Рубеж апокалипсиса. Часть 1. Знамение

Алексей Яшин

Безмятежное человечество доживает последние спокойные дни, однако об этом известно лишь избранным. Даже обладание этой информацией может быть смертельно опасно, но отдельные смельчаки все же решаются открыть людям правду. Впрочем, не все просвещенные способны грамотно распорядиться сведениями о грядущем апокалипсисе, а самых прожженных скептиков он приберет к своим рукам в числе первых.

* * *

Дверь старенькой «восьмерки» ни в какую не хотела выпускать водителя из салона. Константин уже устал воевать со своей разваливающейся машиной, и двери были одними из самых больных мест. Из-за того, что дверей в машине было не четыре, а две, они имели размеры больше обычных, а вазовские конструкторы не утруждали себя дополнительными расчетами и установили стандартные петли, которые увеличенный вес не выдерживали. В итоге это приводило к тому, что спустя весьма короткое время дверь начинала провисать, и замок переставал работать, как положено. У Константина на этот случай в багажнике лежал инструмент, но для этого нужно было как минимум выйти из машины. После очередной безуспешной попытки, мужчина применил проверенный способ: он вылез через пассажирское сидение. Любые регулировки в машине Константина производились именно после подобных «катаклизмов». Вот и сейчас он сразу же достал инструменты и открыл злополучную дверь снаружи, с заметным усилием приподняв ее за ручку, которая тоже начинала шататься. Водитель подумал, что после подобных манипуляций рано или поздно эта ручка останется у него в руке и тогда все будет намного печальнее.

Константин Гарманов работал в молодом, но быстро набирающем популярность интернет-проекте. Их сайт специализировался на российских и международных новостях, а также на аналитических статьях и многочисленных журналистских расследованиях. Именно последнее и было основным направлением Константина. Его очень захватывала определенная таинственность в действиях, а также возможность проявить свои, как он считал, выдающиеся аналитические способности. Сочетание в работе черт агента 007 и одновременно Шерлока Холмса придавало ей особую привлекательность, Гарманов мог заниматься этим сутки напролет, в любую минуту дня и ночи он был готов встречаться с кем угодно и где угодно. Тетрадь, толстый блокнот, несколько ручек, пара диктофонов, потертый сотовый телефон всегда лежали в его рабочей сумке. Довольно внушительный рабочий ноутбук IBM хранил в своей памяти несколько статей-расследований в разной степени готовности. По толстым папкам были рассортированы собранные материалы, наиболее ценные документы журналист хранил дома или у друзей, что придавало еще больший азарт и драматизм процессу подготовки очередного расследования. Нередко озвучиваемые угрозы со стороны отдельных лиц или структур Константин просто игнорировал, предпочитая не обращать на них внимания. Семьи, через которую на него можно было бы воздействовать, у него не было, временные подруги были не в счет, а относительно своей жизни и здоровья он предпочитал особо не заморачиваться. Несколько раз страдал он сам и его машина, но это было не особенно чувствительно — пару разбитых окон, проколотые колеса и два выбитых зуба Константин воспринимал не иначе, как подтверждение правильности выбранного пути.

Гарманов вышел из здания редакции с увесистой сумкой. В ней был его ноутбук и толстая папка с бумагами. Портативные компьютеры в 2002 году были довольно увесистыми, при желании подобным «техническим чудом» можно было отбиться от грабителей, причем некоторым нападавшим после этого медицинская помощь уже была бы бесполезна. Бросив сумку на заднее сиденье машины, журналист поджег сигарету и выпустил вверх облако сизого дыма. У него было несколько минут на обдумывание плана дальнейших действий.

Константину предстояла поездка в соседнюю область. На условиях анонимности он договорился о встрече с работником одного «закрытого» института, какие-то секреты он не собирался выпытывать, но чтобы разрозненные пазлы сложились в единую картинку, Гарманову был необходим разговор со специалистом. Редакция выделила деньги на командировку, а для определенного стимулирования будущего собеседника Константин, хоть и с трудом, но выпросил у руководства некоторую сумму в долларах.

Сама идея этой журналисткой истории возникла довольно спонтанно. Один из его знакомых как-то за бутылочкой пива рассказал историю своего родственника, который умер при не совсем обычных обстоятельствах. Будучи в командировке, он поскользнулся в душе и сломал себе шею. Вроде бы такое развитие событий было хоть и редким, но вполне допустимым, если бы не одно но. Погибший родственник как-то в разговоре с другом Константина обмолвился, что занимается важнейшим и очень опасным исследованием, при этом он знает, как минимум, двоих коллег, озабоченных той же тематикой, которые отправились в мир иной весьма скоропостижно и не совсем обычно. Суть изысканий всех троих заключалась в следующем: с определенной периодичностью на Земле случаются катаклизмы планетарного масштаба, уничтожающие города, страны и целые народы. Кое-каким надгосударственным структурам об этом известно, известны даты прошедших и предстоящих событий, имеются сведения о наиболее пострадавших регионах в прошлом и о том, какие места на планете окажутся «островками безопасности» при следующем событии. Вполне естественно, что эта информация тщательным образом скрывается, даже и не требуется объяснений, почему обладание подобными сведениями является ценнее любых богатств. И, исходя из всего этого, некие силы ни за что не допустят публичного оглашения этих данных, вплоть до физического устранения любых субъектов, приблизившихся к раскрытию истины, в любой точке мира.

Константин выслушал товарища и сделал пометки в своем блокноте, содержащем бесчисленное множество идей и набросков. Поначалу информация не произвела на него никакого впечатления, уж слишком все это отдавало конспирологией и желтой прессой. Возможно, тема так бы и затерялась на затертых страницах репортерской тетради, но через очень непродолжительное время в информационной ленте его собственного сайта Гарманов увидел короткую новость о трагической смерти журналиста, пишущего на темы прошедших апокалипсисов и размышляющего о грядущем конце света и тайных обществах, навязывающих человечеству свои догмы в ущерб стремлению к познанию и поиску истины. После совещания с редактором, Константин получил добро на дальнейшее развитие этой идеи, хотя и с оговоркой — погружаться в тему очень аккуратно и осторожно.

Расследование оказалось очень непростым и весьма затяжным. С момента начала Константин уже успел опубликовать восемь объемных аналитических статей на другие темы, а это исследование и не думало завершаться. Чем глубже журналист погружался в суть вопроса, тем больше непонятного и загадочного всплывало в процессе. Количество безвременно ушедших ученых, писателей, журналистов и просто энтузиастов, так или иначе связанных с исследуемым вопросом, только за последнее десятилетие достигло уже девяти человек, причем ни одна смерть не была насильственной. Официально все инциденты были отмечены как несчастные случаи или смерть по естественным причинам. Журналист подозревал, что реальный частокол из могильных крестов наверняка значительно больше того, что он успел «нарыть». Еще в этой мрачной статистике не учитывались просто исчезнувшие личности, иностранцы, а также люди, по каким-то причинам покинувшие опасную тему.

До определенного момента Гарманова больше интересовали люди и их судьбы, чем объединяющая их идея. Однако со временем он стал глубже вникать в детали своего расследования и отчетливее понимать мотивы стороны, желающей всецело контролировать информацию по данной теме, и тех, кто хотел собрать достаточный объем аргументов для придания их гласности. Сама физика глобального и катастрофического для планеты процесса была для журналиста не особенно понятна, именно для этого он и должен был встретиться со специалистом одного закрытого учреждения. Этот человек, по словам рекомендовавшего его коллеги-репортера, был весьма «подкован» по многим научным вопросам и за вполне приемлемую сумму в твердой валюте мог оказать необходимую консультацию и помощь.

Встреча в кафе прошла весьма продуктивно, Гарманов, вначале испытывающий некоторый скепсис по отношению к собеседнику, в процессе разговора проникся уважением к его уму и разносторонним познаниям. Изначально была договоренность, что журналист не будет расспрашивать о том, где конкретно и в каком направлении специалист трудится. В принципе это и не потребовалось. В общих чертах объяснив собеседнику цель их встречи, Константин был несколько шокирован тем, насколько быстро тот уловил самую суть вопроса и принялся компетентно и аргументировано объяснять журналисту ситуацию…

Из всех возможных глобальных разрушительных событий консультант Константина как основное выделил очень быстрое и существенное смещение земной коры на значительное расстояние. Конечно же, в беседе были рассмотрены и другие катастрофические явления, но только это способно было одномоментно уничтожать целые материки и цивилизации на всей планете и только его, при условии обладания обширнейшими исходными данными и соответствующими знаниями, можно было более-менее просчитать. Землетрясения, извержения вулканов, потопы и прочие «прелести» — все это, без сомнения, могло являться следствием данного события и четко вписывалось в обсуждаемую концепцию. Обладая довольно обширными познаниями во многих научных областях, собеседник постарался, оперируя очень доступными понятиями, объяснить Константину физику этого явления и почему оно с определенной периодичностью повторялось и будет повторяться в дальнейшем. По словам специалиста, он не знает ни одного учреждения, которое бы серьезно, официально и открыто занималось подобными всеобъемлющими исследованиями, не говоря уже об их сопоставлении с историческими хрониками и летописями. Даже если кто-то на глубоком уровне и занимался этой проблемой, все изыскания, а тем более их результаты, держались бы в такой секретности, по сравнению с которой тайны новейших систем вооружений казались бы болтовней старушек у подъезда многоэтажки. Обладание такими знаниями сулило беспрецедентные преимущества на любом уровне по отношению к несведущим. Даже зная временной промежуток начала катастрофы и просчитав степень разрушения тех или иных территорий, можно было подготовить к тому времени «резервные островки спасения», при этом не распыляя ценные ресурсы на те места, которые в предстоящем катаклизме либо сильно пострадают, либо вовсе исчезнут с лица планеты. Также, если обладать соответствующими военными ресурсами и вовремя подсуетиться, после события можно было бы достаточно легко «отжать» кое-какие полезные для тебя земли после того, как их население погибнет или будет уже неспособно дать достойный отпор. Соответственно, подавляющей массе населения ни в коем случае нельзя было обладать подобной апокалиптической информацией, чтобы повсеместно не парализовать жизнедеятельность своих государств и институтов власти. В общем, как ни крути, изучение данного вопроса было реально опасным занятием, слишком многие были заинтересованы в том, чтобы никто не узнал все детали не только предстоящей катастрофы, но и подробности подобных катаклизмов, произошедших в прошлом. Собеседники пришли к единому мнению, что сокрытие происходило и происходит на высочайших уровнях, процесс этот весьма сложный и очень масштабный. Переписывание истории, а также изъятие из обращения отдельных документальных свидетельств были не единственными методами в арсенале скрывающих истину. В отдельных случаях для большего запутывания следов менялся национальный календарь, уничтожались и перерисовывались карты, переименовывались города и страны. В таких условиях любая личность, способная помешать планам столь могущественных организаций, рисковала не просто здоровьем, но и жизнью. Об этом перед уходом и предостерег журналиста ученый, посоветовав заняться любой другой темой, а эту просто забыть на веки вечные.

Гарманов относился к числу тех журналистов, кому ни в коем случае нельзя приказывать или даже советовать отказаться от какой-то идеи. Подобные попытки действовали на него с точностью до наоборот. Обычно после таких советов он удваивал, а то и утраивал свои усилия, из-за чего имел постоянные конфликты с главным редактором. В данном случае он уже видел себя разоблачителем глобального заговора против всего человечества.

Прибавляя скорости, Константин вслух перечислял, по его мнению, весомые аргументы по этому материалу — бомбе. «Люди имеют право знать, и я расскажу им правду», — он повторял про себя эти слова, словно мантры, и даже не заметил, как постепенно почти в пол вдавил педаль газа. Быстро мелькающий в свете фар дорожный пейзаж не особо волновал водителя, исчезающие в зеркале заднего вида деревья не успевали взмахнуть ветвями на прощанье мчащейся с предельной скоростью «восьмерке». Сейчас за рулем сидело как бы два человека: один контролировал или делал вид, что контролирует автомобиль; второй мысленно набрасывал абзацы своего фундаментального расследования, одновременно с этим участвуя в кровопролитной битве со своим редактором, за право освещать то, что он считает важным и интересным.

С каждым, жадно проглоченным колесами, километром, водитель все меньше и меньше присутствовал в теле Гарманова, ненасытный журналист отвоевывал ячейку за ячейкой возбужденного мозга, вытесняя шофера на периферию сознания. Статья уже обретала твердый скелет, местами на голых костях начинали нарастать волокна мяса и сухожилия. У Константина периодически появилось желание остановиться и начать работать немедленно, благо ноутбук лежал на заднем сидении. От этого шага журналиста отговаривал водитель, шепотом умоляя нависшего над ним репортера продолжить движение до дома. Занятые борьбой за человеческий разум сущности все меньше внимания уделяли контролю дорожной ситуации и практически перестали смотреть в зеркало заднего вида на безлюдной ночной трассе. Если бы кто-нибудь из них все же удосужился глянуть в зеркало, то заметил быстро приближающуюся сзади тень с выключенными фарами. Сильный толчок в бампер «восьмерки» вынудил маленького водителя истошно заорать и мгновенно вырасти до неимоверных размеров, прижав ногой съежившегося журналиста к самому уголку сознания. Но было поздно…

В боковом зеркале мощной иномарки было хорошо видно, как автомобиль Гарманова, словно брошенный в жерло мощнейшего урагана, сделал с десяток смертельных переворотов, засыпая трассу битым стеклом и кусками кузова. Последний переворот получился особенно эффектным: прежде чем окончательно рухнуть на асфальт, машина вспыхнула и, уже полностью объятая пламенем, замерла у обочины, разбрызгивая горящие молекулы металла и человеческой плоти в ночное небо. Водитель иномарки не стал дожидаться финала дорожной драмы: все было понятно и так. Черный дым от пылающего автомобиля постепенно уменьшался в размерах, стрелка спидометра неумолимо двигалась к отметке 170. Магнитола на некоторое время замолчала и, издав ряд металлических звуков, как блестящий язык, выплюнула краешек компакт-диска. Рука с отсутствующей фалангой безымянного пальца сменила диск, и удаляющуюся от места смертельной аварии машину наполнили звуки классической музыки…

Похороны Гарманова прошли без лишнего шума и были весьма немноголюдными. Присутствовали немногочисленные друзья Константина и часть редакции сайта, где трудился журналист. Главный редактор смог уделить всего несколько минут прощальной церемонии, произнеся короткую и весьма сухую речь, он не стал дожидаться окончания ритуала и, оставив на месте своего заместителя, быстро удалился, сославшись на важную встречу. Вернувшись через пару часов в свой кабинет, он вызвал зама к себе.

— Как там все прошло? — главный редактор включил монитор и ввел пароль, — долго все были?

— Нет! Все достаточно быстро закончилось. Истерик ни у кого не было, — заместитель придвинул к столу руководителя стул, приготовившись сесть, — ты же знаешь Костю, он был весьма своеобразным человеком. К нему даже ни одна из его «бывших» на похороны не пришла.

— Мы все в чем-то своеобразные люди. Не садись, не садись, — руководитель жестом остановил мужчину, — принеси мне все его бумаги, я буду ждать.

Папки и исписанные тетради Гарманова почти полностью заняли коробку из-под монитора. Сгибаясь под тяжестью груза, заместитель главного редактора спиной открыл дверь в кабинет шефа. Тот поднялся с места и показал, куда поставить бумаги, жестом попросив вошедшего задержаться. Вынимая из коробки тетради и папки, он пролистывал несколько первых страниц, закрывал и откладывал в сторону, а на довольно толстой папке задержался, разглядывая первую страницу. На листе бумаги в клетку черным маркером были написаны девять фамилий, обведенных красными кружками. Пролистав несколько исписанных страниц вперемешку с вклеенными газетными вырезками, главный редактор вернулся к первому листу.

— Было девять! — мужчина смотрел сквозь буквы, словно пытаясь рентгеновским взглядом проникнуть через толщу страниц в поисках истины. — Теперь уже десять! Прямо как в считалочке про негритят, которые полезли вдесятером туда, куда не надо, и никого не стало… А знаешь что, — повинуясь знаку руки, заместитель подошел ближе к столу, — возьми эти бумаги, увези отсюда и сожги их на хрен!

Толстая папка перекочевала в руки исполнителя, тот вопросительно взглянул на шефа, в прямом смысле ощущая в руках тяжесть кропотливого труда покойного журналиста. Глядя прямо в глаза подчиненному, главный редактор несколько раз утвердительно кивнул головой, подтверждая твердость своего решения. С каждым кивком головы папка становилась все тяжелее и тяжелее и как будто начала нагреваться, угрожая прямо в руках вспыхнуть испепеляющим пламенем и сжечь всех, кто к ней когда-либо прикасался.