Несносный босс, или Курс выживания для миллиардера

Алекс Коваль (2024)

Что делать, если ваш босс — наглый, хитрый и до ужаса неорганизованный миллиардер Антон Котов? Человек, который за пять лет работы помог заработать разве что дёргающийся глаз и трясущиеся руки?Один выходной. Я попросила всего один выходной! Но его очередной “выпад” ставит в моём терпении финальную точку. Он просто не оставил мне выбора! И теперь, в качестве профилактики, я устрою этому самоуверенному наглецу такой курс выживания в Сибирской «глубинке», что мало не покажется… Спущу с небес на землю!Главное не повестись на его жалобный взгляд и легкий флирт. Да и вообще — держаться от этого несносного босса как можно дальше, а то так ведь можно и… влюбиться.

Глава 4. Усы и хвост

Моя пятница начинается с разбитой чашки, пролитого кофе и порванной юбки. Плюс ко всему очередная любовница Котова, которую пришлось выгонять, и опоздание на работу более чем на десять минут.

Надо ли говорить, что я была зла?

Моя выдержка и спокойствие дали трещину. А когда еще и в офисе произошло ЧП и одна очень безмозглая работница вместо старых ненужных бумаг пустила в шредер новый контракт, который буквально пару дней назад мы подписали… случился у Аристовой БУМ.

Так не кричала и не ругалась я очень и очень давно. Но что самое интересное, Котов — гад — даже не вмешался в это дело, а просто наблюдал со стороны, а когда я закончила раздачу “люлей”, пригласил к себе в кабинет и заявил:

— Поля, надо все исправить.

И высыпал передо мной на рабочий стол пару сотен мелких лоскутов, в которые безжалостный уничтожитель бумаг пережевал важный документ.

— Что? Ты шутишь?

— Нет. Нужно склеить контракт обратно.

— Но смысл? Он уже не имеет силы, — искренне не понимала я, упираясь рогами. — Что за мартышкин труд, склеивать всю эту белиберду! — шиплю сквозь зубы, упирая руки в бока на манер Котова. — Если тебе нужен новый экземпляр, то он есть в электронном варианте и тебе сейчас же его распечатают, но собирать мозаику из этого, — трясу веером бумажных полосок. — Не буду.

— Нам нужна подпись, которая была на этих бумажках, Аристова.

— Ксерокопия?

— Нет ее, — бросает Антон и, пряча руки в карманы брюк, начинает мерить шагами свой гигантский светлый кабинет.

— То есть, как нет? Ты вчера должен был снять ксерокопию! — округляю глаза и с трудом сдерживаю порыв обматерить, в довесок ко всему отделу, еще и своего несносного босса, который вовремя, и когда его просят, и мизинцем не пошевелит!

— Я закрутился и забыл. Перепоручил это дело вон… Рябкиной. И что в итоге эта кур… кхм, короче, — поджимает губы мужчина, подходя ко мне. — Аристова, бери и склеивай. Меньше болтовни — больше дела. Давай-давай.

— Антон, ты издеваешься надо мной, да? Хорошо, почему я должна их склеивать? — рычу, топая ногой. — Вот своей Рябкиной и поручи эту миссию!

— Нет, ты хочешь, чтобы она себя этими бумагами обклеила? Она может! Посмотри на ее фантастическую нерасторопность. И, в конце концов, ты моя личная помощница или нет? Почему я тебя должен уламывать, как бабу в клубе, Аристова?

Ах, вот как значит? Уламывает он меня?

Гад! Зарвавшийся гад.

Пыхчу от недовольства и хватаю трясущимися руками со стола скотч.

“Любимая работа. Прекрасная работа. Хорошая зарплата” — кручу и кручу в голове, усмиряя свой пыл.

— И все равно я не понимаю, зачем склеивать эти бумаги! Она порвана, все, нет ее, нет этой подписи.

— Мы ее склеим и перенесем на новый документ, Полина, не тупи!

— Но это подделка документов! Это незаконно, — понижаю голос до злобного и недовольного шепота. — Можно в такие неприятности встрять с подделкой подписи, век потом не отмоешься!

— Витек — мой друг, он ничего не заметит, не боись, — подмигивает Котов, словно издеваясь надо мной. И подталкивает в спину, направляя в сторону своего рабочего стола. — Я тебе вот даже VIP-место предоставлю. Само директорское кресло, Поль, между прочим.

Да надо же, как благородно! Вот только я слишком сильно зла. И боюсь, задержись я еще хоть на секунду дольше в его громадном кабинете, то скотчем от макушки и до пят обмотаю самого Котова. Еще и к стулу примотаю. А потом вообще толкну, вон в сторону панорамного окна и пусть летит себе, птах!

Поэтому, дабы избежать убийства, сгребаю несчастные бумажки в ведро и, бросив последний уничтожающий взгляд на мужчину, вылетаю из кабинета.

— Аристова, то! Аристова, сё! — лечу по коридору и бубню себе под нос, злая, как черт. То и дело ловя выскальзывающее из рук ведро. — Вот попробовал бы ты хоть день проработать без своей Ари… ОПА!

Неожиданно торможу перед новым ярким рекламным плакатом, с которого лучезарно улыбается мой несносный босс. Красивый, зараза такая, босс! Ему бы моделью работать, а не во главе корпорации штаны просиживать. Тем более, навыков к этому, кроме его блестящих мозгов, у него нет…

И сразу с новой силой, заходя на новый виток, накрывает не то, что злость… ярость! И прежде чем соображаю, ставлю свою “ношу” на рабочий стол поблизости, хватаю оттуда черный маркер и от души пририсовываю этому наглому “котяре” усы. Жирные такие и яркие! А немного подумав, добавляю и… уши. Кошачьи. А что? Его фамилия обязывает!

— Вот так-то, Антон Сергеевич! — с чувством выполненного долга бросаю маркер в сумочку и, гордо задрав нос, ухожу.

В следующий раз хорошо подумает, прежде чем злить свою личную помощницу!

Почти час провозившись с этими противными бумажульками, после чего буквально швырнув их Котову на стол, ухожу на перерыв. И уже на обеде, уничтожив целый кусок торта, более-менее унимаю свою распустившуюся злость. И в этом хорошо помогает разливающееся теплом по телу чувство сладкой мести. Котов будет в бешенстве, когда увидит этот плакат. Совсем новенький, повешенный там буквально пару недель назад. Разработанный специально для его новой рекламной кампании. Еще бы! Весь такой идеальный: в костюмчике, в белой рубашечке, с белозубой улыбкой и хитрым прищуром глаз. Теперь еще и с усами, и ушами. Надо было еще хвост пририсовать!

Мужчину и так знатно потряхивает, когда его сравнивают с наглым и грациозным животным, а тут… м-м-м.

Настроение сразу на десяток пунктов взлетает вверх!

Отсидев часовой перерыв в кафе, в свой кабинет возвращаюсь довольная до неприличия.

А там ждет еще один сюрприз в виде шикарного букета эустом, что стоит на рабочем столе и потрясающе благоухает на весь кабинет. Подхожу к нежно-голубому великолепию и сую свой нос к бутончикам, полной грудью вдыхая сногсшибательный аромат. И уже потом замечаю маленькую записку:

“Хорошего дня! М”.

Надо же, мой завтрашний спутник постарался. Может быть, все действительно может стать серьезней, чем я ожидаю? Или это просто великодушный жест с планами, идущими не дальше кровати?

Не знаю, но чертовски приятно, когда в тебе видят не только ответственного работника и девочку на побегушках. Девушка я! Девушка. Вот только жаль, тиран-босс об этом постоянно забывает.

О, а вот, кстати, и он:

— Аристова, ты где была? — без стука влетает в кабинет мужчина.

— Там, куда послали, — поднимаю взгляд на Котова, всего взмыленного и на панике.

— У меня через час встреча, а тебя нет на рабочем месте! Ты подготовила проект?

— А вы забрали его у…

— Это что такое? — перебивает меня Антон Сергеевич и в пару размашистых шагов подлетает к моему столу. Выдергивает из вазы мои эустомы, рассматривая, как будто первый раз цветы увидел.

— Букет, — поднимаюсь и огибаю стол, забирая нежные растения из грубых и не привыкших любить рук, ставлю обратно в воду. — Проект забрали?

— Это от кого это? — все еще не сводит глаз с букета Котов, и, заметив записку, которую я так опрометчиво забыла вытащить, тянет свои загребущие лапищи.

— Неважно! — вскрикиваю и выдергиваю карточку первая. — Мои и все!

— Уже сама себе цветы даришь, Аристова? — ухмыляется босс, наконец-то поднимая на меня взгляд. Да с таким удивлением пробегает по моей фигуре в кремовом платье глазами, что появилось ощущение, будто он меня впервые за пять лет увидел. — Тебе бы на свидание сходить, а то ты все работаешь да работаешь.

Да ладно?! Аллилуйя! Небо разверзлось, и умная мысль пронзила сознание босса?

Я даже от удивления чуть не подпрыгнула на месте, отвесив челюсть до бетонного пола, но меня быстро опускают на землю следующими словами:

— Но не в этом году, — припечатывает Котов. — У нас еще слишком много работы. Открытие филиалов в Европе не за горами. Так что личная жизнь подождет, Поля, — подмигивает мужчина и вылетает из моего кабинета так же стремительно, как зашел.

Конечно, подождет! У меня же биологические часы рядом с его ледяным сердцем заморозились! И детей мне не надо, и муж — фигня. Есть Котов, и ладно. Удовлетворяет все мои потребности: и в детях, и в муже, и в любовнике. Естественно, так тр… кхм… иметь мой бедный мозг!

Я стою и возмущенно открываю и закрываю рот, не зная, какие подобрать слова, чтобы описать его катастрофически черствую черствость! Сухарь. Холостой сухарь!

И уже чуть не выругнулась в сердцах себе под нос, когда слышу из коридора:

— Это что за твою бабушку?! — вопль Антона, и даже про обиду свою забываю, выскакивая за ним.

— Что случилось?

— Ты видишь это?! — машет рукой злой, как само исчадие ада, Антон Сергеевич, испепеляя взглядом стену. И даже поворачиваться не надо, чтобы сообразить, что его так вывело из себя.

— А-а-а, — тяну, кусая губу, чтобы не разулыбаться. Встаю рядом с мужчиной плечом к плечу и с задумчивым видом поворачиваюсь к своему “творению”. Хм, а я даже усы умудрилась круто подрисовать. Может, мне надо было идти в художники, а не вот это все?

— Что значит “а”, Полина?! Кто-то испортил мой баннер, и этому кому-то очень не поздоровится!

— У-у-ух, вандал! — укоризненно качаю головой, а изнутри так и распирает от смеха.

— Вот и я про то же.

— Хотя, с другой стороны, да ладно вам, Антон Сергеевич! — отмахиваюсь, улыбаясь. — Кто-то слегка пошалил, прикольно же. Да еще и нарисовано как профессионально. Теперь баннер, как произведение искусства прямо.

— Авангард, твою мать! — рычит Котов.

— Да нет, это скорее похоже на китч, — тяну задумчиво, за что и получаю “выстрел взглядом” в голову.

— Найду этого шаловливого, руки поотрываю и маркер этот черный засуну туда, куда…

— Я поняла, — откашливаюсь, поперхнувшись воздухом. — Поняла. Можно не договаривать.

— Спустись к безопасникам, пусть посмотрят по камера, кто этот юморист. Через час чтобы его досье лежало у меня на рабочем столе! И да, — уже разворачиваясь, командует на ходу Котов. — Безобразие это махом снять, и чтобы я больше такого не видел!

— Как скажете, — киваю и, когда с громким “тыдыщ” дверь кабинета начальника закрывается, выдыхаю и сокрушенно морщусь, понимая, что теперь ведь придется подкатывать к безопасникам, чтобы они, вовремя моргнув, нажали на кнопочку “удалить”.

Вот Полина, вот молодец. Своих проблем было мало, еще добавила.

Никогда и ничего больше не буду делать спонтанно и с психу! А то вечно все мне же боком и вылезает.

Ближе к вечеру, когда коллеги начинают расходиться по домам, иду к Котову в кабинет, чтобы зачитать перед его отъездом план на завтра, который включает в себя его поход на банкет и отчитаться по ходу своего “расследования” сегодня. Естественно, свое досье я ему не потащу, а просто совру, хлопая ресницами, что камеры этого этажа, о чудо, именно в это время были отключены для проведения ремонтных работ. Спасибо сговорчивым парням из СБ.

— Все? — удивленно косится на меня Котов, когда я ему это и сообщаю.

— Угу.

— Их в этом коридоре десять! — машет рукой босс, откидываясь на спинку кожаного кресла. — И только в этом закутке три. Что это за чудеса такие?

— Весь этаж. Я же говорю, какая-то работа с проводкой. И чтобы техника не полетела, было принято решение их временно отключить. Вдруг что-то бы замкнуло и загорелось? — пожимаю плечами, постукивая ручкой по столу. — Согласись, было бы дороже их заменить, чем отремонтировать уже имеющееся.

— И все равно я найду этого вандала!

«Флаг вам в руки, Антон Сергеевич», — думаю про себя, но молчу. А вернее, перевожу тему разговора:

— Завтра у вас банкет. Благотворительный вечер в честь поддержки фонда “Лепесток” для детей с ограниченными возможностями.

— У нас банкет, ты хотела сказать? — поднимается с места Котов и натягивает на свои шикарные плечи пиджак.

— А вот и нет, Антон Сергеевич. У меня выходной, — поднимаюсь следом за ним, довольная, и лезу в сумочку за телефоном, чтобы набрать сообщение водителю Толе. Надеюсь, он еще на месте и ждет нас.

— Какой выходной?

— Суббота, — улыбаюсь, вполне подготовившись к такому его вопросу. — Вы дали мне выходной. Даже бумаги уже подписали и в бухгалтерию отправили.

— Я уверен, что не мог такого сделать. Я не пойду на банкет один, без тебя. Ты же знаешь, что я и половины фамилий не помню тех, кто там будет.

— О да, вы у нас гениальный социопат.

— Аристова!

— Что?

— Ты не можешь меня бросить завтра одного.

Да что же он заладил, как попугай: ты не можешь, да ты не можешь.

— Могу, — отвечаю спокойно и наконец-то цепляю руками мобильный в сумке. Вот только гаджет все никак не хочет вылезать, за что-то зацепившись. — И, более того, я могу попросить еще и воск… — начинаю и не договариваю, растерявшись.

Чертов маркер!

Я же бросила его в сумку!

А теперь вот, благодаря мобильному, это “орудие преступления” с грохотом упало на пол. Прямо между мной и Котовым. Да упало с таким оглушительным шумом, что кажется, это звук падения моей не успевшей толком начаться карьеры. У-у-упс.

Котов еще пару секунд смотрит на черный маркер, что откатился к его начищенным до блеска ботинкам, и потом, слишком медленно присев, поднимает его с пола, покручивая в длинных пальцах.

— Это же маркер? — выгибается мужская бровь, а его взгляд снизу вверх пригвождает меня к месту.

— Эм… да, — все на что хватает моей фантазии. Сердце уже колотится, как бешеное.

— Черный маркер.

— Угу, — киваю, прижимая к себе ежедневник, как щит, в слабой надежде прикрыться от гнева Котова, который, кажется, понял, кто тот самый “вандал”.

— Удивительно-то как, — ухмыляется мужчина и выпрямляется в полный рост. Сделав шаг ко мне, нависает скалой, заставляя смотреть снизу вверх. Ух! Впечатляюще страшно!

Котов машет черной штучкой буквально у меня перед носом, а меня обдает ароматом его вопиюще дорогого парфюма, который после нашего “знакомства” Антон доверил выбирать мне. Чтобы “не чихалось” лишний раз.

— Ничего не хочешь мне сказать, Полина? — и голос такой на удивление спокойный. Что прошибает хуже его рыка. Пугает до мурашек. Не люблю, когда он такой. Серьезный. Хотя и когда несерьезный, тоже не люблю. Ах, это женское непостоянство!

— Нет, — пищу в ответ я. — Вот, купила на обеде, для собственного эм-м-м… расследования.

— Да? — переспрашивает Котов, улыбаясь одним уголком губ, и ждет ответа. Смотрит так, что по взгляду понятно — догадался точно. Да и я же говорила, что он, может, и эксцентричный, и непостоянный, и неорганизованный, но точно не дурак!

— Да.

Врать так до конца.

— Ну что ж… Аристова, — говорит и делает такую многозначительную паузу, что в своей голове я уже ушла паковать вещички. Но Антон удивляет:

— Ладно. Так уж и быть, — протягивает мне маркер и усмехается мужчина больше своими карими глазами, чем наглыми губами. — Сделаем вид, что я поверил, — подмигивает, спокойно отреагировав, заставляя от удивления глаза выкатить еще больше. Чересчур спокойно, как по мне. Пятой точкой чую — аукнется мне потом еще эта мелкая пакость.

— Ладно, — пищу, кивая.

Так, Аристова, возьми себя в руки! Вдох-выдох, в конце концов, заслужил! Поделом ему.

— Ладно, — повторяет зачем-то Антон. А я забираю из его цепких пальцев предателя — маркер и прячу обратно в сумку, засовывая как мо-о-ожно глубже. С глаз долой… как говорится.

— Хорошо.

— Отлично, Полина, — с улыбкой чеширского кота смотрит на меня “котик”.

Ох, а его дружелюбие оказывается страшнее яростного гнева!

На этаже, где Котов переходит в другой лифт, до меня доносятся его слова:

— Завтра к шести, Аристова. Банкет.

— У меня выходной, — парирую спокойно. — А вам хорошего вечера! — оборачиваюсь, одаривая недовольного босса ехидной улыбкой.

Нетушки! Раз я выбила себе этот деть, то теперь вгрызусь всеми зубами и вцеплюсь всеми конечностями, но не отдам!

На улице уже ждет Толя и без лишних слов и промедлений доставляет меня домой.