Кровь ангелов. Левиафан. Книга 2

Алексей Фролов

Впервые за тысячи лет у Древних появился шанс взять реванш, и Карн, смертный, чей клинок направляет сама судьба, поведет в бой остатки некогда величайшей армии во Вселенной против вероломных Иных Богов… Так должно было случиться, но мир вновь изменился и парень уже не уверен, на чьей он стороне и ради чего проливает золотую кровь небесного воинства… Книга содержит нецензурную брань.

Ретроспекция. Воспоминания о грядущем

Он шел через густой старый лес, пробирался сквозь дебри колючих ветвей, обглоданных временем и первыми заморозками. Стояла поздняя осень. Небо, будто отлитое из свинца, похрустывало у самых крон, что скрюченными пальцами царапали его серое полотно. Редкие снежинки вихрились в мягких лапах сонного ветра.

Карн не чувствовал холода, он не чувствовал ничего, что могло бы принести его телу или душе хоть какой-то дискомфорт. Все складывалось так, как должно было сложиться. Он был один в тихом потаенном местечке вне времени и пространства. Это была его собственная Вселенная. Вселенная в коробке.

А потом он увидел впереди огонек костра. С чего он взял, что это костер? Потому что иначе быть не могло. Не в его Вселенной, где огонек меж стволов — это непременно огонек костра.

Очень скоро он добрался до поляны, в центре которой и правда пылал костерок. Возле огня, периодически подбрасывая в него толстые черные ветки, сидел высокий человек с ногами, которые оканчивались копытами. Его темно-голубые глаза весело смотрели на Карна, а острые зубы, видневшиеся из-за растянутых в улыбке губ, совсем не пугали. Это был фавн, или вроде того. Лесной дух.

— Знаешь, куда идти? — спросил фавн, ежась от холода. Из одежды на нем были только матерчатые бриджи, перехваченные у пояса широким кушаком.

— А есть разница? — в тон ему ответил Карн. Его совсем не удивило, что они начали разговор вот так сходу, не поздоровавшись. Ведь это его Вселенная и он должен знать каждое существо, обитающее здесь, даже если не помнит его.

— Конечно, есть! — рассмеялся фавн. — Всегда есть разница, куда идти! Ведь двух одинаковых путей нет. Ты думал иначе?

— Я думал, что это справедливо для другого мира, — честно признался Карн. — Не для этого.

— Это справедливо для всех миров, — нахмурился козлоногий. Его глаза как-то странно блеснули. Он был древним, ужасно древним существом. — Знаешь поговорку о корабле, у которого нет курса?

— Знаю, — кивнул Карн, усаживаясь по другую сторону костра. — Для такого корабля ни один ветер не будет попутным. А еще я знаю, что кроме паруса у корабля могут быть весла. И при желании он может двигаться даже наперекор ветру.

— Но куда? — не унимался фавн. — Куда он будет двигаться?

— Куда-то будет, — философски заметил Карн. — И рано или поздно что-то найдет.

Они оба рассмеялись, бессовестно нарушив умиротворенную тишину осеннего леса. Неподалеку каркнул ворон.

— И ты готов вот так плыть вперед без всякого направления? — проговорил фавн. Его голос звучал удивленно. — Ты не похож на человека, который не знает, чего хочет.

— А я знаю, чего хочу, — парировал Карн. — Думаю, каждый, приходя в этот мир, точно знает, чего хочет. Только очень быстро забывает. Потому что рождение, как и смерть, сопряжено с муками духа. И муки те столь невыносимы, что стирают воспоминания. Все подряд.

— А не слишком ли ты умен для своих лет? — спросил фавн.

— А ты знаешь, сколько мне лет? — задал Карн встречный вопрос, и они снова рассмеялись.

— Знаю, что ты точно моложе меня, — нашелся фавн, вытирая выступившие на глазах слезы. Слезы искреннего беззаботного смеха. «В том мире, — подумал Карн, — из которого я пришел, люди давно уже разучились так смеяться».

— И только поэтому ты должен быть мудрее? — спросил парень. — Не то, чтобы я оспаривал. Просто хочу понять.

— А знаешь, это уже странно, — козлоногий посерьезнел, уставившись в огонь. — Хотеть понять, я имею ввиду. Все чего-то обязательно хотят, но понять не хочет никто. Кроме тебя.

— Странно быть не таким, как все? — уточнил Карн. — Я думаю, это большое заблуждение. Каждый из нас — не такой как все. И ровнять каждого под общую гребенку, вешать ярлыки, печатать шаблоны — все это еще большая глупость, чем считать песчинки на пляже.

— А ты когда-нибудь пробовал? — улыбнулся фавн. — Считать песчинки? Сколько их?

— Думаю, никто не пробовал, — хмыкнул Карн. — А ты считал? Можешь сказать, сколько песчинок на пляже? Хоть на каком-то?

— Конечно, могу! — фавн будто ждал этого вопроса. — Одно зеркало!

— Не понял? — Карн сощурил глаза, пытаясь уловить, шутит его собеседник или нет.

— Что непонятного? — потупился фавн. — Одно зеркало! Весь кварцевый песок с любого пляжа, да хоть с тысячи пляжей, можно расплавить и отлить из него зеркало. Конечно, потребуется еще серебро…

— Но ведь это чушь, — перебил его Карн. — Вопрос состоял в том, сколько песчинок…

— Ответ совсем не обязательно должен указывать на их количество, — фавн пожал плечами, перебив Карна в ответ.

— Как раз должен! — насупился парень. — Потому в условии и стоит слово «сколько». И речь идет именно о песчинках! Короче, все это уже попахивает…

–… безумием? — подхватил фавн. — Хорошо, во имя стабильности твоей психики, закончим этот разговор.

— Благодарю, — кивнул Карн.

— Ну а ты все же подумай, — тихо сказал фавн, — о том, куда и зачем идешь. Ведь желание понять — это еще не все. Важнее понять, зачем тебе это понимать.

— Подумаю, когда пойму, — пообещал Карн. — Путь еще долог, я полагаю?

— Не так долог, как ты полагаешь, — покачал головой собеседник. — Но что если в конце — пустота?

— Это как? — улыбнулся Карн. — Ты опять говоришь непонятными мне метафорами.

— Хорошо, вот тебе метафора понятная, — фавн подобрал под себя копыта и внимательно посмотрел на человека. — Представь, что ты берешь в руки книгу. Ты ведь не можешь отрицать, что книга может оказаться пустой? Ну там, заводской брак или что-то еще. Гипотетически книга может быть пустой?

— Гипотетически может, — осторожно согласился Карн. — Но на практике такого не бывает.

— Во-первых, если ты не знаешь — не значит, что не бывает, — поправил его дух леса. — Так что на самом деле мешает тебе поверить в пустую книгу? В возможность того, что любая книга может оказаться пустой?

— Дело не в том, что книга может оказаться пустой физически, — ответил Карн. — В ней может быть очень много слов и даже связных предложений, но при этом книга все равно будет пустой. Таких тысячи на ЛТ, АТ и прочих. И никого это не парит. А ты, кажется, хотел добавить «во-вторых»?

— Верно, — кивнул фавн, поднимаясь. При этом его коленные суставы натужно хрустнули. — Во-вторых, мне пора. Не гаси огонь. Без него ты — мертв.

И он исчез. Просто растворился в воздухе. А Карн так и остался сидеть у костра, методично подбрасывая в него дрова. Он сидел так очень долго, пока одежда на нем окончательно не истлела. Из остатков тряпья он сделал себе подобие бриджей и широкий кушак, остальное бросил в огонь.

Он не заметил, как от долгого сидения на одном месте его ноги ужасно затекли и стопы постепенно превратились в копыта. Он долго смотрел в огонь, а в огне отражалось небо. Только не это осеннее небо, напоминавшее гранит, а летнее небо, голубое-голубое, как море на мелководье. И со временем глаза Карна стали такими же — голубыми-голубыми.

А потом он услышал, как что-то шуршит вдалеке. Это был человек. Карн знал, что человек видит костер и идет к нему. Но что это был за человек? Что ему было нужно? Откуда он взялся в этом лесу? В ЕГО лесу? Наверное, заблудился, подумал Карн, и когда незнакомец вышел на поляну, он спросил:

— Знаешь, куда идти?