Шварцкау

Алекс Орлов, 2011

Джек Стентон служит в войсках Тардиона и пилотирует легкий робот «таргар». Боевой работы много, одна десантная операция следует за другой. За смелость и мастерство Джека уважает начальство и боевые товарищи, а его диверсионные таланты в конце концов не остаются без внимания противника – контрразведка Аркона, проанализировав нанесенный Джеком ущерб, решает организовать на него персональную охоту. В ход идут удары с воздуха, атаки элитных подразделений и банальные покушения в городской обстановке.

7

После ночной кутерьмы в бюро было время обеда. Рановато, конечно, для обеда, но для тех, кто работал круглосуточно, это было неважно.

Дай спецу пожрать, тогда и жди от него успехов. Майор Танжер усвоил это очень хорошо. Его люди работали сутками напролет и не роптали, поскольку получали самое лучшее питание, а поспать могли на составленных стульях, тем более что стулья в бюро были мягкие — словно специально придуманные для казарменного режима работы.

Имелась туалетная комната с запакованными наборами для умывания, душевая на две кабины и даже запас солдатских спортивных костюмов вместо пижамы. Все условия — только работай.

Четверть часа назад из города к воротам штаба доставили восемь порций лазаньи с бараниной, два свиных рулета, полдюжины говяжьих котлет и суп «армо» — восемь порций.

До города было двадцать километров, по местным меркам достаточно далеко, но поскольку заказ был большой, а Танжер давал курьерам по пять ливров чаевых, они с готовностью возили заказы и даже вручали бесплатные десерты, вроде крахмала из генномодифицированого картофеля с сахарозаменителем и фруктовой эссенцией.

Несмотря на аппетитный вид подобных бонусов, Танжер приказывал сливать их в унитаз, но курьерам об этом знать не следовало. В бюро вообще все держали в тайне, это была специфика их работы.

Через приоткрытое окно в кабинет прорывался бодрый ветерок и щекотал пятки Танжера, который, сняв ботинки, дремал в кресле, закинув ноги на подоконник.

В дверь постучали.

— Ну, кто там стучится? Входите, я же разрешаю без стука! — крикнул Танжер, сбрасывая с лица салфетку, которой прикрывался от яркого света.

— Это я, сэр, — сказал Говард, протискиваясь в кабинет. — Просто я подумал — вы же отдыхаете…

— Ладно, говори…

— Какой-то командир батальона прорывается в бюро через два связных сервера. Требует бюро дивизии.

— Но мы-то бригада.

— Да, — кивнул Говард. — Но дальше его все равно не пропустят, он всего лишь майоришка. Извините, сэр.

— Ладно, переключай, я отвечу ему как майоришка майоришке.

Говард вышел, а Танжер снял трубку с аппарата и услышал далекий голос:

— Але, добрый день, сэр! Доброе утро, то есть…

— Доброе утро. Начальник бюро службы безопасности, слушаю вас.

— Сэр, я всего лишь командир батальона и я…

— Да, майор Штоккер, я вижу на экране сопроводительную информацию, давайте ближе к делу.

— Сэр, мое полковое начальство решило меня высечь за потерю форта — вместе с ним мы потеряли контроль над целым районом. И это несмотря на беспримерное усиление его новой техникой. Теперь к самой сути. Вся техника была выведена из строя с помощью бронебойного ружья с дистанции примерно метров семьсот с лишним. Ни я, ни кто-то другой не могли обеспечить защиту от столь нетривиального, не предусмотренного никакими уставами нападения и…

— Постойте! Как можно повредить технику из бронебойного ружья с такого расстояния? Что у вас была за техника?

— Четыре «гасса» двадцать четвертой серии и четыре легких танка «бэ-эс».

— И что, этому оружию удалось продырявить их броню? — удивился Танжер. Ему показалось, что он зря теряет время с этим провинциальным командиром батальона, которому не хочется попасть под руку полковой комиссии.

— Сэр, прошу прощения, если я говорю сумбурно, но некий умелец из Тардиона прострелил четыре навесных генератора на «гассах» и четыре приемных экрана на танках «бэ-эс», сделав нашу технику не готовой к внезапной атаке, понимаете? Я уверен, что это дело службы безопасности, ведь обычными армейскими возможностями здесь не справиться — у меня в батальоне просто нет никакой защиты от диверсантов!

— Так, минуточку… — Танжер стал потирать указательным пальцем переносицу, он всегда так делал, чтобы поймать порхавшую совсем рядом мысль, хотя если точнее — всего лишь догадку.

— Сэр? — спустя минуту произнес майор. В его голосе было столько надежды на помощь и страха перед комиссией, что Танжер решил помочь. Впрочем, по-другому и не выходило, ведь это точно был их случай.

— Вот что, майор Штоккер, давайте мне сюда подробнейший отчет о том, что произошло. Желательно с поминутной раскладкой. Все, кто уцелел, должны написать собственные отчеты, и ничего страшного, если они будут повторяться.

— Я понял, сэр!

— Полагаю, там много раненых?

— Они все в медчасти, сэр, но из четверых уцелевших трое вполне могут говорить.

— Вот и хорошо. Выдайте мне полный отчет, а я свяжусь с вашим начальством и скажу, что это целиком наша история — мы заберем ее для расследования.

— Большое спасибо, сэр! Вы меня спасли! Я сейчас же побегу составлять донесения — самые полные!

— Ну, и удачи вам… — произнес Танжер, опуская трубку на аппарат. — Говард!

— Я уже здесь, сэр, — отозвался сержант, появляясь в дверном проеме.

— Все слышал?

— А нельзя было?

— Не паясничай. Позвони в штаб этого полка и скажи, что мы эту историю с диверсантом забираем для расследования и что комбат ихний не совсем виноват. Понял?

— Не виноват? — уточнил Говард.

— Нет, так говорить нельзя, мы же не военно-полевой суд и не войсковая комиссия. Как бы не виноват, понимаешь?

— Чтобы они его не сожрали…

— Да, чтобы они его не сожрали. Иди работай, а ко мне позови нашего глубокоуважаемого капитана Кербита.

— Я ему скажу через дверь, потому что он сейчас в сортире.

— Ни к чему эти подробности, Говард, просто скажи ему и скорее звони в полк, а то сожрут нашего осведомителя.

— Бегу…

Дверь закрылась, майор откинулся на спинку кресла и снова набросил салфетку на лицо.

Пока сержант передаст вызов капитану, который в сортире, пока тот оттуда выберется и придет в кабинет начальника, пройдет минуты полторы, а это в руках настоящего разведчика целое состояние, потому что полторы минуты — это шестьдесят плюс… тридцать секунд. А всего — девяносто. За девяносто секунд можно почувствовать расслабление, тепло во всем теле… уснуть… увидеть сны…

— Разрешите, сэр?

— М-да, разрешаю, — произнес Танжер, сбрасывая салфетку и возвращаясь к реальности.

Спустив ноги на пол, он стал неспешно обуваться, вспоминая минувшие сновидения. Кажется, это был райский островок с зелеными пальмами, белоснежным песком и голубой водой. А еще там были прекрасные туземки, штук двадцать.

«Интересно, как они там одни выживали?» — подумал Танжер, завязывая последний шнурок.

— Ты вот что, Петер… — начал было Танжер, но, распрямившись, увидел в руках капитана пластиковую папку.

— Все уже при мне, босс, — сказал тот и, не дожидаясь разрешения, опустился на стул.

— Он тебе, что, через дверь сообщил, о чем я подумал? — поинтересовался Танжер, еще не зная, что в папке, но догадываясь.

— Он — это Говард?

— Конечно, кто же еще? Это ведь он у нас то ли вражеский шпион, то ли посланец далекой инопланетной цивилизации.

— Я бы предпочел, чтобы вражеский шпион…

— Я тоже, но давай к делу.

— Весь внимание, босс.

— Это отчеты по операции «Машинерия»?

— Да, по неудавшемуся штурму.

— Давай все акты по поврежденным машинам. Меня интересует эти нестандартные пробоины.

— Разумеется, нестандартные, иначе бы этот материал к нам не попал, — сказал Кербит, выкладывая из папки листы с актами осмотров поверженной техники.

— Итак, — майор взял пару актов и стал их просматривать. — Поражение лопастей вентилятора… поражение лопастей вентилятора. Тут — повреждение гнезда ходовой пары и снова — поражение лопастей вентилятора.

— А у меня вот — повреждение тяги манипулятора главного орудия. Два случая, и в обоих тяга перебита, — сообщил Кербит.

— И тоже двадцать три миллиметра?

— Тоже. Везде приведены замеры, спектральный анализ частиц бронебойного сердечника и даже фотографии.

Кербит стал раскладывать на столе фото, но Танжер не уделял им особого внимания, лишь мельком проглядывая и отбрасывая в сторону.

— Там где-то были еще показания, — напомнил он.

— Вот они. Это показания Хельмута Райцеля, пилота «гасса», а вот более полный отчет лейтенанта Гардзинского, он пилотировал «чино».

Танжер стал читать. Оба пилота сходились в главном — они заметили огневую точку противника в тылу своих боевых порядков и попытались ее подавить, обстреливая из вспомогательного вооружения. Однако всерьез заняться этой позицией у них не было возможности, поскольку в этот момент обе стороны завязли в плотном бою на средних и ближних дистанциях.

Отбросив эти отчеты, Танжер посмотрел в окно, потом оперся о стол и посмотрел на Кербита в упор.

— Что? — подобрался тот.

— Петер, почему мы сразу не взялись за этот случай?

— Потому, что тут данных — кот наплакал. Потому, что мы тогда откатились далеко назад и было много работы по обеспечению скрытых перевозок, ночного патрулирования, перехвата диверсантов… Ты что, хочешь, чтобы я поднял всю текучку за последние месяцы и объяснил, почему мы не взялись?

— Нет, — покачал головой Танжер и, откинувшись на спинку кресла, вздохнул. — Сам не знаю, чего я хочу, но в прошлый раз мы должны были покопаться основательнее.

— Джеф, дорогой, тардионов после той драки тоже отправили в тылы да по госпиталям раскидали. И очень может быть, что тот стрелок не уцелел вовсе, а теперь мы имеем дело с совершенно другим человеком. И Говард уверен в этом.

— А почему с человеком, а не с роботом?

— Ну… — Кербит пожал плечами. — Чутье мне подсказывает, что это не лаунчер какой-нибудь. Одно дело — пускать роботы-автоматы в рейды с заданием вроде «уничтожь всех, кого встретишь» и совсем другое — организовать согласованную операцию, где одни совершают диверсию, а другие, воспользовавшись ее плодами, атакуют в лоб, как в случае с этим фортом.

— Слушай, ты больше меня знаешь, тебе, что, Говард все это выложил? — удивился Танжер.

— Он меня с минуту этим дайджестом угощал, пока я из сортира не выбрался, — признался Кербит.

— Та-а-ак. Значит, он этого майора до меня выдоил…

— Конечно, выдоил. Говард кого хочешь выдоит.