все было совершенно непонятно, но увлекательно. Путешествие во времени, параллельные миры, навигаторы — это выглядело так, как в его любимых книгах. Тем более, что в прошлой жизни не было ничего такого, за что хотелось бы держаться руками и ногами. В конце концов, он давно собирался взять отпуск и махнуть в архив. А тут вырисовывалось что-то куда интереснее любых архивов.

— Ладно, пойдем уже на обещанную мне экскурсию. По дороге как раз расскажешь, что это вообще за институт такой. Потому что пока для меня по-прежнему остается непонятно, на кой он нужен-то. И, да, про навигаторов не забудь.

Парочка вышла в коридор, захлопнув за собой дверь. Катя поманила Сергея в сторону лестницы.

— Нам на один этаж ниже, начнем оттуда. Покажу тебе такое, что окончательно сломает тебе мозг.

— Что же может быть такое, по сравнению с тем, что уже на меня вывалили?

— О, не хочу портить тебе удовольствие спойлерами. Подожди, осталось буквально несколько минут. Давай, я пока про навигаторов расскажу.

Сергей кивнул, и Катя продолжила.

— Так вот, как ты уже знаешь, у некоторых людей в мозгу происходит микромутация, благодаря которой они начинают ориентироваться в четвертом измерении так же, как все остальные — в нашем трехмерном пространстве. Их мы и называем навигаторами, потому что они могут рассчитать маршрут к той временной точке, куда хочется попасть.

— А в чем тут сложность? Ну вот надо попасть на десять лет назад — идем строго назад.

— Очень скоро ты сам увидишь, в чем заключается эта сложность, а сейчас просто поверь мне на слово. Это очень и очень сложно. Особенно с учетом того, что, как я сказала, самые сильные навигаторы могут просчитывать не более, чем в радиусе десятилетия. И таких у нас в институте — всего трое. Правда мало рассчитать маршрут, по нему еще надо пройти.

— А с этим какие проблемы?

— Ну вот скажи, с какой скоростью человек может перемещаться в четвертом измерении?

— Даже никогда не думал об этом? Ну не знаю. Как это во всех фильмах бывает — мгновенно в любую точку.

— В фантастике-то, конечно, все очень просто. Но там для этого используются машины времени. А если без них?

— Это вообще возможно?

— Ну да, это же такое же пространство.

— Все, я сдаюсь. Не томи.

— Лааадно, — засмеялась девушка, — Так вот, скорость перемещения человека в четвертом измерении — час в час, ну или минута в минуту.

Сергей аж споткнулся и остановился. Видимо, на его лице читалось такое, что Катя начала хохотать в полный голос.

— То есть для того, чтобы мне вернуться в свое время, мне придется идти пятьдесят восемь лет? Это же мне тогда будет уже за девяносто! Какой смысл в такой способности?

— Если перемещаться пешком, то, конечно же, смысла было бы немного. К счастью, были разработаны машины, способные двигаться быстрее. Хотя, конечно, не мгновенно.

— Значит машина времени все-таки существует?

— Существует, существует. Правда не в том виде, в котором их обычно представляют в фантастике. Вот для того, чтобы управлять такими машинами и нужны навигаторы.

— Получается, что стать навигатором — это как получить права?

— Ну, в некотором роде, да.

— Эх, жаль, что я водить боюсь. Не выйдет из меня навигатора.

— Ты сначала попробуй, а там уже видно будет. Вот, а теперь я тебе покажу то, от чего ты точно обалдеешь.

Они остановились перед дверью, на которой висела табличка: «Отдел темпоральной картографии». А ниже: «Заведующий отделом — Станислав Петрович Скоробогатов». Катя постучала и открыла дверь, приглашая Сергея войти. Тот сделал шаг и замер на пороге. Перед ним открылась огромная, во всю стену, карта.