Сиреневый переход

Алексей Шамонов (2024)

Цветущая сирень прекрасна и загадочна. Много веков аромат пышных соцветий кружит голову людям, живущим на нашей планете. Но он кружит голову и кое-кому ещё. Тем, о чьём существовании мы можем только догадываться.

Глава 2

Я стремглав бросился из дома; бежал как пришпоренный рысак по улице, на переходах в метро, по эскалатору, а затем на остановку автобуса. Табло предательски показало, что он прибудет только через восемь минут, и я рванул ещё целых две остановки. Чуть отдышался только в лифте бизнес-центра, где десятый этаж целиком арендует владелец нашей организации.

Известно, что «нет ничего хуже, чем ждать и догонять». Не знаю, как насчёт ждать, ведь вся наша жизнь так или иначе сплошь состоит из ожиданий — и ничего, нормально так себя чувствуем, но догнать время, потерянное из-за свалившейся как снег на голову гостьи, мне не удалось. Да и возможно ли это — догнать время? Хотя некоторые учёные мужи утверждают, что мол вот тот-то и тот-то якобы когда-то даже его обогнали. Ну, не знаю, не знаю. Во всяком случае у меня это не получилось, и я предстал пред светлыми очами своего руководителя только через сорок минут после начала совещания. И тут, естественно, началось чуть ли не светопреставление.

— Это что ещё такое? Неужели так трудно раз в неделю прийти на работу вовремя, — голосом охрипшего полковника, отчитывающего своего нерадивого денщика, строго выговорил хозяин компании, где я работал последние три года. Причём работал добросовестно, а не шаляй-валяй. Да, это и в принципе невозможно. Никто такого горе-специалиста не стал бы держать в нашей коммерческой организации и платить ему зарплату.

Честно говоря, она у нас так себе. Хотя я надеюсь и жду (ну вот, опять это жду), что моё рвение наконец-то оценят, и вот-вот прибавят мне оклад или хотя бы увеличат процент за выполненные работы.

Но после сегодняшнего опоздания, по всей видимости, это увеличение отдалилось на неопределённый срок. Не станешь же объяснять, что я задержался из-за того, что неизвестно как, в мою квартиру проник человек из другого мира, и мы с ним мило так побеседовали.

Обычно совещание проводит руководитель проекта. Вполне адекватный и отлично знающий своё дело профессионал. Но, как назло, собравшихся на сегодняшнем мероприятии решил облагодетельствовать своим присутствием Он — не великий, но ужасный — Борис Борисович Остроушко. Человек, которого никто и никогда не видел улыбающимся или здоровающимся за руку. Бос Босыч или Бо Бо, как мы его называем между собой.

В свои пятьдесят три года он владеет чуть-ли не десятком фирм, занимающихся недвижимостью, строительством, продажей и ремонтом автомобилей, безопасностью, и многим чем ещё. С его слов, наше направление единственное, которое не приносит ему прибыли.

Он проводит у нас совещания очень редко, буквально три, четыре раза за год. И вот сегодня, как назло, выпал именно такой день.

Да всё бы ничего, но дело в том, что он уже давно страдает тяжёлой формой гордыни. Для него все мы сплошь неумёхи и неудачники, которых он облагодетельствовал, соизволив взять на работу.

Я уверен, что если разрешить телесные наказания, то Бо Бо лично порол бы каждого из нас розгами, заготовленными его садовником в лесочке, примыкающем к дворцу Остроушко на «Николиной горе». Вот тогда бы он сиял от удовольствия видя, как после его ударов на наших голых спинах появляются рубцы.

А если разрешить казни, то часть из нас лишилась бы лично от рук Бос Босыча головы. Представляю, с каким остервенением он бы держал своими короткими, толстыми пальцами древко топора.

— Если ещё раз такое случится, то можешь сразу писать заявление. Я понятно говорю? — бушевал Бо Бо.

Оправдываться, а ещё хуже — возражать, было всё равно, что дразнить быка, который от каждого твоего движения всё больше и больше приходит в ярость, и если не убежать или спрятаться, то тот поднимет тебя на рога, а затем затопчет. К сожалению, бежать мне было некуда, а спрятаться и подавно. Оставалось только безропотно кивать головой, соглашаясь со всем, что скажет руководитель.

— Виноват, Борис Борисович. Проспал. До пол ночи писал статью нашему заказчику, — от растерянности и боязни, соврал я. — Вот, и не услышал будильник.

— Мне всё равно по какой причине ты опоздал, — бушевал начальник. — Пусть тебя хоть инопланетяне похитили. (О, как он был близок к реальности!). Ты меня понял? Ты на меня работаешь. Это я тебе плачу деньги, и ты беспрекословно должен исполнять все мои требования. А я требую от всех железной дисциплины. Я понятно говорю? — чеканил Бо Бо, хищным взглядом смотря мне в глаза до тех пор, пока я их не опустил, уставившись в пол.

По опыту, если бы мы были один на один, такой разнос мог продолжаться достаточно долго. Но сейчас в помещении присутствовало два десятка человек, а может у него просто было хорошее настроении; во всяком случае Бо Бо решил, что с меня пока достаточно, и он смилостивился.

— Ладно, присоединяйся. Но чтобы это было в первый и последний раз. А со следующей неделе будешь каждый день работать в офисе. Что-то ты сильно расслабился на удалёнке.

Как и многим людям, не обладающим лидерскими качествами, мне необходимо, чтобы меня вдохновляли, подпитывали своей уверенностью, целеустремлённостью и энтузиазмом, пламенной верой, что всё получится, и тогда я, как говориться, готов свернуть горы, и повернуть реки вспять. Ругань и выговоры, в моём случае не работают. От неё я, наоборот, раскисаю. У меня, что называется — опускаются руки. Поэтому после сегодняшнего разноса я однозначно решил подыскивать себе другое место работы. Пороть горячку, и на эмоциях сразу писать заявление — не стану, не такой я человек. Но при первом благоприятном случае уйду без малейших сожалений. Пусть потом Бо Бо жалеет, что лишился столь молодого и перспективного работника.

Сотрудники, сидящие в нашей большой переговорной комнате, где обычно и проходит еженедельное совещания, с плохо скрываемым злорадством выслушав упрёки начальника в мой адрес, уткнулись в свои ноутбуки, знакомясь с перечнем и описанием заданий, которые надо было распределить между собой.

Обычно, к этой важной процедуре я отношусь чрезвычайно ответственно, пытаясь застолбить за собой темы, в которых наиболее компетентен. Но в этот раз мне было совершенно безразлично, что достанется и достанется ли что-либо. Все мысли были только о своей неожиданной гостье. Я только и ждал момента, когда Бо Бо угомонится, и наконец скажет, что совещание закончилось.

Я только сейчас полностью осознал произошедшее утром событие и у меня возникло столько вопросов, что их количество буквально не вмещалось в голове.

Кое-как досидев до конца мероприятия я со всех ног ринулся домой.

***

Когда Летягин быстрыми шагами уже подходил к дому его обуяла тревога, что он откроет дверь и увидит, что гостьи в квартире нет. Он одновременно боялся, и страстно желал новой встречи с вторгшейся в его жизнь девушкой. «Не надо мне было идти на это пакостное совещание. С таким начальником всё равно рано или поздно придётся увольняться», — досадовал Григорий.

Если он её не увидит в квартире, то будет донельзя разочарован, подобно прыгуну решившего сигануть с высокой скалы в море, и которому что-то помешало это сделать. Да, он не подверг риску свою жизнь, но и не получил наслаждения от захватывающего дух прыжка, и восторга счастливого окончания опасного эксперимента.

Ему подумалось, что в этом случае он всю оставшуюся жизнь будет мучиться от вороха незаданных вопросов, на которые он мог, но уже никогда не получит ответов.

Подойдя к двери квартиры, он достал из кармана ключ, осторожно, словно боясь вспугнуть гостью, вставил его в замочную скважину, и аккуратно, стараясь делать это как можно тише, повернул, после чего резко открыл дверь.

— Гриша, ты пришёл? — услышал он звонкий голос выбегающей в коридор Эфель.

Летягин выдохнул. Девушка никуда не ушла.

— Пришёл, пришёл, — как можно более равнодушным тоном ответил Летягин, снимая кроссовки.

Из прихожей кинув взгляд на холодильник, Григорий только сейчас вспомнил, что никакой еды в доме нет.

— Пришёл. Но, кажется, что надо снова уходить.

Вопросы, словно осенние листья на деревьях, так и норовили слететь с его языка, но он решил, что успеет их задать, но только после того, как купит что-нибудь поесть. У него уже давно сосало под ложечкой, то ли от голода, то ли от тревоги. Да и гостью, пусть и непрошенную, но тоже надо было чем-то накормить.

— Скоро приду. А ты пока посмотри телевизор, — сказал Григорий, проходя в комнату, и нажимая на кнопку пульта дистанционного управления. Магазин у нас совсем рядом, так что я совсем ненадолго. Тебе что купить поесть?

— А вам разве еду не приносят? — с грустью, что тот которого она столько ждала снова уходит, произнесла девушка.

— Можно, конечно, заказать доставку, но тогда придётся ждать, а мой желудок этого не вынесет.

— Понятно, — неуверенно произнесла Эфель, и по её голосу стало ясно, что она ничего не поняла.

— Так, что тебе купить? — повторил вопрос Летягин.

— Что-нибудь жидкое, — неуверенно произнесла девушка.

— Воды что ли?

— Нет, нет. Купи мне тоже что и себе, — смущённо заулыбавшись попросила девушка.

Григорий не стал больше задавать вопросов. Закрыл ключом на три оборота дверь, дёрнул за ручку, чтобы убедиться, что она точно не откроется, и направился в магазин, который располагался на первом этаже соседнего дома.

Если лень или некогда готовить, то «Останкинские» пельмени — самая что ни наесть подходящая еда, подумал Летягин, купив их сразу две пачки. «Они вполне себе съедобные, особенно если их не варить, а жарить», — рассудил Григорий. А ещё взял варёной колбасы, хлеба, упаковку мармелада и двухлитровый пакет томатного сока. «Она просила жидкого, вот пусть его и пьёт сколько душе угодно».

Расплатившись на кассе, Летягин направился домой. Теперь он не спешил, анализируя на ходу создавшуюся ситуацию. Вспомнил как несколько месяцев назад, некий блогер заказал ему написать статью о необычном происшествии, якобы случившимся с ним. «Вот я тогда намучился, и в итоге сочинил какую-то несуразицу. А тут и выдумывать ничего не надо. Всё само пришло в руки», — рассуждал Григорий уже с профессиональной точки зрения.

Несмотря на сильнейшее желание быстрей задать терзающие его вопросы, он одновременно боялся ответов, которые получит от той, которая столь неожиданным образом ворвалась в его жизнь, нарушив её сложившийся, размеренный ход, менять который в ближайшее время он совершенно не намеривался.

Ещё его смущала внешность гостьи. Всё вроде при ней — и миленькое личико, и фигурка такая ладненькая, как у натурщиц Лу ли Ронга; наивные, смеющиеся, серые глаза; густые волосы с длинной, спадающей на глаза чёлкой. Но вот чего-то явно не хватало, чтобы вызвать безоговорочную симпатию Летягина.

— Ну, а всё же, объясни, как ты умудрилась попасть в мою квартиру. Не на метле же ты в форточку залетела? — разуваясь в коридоре, задал первый вопрос Летягин. Хотя…

— А разве у вас на метлах летают? У нас такого нет, — удивлённо спросила, радостно подбежавшая к Летягину, заждавшаяся гостья.

–А у нас вот есть, некоторым гражданкам это вполне даже свойственно.

— Как здорово! Нет, в форточку я не залетала. На бульваре, я держала тебя за руку, и когда ты проснулся, то мы вместе перенеслись в твой мир. Ты туда вернулся и забрал с собой меня. Всё очень просто.

Летягин недоверчиво посмотрел в наивные глаза девушки, и понял, что несмотря на абсурдность произнесённого, над ним вовсе не смеются.

— Теперь всё ясно, конечно, проще не бывает. Как щёлкнуть пальцами. Получается, что я тебя сам притащил на свою голову?

— Именно так, — произнесла довольная Эфель.

«Кто-то из нас двоих точно бредит. Сон, сирень, лавочка, другой мир — чушь несусветная. А может это чей-то розыгрыш? Хотя кому надо меня разыгрывать? Никому», — размышлял Григорий.

— Ты уже который раз талдычишь про твой мир. Что это ещё за мир такой?

— Самый обычный мир. Такой же, как и твой, только другого уровня. Я пока тебя ждала смотрела телевизор, и тут всё как у нас — такие же дома, деревья, облака. Только люди одеты чуть по-другому, и машины у нас по улицам давно не ездят. Во сне, когда сознание свободно от тела, оно может перемещаться по уровням, но только по нижним. А на верхний ты попал благодаря сиреневому мостику. Такое возможно лишь несколько дней в году пока и в вашем и нашем мире цветёт сирень, и то если сложатся определённые и очень маловероятные условия.

Летягин внимательно посмотрел на невозмутимо улыбающуюся Эфель, которая говорила так, словно озвучивала непреложную истину, которую любому человеку стыдно не знать. Он очень пожалел, что у него очень мало познаний в медицине, во всяком случае в области психиатрии.

— То есть ты хочешь сказать, что я уснул у себя дома, и каким-то чудесным образом переместился в ваш мир, и там спокойно так босой сидел на лавочке в трусах и майке, при этом рядом шастали все кому не лень? — пожимая плечами и жестикулируя, недоумённо спросил Григорий.

— Ну да, так всё и было. Ты переместился по сиреневому мостику, — рассмеялась девушка.

— И проходящие мимо девчонки смеялись именно из-за моего внешнего вида? — досадуя спросил Летягин, представив как нелепо он в тот момент выглядел.

— Это мои подружки, но ты действительно смотрелся очень комично, — рассмеялась гостья.

Григорий укоризненно посмотрел на девушку, будто та была виновата, что он в столь неприглядном виде оказался сидящим на этой злосчастной скамейке.

— Смотрю вы там все постоянно ухохатываетесь, — раздражённо произнёс Летягин. — И приспичило вам в этот день и час оказаться именно в том месте.

— Я получила разрешение, и мы каждый день с подружками гуляем по этому бульвару в дни цветения сирени. Тем более я очень надеялась, что ты рано или поздно здесь появишься.

— Надеялась, что появлюсь именно я?! — не смог скрыть удивления Григорий.

— Да, именно тебя я и ждала, и никого другого.

— Допустим. А если бы я появился не на этом бульваре, а совсем в другом месте?

— В другом месте ты появиться не мог, — всё так же улыбаясь, отрезала Эфель.

— У вас что, сирень растёт только там?

— Она у нас растёт во многих местах, но сиреневый переход может образоваться только на этом бульваре. Это уже проверено.

Летягин нервно сглотнул слюну, и, закрыв глаза, на несколько секунд замер в оцепенении. Затем его глаза широко раскрылись, и он почти прокричал:

— Чушь несусветная!…Получается, что я ни сном ни духом даже не догадывался о твоём существовании, а ты знала обо мне, и даже ждала? Как такое возможно? — развёл руками Летягин.

— Давай я тебе это объясню, но чуть попозже. Иначе ты окончательно запутаешься.

По мере её ответов, количество вопросов к Эфель увеличивалось в геометрической прогрессии. Григорий даже растерялся, не зная какой задать первым, и поэтому решил взять паузу, чтобы хоть как-то осмыслить новую информацию.

— Ладно, давай позже. Значит так: ты пока посмотри ещё телевизор, а я начну жарить пельмени, а то ещё чуть-чуть и у меня желудок слипнется, а голова треснет от твоих рассказов. На твою долю готовить, или в вашем мире не едят?

— Ещё как едят. Пища необходима во всех мирах.

— Хоть в этом успокоила, и надеюсь, что каннибализм у вас не приветствуется.

— В нашем мире нет, а в других вполне возможно, — всё так же улыбаясь, произнесла Эфель.

По коже Летягина волной пробежали мурашки.

Григорий уже почти принял, что его мир вовсе не единственный. Про параллельные миры он в детстве много читал и смотрел фантастические фильмы, но, чтобы увидеть его реального представителя вот так рядом с собой — это что-то запредельно невообразимое, во всяком случае так было до сегодняшнего утра.

«Хотя как знать, раз это всё писалось и снималось, то может и имело под собой какое-то глубинное основание, в правильности которого авторы возможно и не подозревали, но где-то глубоко в подсознании чувствовали. Ведь многое из того, что в своё время описывали фантасты уже произошло воочию, и может теперь пришла пора проявиться и параллельным мирам», — вдруг подумалось Летягину, когда он выкладывал пельмени на горячую сковородку.

Поставив газовую горелку на медленный огонь, Григорий вернулся в гостиную.