Частный детектив Пятаков. Тайна художника

Алена Новикова

Частный детектив Антон Пятаков, берясь за, казалось бы, банальные поиски похищенной картины, и подумать не мог к чему приведет его расследование. Ведь картину не просто похитили, а заменили копией. Но кто? И зачем? Это ему и предстоит выяснить. А поможет ему журналистка. Вместе они докопаются до истины, раскрыв не одну тайну.

Глава 5

Главный, и единственный, помощник частного детектива Пятакова, Леонид Филатов, получив задание от своего шефа, не спеша вышел из конторы, намереваясь посетить музей изобразительных искусств. Так же не торопясь он спустился по лестнице, вышел из здания и направился к своему автомобилю, припаркованному не далеко от офиса, буквально за углом. Он был в весьма приподнятом настроении и насвистывал какой-то веселый мотивчик. Да что там, пожалуй, он был в отличном расположении духа, ведь он выполнил обещание, данное журналистке. Уговорил своего шефа дать ей интервью и был весьма доволен собой. Он даже не догадывался, что Антон сам искал с ней встречи. Но это было абсолютно не важно.

Леонид сел в свой видавший виды, потрепанный временем авто, вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Тишина. Никаких изменений. Он повторил попытку. Опять ничего. Он упорно пытался завести автомобиль, но всё безрезультатно. Двигатель продолжал упорно молчать. Только этого ему сейчас и не хватало. Лёня вышел из машины, открыл капот и, напустив на себя пущей важности, стал с умным видом разглядывать внутренние механизмы. Это был его первый автомобиль, и он ещё мало в нём разбирался, но знал, что в случае поломки, надо лезть под капот, даже если ты ничего в этом не понимаешь. Он знал, что так все автолюбители поступают. На всякий случай он пошевелил руками провода, до которых смог дотянуться. Что-то постучал, где-то покрутил и подёргал. Как будто всё в порядке. Он снова сел в машину и повернул ключ. На этот раз стартер отозвался стрекотом. Но двигатель всё же отказывался поддержать своего коллегу.

— Давай, давай, давай! — уговаривал его Лёня, как родители уговаривают капризного маленького ребенка, съешь ложечку за маму, ложечку за папу. — Ну же, заводись!

Пару раз чихнув, двигатель нехотя поддался на уговоры хозяина и всё же «заговорил» хриплым, простывшим голосом. Лёня посидел немного, дав мотору как следует прогреться. Наконец звук стального сердца машины стал приятно рокочущим, и сыщик не спеша двинулся в путь. Небольшие проблемы с автомобилем совершенно его не расстроили. Он включил радио и всю дорогу ехал, подпевая песням, доносившимся из динамиков.

Музей находился не слишком далеко от их офиса. Поэтому Лёня довольно быстро добрался до него. Здание было старинное, украшенное колоннами и барельефами. В памяти Леонида всплыло слово ампир. Кажется, так называлась такая архитектура? А может быть барокко или рококо? Вообще он мало что понимал в архитектурных стилях, не смог бы отличить один от другого, знал лишь их названия. Просто ему нравилось, как звучат эти слова.

— Ро-ко-ко, — мечтательно протянул Филатов.

Он потянул за ручку массивной деревянной двери, которая, натужно заскрипев, с трудом поддалась, и вошел внутрь помещения. Навстречу ему, из ниоткуда, выскочил охранник. Роста он был ниже среднего, и совершенно не выдающегося телосложения. Узнать в нём секьюрити можно было лишь по форме защитного цвета и бирке на одежде. Ну разве это охранник, это скорее вахтёр, ну или сторож на худой конец.

— Доброго дня! — поприветствовал его Леонид. И спросил. — А как бы мне попасть к директору?

Тот поздоровался и подозрительно смерил его колючим взглядом. Леониду пришло на ум сравнение этого типа с маленькой собачонкой. Той, которая на всех кидается, но в случае опасности прячется за спину хозяина. От этого сравнения он едва мог сдерживать улыбку.

— Вам назначено? — довольно грубо спросил блюститель местного порядка.

— Разумеется! — подтвердил сыщик.

Тот вызвался его проводить. Манеры охранника были грубоваты, для работника музея. Но, с другой стороны, он и не обязан был общаться с посетителями. Его задача была соблюдение порядка. Хотя хорошие манеры никто и не отменял. Они прошли в правое крыло здания, здесь видимо располагалась администрация культурного учреждения. Охранник подвел его к двери в конце коридора с надписью «Директор музея Белова В. С.» Постучал в дверь, приоткрыл её и просунув внутрь голову елейным голосом сказал:

— Валентина Сергеевна, к вам тут какой-то молодой человек, говорит, что ему назначено.

Лёня услышал, как она властным голосом приказала секьюрити, чтобы он впустил его. Тот отворил дверь настежь и пригласил посетителя внутрь.

— Добрый день! — сказал сыщик, входя в помещение. — Меня зовут Леонид Филатов. Я от Антона Пятакова.

— День добрый! — ответила на приветствие хозяйка кабинета. — Проходите. Я уже предупреждена о вашем визите. Располагайтесь на любом стуле.

Кабинет директора поражал своими размерами и убранством. Это был не кабинет, а настоящий конференц-зал. Высокий потолок с причудливыми узорами. Огромное окно, обрамленное тяжелыми шторами с бахромой. Стены, сплошь увешанные картинами. Посредине кабинета стояли дубовые столы с замысловатой, искусной резьбой. А их, в свою очередь, окружало множество соответствующих им по стилю стульев. Не кабинет, а музей в музее. Лёня осторожно выдвинул один из стульев и уселся на него. Женщина протянула ему три папки.

— Вот, личные дела работников, — сказала она.

— Тех самых? — уточнил сыщик.

Она утвердительно кивнула.

Леонид взял первую папку. Горшкова Людмила Викторовна. Возраст тридцать шесть лет. Замужем. Двое детей-подростков. В музей пришла пять лет назад. Работает научным сотрудником. Далее шла её краткая характеристика, не вызвавшая подозрений у сыщика.

Он взял вторую папку. Ермакова Светлана Афанасьевна. Возраст сорок семь лет. Не замужем. Детей нет. Работает в музее более двадцати лет, хранителем. Характеризуется исключительно положительно. Трудоголик, часто вызывается поработать сверхурочно. Сыщик пробежал глазами её краткую характеристику, но ничего подозрительного так же не увидел.

Третья папка. Скабеева Нина Ивановна. Пятьдесят четыре года. Является старейшим сотрудником. Работает в музее всю жизнь, смотрителем. В разводе. Есть взрослый сын. И её характеристика не вызвала подозрений.

— Валентина Сергеевна, — обратился он к женщине, отложив папки в сторону, — а как вы можете их охарактеризовать?

— Ничего плохого сказать о них не могу, — немного подумав сказала она. — Как директора, меня устраивает их работа. Да и в не рабочее время мы вполне хорошо общаемся. Можно сказать дружим.

— А по вашему мнению, может кто-нибудь из них быть причастен к краже картины? — спросил он.

— Однозначно нет! — категорично заявила она… Затем вдруг осеклась и задумчиво сказала. — Хотя… у одной из них есть великовозрастный оболтус-сын, зовут его Алексей. У него проблемы с алкоголем. Она бывает жалуется на него…

Леонид сделал пометку в своем блокноте и продолжил:

— Мне нужно с ними переговорить, только не вызывая подозрений! Как бы это сделать?

— А я уже кое-что придумала! Представим вас как сотрудника министерства культуры. И вы якобы отбираете кандидатуры на конкурс лучшего музейного работника. Думаю, это не вызовет лишних вопросов. Даже наоборот, облегчит проведение опроса.

— Да, пожалуй, это вполне подойдет. Где я могу расположиться?

— Можете прямо здесь. Мне нужно отлучиться на пару часов. Кабинет в полном вашем распоряжении. Я их сейчас к вам приглашу.

С этими словами директор удалилась, а Леонид стал готовиться к скрытому допросу. Он расположился так, чтобы видеть вошедших прямо с порога. Через некоторое время в дверь осторожно постучали.

— Войдите! — командным голосом приказал сыщик.

На пороге появилась женщина, на вид, лет сорока пяти. Она вошла в кабинет как-то уж слишком неуверенно, это вызывало некоторое подозрение. Сыщик насторожился и «навострил уши». Она представилась, как Светлана Афанасьевна Ермакова. Согласно легенде, Лёня выдавал себя за работника министерства культуры, проводящего отбор на конкурс лучшего музейного работника. Он предложил ей присаживаться и начал осторожно задавать вопросы. Она отвечала весьма неохотно и сбивчиво, при этом сильно нервничала и теребила краешек своего платья. Информацию из неё приходилось вытягивать буквально клещами. Она очень неохотно шла на контакт и порывалась поскорее уйти. Но, помощник детектива Леонид Филатов оказался не так прост, как это могло показаться на первый взгляд. Осторожными наводящими вопросами он всё-таки получил всю необходимую ему информацию. Жила она одна. Ни мужа, ни детей у неё не было. Из домашних животных была только собака. Её подозрительное поведение, объяснилось чрезвычайной скромностью, робостью и неуверенностью в себе. Она испытывала дискомфорт при общении с малознакомыми людьми. А тут ещё и участие в конкурсе. Для неё это уже было слишком. Леонид не стал долго мучить её и вскоре закончил свой допрос, чему она была несказанно рада.

Итак, опрос первой кандидатуры прошел вполне себе не плохо. Немного поразмыслив, Лёня снял с неё подозрения, уж больно она была, что называется «зажатой». Вряд ли она могла по предварительному сговору с кем-либо, провернуть эдакую махинацию с подменой. Она и с ним то вела себя скованно. А тут… Да и причин красть картину у неё не было никаких. Чутье сыщика подсказывало, что Светлана Афанасьевна вне подозрений.

Следующей вошедшей оказалась Горшкова Людмила Викторовна. Уже с порога Лёня понял, что она местная активистка. Оно и понятно, она самая молодая в этой троице, да к тому же у неё двое детей. Она с ходу начала «атаку» на «липового» представителя министерства культуры, засыпав его вопросами. Леониду стоило неимоверных усилий, чтобы перевести их разговор в нужное русло. Сыщику не пришлось её много расспрашивать. Ей самой не терпелось рассказать всё о себе и своей семье. Она не просто рассказывала, но и показывала многочисленные фотографии своего семейства. Море, горы, развлекательные центры и многое другое, где проходил её семейный отдых. Всему этому просто не было конца и края. От её трескотни у Лёни голова пошла кругом. Он перестал вслушиваться в то, что она говорит лишь кивал головой и неопределенно мычал. Но всё же ввернул в её монолог свой главный вопрос. Когда Лёня спросил ее о домашних животных, то не ожидал, что их окажется так много. Здесь были две собаки, кот, золотые рыбки в аквариуме, пара попугаев-неразлучников, хомячки, домашние крысы и никаких обезьян. Какое количество хомячков и крыс, сыщик уже просто не запомнил. У него распухла голова от такого количества информации. Но остановить её болтовню оказалось не просто. Она продолжала и продолжала говорить. Собрав всю волю в кулак, Леонид, возможно даже в грубой форме, сообщил ей, что он собрал достаточно информации, и без церемоний, выпроводил её из кабинета.

Выдохнув, Лёня буквально рухнул на свой стул. С гражданки Горшковой он так же снял все подозрения. Ну вряд ли она смогла бы промолчать, если бы была замешана в краже. Да и времени на такую «операцию», у неё просто не нашлось бы. Беседа с ней оказалась просто кошмарной, если и дальше так пойдет, то его отсюда заберут прямиком в сумасшедший дом. А ведь ему предстоит ещё одно интервью! Он собрал остатки сил и приготовился дать очередной бой.

В кабинет вошла женщина с суровым взглядом. Последняя кандидатура, Скабеева Нина Ивановна. Она поздоровалась, и без церемоний и приглашения уселась на стул.

«От такого взгляда наверное и черти разбегаются по углам,» — подумал сыщик.

В общении она оказалась весьма резкой и, пожалуй, даже излишне грубой. Своё выдвижение на конкурс она встретила без энтузиазма. Она вообще мало рассказывала о себе, но Леонид смог получить от неё всю интересующую его информацию. Несколько лет назад она развелась с мужем. Муж пил, поднимал на неё руку. Она не охотно об этом говорила, но развод отнял у неё много сил и здоровья. А в кульминации всего сын пошел по стопам отца и тоже пристрастился к бутылке. Нет, она не сказала этого в открытую, но намеки её были весьма красноречивы. Домашних животных она в доме не держала, из-за аллергии на шерсть. Да и проблем с сыном ей вполне хватало. Ведь он не работал и продолжал жить у неё, в свои тридцать с небольшим лет. Сыщик догадался, что она испытывает трудности с деньгами, хотя она об этом и полусловом не обмолвилась.

Когда «допрос» всех троих был закончен, Леонид решил подвести итоги. Первых двоих он однозначно исключил. Причин идти на кражу у них не было никаких, да и какие из них преступники. Нет! Не подходят они для этой роли! Но вот последняя женщина вызывала определенные подозрения. Во-первых, терять ей, по-видимому, уже нечего и она вполне может пойти на преступление. Во-вторых, она испытывает материальные затруднения. Ну чем не мотив? И в-третьих, у неё есть сын, не благополучный. Они вполне могли вдвоем совершить эту кражу. Правда были в этой версии неувязки. Уж больно хитро была проведена подмена картины, как-то не походили они на гениев воровского мира. Хотя вполне могли и нанять кого-то на это дело. Да и картина была украдена только одна! Другие ценности остались не тронутыми. Нет, что-то здесь не вязалось. Леонид решил, что делать выводы пока рано, необходимо нанести визит к её сыну.

Его размышления прервала хозяйка кабинета, вернувшаяся обратно. Лёня взглянул на часы. Ничего себе, удивился он. Прошло уже больше двух с половиной часов, а он и не заметил, как быстро пролетело время.

— Что-нибудь выяснили? — поинтересовалась она.

— И да, и нет, — уклончиво ответил он. — Пока рано делать выводы.

— Ну а всё-таки, может быть, они не причастны ко всему этому, — предположила Валентина Сергеевна.

— Может и не причастны, кто знает? — опять неопределенно ответил сыщик. — А если и так. Кто же, по-вашему, в этом замешан?

— Возможно кто-то посторонний. Тогда следовало бы бросить все силы в этом направлении, — предложила та.

Леонид прекрасно понимал, что она не хочет верить в нечистоплотность кого-либо из своего ближайшего окружения. Практически каждый клиент их агентства пытался выгородить своих родственников и друзей, до последнего, не веря в их виновность. Но, у сыщиков была давно отработанная процедура ведения расследования, которой они и придерживались.

— Позвольте нам вести расследование как положено, — твердо сказал он ей. — Мы обязательно всё выясним! Даже не сомневайтесь!

На её лице отразилось недовольство. Это длилось какую-то долю секунды, но Лёня заметил это опытным взором. Лишь мгновение и её лицо вновь приобрело доброжелательный вид.

— Вы позволите мне осмотреться в музее? — спросил он её.

— Если хотите? — пожав плечами отстраненно ответила она.

Леонид вышел из кабинета и отправился на импровизированную экскурсию. Людей в музее было не много, поэтому он был в залах практически один. Он совершенно не разбирался в тонкостях художественного искусства, критерий оценки был один, ему либо нравилась картина, либо нет. Он задержался у портрета женщины в строгом тёмном платье с виноградной гроздью в руках.

«Ну надо же, как настоящая!» — восхищенно подумал он.

У него даже возник соблазн прикоснуться к ней и взять виноградинку из её рук. Но он сдержал этот мимолетный порыв, тем более надписи с предупреждениями запрещали прикасаться к полотнам.

Любуясь картиной, Лёня вдруг услышал чей-то голос, доносящийся из-за двери с надписью служебное помещение. Он подошел ближе и прислушался. За дверью кого-то отчитывали. Это явно слышалось по интонации говорящего. Второй собеседник почему-то молчал. Сыщик аккуратно приоткрыл дверь. Она предательски скрипнула, он замер и затаил дыхание. За дверью воцарилось молчание, но через мгновение разговор снова продолжился. Леонид осторожно заглянул внутрь. К его удивлению, внутри была гражданка Скабеева, та самая, которая и вызвала его подозрение. Она говорила по телефону, прикрывая рот рукой, видимо, чтобы никто посторонний не услышал её разговора. Лёня замер и весь превратился в слух.

— Сиди тихо и не высовывайся. Ты, и так, уже дел наворотил…, — удалось ему расслышать.

Она ещё что-то говорила в трубку, но этого уже было не слышно. Затем убрала телефон от уха и нажала кнопку сброса вызова, завершив тем-самым разговор. Сыщик быстро ретировался и спрятался за портьерой. За портьерой было ужасно пыльно, и Лёня едва сдерживался, чтобы не чихнуть, рискуя выдать себя. Женщина вышла, при этом лицо её было красное, видимо от злости на собеседника. Стремительным шагом она направилась в соседнее помещение. Звук её шагов быстро удалялся, пока совсем не стих. Филатов поспешил покинуть своё временное убежище.

«С кем же она говорила? Наверное, с сыном. И что же он натворил? Хорошо бы выяснить,» — подумал Леонид.

Он взглянул на часы, уже довольно поздно, да и устал он, как будто на нём весь день пахали. А ведь всего-навсего то вел разговоры. И он решил пообщаться с сыном гражданки Скабеевой завтра. Утро, как говорится, вечера мудренее. С этими мыслями Леонид Филатов покинул стены культурного заведения.