Александрида. Битва на высоте. И-16

Алекс Динго

Роман «Александрида. Битва на высоте. И-16». Она красива и принципиальна. И умеет говорить и отвечать прямо и важно, что думает в лицо. Но дикарь, он и в Африке дикарь.

Глава вторая

Небо утреннее, ещё сонное, лиловое раскрыло свои объятия. Светило расплывчатое неясное, словно находилось в состоянии гипноза. Но силы крепли. И те становились всё ярче. Над горизонтом висли чудные облака. И там далеко маячил аэроплан. Веял лёгкий прохладный ветерок. Слегка порошили и кружили маленькие снежинки. Москва привычно гудела. В большом, спальном районе возвышались каменные многоэтажки. Их разделяли площадки, парки, игровые зоны, проспекты, закоулки и козьи тропы. Воздух сотряс пёс — бульдог Пупс. Он, находясь на балконе пятого этажа пентхауса, решил облаять местных собутыльников, который соображали с утра пораньше на троих. Среди прочих выделялся яркий персонаж прямо андеграунд Боря Паровозов. Тело коренастое, не в меру упитанное. Лицо округлое, медное. Глаза зеленоватые, слегка шальные. Нос как лампочка от фонарика. Губы полные, вытянутые, багряные. На нём плотно сидела бурая шуба и шапка ушанка розовых тонов. Он в молодости отменно катался на коньках. И грезил победами и пьедесталами. Но однажды сорвался. И послал судей на три буквы. И кричал на них тогда долго. Все матюги перебрал. Его исключили из соревнований. Тренер Василий Обломков отказался с ним сотрудничать. Боря послал на три буквы и своего подопечного. И повесил коньки на гвоздик. Он окончил курсы крановщика. И пользовался спросом. Затем женился на голосистой упитанной не в меру продавщице Вале Кукиной. И та поначалу мечтала стать певицей. И выступать на большой сцене. Но сейчас поёт только в бане и душевой. Ещё голосит на кухне. А муж бесится. И недавно признался ей, что, мол, тебе только в лесу петь. Она обиделась. И запустила в мужа сковородку. Он хлопнул дверью. И уже три дня не появлялся дома.

Повеял лёгкий ветерок. На гладкой широкой дороге мелькнули яркие фары серебристого автомобиля-крайслера. За рулём восседал сам профессор Чудилкин-Мудилкин. Он имел несколько диковатый, но стильный вид. На нём красовалось тёмное пальто. На руках кожаные перчатки. Головной убор зеленоватая шапка-ушанка. И он умело держался за руль. И чутко смотрел вперёд. И сейчас походил на стремительного ягуара. Он надавил на педаль газа. Мотор дорогой иномарки взревел. И дали о себе знать баллоны с неоном. Автомобиль помчался по полупустынной дороге со скоростью сто восемьдесят километров в час. Несколько зевак на тротуаре, просто ахнули. Им на миг показалось, что они находятся в жарком Монако на Гран-при Формула один. Крайслер лихо миновал около полукилометра. И чуть вильнул на широком перекрёстке. Но отменно вошёл в поворот, показав неплохой дрифт. Колёса засвистели. Мотор гулко взревел. Профессор Чудилкин-Мудилкин умело справился с управлением крутого болида. Тот лихо и нагло обошёл белоснежный седан, за рулём которого восседала гламурная бестия Ингрид Милашкова. У неё ноги от ушей. Фигура как у модели. Грудь пятого размера. Соски шоколадные, острые. Лицо белое, ухоженное, стильное. Глаза как у пантеры. Она слегка смутилась, глядя на крайслер. Ингрид модель. И у неё бесконечные фотосессии. Её покровитель богатый папик и русский олигарх Алик Хорьков. Тот толстосум и владелец целой сети банков. Ингрид завелась не по-детски. И сжала свои кулачки. И слегка ударила по рулю. Мысли томили. «Вот же критин… Что он себе позволяет? Были бы мы на трассе… Я бы его порвала там… Вот же выскочка… Он меня задел… Я чуть не врезалась в него… Ошибка оборта… У него что месячные начались. Вот же мамин сынок… Я тебя запомнила сосунок… Тебе конец… Так и знай…», — подумала она. Ингрид чуть помотала головой. И, высунув руку из дверного оконца, показала факью. Профессор Чудилкин-Мудилкин, глядя в зеркало заднего вида, лишь нагловато ухмыльнулся. И смотрел прямо. Он вновь прибавил газа. И крепко сжал руками небольшой руль, прямо, как у консоли. В салоне чудно раскланивался болванчик в виде пса. И сувенир кубик-рубик резко вращался на цепочке. От него тянуло свежей клубникой. Профессор Аверкий чутко облюбовал зеркала заднего вида. И диковато ухмыльнулся. Глаза округлил. И сейчас походил на того самого хамелеона, который смотрел в одну точку и проживал в зоомагазине. Мысли путались. «Я уже на месте… Здесь она живёт… Малявка Саша Русова… Я её вычислил… Но это было не трудно. Дело за малым… Она не берёт трубку телефона… И не отвечает на мои смс-ки… Сколько я их её отправил… Уже сбился со счёту… Их было около двадцати… А сколько я раз почти позвонил… Но эта дура не хочет со мной разговаривать… И видеть меня не хочет. Впервые вижу такую дуру… Я её предлагаю полмира… И денег как у Скруджа МакДака. Вроде так его зовут… Это всё Утиные истории… Мать их… Я заставлю её принять верное решение… Она не откажется от такого соблазна… Я должен встретиться с ней с глазу на глаз… Тет-а-тет… Хаахахаааа… И мы всё обсудим. И конечно, подпишем договор… Такие дела так не делаются… У мен уже всё готово… Оан мне нужна… Эта малявка… Ведь она вернулась из той реальности, куда я её отправлял… Теперь я точно знаю, что она может вернуться… После этого я провёл лишь один опыт… И понял, что мой агрегат дал сбои… И тот бедолага. Как его звали… Вроде Михей Кобалюхин… Он бродяга и собирал бутылки у нас во дворе… Я дал ему сто баксов. И он согласился поучаствовать в шоу… Вернее в моём опыте… Чёрт бы его побрал… От него сильно пахло туалетом и спиртом… Но я вытерпел… И отправил бедолагу в иную реальность… И он не вернулся… Мать его побери… Он не вернулся… А может, ему понравилось там… И он не захотел возвращаться… Что у него здесь было хорошего? А там может, всё окей… Я не знаю… Мой прибор дал некоторые сбои. И я не мог самостоятельно его вернуть сюда. Кто знает? Где он сейчас? Да и пёс с ним… Но узнаю это… Мне нужна малявка Саша Русова… И я получу её ответ… Или она отправиться вслед за этим бедолагой Михеем Кобалюхиным… Будь он неладен… Хаахахаааа…», — подумал он. Аверкий выдохнул, глядя на дорогу. И ловко управлялся с рулём. Он чутко осмотрелся, прибыв на место. И чуть сбавил обороты. Его мощный серебристый крайслер ловко закатился во дворы. И тут же затих. Фары погасли. Аверкий ловко выкрутил руль. И автомобиль, миновав узкую дорожку и закоулок, остановился на небольшой, заснеженной площадке. В салоне играла магнитола. И та воспроизводила классическую оперетту. Аверкий чутко слушал мелодию. И смотрел зорко на пустынный двор. Он бегло глянул на свои ручные швейцарские часы крайней модели, купленные за триста тысяч евро. Он диковато ухмыльнулся. И глаза округлил. И сейчас походил на всё того же дерзкого хамелеона. И тот, казалось, проголодался. И жаждал приключений.

Конец ознакомительного фрагмента.