Морская инквизиция: В Новый Свет

Алексей Птица (2024)

Новые приключения нашего современника в магическом мире в теле испанского дворянина. Борьба с пиратами, старая любовь занозой сидящая в сердце, море, сокровища, чужие земли и города — всё это ожидает вас в этой книге.

Глава 5. Так бывает?

Утро принесло начало ещё одного дня. К Мариз ещё было рано идти. С поганым чувством на душе, я собрался и поехал в своё имение, где и провёл полдня, наслаждаясь тишиной. Нанятая кухарка накормила завтраком и обедом, а ужин я взял с собой.

Боевая кляча, купленная по случаю, отвезла в Толедо. Зайдя в академию, я засобирался к Мариз, но мои недолгие сборы внезапно прервал слуга. Постучав в дверь и получив разрешение, он вошёл и сказал:

— Сеньор, вас ждёт у себя декан целителей Эстель ван Дербреген, — и, не дожидаясь моего ответа, тут же ушёл.

«Чего это вдруг?» — подумал я вслух. Ну и ладно, пойду.

***

Мерседес сидела на очередном занятии, когда её позвала из аудитории декан целителей. Преподаватель боевой магии отпустил её, как сказала Эстель ван Дербреген «переговорить на пять минут».

— Здравствуйте, сеньора-декан! — Мерседес с любопытством смотрела на ван Дербреген.

— Ты удивлена, Мерседес?

— Весьма!

— Это хорошо, а удивление — ещё лучше. Я предлагаю тебе закрыть вопрос практики по целительству.

— Да, а как? — Мерседес широко распахнула свои зеленоватые глаза.

Эстель усмехнулась, глядя в наивные глаза девчонки.

— Надо убрать всего лишь один свежий шрам. Ты вроде неплохо умеешь это.

Мерседес глянула на свои тонкие и нежные пальчики, на которых были свежие ссадины, но она и правда умела, однако не так хорошо, как нужно в этом случае.

— А я смогу?

— Я тебе помогу! — и Эстель ободряюще улыбнулась девочке.

— А у кого убирать?

— У одного моряка, что был ранен.

— А-а-а, хорошо. А когда?

— Сегодня.

— Но я не готова, — растерянно сказала Мерседес.

— К этому ты никогда не будешь готова. Когда кто-то рядом ранен, только в твоих силах спасти ему жизнь и избавить от мучений. Настоящий целитель — это тот, кто готов всегда, в любое время дня и ночи. Он всегда нужен, всегда необходим и всегда это случается тогда, когда меньше всего этого хочешь. Готовься, как можешь, сразу после занятий я тебя жду у себя в кабинете. Я всё приготовлю, не переживай!

Эстель ласково прикоснулась к вьющимся волосам девочки, улыбнулась ей и ушла, шурша по полу шёлком длинного платья.

***

Выйдя вслед за слугой, оповестившим меня, я через десяток минут зашёл в кабинет Эстель ван Дербреген. Меня впустили туда после моего громкого: — «Эрнандо Гарсия, виконт, по вашему приглашению». Декан сидела за столом и улыбалась.

— Здравствуй, Эрнандо! Ты гадаешь, зачем я тебя позвала? Ну, мне хотелось бы с тобой поговорить.

Она снова улыбнулась, я же недоумённо молчал.

— А ты изменился, считаю, что в лучшую сторону. Мне это нравится, и я хотела бы помочь хотя бы в мелочах. Ты получил ранение. Не спорь со мной, я знаю об этом! Сними берет.

Нехотя я снял его. Что толку спорить? Рана всё никак не хотела окончательно зажить и на границе волос темнела багровая полоса треугольного шрама.

— Вот видишь, твоя рана всё никак не заживёт. Нужно это убрать. Проходи вон туда, за ширму. Будем делать тебе магическую операцию, не боишься?

Я посмотрел, куда указывала Эстель, и увидел деревянную ширму, что огораживала угол кабинета.

— Уже сейчас?

— Да, проходи туда, располагайся поудобнее. Сейчас подойдёт моя помощница и мы начнём.

— Ну, хорошо, — пожал я плечами и прошёл за ширму. Чего тут бояться. Там оказалось большое с наклоном кресло, как только я уселся в него, все звуки словно отрезало. Берет улёгся на подлокотник, а я просто ждал.

Мерседес, сразу после окончания занятий, торопилась к целительнице. Запыхавшись от быстрого шага, девушка постучала в дверь её кабинета и вошла. Целительница уже её ждала.

— Молодец, Мерседес, ты как раз вовремя. Клиент уже ждёт, сидя в кресле, вон там, за ширмой. Ты готовилась?

— Да, я прочитала все свои записи и поспрашивала девчонок с вашего факультета. Я смогу!

— Хорошо, тогда бери вон те инструменты и пойдём работать.

Декан встала со стула и, взяв с девушкой хирургические принадлежности, несколько баночек с различными мазями и ещё всякую лечебную ерунду, зашли за ширму.

Только готовность к подобной реакции позволила декану подхватить вещи, выпавшие из рук Мерседес. Гарсия, до этого спокойно сидевший в кресле, тоже было вскочил, но с присутствием ван Дербреген его словно бы опутали невидимые упругие щупальцы. Подёргавшись, он попытался воспользоваться магией, но декан улыбнулась и, прошептав арию, прекратила все его попытки.

Губы и все тело мгновенно онемело, и я осознал, что со мной можно делать, что хочешь, и я в ловушке. Сильная испарина покрыла лоб, я вспотел и, кажется, даже испугался.

Вот это подстава так подстава. Они что убить меня хотят? Да нет, не может быть, но встретив торжествующий взгляд Мерседес, я понял, что жестоко ошибался и мне конец… Сейчас отрежет мне что-нибудь, по её мнению, не сильно нужное. А как всем известно, в этом мнении и мужчины и женщины сильно отличаются.

Сказать, что Мерседес была в шоке — значит, ничего не сказать.

— Это ему убирать шрам? — и она тыкнула пальцем в Гарсию.

— Да, Мерседес, именно ему. Справишься?

— Но…

— Не бойся, он скован и ничего не сможет тебе сделать, разве что потом, а сейчас ты — хозяйка положения, он в твоих руках. Но твоя задача не мучить или пытать его, а убрать у него шрам. И чем лучше и чище ты справишься, то тем выше оценку я поставлю тебе. И предупреждаю: если ты нанесёшь ему дополнительные раны, то ты вылетишь из академии, как пробка из бочонка с вином после удара. Ты меня поняла, девочка? — и Эстель строго посмотрела в глаза Мерседес.

— Да, поняла, — кивнула Мерседес и довольно блеснула глазками. Гарсия ощутимо вздрогнул. А Мерседес словно обрела второе дыхание, вместе с Эстель она стала готовиться к несложной, в общем-то, операции.

Через некоторое время они были полностью готовы. Мерседес, мило улыбаясь, взяла в руки тонкий нож и, сделав вид, что собирается ударить им в глаз своему заклятому другу, быстрым движением сделала надрез багрового рубца.

Гарсия вздрогнул скорее не от боли, которой не чувствовал, а от неожиданности. Декан целителей помогала, держа края раны, которую Мерседес выравнивала скальпелем. Они вместе убрали рубец, а рану залили мазью. С помощью магических арий стали формировать новую кожу. Как только на поверхности появилась тонкая плёнка эпидермиса, намазали следующей мазью и пропели звонкими женскими голосами следующую арию.

Затем повторили процесс уже следующей мазью и снова задействовали магию, пока не убедились, что всё прошло, как надо. Результат был на лице, в прямом смысле. А клиент полностью дозрел.

Мерседес не удержалась и нагнулась над лицом Эрнандо, пальчиками озабоченно коснулась его лба, потыкав зажившую рану с самым наисерьезнейшим видом, а потом прижалась грудью к нему «совершенно случайно».

Пусть помучается, козёл, всё равно ведь не чувствует ничего, а так бы мог и руками, но увы, не захотел. Ограничившись этой мелкой местью, она отошла в сторону, а Эстель, взмахнув рукой, пропела арию освобождения.

Гарсия встал красный, растрёпанный, злой, как собака и в тоже время растерянный. Посмотрел в упор на Мерседес, но ничего не сказал. Схватив берет, он молча вышел из-за ширмы и уже собирался удалиться.

— Куда вы, виконт? — остановила его декан. — А поблагодарить за проделанную работу? Вот, полюбуйтесь! — она вручила зеркало в руки Гарсии. Тот взглянул на себя, машинально провёл по розовой коже с едва заметной полосой и тяжело вздохнул.

— Вы должны поблагодарить целителя, который сегодня убрал у вас шрам, а завтра сможет вытащить вас с того света. И мне не важно, какие у вас между собой отношения, — резко добавила Эстель. — Потрудитесь поблагодарить сеньориту.

Гарсия долго молчал, играя желваками на лице, обветренном морским ветром, и сверлил взглядом Мерседес. Но та играла роль невинной девочки и молча ждала, насмешливо улыбаясь. А потом резко протянула вперёд своё правое запястье и требовательно посмотрела на идальго.

Идальго снова взглянул на неё и сдался. Взяв тонкое девичье запястье, он приложился к ней губами, а потом, подавшись внутреннему порыву, распахнул свой камзол и достал из внутреннего кармана небольшой кошель.

Порывшись в нём, он достал пять изумительно красивых жемчужин и отдал их Мерседес, сказав:

— Это вам, Мерседес, благодарю за вашу работу! — потом он повернулся к целительнице.

— Сеньорита декан. Ваша помощь неоценима, и ваш я вечный должник. Опрокинув маленький холщовый мешочек, он высыпал на свою ладонь пригоршню разнокалиберных жемчужин. — Примите мою благодарность.

Эстель сильно удивилась и взяла подарок, который высыпал в ладонь Гарсия.

Пока они рассматривали жемчужины, Эрнандо ушёл, быстро закрыв за собою дверь.

— Какие красивые жемчужины! — одновременно и в один голос сказали обе женщины.

— Так он богат? — вскрикнула радостно Мерседес.

— Ты только сейчас поняла это, дурочка? Не знаю, насколько он богат, но он щедр. Поверь, девочка, это очень редкое качество у мужчин. Он богат, но скрывает это, один его перстень стоит очень много. И ещё, моя девочка, он на грани любви и ненависти, и в твоих силах не дать ему скатиться во второе. Подари ему своё сердце и получишь в ответ его. Он не козёл, он однолюб, так убеди его, что он самый желанный для тебя. Я это чувствую, поверь мне.

— Я верю, — прошептала в ответ девушка.

— Хорошо. Вот и иди. Но! — остановила она Мерседес. — Но не хвались перед другими своим подарком. Он подарил его тебе, и не следует об этом знать другим девушкам. Ты меня понимаешь?

— Да, — кивнула сразу посерьёзневшая Мерседес. — Да, конечно, я поняла, я так и сделаю, — и она быстро спрятала полученные в подарок жемчужины себе в корсет.

Обратно к себе я возвращался словно в тумане. Последствия операции, моральный шок от Мерседес смешивались с половым влечением к ней, что дало бешеный взрыв гормонов. Де Сильва явно провоцировала его, да ещё и изгалялась над ним чисто по-женски. Ну как так можно?!

Уж он всего от неё ожидал, но не помощи и откровенного заигрывания. Что же теперь делать? Что делать? Все моральные барьеры, выстроенные в течение долгого времени, внезапно рухнули, обнажив беззащитное нутро.

С этим надо было что-то делать. Он не собирался прощать Мерседес просто из-за одного её поступка. Нет, это будет слишком просто для неё. Пока он шёл к себе, почти успокоился. Но по пути в комнату его перехватил уже другой слуга.

— Виконт Гарсия? Вас просила подойти к себе декан специалитета.

— Сейчас?

— Да, — слуга поклонился, — Именно сейчас.

— Хорошо, я иду.

Пришлось развернуться и идти в другой корпус к Мариз де Брийон. Она ждала меня.

— А! Эрнандо, заходи. Ты уже, наверное, заждался.

— Я терпелив, сеньора. В магии не нужна торопливость, это лишнее.

— Молодец! Ну что же, я полночи просидела над твоим артефактом, пытаясь понять его природу. Это очень интересный объект. Я его очистила с помощью алхимических растворов от грязи и вековой накипи. Смотри, какой отличный клинок. А ещё на нём я обнаружила множество рун. Они проявились после того, как я его обработала другим раствором. Что скажешь?

Я взял в руки клинок и стал его внимательно осматривать. Сейчас он был не серого цвета и не покрыт густой коростой, то ли ржавчины, то ли крови, а ярко блестел чистым клинком. На его поверхности виднелись разные руны — и знакомые мне и совсем незнакомые, что еле видимой вязью виднелись снизу других.

Сверху были нанесены чуть искажённые руны финфолков. Вглядевшись в них, я стал читать. «Дистанция», «Удар», «Разрез» остальные были видны неразборчивы.

Я повторил вслух те, что смог прочитать.

— Интересно, откуда ты знаешь руны?

— Не знаю, просто в голову пришло.

— Ну-ну, так я тебе и поверила, хитрый идальго. Но это твоё дело. Ты стал очень скрытным, и это понятно. В общем, всё верно, этот кинжал в состоянии пробивать почти любую защиту и делать это на небольшом расстоянии. Он лучше меча и длиннее копья, но короче арбалетного болта. Очень интересный артефакт, но к нему обязательно нужно сделать хорошую рукоять. Я подумаю до завтра. Сегодня я очень сильно устала, и принеси, наконец, обещанные детали, мне нужно их осмотреть.

— Да, сеньора, обязательно, сеньора.

— Отлично! Завтра, сразу после обеда, приходи ко мне, пойдём в мою лабораторию. Там всё увидишь и сделаешь сам рукоять.

Внезапно в мою голову пришла дельная мысль спросить у Мариз про оружие. Она хоть и маг, и женщина, но скорее всего знает о хороших мастерах-оружейниках. А тем более, кто может сделать оружие с магическими свойствами? Я не знал. А она знала с вероятностью сто процентов.

— Сеньора-декан, а вы не можете подсказать мне мастера-оружейника, что сможет сделать саблю?

— Гм, вы, Гарсия, решили стать воином церкви? Раз вы спрашиваете об этом у меня, значит, вам нужно не просто обычное оружие.

— Да, вы правы, оружие с магическими свойствами. Мне предстоит множество битв, так как я собираюсь воевать с пиратами. У меня уже есть свой корабль. К сожалению, он небольшой, и я пока не получил на это благословение святой церкви. Но святая Дева Мария не оставит меня без поддержки. Я иду и буду идти дальше.

— Всё с тобой понятно, Гарсия, но это очень дорогое удовольствие.

— Я знаю, но я готов оплатить и его услуги, и вашу помощь.

— Мне не надо, — махнула рукой женщина. — Достаточно будет того, что ты мне оставишь что-нибудь из того, что обещаешь. А насчёт мастера, то я знаю того, кто тебе подойдёт. Это Педро Хуан Самаранч. Его мастерская находится на окраине города возле южных ворот, там все его знают и подскажут к нему дорогу.

— Спасибо, сеньора! — и, не удержавшись, я вручил ей большую чёрную жемчужину, что осталась у меня ещё с Нового Света.

— О! Какая прелесть, — воскликнула Мариз. — А ты умеешь делать подарки женщинам! Надеюсь, что тебе достанется достойная девушка. Ты смог, и я чувствую, сможешь и дальше жить благородно. Ступай, и пусть дева Мария хранит тебя!

Было уже поздно, а впечатлений оказалось выше крыши. Зайдя к себе, я посмотрел на части артефактов и, сложив их в сумку, отправился отужинать в таверну, выбрав ту, в которой мы часто бывали вместе с Алонсо Пересом.

Таверна встретила ожидаемой обстановкой, то есть суетой и разнообразными запахами. Усевшись возле стены, заказал жаркое и сухого вина. Если все думают, что пить нельзя, то они правы, пить нельзя, а сухое вино — можно. Потому что настоящий испанец не знает, что такое пиво и не понимает, как его можно пить!

В это время в таверну вломилась толпа гуляк, среди которых находился и пресловутый Альфонсо — мой лепший враг. Я сделал вид, что не заметил его.

Он сначала тоже не узнал меня. Компания, расположившись, где им было удобно, начала напиваться. Сначала, как это было и обычно, всё было в рамках приличия. Но с количеством выпитого они начали терять «берега», нарываясь на драку и задирая окружающих.

К ним подходили ещё студиозы, а другие посетители постепенно уходили. Я уже тоже закончил с ужином. Смотреть на пьющих мне совсем не хотелось. Бросив щедрой рукой монеты на стол, я пошёл на выход.

— Эй, идальго, постой, выпей с нами, — остановил меня один из гуляк.

— С удовольствием, но я спешу, у меня срочные дела.

— Какие дела, ты же живёшь сейчас у нас в академии, а выпить с нами не хочешь, — узнал меня кто-то из кампании.

— И что? — холодно ответил я. — Я живу в академии, но не пью с теми, кто там учится. Не хочу!

— Это вызов сеньоры, это вызов…

Пьяная толпа студентов, перестала греметь кружками, и тут Альфонсо Родригос меня узнал.

— Ба! Так это Гарсия с факультета морской инквизиции! Так ты вернулся! Что? Никому вы не нужны оказались, нищеброды?! А у тебя передо мной должок.

— Да?! И это какой же?

Нищебродов я решил пропустить пока мимо ушей.

— Мы с тобой до конца не закончили ещё в прошлый раз. Альфонсо был уже сильно пьян и слабо себя контролировал, наша встреча была достаточно неожиданной, как для него, так и для меня, и он продолжил:

— Ты сбежал!

Воистину вино разит наповал!

— Это оскорбление, благородные сеньоры. Вы все слышали! — оборвал я его речь.

— Да, ты…

Не раздумывая, я применил заклинание магии воды, и ярко-красные винные змеи накинулись на Альфонсо и потянули его за горло ко мне. Он, конечно, пытался выставить щит и развеять мои заклинания, но тщетно. У него не было ни единого шанса. С усилителем магии я был намного сильнее его и всех присутствовавших.

Кто-то из них решил прийти на помощь парню, но был также схвачен за горло. Из двух десятков человек, половина едва могли дышать, остальные трезвели на глазах от стресса. Усмехнувшись, я сказал:

— А как вы хотели? Думали, что я беззащитный? Не угадали, совсем не угадали! — поняв, что я их сейчас задушу, я отпустил студентов и, наверное, зря. На меня сразу же посыпались грады магических ударов.

Студенты не отдавали себе отчёт после пережитого стресса в своих поступках, они швырялись в меня различными заклинаниями. Места было мало, и битва превратилась дурацкую свалку. Благо, что заклинания были скорее оглушающими, чем боевыми. Выставив щит, который частично поглощал эти удары, а частично рикошетировал их вокруг, я стал отступать. Ничего они этим не добились, кроме того, что разрушили всю обстановку и запалили таверну.

Мне же её и пришлось тушить, а после, всех до одного, сопровождать вместе со стражей, прибывшей на место происшествия, в городскую тюрьму. Сдав свою шпагу, я торжественно поклялся, что в течение ближайших суток не сбегу из города, и отправился оттуда в академию. А студиозы остались в тюрьме для дальнейшего разбирательства и возмещения убытков.

Все остались живы и даже здоровы, а я абсолютно чист перед всеми. Меня оскорбили, а потом ещё и напали. Такое не смог бы стерпеть даже обычный горожанин, не говоря уже о дворянине.

В академии меня никто не тронул, и я спокойно улёгся спать, пока ректор, вызванный в управление городской стражи, вносил за них денежный залог. Все разборки оставили на утро, но всё было ясно, и Родриго де Кордона это понимал. Не дошло только: как Эрнандо Гарсия смог их всех сдерживать один.