Страна Потекших Кисок

Алексей Стацевич, 2022

Знакомьтесь, это Николай. Тридцатилетний самец со статным пивным пузиком и недельной щетиной. У Николая скверный характер и привычка пошло и не смешно шутить. А еще Николай – бабник и опытный пикапер. В своих мечтах. На самом деле, самки Николаю не дают. Совсем не дают. Почему? Я ведь уже упоминал про скверный характер, майку-алкоголичку и растянутые треники? Вот-вот.Зато работа у Николая – золотая. Не работа – мечта. Даже не так. Не работа – Мечта! Трудится Николай в сверхсекретном НИИ, разрабатывающим всякие диковинные штуки.И вот однажды, после неудачного эксперимента с генератором изменения пространства, наш тридцатилетний недодевственник попадает в странное и чертовски любопытное место – Страну Потекших Кисок.Теперь, пробираясь сквозь шипастые тернии к звездам, ему предстоит доказать, что он – избранный…P.S. И при чем здесь, мать вашу, дилдо-отряд боевых эльфиек?!

Глава 9

— Светлые! — наводя суету в рядах вскочивших эльфиек, проревела гром-баба и рухнула на землю, оглушенная прилетевшим в голову продолговатым предметом.

Николай, больше не чувствовавший на заднице золотой ритуальный фаллос, начал раскачиваться из стороны в сторону, стараясь таким образом ослабить узлы и выпутаться из веревок.

«Какие еще светлые? — недоуменно размышлял он. — Темные, светлые… Что, блять, за Ночной дозор такой? Всем выйти из сумрака!»

Словно услышав Грубанова, из-за деревьев стремительно повыскакивали светловолосые девушки. Одна, вторая, третья… На двадцать четвертой Николай сбился и плюнул на бесполезные подсчеты.

Новоприбывшие красотки были полураздеты… или полуодеты, в зависимости от того, смотрел на них оптимист или пессимист. Мини-бронелифчики едва-едва прикрывали сочные груди девушек, а мини-бронестринги оставляли на виду все самое интересное. Больше никакой одежды на «светлых» не наблюдалось.

Зато наблюдалось другое — метровые дилдоподобные дубинки, точь-в-точь как ритуальный фаллос, только с удобной ручкой на «конце». Чтобы во время боя из ладоней не выскальзывал, как чуть позже понял Николай.

В то время, как мужчина все еще пытался освободить руки, темные эльфийки тоже похватали дилдо-палки, и на церемониальной площадке завязалась нешуточная потасовка. В одно целое смешались боевые выкрики, болезненные охи и глухие звуки скрещивания резиново-детородных органов. Разве что искры не летели.

«Битва джедаев с ситхами, блин. Только не на мечах», — подумалось Николаю.

— Не дергайся, — раздался за спиной мелодичный женский голос. — Сейчас помогу.

Незнакомка в два счета распутала сначала ноги мужчины, а затем руки. Тот попробовал разогнуться, но затекшая спина отдалась резкой болью, которая заставила его со стоном опуститься на землю.

— Не время отдыхать, господин, — выдохнула спасительница и протянула руку: — Следуй за мной, если хочешь жить… половой жизнью!

Николай глянул снизу вверх — над ним нависла стройная светлокожая девушка с пепельными волосами.

Грубанов схватился за нежную ладонь и, преодолевая боль, рывком поднялся, мысленно благодаря судьбу за то, что его черная дыра осталась так и не исследована «бобровыми» космонавтами.

Пепельноволосая повлекла Николая за собой, ловко маневрируя между бьющимися эльфийками и успевая отвесить кому-то дилдотумаков.

— Держите мужчинку! Хватайте! Не дайте уйти! — вслед им неслись истошные вопли госпожи Гелигвин, но соратницы пепельноволосой своими сексуальными телами искусно прикрыли отступавших.

…Они бежали и бежали через ночной лес, стараясь в темноте не налетать на деревья. У пепельноволосой это получалось первоклассно, у Николая — отвратительно, и если бы не подсказки девушки, то он наверняка разбил бы себе лоб.

— Я больше не могу… — вскоре пропыхтел он, — сердце… из груди… выскочит. — И устало облокотился на толстый тысячелетний ствол.

— Не время отдыхать, господин, — повторила пепельноволосая и порекомендовала: — Крепче держись за руку и дыши через нос, возможно, откроется второе дыхание. Не отставай! — И с утроенной прытью потащила мужчину глубже в лес.

И лишь когда поле хренобитвы осталось далеко за спиной, девушка чуть сбавила шаг. А спустя несколько минут парочка вышла к неширокой реке.

— Оторвались. Вырвались. Спаслись, — улыбнулась она, и в свете багровой луны Грубанов смог наконец разглядеть свою спасительницу — большие глаза цвета рубина, вздернутый носик, слегка пухлые губки, остроконечные ушки. Эльфийка?

— Ты уверена? — недоверчиво оглянулся он. — Мне кажется, не стоит маячить здесь, как два…

— Уверена. Я не слышу за нами погони, — навострив ушки, перебила пепельноволосая. — Хотя ты прав, господин, в любом случае нам надо идти. Вброд, тут не очень глубоко.

Господин? Значит, те два раза ему не послышалось!

— Почему ты… называешь меня так?

— Как, господин? — не поняла эльфийка.

— Господином!

Пепельноволосая звонко рассмеялась и первой ступила в холодную воду. Сделав два или три шага, обернулась:

— Идем… господин! Конечно, я уверена, что мои сестры выиграют бой у темных, но… Все равно лучше поскорее пересечь брод, ведь так и до простуды недалеко.

Николай осторожно потрогал воду. Хоть на улице и было тепло, но вода показалась ему ледяной. Зябко передернувшись, мужчина шагнул навстречу простатиту.

— Ты так и не ответила, — на середине неглубокой, чуть ниже пояса, реки, напомнил он. — Почему ты называешь меня господином?

Эльфийка, словно раздумывая, что можно говорить, а что — нельзя, отозвалась не сразу.

— Мы с сестрами поклоняемся мужчинам, — наконец сказала она и уточнила: — Точнее, не мужчинам… а мужскому члену. Поэтому ты, носитель, для меня — господин.

— Поклоняетесь мужскому члену, значит…

Грубанов посмотрел вниз, стараясь рукой нащупать в трусах «идол», который сейчас не производил впечатления того, чему можно поклоняться — маленький, скукоженный, несчастный… Будто поплавок.

«Надеюсь, тут пираньи не водятся? А то клюнет еще какая-нибудь… на червячка». — Придя к этой мысли, он покрепче ухватился за свой «буй».

— Да, господин, мужскому члену, — охотно подтвердила эльфийка и вышла на берег. Не оборачиваясь, направилась к лесу. — В нашей стране все поклоняются только ему.

Тащась позади, Николай невольно засмотрелся на подтянутую округлую попку, которую едва прикрывали бронестринги. Попка соблазнительно белела в свете луны, и Грубанов почувствовал, как все еще зажатый в ладони «идол» начинает наливаться молодецкой силой.

«Нашли, блин, тотемное животное», — про себя усмехнулся он и, стараясь не отставать, поинтересовался:

— В вашей стране? Что за страна?

Эльфийка замедлила шаг, позволяя спутнику поравняться с собой.

— Потекших Кисок, — на полном серьезе сказала она и продолжила с насмешливым придыханием: — Знаешь, почему она так называется, господин?

Николай сглотнул, чувствуя, как хрен вырывается из трусов наружу.

Это заметила и эльфийка.

— Оно живое, — показывая пальчиком, захихикала пепельноволосая. — Живое!

Но Грубанов не был бы альфа-самцом восьмидесятого уровня, если бы смущался по всякому поводу! Оголив «идол», он обхватил его у основания и, постаравшись максимально втянуть пузо, направил «идол» на остроухую.

— Познакомься с новым другом! Со своим божеством!

Обладательница пепельных волос, как показалось, слегка опешила от фривольности мужчины.

— Рада знакомству, — глядя на стояк, пробормотала она. — Я Хьюсти.

Грубанов, внезапно решивший поиграть с «идолом» в чревовещателя, заговорил писклявым голоском:

— А я Коля! А мой хозяин — Николай! — А затем, набравшись смелости, выпалил: — Давай, Хьюсти, не стесняйся! Возьми меня, свое божество… в свой прекрасный ротик!

Лицо эльфийки покраснело от возмущения. Она действительно приоткрыла ротик… но только для того, чтобы высказать мужчине все, что думает по поводу неприличного предложения!

Но вместо этого прыснула со смеха:

— Отличная шутка, господин! — показав ему большой палец, она повернулась к чаще и быстро пошла прочь, оставляя на песке маленькие следы ног.

Грубанов вновь поспешил следом.

— Так я и не шутил, — почти поравнявшись с остроухой, обиделся он. — В чем проблема-то? Если говоришь, что поклоняешься, то…

— Нет, нельзя, — застыв у края леса, через плечо бросила Хьюсти. — Член священен. До обряда инициации его запрещено трогать всем, кроме матери Льюти. А после лишь… — Пепельноволосая замолчала. — Впрочем, господин, тебе пока необязательно знать эту информацию. Всему свое время.

Эльфийка продолжила щебетать, но Грубанов ее не слушал — в его голове психически-неуравновешенным дятлом стучало слово «матерь».

«Опять милфа, — скривился он. — Бляха-муха, с одной я уже познакомился и мне не понравилось. И вообще, я больше по молоденьким! Вот Хьюсти я бы с радостью завалил, а чью-то мать… Ну уж нет! Если это только не мама Стифлера…»

— У этой твоей матери, — выдавил он, — сиськи небось лет двадцать назад обвисли, как у осла уши.

Эльфийка покачала головой:

— Нет, господин. Матерь Льюти красива лицом и прекрасна телом. Ее лазурные глаза глубоки и напоминают утреннее море, а волосы пушисты, как кроны деревьев…

— А соски тверды, словно окаменелые кораллы, — схохмил Грубанов.

— Верно.

— А колбасиновая щель? — вспомнил Николай название речушки.

— В смысле… ее киска? — чуть замявшись, уточнила пепельноволосая. — О-о, господин, ее киска глубокая, тугая и влажная.

Мужчина сглотнул — по описанию матерь Льюти представлялась той еще горячей сучкой.

— Так что, думаю, она придется тебе по вкусу, — двусмысленно подмигнула Хьюсти.

Парочка углубилась в лес, и вскоре вышла на извилистую тропинку.

— Все равно не понимаю, — плетясь позади и держа остроухую за руку, сказал Николай, — если вы, эльфы…

— Эльфийки.

–…боготворите мужской орган… то почему те, другие эльфийки, пытались его оттяпать?

— Разве ответ не очевиден? — через плечо хмыкнула Хьюсти. — Мы, светлые — боготворим член. А темные наоборот — ненавидят. Для них мужчина — никто иной, как греховное животное, с которым лучше не иметь дела. С мужчиной! Не то что с его членом. Тот для темных вообще кладезь вселенского зла и служит лишь для «поднесения» богиням.

— Бредятина…

Хьюсти пожала плечами:

— Тебе, господин, будет сложно понять. Но издревле повелось именно так. Ведь так сказали Изначальные боги.

— Да уж… — Николай почесал залысину. — А я правильно понял, что темные только в полнолуние члены рубят? На церемонии? Вот мне не повезло, что полнолуние именно сегодня!

— Как понять — именно сегодня? — вытаращилась Хьюсти. — Полнолуние каждую ночь, господин.

— Да? А в моем мире… Чудеса, блин… У меня еще вопросик, даже два.

— Задавай, господин. Но только два, ведь на большее я ответить не успею — мы скоро придем. Прочими вопросами мучай матерь Льюти.

— Ты обмолвилась о некой Стране Потекших Кисок… Где она находится?

— Мы уже идем по ее землям, господин. Та река, что мы переходили вброд — граница двух поселений. Двух стран.

— А-а-а, ясно… А как, напомни, называется другое поселение? Что-то типа… — вспоминая название, которое упоминала Иримэ, задумался он.

— Те земли именуются Королевством Сухих Вагин, — процедила Хьюсти. — Мы давно находимся с ними в состоянии перманентной войны.

— Почему?

— Да из-за разной веры, неужели ты до сих пор не понял? Мы верим в одних богов, темные — в других. Отсюда и все разногласия, и раскол…

— Разве нельзя жить в мире?

— Нет. Мы воюем не одну сотню лет, и только появление избранного может остановить вражду. Впрочем, темные и не верят, что его появление возможно, а значит война будет длиться вечность… И слава богам, что остров делится на две части рекой, пересекать которую можно только в особенных случаях. Например, как сегодня — когда нужно было спасать тебя, господин.

— То есть… мы на острове, — вдруг понял Николай. — А… а как выбраться отсюда? Есть ли у вас корабли? Или они приходят сюда с материка? Вообще до него далеко? И…

— Слишком много вопросов, господин, — засмеялась Хьюсти. — Ты желал задать только два, а я ответила на четыре. С остальными обращайся к матери Льюти.

С этими словами Хьюсти сошла с тропинки и раздвинула высокие густые кусты. В свете горящих факелов Грубанов разглядел поселение, точь-в-точь как деревушка темных.

— К матери Льюти, так к матери Льюти, — согласился он. — Но хотя бы ответь, есть ли у вашей речки-границы название? Страна Потекших Кисок, Королевство Сухих Вагин… Судя по всему, название реки должно быть просто эпическим!

— Смазка.

Николай многозначительно кивнул:

— Как я и думал.