Босиком по пеплу. Книга 3

Алекс Д, 2020

Дочь арабского шейха не имеет права на ошибку, но я ее совершила – влюбилась в лучшего друга и отдала ему свою невинность. Я верила – нам с Нейтоном суждено быть вместе, наивно полагая, что отец позволит мне самостоятельно выбрать будущего мужа. «– Ты выйдешь замуж после окончания университета, Алисия. За Амирана аль-Мактума – наследника Анмара.» Амиран: – Клятвы верности, первая брачная ночь, твоя невинность и наши будущие дети – все это уже принадлежит мне, Алиса. – Нет, я не хочу. Тогда я еще не знала, что для Амирана аль-Мактума не существует иной воли, кроме его собственной. Ответив «нет» я подписала смертный приговор себе, своей семье и Нейтану.

Глава 7

Алисия

Я даже не предполагала, что предложение Амирана о здоровом сне будет настолько коротким. Кажется, прошла всего секунда с того момента, как я устроилась щекой на горячей груди мужа и начала дышать в такт гулким ударам его сердца.

— Просыпайся, малышка, — сонный голос мужа царапают хриплые нотки. Слегка приоткрыв веки, я осознаю, что розоватый рассвет только начал пробираться укрытую уютным полумраком спальню. Какого черта? Разве сегодня не выходной?

— Который час, Мир? — едва нахожу в себе силы на слабый шепот.

Прильнув к ключице, Рана, жадно вдыхаю запах его тела, напоминая самой себе озабоченную Туманом Саваж. Провожу носом по коже, и зарываюсь лицом в его подушку, задеваю губами пульсирующую вену на шее эмира.

— Безумно хочу спать. С тобой, Ран. Бесконечно долго, — мурлычу я, закидывая на него ножку таким образом, чтобы его бедра оказались заключены между моих.

Амиран в ответ издает горловой рык, ощущая, насколько я влажная для него. Все еще с вечера или уже — неважно. Наша близость не отпускала меня даже во сне, и мое тело этого давно не стесняется, а сомнения в том, что, как раньше, между нами уже не будет, он уничтожил начисто.

Сколько времени ему понадобилось, чтобы вдохнуть в меня жизнь и веру в себя, в нас? Каких-то несколько часов против трех недель тревожного одиночества. Еще вчера днем я задыхалась от переполняющих душу страхов, а сегодня нет ничего естественнее и правильнее, чем наши обнаженные тела, переплетенные друг с другом.

Сквозь сон, еще больше домогаюсь до шеи мужа с горячими поцелуями. Низ живота мгновенно наполняется тяжелой и приятной истомой, которой невозможно и совершенно не хочется противостоять.

— Нам нужно вылетать, tatlim. Поспишь в самолете, — объявляет Амиран, пробуждая во мне бурю негодования и любопытства. — Твои вещи уже собраны. Я приготовил для тебя сюрприз.

— Мы почти не спали, Мир. Ты издеваешься? — я резко сажусь на постели, лениво проводя пальцами по слипающимся векам.

— Беги умываться, — уже серьезным тоном повелевает Ран. Даже в темноте я могу представить, какой у него сейчас взгляд и прекрасно понимаю, что спорить с мужем бесполезная затея. Даже если я считаю, что проваляться с ним весь день в постели — будет лучшим решением для нас обоих, без всяких сюрпризов.

— Но…куда ты меня опять собираешься вытащить? — в привычной манере сопротивляюсь несанкционированному похищению.

— Бегом в ванну, — раскаляет интригу до невозможных пределов Амиран. Я нехотя встаю с постели. Взбодриться помогает смачный шлепок, которым Амиран награждает мою задницу. Я в ответ игриво ударяю его по руке, обиженно надувая губы.

Так скучала по нашему флирту, по его внезапным прикосновениям, по ощущению того — что я круглосуточно желанна и присвоена самым лучшим в мире мужчиной.

Определённо, у него есть свои недостатки, о которых мой мозг забывает в самые романтичные моменты. Идеальных людей не существует, и я понимаю, что не будь Ран так занят решением мировых проблем и вопросов, он бы был совершенно другим. А другого мне не надо…

Я быстро принимаю душ, а Мир заканчивает свои сборы ровно к тому моменту, когда я ставлю зубную щетку в мраморный стаканчик.

Слегка вздрагиваю, замечая в отражении высокую мужскую фигуру, стремительно приближающуюся ко мне. Ощущение безопасности накрывает всеобъемлющей волной, как только Амиран сгребает меня в объятия, сцепляя свои поджарые рельефные руки в районе моего живота. Я сразу замечаю знакомую черную ленту, зажатую в его пальцах. Пару раз он использовал ее для того, чтобы привязать мои запястья к изголовью кровати.

— Ненасытный тигр решил поиграть перед вылетом? — ласково интересуюсь я, приподнимая ладонь. Касаюсь пальцами его скул и подбородка, любуясь мужем в зеркальной глади. — Зачем лента?

— Я же обещал сюрприз, сладкая. Сегодня полностью доверься мне, — загадочным тоном продолжает волновать меня Амиран. — Ты сможешь? — резким рывком Ран расправляет плотную ленту из прочного шелка до характерного хлопка и подносит ее к уровню моих глаз. Не трудно догадаться, что он хочет завязать мне их на неопределенный срок времени.

— Хорошо. Я люблю твои сюрпризы. Точнее, уже привыкла, — коротко кивая, я позволяю ему отключить мое зрение с помощью кусочка ткани, с которым связано довольно много горячих воспоминаний. И они еще больше, распаляют меня, заставляя изнемогать от своих догадок и предвкушения насыщенного и интересного дня.

Так бесконечно много эмоций, когда Амиран рядом, они зажигают меня изнутри, временно замораживая боль потери, заполняя пустоту… Как же мне не хватало Амирана все эти дни. Я даже не осознавала, насколько сильно, пока не ощутила этот контраст, одновременно пугающий и дарящий облегчение.

Амиран сопровождает меня на протяжении всего пути до аэропорта. Сначала помогает надеть платье и туфли, заставляя несколько раз рассмеяться от неловких телодвижений во время затрудненного отсутствием зрения процесса. Затем, не отпускает моей руки ровно до тех пор, пока мы оба не забираемся вверх по трапу, и я, наконец, не оказываюсь в надежном и просторном кресле самолета.

С закрытыми глазами все чувства, рецепторы и эмоции обостряются. Есть особое наслаждение в том, чтобы быть абсолютно ведомой женщиной, купающейся во внимании, поддержке и заботе сильного мужчины. В такие минуты, я начинаю понимать, что именно этого чувства я ждала всю свою жизнь. Ждала и одновременно боялась до жути. Любить так сильно — страшно…

— Боишься? — мягко спрашивает Ран, наклонившись к моему уху. — Или предвкушаешь?

И то, и другое. Все грани эмоций… Никто другой в мире не смог бы дать мне так много. Только Амиран. И только таким образом, которым он к этому пришел — буквально вырвал из семьи, отвоевал меня у лучшего друга и первой любви, хищно захватил мое сердце и забрал в скалу своего прайда.

— Ты мой волшебник, — радостно заверяю его я, целуя мужа перед вылетом. — А я была такая глупая и не верила в твою магию…

— Значит ты все-таки рада, что мы куда-то летим? — спрашивает Амиран, так как от моего сонного недовольства не осталось и следа.

— Абсолютно. Тебя так долго не было. А сейчас, я чувствую, что ты весь…только для меня, — во мне просыпается жуткая собственница, и я бесконечно липну к Рану. В голову даже невольно врывается очередное опасение: а не устанет ли Амиран от моей покорности, любви и круглосуточной навязчивости? Судя по его взгляду — никогда.

— Только для тебя, tatlim. Надеюсь, тебе понравится это место, — благосклонно отзывается Амиран, заставляя меня мысленно отгадывать пункт нашего назначения. В голову приходит Париж — бессменный лидер всех городов для влюбленных, однако я знаю, что Амиран любит меня удивлять и придумывать что-то более оригинальное.

— Место не так важно, когда ты рядом, — протягиваю ладони вперед и абсолютно вслепую, на ощупь, нахожу его лицо. Заставляю полностью повернуться ко мне, тактильно изучая его мужественные черты. Кончики пальцев обводят линию губ, мягко скользят по скулам…прислушиваясь к дыханию Амирана, я понимаю, насколько сильно он наслаждается секундами моей полной доверчивости, уязвимости, нежности.

— Ты наконец-то побрился, — хихикаю я, касаясь тыльной стороной ладони гладкой и четкой линии челюсти Амирана. Больше не в силах ждать и томить нас обоих, порывисто тянусь к Миру и горячо припадаю к самым порочным и развращенным губам.

Целую его сама. Жадно. Неистово.

Забирая и заявляя все права на своего мужчину.

Подобно тому, как он целует меня после разлуки…дурею от вкуса губ, ощущая внизу живота тугую воронку, закрученную из первобытного голода по своему мужу. Не могу наесться им сейчас, критическое мышление напрочь отключается, и я позволяю себе оставить позади все свои страхи и сомнения, ощущая безумно страстный танец наших языков, чередующийся с животными прикусываниями.

Каким-то чудом мне удается вовремя остановить Амирана и настоять на том, что секс ему светит только после завтрака. Мне нужны силы на то, чтобы выдержать его силу и горячность, раскаленную за недели воздержания.

После приземления, Амиран продолжает исполнять роль моих «глаз» и вести за собой. Не смея подглядывать и сдвигать повязку с век, я пытаюсь отгадать место «сюрприза» по своим ощущениям: здесь довольно тепло, и у меня слегка закладывает уши, когда мы едем в машине. Дороги извилистые, судя по тому, как мотает из стороны в сторону. Уверена, что мы постепенно поднимаемся все выше и выше. Возможно, по серпантину.

Наконец, Амиран помогает мне выйти из автомобиля, несколько минут ведет за собой и останавливает. Скидываю босоножки, босыми ногами ощущаю теплый и приятный гладкий камень, а обнаженной кожей — приятный морской бриз, оставляющий мурашки на коже.

— Ты готова попасть в рай на земле? — поглощающим шепотом интересуется Амиран, аккуратно прикасаясь к узлу на моем затылке.

— Снимай уже, — хнычу я, едва ли не подпрыгивая от нетерпения. Ран возвращает мне зрение, срывая с меня ленту.

В первую секунду, мне кажется, что я вот-вот ослепну от обилия белого цвета, превращающегося в радиоактивные лучи, царапающего радужку и зрачок глаза. Моргнув несколько раз, я начинаю привыкать к тому, что снова вижу, но никак не могу осознать открывающийся мне пейзаж. Резкая смена картинки перед глазами влияет на восприятие мира сказочным образом.

Место, в которое привез меня Амиран невозможно не узнать. Оно влюбляет и пленит с первого взгляда, бьёт в самое сердце. Особая и уникальная архитектура острова узнаваема во всем мире, но даже самые красивые фотографии не передают всего очарования и романтики.

Построенные вплотную друг к другу белоснежные дома, преимущественно с белыми крышами напоминают уютные гнезда. Расположенные в идеально-хаотичном порядке, они поражают воображение своей исключительностью. Узкие улицы и лестницы, расположенные прямо на склоне горы, выглядят настолько атмосферно, что я невольно представляю, как по ним вальяжно расхаживают Боги Олимпа, облаченные в длинные хитоны.

Слезы невольно подступают к векам, пока я мысленно восторгаюсь красотой Санторини. В рассветное время остров выглядит по-особому тихо и загадочно. Первые лучи солнца украшают белые дома розоватым оттенком, оживляя его легендами и нерассказанными историями, что он без сомнений хранит в своих недрах.

— Добро пожаловать в Атлантиду, tatlim, — удовлетворенно ухмыляется Амиран, замечая, что я восторженно замерла, как к месту приколоченная.

— Атлантиду? — переспрашиваю я на выдохе, все еще зачарованно оглядывая снежные виллы на склоне.

Мы находимся на одной из таких. Только спустя пару минут я перевожу свое внимание на просторную террасу нашего отеля. Стол с завтраком на двоих уже накрыт, и расположен прямо у инфинити-бассейна, из-за которого создается впечатление, что границ между виллой, морем и небом не существует.

— Существует легенда, что этот остров — все, что осталось от погибшей Атлантиды после извержения вулкана, — низким баритоном дурманит меня Амиран.

— И ты в это веришь? — засмеявшись, восклицаю я, возводя ладони к небу от переполняющей сердце радости.

— Не особо, сладкая. Но звучит романтично, — Мир жестом приглашает меня за стол.

— А мне, кажется, это вполне может быть правдой. Здесь настолько красиво, — еще раз кидаю взгляд в сторону моря и расположенных рядом вулканов, представляющих собой целые острова. — Если бы я была Богиней, я бы жила в подобном месте, — мечтательным тоном заверяю я, всем своим видом благодаря мужа за такой потрясающий подарок.

— Нас ждет насыщенный день, моя Богиня, — муж дарит мне чувственную улыбку, как раз в тот момент, когда я откусываю слишком большую часть от сдобного и пышного круассана. На раскатистый смех Амирана, оправдываюсь:

— Сам сказал, что я похудела. Наверстываю, — бормочу я, облизывая губы, покрытые шоколадом. Во взгляде Амирана замечаю танец его внутренних демонов, которым явно по душе мое хорошее настроение, легкость и непосредственность. И я не притворяюсь.

Наш завтрак обрастает глубокими, невероятными и мощными разговорами. Мы обсуждаем все, начиная с древних легенд и заканчивая собственными мечтами, планами и целями.

Речь заходит и о детях. Амиран обладает особой силой влиять на меня так, как ему вздумается и этого захочется, но откровенный разговор по душам помогает мне справляться с той болью, что нам пришлось испытать. Я пока не готова ко второй попытке, но он обещает не торопить, а мне больше не страшно…

И я наслаждаюсь каждой секундой его общества, всецело пребывая в настоящем…как он меня и учил.

В какой-то момент, я, правда, не слышу, что он говорит. Все мое внимание фокусируется на том, как великолепно Мир выглядит в белой рубашке и брюках. Ее закатанные рукава открывают мне обзор на загорелые и мощные мужские руки. По вздувшимся и напряженным венам так и хочется вести пальцами или губами, наслаждаясь его силой. Не могу поверить в то, что Амиран Мактум — мой. Он выбрал меня. Выбрал чертовски давно, и ждал свою строптивую глупышку много лет. Некоторым событиям суждено произойти в определённое время, и форсировать события — затея глупая, все равно, что грести против течения. И муж это знал. А мне потребовалось пробить свой собственный кокон из стали, чтобы превратиться в бабочку на его ладони. Эти осознания пробирают меня до мелкой дрожи и щемящего чувства в груди.

Я до одури хочу его. Так сильно, что, кажется — это чувство способно разорвать меня изнутри, разрушить.

— Так хочу тебя, — вдруг перебиваю Амирана я.

Плевать, если он разозлится, что я ни черта его не слушаю. Сейчас я не способна воспринимать звуки. Поднимаю ногу под столом, сбрасываю босоножку, выпрямляю колено. Дотягиваюсь кончиками пальцев до молнии на его брюках. Ножкой провожу по твердому члену, коварно улыбаясь мужу, всецело наслаждаясь его удивлением и вожделением, искрящихся в потемневших глазах.

— Черт, Алиса. Ты с ума меня сводишь, — он лишь на мгновение переводит взор на персонал и охрану, которые находятся довольно далеко от нас, но круглосуточно бдят за безопасностью нашего отдыха.

— Если бы не они, я бы сейчас опустилась вниз, расстегнула ширинку и взяла бы тебя в рот, — шепчу я и прикасаюсь к его ладони, одновременно проводя по всей длине члена ногой вверх-вниз.

— Кажется, вчерашняя терапия пошла тебе на пользу, tatlim, — глухо отзывается Амиран. Я вижу, как нервно дергается его кадык, когда муж сглатывает скопившийся во рту голод, имеющий слабое отношение к еде.

— Я просто соскучилась по тебе и не хочу терять ни секунды нашего времени, — проверяю, достаточно ли сильно скатерть закрывает пространство под столом, и съезжаю со стула вниз, чтобы воплотить свою фантазию в реальность.

— Ты сумасшедшая? — только и успевает спросить Амиран, до того, как я встаю на колени, спрятавшись в надежном «домике».

Дрожащими от вожделения пальцами, расправляюсь с ширинкой и боксерами, распаковывая еще один подарок на сегодня. В голове — ни единой стыдливой мысли, тело не способно нажать на «тормоз». Низ живота начинает неистово и требовательно пульсировать, когда я достаю напряженный и внушительный орган Мира. Как только кончик моего языка касается бархатной кожи на головке, Амиран издает сдавленный стон, и, отклонившись назад, грубо и властно сгребает мои волосы в стальной кулак.

— Ты, черт возьми, не наелась, детка? — ладонью сжимаю его плоть за основание и почти полностью поглощаю ртом, на мгновение сжимая горлом. Выпускаю из губ с влажным шлепком и ласкаю по всей длине, ощущая, как он помогает мне и направляет меня, слегка манипулируя моими плавными, полными обожания, движениями. — Черт, так…приятно, сладкая. Твою мать, Алиса…ты действительно Богиня, — едва дыша, хрипит Амиран, пока мой язык вырисовывает иероглифы на его яйцах.

— А ты мой Бог, Амиран, — томно отвечаю я, продолжая сосать его чертовски долго, стараясь оттянуть кульминацию и полностью растворяясь в совместных ощущениях, эмоциях и звуках тяжелого дыхания мужа.

С ним я превратилась в нимфоманку. Я не знаю, можно ли назвать подобное одурманивающее влечение любовью, но это определенно одна из ее составляющих. Когда Амиран кончает, я проглатываю все, что он мне дает, испытывая чувство глубокого удовлетворения от того, что доставила ему столько удовольствия, сколько и он мне вчера.

— Ты испортил меня, — жалуюсь я, возвращаясь на стул. Слегка опускаю ресницы, облизываю распухшие губы. — Чувствую себя шармутой, — теперь, когда я вспоминаю, что у нас, возможно, были зрители, мне становится немного неловко. С облегчением, замечаю, что охраны поблизости нет — скорее всего, по особому невербальному указанию Амирана его верная свора оставила нас наедине, как только я опустилась под стол.

— Со мной ты можешь быть какой угодно, tatlim. Моя распутная, ненасытная девочка, — Амиран с нежностью проводит ладонью по моим волосам, и отодвигается со стулом назад, помогая мне подняться.

Этот завтрак Амиран точно не забудет. После него, мы едем купаться на абсолютно черный пляж у Эгейского моря. После Бали, темный песок едва ли вызовет у меня удивление. Но он больше не напоминает мне о моем прошлом, о другом острове и другом мужчине. Тот замок, что мы возводили с Нейтаном, давно рассыпался на невосполнимые части. Его накрыло неизбежной волной прилива.

Теперь мы с Амираном строим свой новый замок, и надеюсь, что его никогда не постигнет участь первого. Сейчас в наших отношениях — настоящий отлив и кажется, будто им не грозит никакая стихия.

Что ничего в этом мире нет сильнее нас.

Следующий час мы проводим на побережье, но теплое и ласковое море нас мало волнует. И чтобы не устраивать еще одно огненное шоу для персонала и охраны, прячемся за специальным навесным шатром в пляжном клубе, состоящим из удобной кровати, скрытой от обжигающих лучей солнца. Осознав, что мы полностью скрыты от посторонних глаз, я сама быстро забираюсь на Амирана. Теперь моя очередь получить удовольствие. Оседлав его, я упираюсь ладонями в сильную накаченную грудь, и начинаю быстро двигаться, подмахивая бедрами. Страстно, ритмично, жадно — это не трудно, потому что я умопомрачительно влажная, после нашего горячего завтрака.

— Ты абсолютно дикая, Лиса, — выдыхает мне Амиран в ухо, достигая разрядки. Наслаждаюсь каждым ритмичным толчком, ощущая, как каскадным наслаждением сотрясает все тело, взрывает каждую клеточку.

Тяжело дыша, я рисую волны на его крепких мышцах, по-прежнему чувствуя, что его член остается во мне. Я теряю ощущение земного притяжения от этой близости, и не хочу, чтобы он покидал меня.

— Ты чем-то не доволен? — лукаво интересуюсь я. — Что у нас по плану дальше? — сплетаю наши пальцы вместе, и опускаюсь грудью на грудь Амирана.

Повалявшись в шатре и объевшись фруктами, мы возвращаемся в номер, чтобы принять душ. Я переодеваюсь в платье-комбинацию, соответствующее вечерней прогулке по Европейскому городку. Амиран позволяет мне гулять без паранджи, оцепив для нас от посторонних людей целую улицу. Давно не чувствовала себя такой легкой и невесомой, свободной и влюбленной. Можно сказать — ребёнком, в самом лучшем смысле этого слова.

Мы уже никогда не будем такими молодыми, как сейчас…такими беспечными, такими далекими от решений мировых и внутренних проблем страны, как сегодня. Этим вечером — мы два подростка, затерявшихся в лабиринтах Санторини.

Сумеречный свет придает тесным улочкам острова особую романтическую атмосферу. Повсюду цветы, подсвеченные уличными фонарями. Запах натуральных вин и свежей выпечки преследует нас везде, куда бы мы ни свернули. В лавочках с сувенирами торгуют мылом, оливками, вином, сыром и маслом…и среди них так хочется затеряться в тихом уголке и целоваться, бесконечно наслаждаясь друг другом. Что мы и делаем. Голова кружится, я чувствую себя такой пьяной и счастливой…

Когда мы любуемся красновато-пурпурным закатом на одной из обзорных точек острова, я чувствую, как мое сердце раскрывается подобно тяжелым облакам, расступающимися перед мощными лучами солнца. Мне хочется кричать Амирану о своих чувствах, но вместо этого я тихо произношу:

— Я так благодарна тебе за этот день, Амиран. Сегодня все было так идеально, — поднимаю взор на слегка сосредоточенное и серьезное лицо Амирана. — Неужели завтра нам так нужно домой?

— Вылет после завтрака, не так рано. Не торопи время, не думай, Алиса. Я тоже давно не чувствовал себя таким счастливым.

— И я. Неужели это мы? — меня пробирает заливистый смех. — Я не сопротивляюсь, не закатываю истерики, принимаю тебя и то, что ты когда-то лишил меня всякого выбора. Ты не приказываешь, не ломаешь, не манипулируешь мной…ты знал, что так будет?

— Абсолютно, — безоговорочно кивает Амиран. — Я все увидел в твоих глазах, когда ты нагло отняла у меня Саваж. Ты моя. Была, есть и будешь. Ничто не способно изменить этого, Алиса.

Прекрасным завершением дня становится ужин при свечах у бассейна и ясный обзор на звездное небо. Специально для нас — ни облачка, они расступились.

— Попробуем Винсанто, — Амиран наливает мне бокал красного напитка, и я тут же пробую его терпко-сладкий вкус. — Вино из Санторини. Согласно легенде, богиня Гера поила Зевса этим вином, чтобы он становился податливей.

— Надеюсь, ты позволишь мне прихватить с собой пару бутылок. Для особых случаев, когда мне потребуется приручить тебя, — подкалываю Мира я.

— Ты способна на это безо всякого допинга, — искренне бросает Амиран, заставляя мои губы замереть в широкой улыбке.

— Как все прошло в Штатах? — наконец, решаюсь спросить я. Если за подобной романтической поездкой скрывается план: как отвлечь жену от надвигающейся смертельной опасности, то я хочу знать правду. — Мне есть о чем беспокоиться? — стараясь унять тревогу, покусываю губы.

— Пока только предварительные договоренности. Готовимся к новому этапу переговоров. В общем, могло быть хуже, — бросает в меня общие и не раскрывающие сути фразы, Амиран.

— Это не может не радовать, — слегка напрягаюсь не только из-за его ответа, но и из-за телефонного звонка. Амиран фотографировал меня в платье и оставил телефон на столе. Мое соколиное боковое зрение совершенно точно распознало на экране телефона имя «Вирджиния», до тех пор, как Амиран сбросил вызов и убрал смартфон в карман брюк.

Какого черта она звонит ему в девять вечера.

— Чего я не могу сказать о наличии Вирджинии в нашей резиденции, — не в силах промолчать на этот хамский звонок от его подружки, добавляю огромную ложку дегтя в этот сахарный и сладкий день.

Аппетит пропадает мгновенно и даже восхитительное вино я показным и стервозным движением отодвигаю в сторону. Уверена, Мир чувствует, как быстро поменялось мое настроение: ему прекрасно известно, что из игривой кошечки я способна превратиться в арктический кусок льда.

— Амиран, меня задевает, что посторонняя женщина живет с нами. На моей территории, — уточняю я, кидая на него цепкий взор. Если бы взглядом можно было бы поцарапать: шея и подбородок Амирана бы уже кровоточили.

— Тебе не о чем беспокоиться, — сухо отрезает он, всем своим видом показывая, что он не собирается поднимать эту тему. Что она не стоит его драгоценного внимания. Подобно хищному льву приподнимает подборок, царски прищурив взор.

— Вас ничего не связывало в прошлом? — задаю прямой вопрос я, наблюдая за его реакцией.

— Нет, она просто друг, — качает головой Амиран. Вижу, что ему приятна моя ревность, и допрос с пристрастием — лишь забавляет мужа.

Но и не задать его я не могла. Слишком хорошо знаю, насколько близки бывают друзья.

— Ты прямо-таки безупречно невинен, Амиран. Тебя послушать — у тебя никогда и ничего не было, — в этот момент, мне невольно вспоминается шлюха, которую он взял практически в моем присутствии и стюардесса Мавия, вылизывающая его взглядом так, словно не раз проделывала это языком в реальности.

— Все мои связи были поверхностны, tatlim. Я никого не подпускал к себе близко. Это все, в чем я могу признаться тебе, — сухо отзывается мой муж, к чьей репутации невозможно прикопаться. Я бы и не стала этого делать, если бы не чертова Джина аль-Мактум.

— А почему подпустил меня? — выстреливаю очередным вопросом.

— Потому что ты об этом не просила, — мгновенным рикошетом отвечает Амиран, бросая на меня предупреждающий взгляд. Я уже отлично знаю его и понимаю, что к позитивному финалу вечера нас этот разговор не приведет.

Огромных усилий мне стоит усмирить свой пыл и остановиться на короткой и миротворческой фразе:

— Я надеюсь, что она покинет нашу территорию, как можно скорее.

— Я сам этого хочу, — согласно кивает Амиран. — Джина не задержится надолго.

— И не будет тебе звонить, — даю понять, что прекрасно знаю, от кого поступил входящий вызов.

— Вы становитесь властной и ревнивой женщиной, госпожа Аль-Мактум, — усмехается Амиран, окидывая меня голодным и покровительственным взором, от которого вся кожа покрывается мелкими бусинками пота.

— У меня превосходный учитель, — возвращаясь к вину, салютую ему бокалом, решив на этот раз поставить жирную точку в бесполезном диалоге и не развивать конфликт дальше.

Выпив вино до дна, я медленно встаю, и, повернувшись к нему спиной, медленно снимаю бретельки своей комбинации. Утонченные лямочки спадают с плеч, открывая Амирану обзор на изящную спину и поясницу. Спускаю с себя нежный шелк, наслаждаясь тем, как плавно скользит он по телу, повторяя жадный взгляд мужа…чувствую, как взор Рана останавливается на моей попке, бедрах и ногах. Слегка наклоняясь, резко ныряю в воду. Теплый бассейн приятно успокаивает мышцы, напряженные долгой прогулкой в гору.

Когда всплываю на поверхность — Амиран уже возвышается высоко надо мной, стоя у края бассейна. Теперь моя очередь любоваться его телом. Греческие Боги нервно курят в стороне и завидуют. Могу вечно смотреть, как он снимает рубашку, демонстрируя мне прямые линии очерченных мышц пресса и торса. Следом за ней, на плитку летят брюки и боксеры, и я бесстыдно окидываю Амирана с головы до ног. Он прыгает ко мне, и сразу ловит для того, чтобы захватить в плен своих рук и губ, чтобы вместе погрузиться под воду.

«Я буду дышать за двоих…»

— Я не хочу возвращаться, — шепчу я глубокой ночью, засыпая рядом с мужем. — Я боюсь, что снова все изменится, — Амиран не отзывается, потому что уже беспробудно спит, крепко удерживая меня в своих сильных объятиях. Не отпускает даже во сне, оберегая, укутывая собой, а я судорожно втягиваю влажный душный воздух, прячу лицо на его мерно вздымающейся груди, с необъяснимой тревогой прислушиваясь к ровному глубокому дыханию. — Не отпускай. Никогда не отпускай меня, Ран.