Другой мир. Возвращение

Алекс Тимофеев

После жесткого магического столкновения главный герой попадает на Землю за два года до своего рождения. Он получает возможность для удивительных встреч и новых открытий, однако по-прежнему стремится вернуться на Террум, преодолевая различные преграды и странные парадоксы. Для этого потребуется не только знание верного пути, но и способность что-то изменить…Некоторая часть текста книги была уже опубликована ранее в авторском сборнике «Нежданная встреча».

Глава пятая

Экипаж машины боевой

Портальное окно раскрылось сразу и широко. Однако вид в нём казался каким-то мутным. Ладно, поехали потихоньку. Этот портал должен выходить на знакомую лесную поляну, в окрестностях столицы королевства Ритум на Терруме. Слегка нажал на газ, и моё транспортное средство осторожно переехало на ту сторону. Вокруг клубился туман. «М-да, с погодой сегодня не повезло» — только успел подумать я и тут же почувствовал сильный толчок и скрежет. Щит мага — уберёг меня от удара о руль. «Это ещё что такое»?! — мелькнуло в голове, а глаза уже напряженно вглядывались в неожиданно возникшее препятствие. Оно явно было очень большим и сделанным из металла. За лобовым стеклом виднелись только его неясные очертания. Вышел из машины для проведения более пристального осмотра.

Зрелище от увиденного загнало меня в лёгкий ступор. Я въехал в… Танк! Мой «ушастый» упирался в «юбку» из броневых листов, частично прикрывавших его гусеницы. Правая часть крыла и бампера «Запорожца» оказались смяты, а фара — разбита. Танк же — выглядел совершенно целым и даже новым на вид. Присмотрелся к нему поближе, обойдя со всех сторон. Большие катки. Выхлопное отверстие сзади по левому борту. Зенитный пулемёт сверху — зачехлён и развернут дулом к корме. Большая фара на башне расположена впереди, справа от пушки. Бортовой номер — «229», нанесён белой краской по обеим сторонам башни. Люки — плотно задраены изнутри. Т-72 — определил я его модификацию, полагаясь на свой прежний армейский опыт. Танк был вполне реальный и осязаемый, а его заглушенный двигатель активно исходил теплом, отдавая его в атмосферу.

Как он здесь оказался?!!! Мне тут же пришло в голову, что идея притащить подобную машину на Террум могла возникнуть здесь только у одного человека — моего лучшего друга Шуры… Но откуда, чёрт побери! У нас нет больше доступа в мир СССР, а мир Российской империи — подобные машины ещё не производил. Впрочем, этого мы точно не знаем… А может — новый проход успели отыскать? В моё отсутствие…

Все эти мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, и я присмотрелся к танку иным зрением. Внутри машины просматривались ауры троих разумных. Они живы, но находятся в глубоком обмороке. Это экипаж танка. Ефрейтор, младший сержант и лейтенант. Все — являются военнослужащими Советской армии. «Этого ещё не хватало»! — подумал вскользь и мысленно потянулся к городу. Мне необходимо было убедиться в том, что я нахожусь на Терруме, в окрестностях столицы королевства Ритум…

Направленное сканирование местности далось с большим трудом. Ни города, ни разумных вокруг — не наблюдалось вовсе! Точнее, я вообще не смог никуда дотянуться. Радиус обозреваемых мною окрестностей оказался не более километра и это — при полном напряжении сил и постоянном обращении к накопителю. Окружающие магические потоки являлись очень слабыми и энергию свою отдавали с большой неохотой. Также как и на Земле…

Я находился на лесной поляне, окружённой привычным на вид лесом, с краю которой стояли основной боевой танк советской армии и автомобиль «Запорожец», столкнувшиеся недавно в случайном ДТП… Сюр, не иначе! Подошёл к опушке и внимательно рассмотрел растущие там деревья. Среди них нашлась — обыкновенная ёлка. Твою ж мать! На Терруме — они не растут! Там имеется только похожее дерево, напоминающее гибрид сосны и ели. «Вот тебе и переехал! Это как так — я опять на Земле?!» — побежали вскачь мои мысли. Ситуация требовала скорейшего прояснения и я отправился «будить» экипаж танка.

Начал, как положено, с командира. Лейтенант Алексей Никитин «просыпаться» не спешил, но мой направленный магический «будильник» работал исправно, и мне удалось привести его в чувство. Некоторое время спустя внутри танка началась движуха — лейтенант пытался привести в чувство своих товарищей и активно осматривался вокруг в приборы наблюдения. Не стал скрываться и дал ему возможность рассмотреть меня. Через некоторое время люк на башне откинулся и оттуда появился Никитин. Он был в противогазе, на груди у него висел переносной дозиметр, а за спиной — АКМС (автомат Калашникова модернизированный специальный).

Причины такого необычного внешнего вида быстро стали хорошо понятны, ибо, я активно копался в мыслях лейтенанта. Его батальон принимал участие в учениях на Семипалатинском полигоне. 25 апреля 1985 года там планировалось испытание очередного ядерного заряда. Взрыв был подземным, однако, командование решило проверить эффективность систем защиты Т-72 от оружия массового поражения, в условиях максимально приближенных к боевым. Радиоактивной пыли в тех местах — хватало с избытком.

Являясь командиром танкового взвода — Никитин вывел своих подчинённых на заранее намеченные позиции. Танки заглушили двигатели, загерметезировали боевое отделение и отделение управления и включили системы, обеспечивающие создание избыточного давления воздуха внутри корпуса. Потом лейтенант почувствовал, как содрогнулась земля, в глазах стало темно и он потерял сознание…

Вот и причина переноса! Видимо, энергия близкого ядерного взрыва поспособствовала образованию дыры в пространстве, в которую этот танк и провалился. Эта теория казалась вполне логичной, но она не объясняла главного: Где мы сейчас? И почему наша «встреча» произошла не на Терруме?! В том, что мы находимся именно на Земле — я уже практически не сомневался. Скорее всего, вышла случайность, вероятность которой составляет тысячные доли процента и именно этим можно объяснить подобный парадокс. Мне очень хотелось так думать…

Тем временем, лейтенант выбрался на броню и начал колдовать с дозиметром. Возился он пару минут, а затем снял противогаз, уставился на «Запорожец», потом на меня и произнёс единственную фразу: «Где мы»? Признаться — этот вопрос волновал меня не меньше. Начали личное общение. Лишних доминант я старался не накладывать. У Алексея болела голова, и чувствовал он себя — не лучшим образом. Со своей стороны пояснил, как оказался здесь я: ехал домой, попал в туман, ударился о препятствие. Вот собственно и всё. И ни капли лжи, при этом…

Туман уже почти рассеялся, и стало понятно, что здесь наступил полдень. Лейтенант осматривался вокруг, удивляясь коренному изменению окружающей обстановки. Ну да, мгновенно перенестись из голой степи в густой лес — это очень необычно. Однако Никитин предпочитал мыслить логически и предполагал, что это «перемещение» — лишь последствия сильного удара по голове и частичной потери памяти. Его сознание тоже цеплялось за привычную реальность…

Далее мне удалось привести в чувство остальной экипаж. Они вылезли из люков почти одновременно: механик — водитель, младший сержант — Иван Малов и наводчик — оператор, ефрейтор — Николай Будаев. Немедленно бросились с вопросами к своему командиру. Пока экипаж пытался прояснить текущую обстановку, рассмотрел их внимательнее. Одеты все были в чёрные комбинезоны и короткие сапоги. Справа на груди — шеврон в виде танка. На плечах погоны со знаками различия. На головах — очень привычные по виду шлемы. Сразу видно — настоящие советские танкисты. Черты лица Николая оказались не славянскими — он был родом из Улан-Удэ, бурят по национальности. Экипаж этот — числился в их полку образцовым. Все комсомольцы, отличники боевой и политической подготовки. М-да, угораздило же вас, однако…

После бурного обсуждения текущих событий перешли к практическим действиям. Я немного отодвинул «Запорожец» от танка и оценил размер ущерба: разбиты правая фара, габарит и поворотник, помято крыло и часть бампера спереди. Однако машина осталась на ходу. Впрочем, спереди тут и ломаться особо нечему. Подправил только монтировкой крыло, которое стало слегка задевать за переднее колесо.

Танкисты, тем временем, осматривали свою машину на предмет повреждений. Их не нашлось совсем. Все системы танка функционировали исправно. Топливные баки — почти полные. В наличии имеется штатный боекомплект — 44 выстрела к пушке, 300 патронов к зенитному пулемёту и 2000 — к ПКТ (Пулемёт Калашникова танковый). Лейтенант залез в башню и прильнул к радиостанции. Через некоторое время я заметил в его мыслях недоумение — он обнаружил в окружающем радиоэфире… Только немецкую речь.

Это казалось очень необычным фактом! Я уже хотел поспешить забраться внутрь танка, чтобы оценить содержание тех переговоров, однако, звук передергиваемого затвора и резкий возглас «Хенде хох» — заставил меня поменять эти планы…

…

Голос явно принадлежал подростку. Осторожно оборачиваюсь на звук. Точно. Метрах в десяти находится парнишка лет пятнадцати, частично прикрытый кустами. В руках он держал винтовку Мосина, которая была нацелена непосредственно на меня. Быстрый скан окрестностей. Пацан тут не один. Недалеко спрятался его напарник, тоже с оружием. Копаюсь в его голове… и тотчас охреневаю от полученной информации. Это партизаны. Они ходили на разведку, возвращались на базу, заметили необычную технику и приняли нас за немцев. Парнишка не выдержал и решил взять нас в плен. Глупо конечно. Если бы здесь действительно стоял немецкий танк, то вряд ли бы он вообще остался в живых. Однако меня занимало сейчас совсем другое… Мы попали в прошлое! На войну…

«Ты бы винтовку опустил. Свои мы». — Обратился я к парню, подкрепляя сказанное доминантой доверие. «И напарнику своему скажи, чтобы не прятался, вижу я, где он залёг». — Добавил не спеша, посылая второму партизану расслабляющий импульс. Сработало. Оба появились на поляне немедля. Парнишка был одет в темные брюки и куртку, на голове серая кепка. Обут — в неказистые ботинки. Выглядит невзрачно. Второй персонаж казался более колоритным: пожилой человек небольшого росточка, с окладистой седой бородой. С винтовкой за плечом. Его одежда состояла из телогрейки, солдатских галифе и драной шапки. На ногах — кирзовые сапоги. Познакомились. Парня звали Михась, ему — 15 лет от роду. Второй представился как — дед Василь. Этому было уже под семьдесят. Старый да малый. Вот такие здесь партизаны.

Завязался разговор, который сразу дал текущую дату — 16 августа 1942 года. И место — где-то на полпути между Витебском и Оршей. Названия окрестных поселений — мне ни о чём не говорили. Оба партизана с интересом рассматривали нашу технику, особенно поражаясь размерами танка. В этот момент к нам подошёл ефрейтор Будаев и дед тут же воззрился на его погоны, с одной поперечной нашивкой и двумя большими буквами — СА. А ведь верно! Погоны в Красной армии ещё не носят. И название своё (на Советскую) — она поменяет только после Победы. Пришлось морочить бдительного партизана дополнительно, а танкистам выдавать общую установку, о том, чтобы срочно снимали погоны. Иначе, вопросов и хлопот, — можно огрести немерено.

Через некоторое время в наш разговор включился и остальной экипаж. Танкисты оказались крайне удивлены сложившейся вокруг действительностью, но благодаря моим ментальным способностям — приняли её как существующую реальность, а не фантастическую ахинею. Партизаны же, очень живо интересовались тем — откуда мы сюда прибыли? И главное — где сделали такую удивительную машину, как этот танк? Впрочем, на «Запорожец» они тоже посматривали с интересом…

Дабы не вдаваться в лишние подробности, сделал строгое лицо и объявил, что — «боевая машина является секретным экземпляром, а его экипаж выполняет здесь — особое задание командования, распространяться о котором — мы не имеем права». Прониклись все, в том числе и танкисты. Далее решили так: экипаж

танка и дед Василь остаются на месте и занимаются рекогносцировкой местности и тщательной маскировкой имеющихся транспортных средств, а мы с Михасем — отправляемся в расположение их партизанского отряда.

Наш путь лежал по еле заметным лесным тропинкам, известным здесь только настоящим аборигенам. Шли довольно долго — километров десять отмотали не меньше. Наконец Михась привёл к партизанской базе и меня немедленно препроводили к их командиру.

Юрий Петрович Лагутин не являлся ни кадровым военным, ни профессиональным диверсантом. До войны работал в райкоме партии. С началом немецкого вторжения занимался эвакуацией партийных и советских архивов. После прихода оккупантов, вместе с группой товарищей, перешёл на нелегальное положение и организовал партизанский отряд. Состоял он, в основном, из местных жителей и прибившихся к ним бойцов РККА, попавших в окружение. Численность отряда, в настоящий момент, составляет немногим более 50 человек. Однако здесь имеется связь с другими партизанскими соединениями, а также с «большой землёй». Да, территория Белоруссии, во время её оккупации немцами — являлась настоящим партизанским краем…

Беседовали наедине. Решил не усложнять процесс и в разговоре с Лагутиным применил проверенную схему: уполномоченный сотрудник НКВД выполняет здесь особое задание руководства. Документы, подтверждающие мою личность и полномочия, тоже нашлись. Шелковый платок с текстом, который гласил: «Настоящее удостоверение выдано майору НКВД — тов. Тимофееву А. В. Он командируется в качестве Начальника специальной группы в тыл врага. Командирам партизанских отрядов и всем советским гражданам, находящимся на оккупированной немцами территории, оказывать тов. Тимофееву — всемерное содействие». Мой носовой платок был сделан из хлопка, и никаких надписей на нём не имелось, однако, несмотря на его внешнюю чистоту, Юрий Петрович явственно видел на нём текст, а также угловой штамп и печать. А что делать — такая у меня магия…

Беседовали мы долго, периодически подливая в кружки кипяток и попивая из них чай, состоящий из отвара лесных трав. Я познакомился с местной обстановкой и мы обсудили некоторые планы, договорившись о совместных действиях, буквально уже на завтра. Прятать современную боевую машину с полным боекомплектом, в лесу, до окончания оккупации Белоруссии — казалось мне совершенно неуместным. Поэтому, было решено показать фрицам — «кузькину мать»…

Сведения, которые принёс сегодня Михась, говорили о том, что на ближайшей железнодорожной станции разгружается танковое подразделение вермахта. «Соседи» Лагутина очень хорошо «порезвились» вчера на коммуникациях и железнодорожное сообщение в районе — прервано. Теперь немцы собираются двинуть танковую колонну своим ходом, для скорейшего прибытия к другой станции и отправке на фронт. Маршрут их движения тоже понятен — ближайшая приличная дорога здесь одна, а фрицы всегда предпочитают двигаться по шоссе даже на танках.

Командир отряда выслал боевое охранение к месту стоянки Т-72, а также дополнительную разведку на железнодорожную станцию. Свежая информация — должна поступить уже к следующему утру. Оставалось только ждать.

Место для ночлега мне выделили в штабной землянке. Перед сном я долго размышлял о вывертах мироздания, которые забросили меня вместо Террума — на войну. И не просто на войну, а на — Великую Отечественную! В голове роились разные мысли: «Зачем я здесь? Как жить и воевать в этом времени? А главное — как выбираться отсюда? Ведь мне нужно домой»! Так и не придя ни к чему конкретному, определился, что буду решать текущие вопросы по мере их поступления, перевернулся на другой бок и уснул…

…

Поднялся я ещё затемно, поскольку, на сегодняшний день намечалось много различных дел. Мне необходимо было вернуться к стоянке Т-72 и организовать его выдвижение к месту засады на немецкую танковую колонну. Для проведения данной операции Лагутин выделил нам отряд численностью в тридцать хорошо вооруженных бойцов. Это выглядело очень логично, ведь один танк, даже самый современный, без пехотного прикрытия — может очень быстро оказаться в ловушке.

По прибытии, сразу осмотрелись на местности, и убедился в том, что с боевой машиной и экипажем — всё в порядке. Танк оказался тщательно замаскирован, а пути его выдвижения из леса — предварительно намечены. Недалеко имелась порядком заросшая просека, которая выводила нас к дороге, идущей на Смоленск. Последние данные партизанской разведки говорили о том, что немцы собираются перебрасывать своё танковое подразделение именно по ней. Переговорил отдельно с экипажем и обрисовал им текущий план действий. Парни уже прониклись моментом и нисколько не сомневались в необходимости их участия в предстоящей операции. Танкисты горели желанием — «задать фрицам хорошую трёпку». Дед Василь остался на месте — для охраны моего «Запорожца».

Выдвинулись оперативно, под проблески разгорающегося рассвета. Добраться до места предполагаемой засады и наметить план действий на местности удалось уже примерно через полтора часа. Шоссейная дорога имела здесь высокую насыпь, окруженную придорожными канавами. Если танковая колонна втянется на этот участок, то деваться им отсюда будет просто некуда. А дальше, по классике — жжём первую и последнюю машину и начинаем методичный расстрел остальных. В теории — всё верно. Как будет на практике?

Из истории Великой Отечественной войны многие, наверняка, помнят подвиг экипажа танка старшего лейтенанта Колобанова, который на своем единственном КВ-1 смог разгромить колонну немецких танков численностью в 22 машины. В течении всего получаса… Нисколько не хочу умалить умения и храбрость наших героев — танкистов, однако, отмечу, что в том бою нашей машине противостояли двадцать лёгких танков Pz.Kpfw.35 (t) чешского производства и лишь два средних Т — IV. Отсюда и результат — тяжёлый советский танк, с пушкой калибра 76,2 мм — «наголову» превосходил по вооружению и бронированию большинство немецких «панцирей».

В нашем случае ситуация казалась похожей, но отличалась в деталях: нам предстояло столкнуться в бою с полноценной танковой ротой, имеющей в своём составе различные типы боевых машин. По штату в ней находится 5 лёгких и 14 средних танков, плюс различные машины разведки и технического обеспечения. Многое, в данной ситуации, будет зависеть от умелых действий нашего экипажа и конечно удачи. Ведь, даже если случайно собьют гусеницу, то наш танк останется без движения и станет постоянной мишенью. А при таком раскладе — не спасёт никакая броня…

Т-72 замаскировали на опушке леса, находящейся примерно в полукилометре от данного участка дороги. Свои первые выстрелы танкисты должны произвести из укрытия, а уже потом начинать менять позицию. Партизаны рассредоточились по периметру засады. Их задачей являлось уничтожение пехоты противника, если такая появится, конечно. Сам я расположился примерно в сотне метров от танка, вместе с боевым охранением из двух бойцов. Те косились на мои джинсы, но помалкивали, поскольку приказ их командира являлся однозначным — обеспечить охрану сотруднику НКВД, прибывшему вчера со специальным заданием. Периодически прикладываюсь к биноклю. Вокруг неторопливо растекается ожидание и сгущается напряжение.

Колонна немцев появилась только через час. Они начали втягиваться на прямой участок дороги из-за поворота. Впереди два мотоцикла с колясками, за ними — Т-I (лёгкий танк, вооруженный двумя пулемётами), следом — десяток Т-III (основное оружие которых состоит из 37 мм. или 50 мм. пушек), а дальше — четыре Т-IV, три из которых вооружены длинными пушками, калибра 75 мм. и ещё один — такой же, но с коротким стволом. «Окурок» — вспомнил я презрительное прозвище этой машины. В арьегарде движутся ещё одна «единичка» и три Т-II (лёгкий танк, с вооружением состоящим из пулемёта и 20 мм. пушки), а сразу за ними — полугусеничный бронетранспортёр (известный под названием «Ганомаг»), а также грузовик с полевой кухней на прицепе.

Первый выстрел Т-72 вышел с небольшим недолётом, но энергия взрыва снаряда калибра 125 мм. перевернула идущую в авангарде «единичку» в положение — башней в землю. Следом — взорвался идущий сзади неё Т-III. Затем наши танкисты сразу перенесли огонь в хвост колонны. «Ганомаг» замирает, окутываясь клубами дыма. Партизаны, тем временем, разбираются с мотоциклистами и грузовиком с помощью стрелкового оружия.

А бой разгорается уже не на шутку! Выстрел! И один Т-IV — превращается в факел! Попадание в моторное отделение. Выстрел! И ещё у одного из них отрывает башню! Это сдетонировал боекомплект…

Выстрел! Ещё! Наш танк выбирается из засады и теперь активно маневрирует, ведя огонь прямо на ходу. Немцы пытаются развернуться и дать отпор. Тщетно. «Четверок» у них больше нет. Последний, «окурок», успевает сделать только один пристрелочный выстрел и немедленно замирает в жарком пламени разгорающегося на борту пожара. Дальше, вышло как в танковом биатлоне: Т-72, развернув башню на 90 градусов, двигается параллельно колонне немецких танков, расстреливает их словно мишени на полигоне. По его корпусу и башне, в то же время, приходится несколько попаданий от агонизирующего противника. Все они рикошетят, не причиняя нашему танку серьёзного вреда…

Когда все «трешки» были сожжены, Т-72 остановился и на нём сразу заработал зенитный пулемёт. Тяжелые бронебойно-зажигательные пули НСВТ «Утёс», калибра 12,7 мм. — рвали тонкую броню немецких «двоек» и поджигали их один за другим. Правильно парни! Не хрена, на такую мелочь, основной боекомплект тратить! Спастись попытался экипаж «единички», но этот недотанк смог только сползти с дороги в кювет, где и благополучно застрял — в придорожной канаве. Весь бой — продлился не более 15 минут…

Разгром оказался полным! Партизаны успели собрать трофеи и теперь, с упоением, жгли те немецкие танки, которые отказывались активно гореть, с помощью бутылок с зажигательной смесью. Пленных не обнаружилось совсем. В качестве трофеев нам досталось два мотоцикла, с колясками и пулемётами, слегка покоцанный грузовик и, застрявший в кювете Т-1. Экипажа в нем не оказалось. Его выдернули оттуда с помощью троса и нашего Т-72. Посмотрел поближе на это «чудо» немецкой конструкторской мысли. М-да… И не танк это вовсе, а танкетка, вооружённая лишь двумя пулемётами калибра 7,92 мм. Ничего! Сгодится партизанам, в их непростом деле…

Пообщался лично с нашими танкистами. Экипаж просто трясло от адреналина, но и восторг от учинённого ими разгрома — был не меньшим. Успокоил всех и поинтересовался убылью боекомплекта. Оказалось, что на весь бой танкисты потратили 18 снарядов: 10 бронебойных и 8 осколочно — фугасных. Уже к середине боя, командир танка понял, что поражающая сила 125 мм. бронебойных снарядов против тонкой брони немецких «троек» — просто излишняя, и отдал приказ — стрелять только фугасами. Получилось неплохо. И больше половины боекомплекта в наличии. Танк полностью исправен. Повреждения на нём — только незначительные. Всё братцы, «пошалили», теперь отходим на исходные позиции…

…

Местом временной стоянки всей техники определили поляну, на которой мой «Запорожец» впервые повстречался с Т-72. Танки и грузовик к партизанскому лагерю просто не пройдут, ввиду отсутствия туда дорог. В отряд отправили гонца на мотоцикле, от которого предварительно отцепили коляску. Дед Василь встретил нас бодро. Он доложил об исправности вверенной ему под охрану техники и живо интересовался подробностями прошедшего боя.

Примерно через час, от партизанской базы, прибыл Лагутин. Командир отряда слушал доклады партизан и мои пояснения, жал всем руки, и говорил о необходимости сообщить, о разгроме немецкой танковой колонны — на «большую землю». Действительно, данное событие вышло весьма неординарным. Партизаны, прежде, могли пустить под откос железнодорожный состав, устроить засаду на одиночные автомобили или мотоциклистов, но сил и средств, для борьбы с вражескими танками — у них просто не было. А главное — наше «мероприятие» обошлось без потерь. По результатам боя — у партизан имелся только один легкораненый.

Время уже подступило к полудню, и наши организмы требовали еды. Здесь очень пригодилась полевая кухня, которую мы сегодня захватили в качестве трофея у немцев. Обедали. Делились мнениями. Экипаж Т-72 был отмечен повышенным вниманием и заботой. Наши герои-танкисты кушали с большим аппетитом. Намечали дальнейшие планы…

Они поломались сами собой. Запыхавшийся Михась — принёс плохие вести. Парня оставили скрытно наблюдать за ближайшей дорогой и перемещениями оккупантов. И вот, 20 минут назад, по ней проследовали 4 грузовика, в сопровождении мотоциклистов. Тактические знаки на бортах машин сказали парню о многом. Это были каратели. Они двигались в направлении ближайшей деревни, которая являлась для Михася родной. Ничего хорошего подобный «визит» не сулил, и мы срочно стали разрабатывать план новой операции…

Решение пришло быстро. У нас имеется трофейный транспорт, форма оккупантов и даже танк. Изображаем немецкую колонну и пробуем перехватить карателей на марше. Экипаж танка выражал горячее желание участвовать. Сам Т-72 решили не задействовать. Слишком необычная и приметная это машина, да ещё и массой более 40 тонн. Однако наши танкисты должны справиться с управлением немецкой «единичкой». Младший сержант Малов занял место механика — водителя, а лейтенант Никитин — командира танка. Больше места там не нашлось, поскольку, его экипаж состоял всего из двух человек. Ефрейтор Будаев оставался у Т-72 — для присмотра и чистки вооружения. При этом Николай расстроился, но приказу подчинился.

Собирались быстро. Нарядили в трофейную форму четырёх мотоциклистов, а также водителя грузовика. Сам я занял место рядом, на пассажирском сидении. Офицерской формы для меня не нашлось, и мне достался немецкий китель с нашивками фельдфебеля. Ладно, сойдет! Каска на голову и МР-38 на грудь. Под тент грузовика, «под завязку», набиваются партизаны. Всё, поехали! Мотоциклы впереди, за ними Т-I и грузовик…

Мы не успели встретиться с карателями по дороге. Наше «рандеву» произошло уже непосредственно в деревне. На первый взгляд поселение будто вымерло и только в другом его конце слышались человеческие крики. Когда мы подъехали ближе, то картина сложилась такая: десяток людей в серой форме загоняли местных жителей в большой сарай. Делали они это — с помощью пинков и прикладов. Остальные каратели стояли возле входа большим полукругом, с безразличными лицами, держась за своё оружие. Намерения их были понятны однозначно: рядом стоят канистры с бензином, а в руках некоторых — имелись зажженные факелы…

Приезд «немецкого» подразделения каратели восприняли достаточно спокойно. Правда, некоторые из них подняли руки, в традиционном приветственном жесте. Знакомая форма, оружие, кресты на танке — всё это вводило их в заблуждение. Временно, конечно… Действовать необходимо было немедленно и решительно! Отдаю мысленные приказы — мотоциклистам разъехаться, а их пулемётчикам — взять карателей на прицел. Лейтенанту Никитину — приготовиться к беглой стрельбе. Пехоте — начинать аккуратно покидать грузовик и рассредоточиваться. После этого — бью заклинанием ступор в направлении основной массы карателей и выдаю приказ на открытие огня…

Трудно укрыться от массированного пулемётного огня, с расстояния в 20 метров, особенно, когда он ведётся с разных направлений. Почти сотня карателей была уничтожена в течение полутора минут. Кто-то из них пытался убежать, но здесь уже грамотно сработала наша пехота. Дула MG — 34 на танке и мотоциклах ещё продолжали дымиться от перегрева, а партизаны уже добивали тяжелораненых и тащили к месту основных событий нескольких пленных.

Привели всего четверых. Приказал поставить всех на колени и держать под прицелом. Скан: третья рота, 14 полицейского полка, выдвинулась сюда с заданием — по поиску и уничтожению партизан. Искать их они точно не собирались, поскольку, данное занятие являлось очень хлопотным и опасным. Поэтому, они и заглянули в ближайшую деревню, для проведения «воспитательной работы» с местным населением. Данные «мероприятия» быстро перешли в практическую плоскость. Обычный грабёж. А затем — жителей деревни решили заживо сжечь. Как ненужных свидетелей. Всего в количестве более 50 человек. Женщин, детей и стариков. А что? Нечего на них патроны переводить… Одного старика, который не мог самостоятельно ходить, «милосердные» каратели просто закололи штыком. Затем зверски изнасиловали молодую женщину…

Ярость начинала закипать во мне. Четверо упырей, в человеческом обличии, стояли передо мной на коленях и пытались что-то мычать от накрывшего их с головой страха. Присмотрелся снова: двое из западной Белоруссии, ещё один — латыш. Эти — являлись идейными борцами с советской властью, а четвёртый оказался русским. Обычный уголовник, решивший служить немцам не за страх, а за «хорошую добычу и пайку». И у всех четверых — руки были «по локоть» в крови. М-да, похоже, в это подразделение набирали самую разнообразную сволочь…

Из тягостных размышлений о способе казни, для подобных омерзительных существ, меня вывел стон уголовника, немедленно перешедший в хрип. Из груди у него торчал окровавленный кончик четырехгранного штыка, а позади него стоял Михась, вцепившийся обеими руками в винтовку Мосина. Штык проткнул мерзавца насквозь. Убитый карателями старик-инвалид, оказался его родным дедом… Остальных тварей упокоили очень быстро. Я распорядился повесить тело одного из них на ближайшем дереве, с табличкой на шее — «Смерть фашистам и предателям».

Теперь нам предстояло действовать очень оперативно. Местным жителям в деревне теперь оставаться точно нельзя. Оккупанты не простят им уничтожение целой роты карателей. Решено было использовать новый трофейный транспорт, в котором разместили всех спасённых жителей, с их нехитрым скарбом и даже домашней скотиной, которую удалось загрузить в отдельный грузовик. Так и поехали. Впереди и сзади — мотоциклы, сопровождающие Т-I и грузовики.

Через некоторое время совместного пути мы разделились. Машины с местным населением и домашними животными — нырнули на незаметный просёлок. Им необходимо добраться до нужной точки в лесу, а оттуда, покинув транспорт — двигаться в расположение партизанского отряда. Трофейные грузовики было решено отогнать ближе к шоссе и заминировать. Сюрприз будет оккупантам… Мы же в составе группы, состоящей из мотоцикла, легкого танка и машины с личным составом — двигались в направлении знакомой поляны.

Остаток дня прошёл спокойно. Партизаны организовали вокруг нашего временного лагеря дозоры и боевое охранение. Личный состав находился в приподнятом настроении, ибо, дел мы сегодня «наворотили» немало и затрофеились — тоже очень прилично. С наступлением темноты я сидел один, в салоне своего «Запорожца», откинув сиденье в полулежачее положение. Собирался ночевать здесь. Всё лучше, чем на земле в наспех построенном шалаше. Рядом, на переднем сидении, лежал МР-38. Кроме того, партизаны «подогнали» мне «Вальтер», снятый с одного из убитых танкистов. Отличный экземпляр, однако!

Мои раздумья были не так радостны, как настроения окружающих бойцов партизанского отряда. Я хорошо понимал, что немцы не простят нам ни разгрома танковой роты, ни уничтожения сотни карателей. Больше всего, сейчас, меня занимал вопрос о Т-72 и его экипаже. В настоящий момент мы находимся в глубоком тылу противника, и прорваться к своим, отсюда, — нет никакой возможности. Боекомплект нашего танка тоже конечен и надолго его не хватит. Боеприпасов к его пушке ещё не существует, даже трофейных. А если немцы навалятся большими силами, то Т-72 могут захватить в качестве трофея. Этого допускать никак нельзя. Ни в коем случае! И дело даже не в его конструкции. Скопировать его быстро — их промышленность просто не сможет. Но вот когда они поймут, что эта машина сделана в будущем, то сюда подключится «Аненербе», и тогда их специальные службы обнюхают эти места буквально по миллиметру, и возможно, смогут обнаружить что-то необычное связанное с порталами. А оно нам надо? Вопрос риторический, однако…

В случае подобного развития событий, решение мне представлялось только одно — уничтожить Т-72. Каким образом — это уже другой вопрос. А мне, вместе с экипажем танкистов, необходимо будет срочно покидать эти места. И заниматься поисками подходящего портала для перемещения из этого времени. Ведь вернуться домой — для меня просто необходимо…