Обреченная

Алеся Троицкая (2015)

Семнадцатилетняя Мирослава живет самой обыкновенной жизнью: у нее есть любящие родители, лучшая подруга Виктория, впереди — последний учебный год в школе… Но внезапно всё меняется. У Миры появляются нехорошие предчувствия и странные видения, она получает необычный артефакт и теряет подругу, а потом попадает в плен к жестокому незнакомцу и в конце концов оказывается на другой планете, где встречает обаятельного парня с удивительными синими глазами. Но тот ли он, за кого себя выдает? Теперь Мире предстоит выяснить, что привело её на Трезур и какие тайны скрывает от неё беспощадный повелитель этой планеты…

«Вселенная, как большая стеклянная призма,

в которой пересекаются, преломляются и отражаются

миллионы прекрасных в своей неповторимости миров»

Глава 1

Солнце светило ярко, и его лучики назойливо щипали мое бледное лицо, заставляя меня еще больше жмуриться. Осенний ветер, легкий, как первый поцелуй, щекотал мою кожу. Даже неудобная деревянная лавочка, впивающаяся в спину, нисколько не уменьшала чувство умиротворения и спокойствия.

Мне хотелось пролежать так очень долго, вслушиваясь в тихий шорох листвы над головой и милое воркование маленьких птичек, беспорядочно снующих туда-сюда. Но я не могла себе этого позволить.

Сегодня второе сентября, а это значит — первый день нового учебного года. И не просто года, а одиннадцатого, последнего в школьном обучении. И мне не хотелось начинать его с опоздания.

Почувствовав что-то постороннее на своем лице, я нехотя приподнялась и села, зажав между пальцами желто-оранжевый тополиный листочек. Поймав сквозь него солнечный лучик, я с интересом покрутила его в руках, любуясь тем, как краски увядания заиграли на нем с новой силой. На севере осень вступала в свои права немного раньше. Поэтому к началу сентября наш Лучегорск был полностью засыпан опавшими листьями.

Скинув с себя оцепенение, я нервно поглядела на часы, стрелки которых неумолимо приближались к девяти часам. Обычно я не заморачивалась насчет опозданий, но сегодня пообещала маме быть примерным ребенком и появиться на занятиях вовремя.

«Жду еще пять минут — и…»

И не успела я мысленно сформулировать фразу, как услышала позади быстро приближающееся цоканье каблучков.

Я обернулась на звук и улыбнулась. Ко мне на высоченных каблуках — сантиметров пятнадцать, не меньше! — неслась моя лучшая подруга Виктория. Выглядела она при этом довольно забавно: зеленая блузка немного перекрутилась на талии, а черная юбка-карандаш постоянно уползала вверх. Чтобы это не случилось, Вики через каждые несколько шагов безжалостно тянула ее за подол, пытаясь вернуть на место.

Поравнявшись с лавочкой, она тяжело на нее плюхнулась и, переведя дыхание, сомкнула на мне дружеские объятия.

— Привет, Мирослава! — Она неуклюже наклонилась и чмокнула меня в щеку.

— Ви, я тоже рада тебя видеть! Так соскучилась, ты просто не представляешь! — я ответила ей не менее теплым объятием. При этом окончательно вывела ее блузку из строя.

— Ну, все, хватит любезностей, — театрально облокотившись на спинку лавочки, проговорила она и поправила выбившиеся из прически прядки волос. — Вот скажи мне, Мира, как можно было оставить свою любимую подругу на целых два месяца? Ты только представь, как мне было тяжело ничего не делать! Да я чуть со скуки не нашла себе новую подругу, более благодарную! — с суровой веселостью произнесла она.

— Ну, ты же знаешь, от меня мало что зависело.

— Ох, Мира, твоя доброта — это так… — Вики наморщила носик, подбирая нужное слово, — …так старомодно!

Это заставило меня искренне улыбнуться.

— Но я рада, что ты, наконец, вернулась. — И она еще раз меня обняла.

— Ви, я все понимаю, но если мы сейчас не прекратим, тот дворник, прибьет нас метлой.

— Да-да, мы уже уходим. — Подруга обернулась к мужчине, тем самым смутив его и заставив вернуться к своим обязанностям.

— Что за народ пошёл! Не дадут в парке посидеть…

— Некогда рассиживаться, нам уже пора. — Я встала и потянула за собой девушку, с трудом балансирующую в новых туфлях.

— Вот ответь мне, Мира, какой идиот придумал эти безумные каблуки?! — философски простонала Виктория.

Моя улыбка стала шире.

— Даже не представляю. Я вот хожу в кедах и не вникаю во вселенские страдания. И тебе советую, — схватив свой рюкзак, я перекинула его через плечо.

— Конечно, тебе легко говорить, с твоим ростом вообще можно босиком ходить, и ты будешь выглядеть превосходно. А вот нам, полноватым коротышкам, надо как-то восполнять и чем-то замещать свое природное несовершенство.

— Ви, ты неисправима! За порцию комплиментов ты готова себя оболгать? Ты просто красотка, и прекрасно это знаешь. И туфли у тебя обалденные. Наверное, как всегда, дорогущие. Мама привезла?

— Да, — как весенний подснежник расцвела девушка, приподнимая ножку и рассматривая туфельку под разным углом. — Они от Гуччи. Я влюбилась в них с первого взгляда и рада, что такая красота досталась мне, а не какой-нибудь тощей страшиле. Это была бы самая большая несправедливость на земле! — Вики иронично подняла глаза к небу.

— Ага, если учитывать, что эти туфли — не единственная пара на планете.

Подруга от меня отмахнулась:

— Об этом я и думать не хочу!

Виктория была чуть ниже среднего роста, очень миловидная — пухлые щечки, большие глаза цвета корицы, светло-каштановые волосы. Чуть вздернутый носик придающий её лицу немного высокомерное выражение. Но это нисколечко не мешало ей быть самым добрым, самым искренним человеком, которого я когда-либо знала. Кроме моей мамы, конечно.

Я очень любила и ценила свою подругу, хотя она переехала в наш микрорайон всего пару лет назад. Мы с ней сразу сдружились и были неразлучны. Все знакомые подшучивали над нами, что мы, как сиамские близнецы, все время проводим вместе.

Не спеша, поскольку Вики было непросто бороться с туфлями, мы направились в сторону школы.

— Мира, между прочим, я жду твоего подробного отчета.

От этих слов я утомлённо закатила глаза к небу:

— Тысячу раз говорила тебе, что я ни с кем не познакомилась и не встречалась. Я целыми днями металась от дома до магазина и обратно, и ни на что другое у меня времени не было. Да даже если бы и было, то в нашей деревушке самому молодому МАЧО лет шестьсот и он даже не вдовец.

— Бр-р-р, как все плачевно! Но, может, скоро мы кого-нибудь тебе найдем? — с надеждой в голосе проговорила Вики. — Послезавтра к Лизке Орловой приезжает ее двоюродный брат с друзьями. И они собираются закатить классную вечеринку, где мы обязательно должны побывать. И еще Лизка проболталась, что ее брат не прочь с кем-нибудь замутить.

— Виктория, — я придала своему голосу всю серьезность, на которую была способна, — ты бредишь наяву. Идти на смотрины извращенного прыщавого брата Лизки и его таких же друзей? Давай лучше в кино? Или в пиццерию…

— Мира, тебе через два месяца восемнадцать, а ты за все это время никому не подарила свой первый поцелуй, не говоря уже о более дорогом подарке! Если так пойдет и дальше, я боюсь, что ты вообще останешься старой девой. И в тридцать лет единственными спутниками твоей жизни будут кошки… а, нет, в твоем случае — лошади. А все вокруг будут за глаза называть тебя сумасшедшей лошадницей.

— Мне послышалось или ты обозвала меня ханжой?!

Не дав мне продолжить, Виктория стукнула себя по лбу и округлила глаза:

— Мирослава, я только что поняла: ты лесбиянка! — И громко засмеялась, думая, что сказала что-то остроумное. — А я-то гадала, почему ты так вожделенно смотришь на мои красивые ножки!

— Если бы мне за каждую твою глупую шутку давали рубль, я бы смогла купить космолет и отправить тебя на Луну.

— Нет, нет. Ты от меня так просто не отделаешься. Ты же знаешь, я найду способ и достану тебя.

— Да, идея с космолетом явно провальная…

И мы засмеялись в голос.

Всю дорогу мы шутили и подкалывали друг друга. И практически незаметно добрались до школы.

Подойдя к трехэтажному кирпичному зданию, огороженному невысоким деревянным забором, мы остановились. Народ тусовался, не спеша занять свои места за партами и, возможно, принимая последние солнечные ванны в этом переменчивом месяце.

— Девчонки! — нас кто-то окликнул, и мы, просканировав толпу, увидели пробирающегося к нам и приветственно машущего рукой Максима, парня моей бедовой сестры. Он учился в параллельном классе и считался местной звездой баскетбольной команды. По нему сохло полшколы девчонок — конечно, исключая нас с Викторией.

— Девушки, здравствуйте, — обратился он к нам, поправляя на носу солнцезащитные очки.

— Мира, ты не знаешь, Лидия сегодня будет на занятиях? Я почему-то не могу до нее дозвониться. У нее отключен мобильник.

Я понятия не имела, куда запропастилась моя ветреная сестра, поэтому честно ответила:

— Нет, не знаю.

— Хм, — нахмурился парень. — Мы договаривались встретиться перед занятиями. Скоро звонок, а ее нигде не видно. Вот я и подумал, может, ты что-то знаешь.

— Макс, извини. Я приехала только сегодня и никого из своих еще не видела. — Я пожала плечами. — Понятия не имею, что могло ее задержать. Ты ведь знаешь Лиду, она непредсказуема.

— Да, за это я ее и люблю, — с нежностью в голосе проговорил парень.

Мне было его жаль. Лидка не заслуживала его любви. Она не ценила все то, что он для нее делал. Относилась к нему как домашней собачонке, выполняющей команды «рядом» и «принеси».

Я попыталась шутливо приободрить парня. — Если увижу, я ее отругаю.

— Лады, все равно попробую до нее дозвониться. Извините меня, девушки, за беспокойство, я не намерен больше отнимать у вас время. — И Макс от нас отошёл.

— Еще увидимся! — крикнула я ему вслед.

Вики повернулась ко мне.

— Такой интеллигентный, а достался такой оторве! Бедный парень. Мира, ты правда не знаешь, где твоя адская сестренка? Или ты соврала, чтобы не ранить его чувства? — недоверчиво уточнила Вики.

— Правда. Видно, выключила телефон и решила забить на уроки.

— Вот стерва! — негодовала подруга. — Могла бы и предупредить бедолагу. — Она достала из сумочки блеск и нервно провела им по губам. — Кстати, — резко переменила тему Виктория, и по выражению ее лица я поняла, о чем она хочет поговорить.

— Вики, не начинай!

— Ты подумала о своем дне рождении? Определилась, где мы будем его справлять? Восемнадцать лет — это не жалкие семнадцать. Их нужно отметить с размахом! — Она развела руки в стороны, пытаясь показать этот размах.

— Нет, нет и еще раз нет! До праздника еще два месяца, а ты меня уже достала!

После последнего дня рождения, искусно испорченного моей сестрой, Ви как с цепи сорвалась.

— Мира, может…

— Нет! На все, что ты мне скажешь, ответ «нет»!

Будь ее воля, мы бы эту дату справляли каждый месяц. С ее безумными идеями, доводящими меня до инфаркта.

Успокаивающе поглаживая меня по руке, она проговорила:

— Не кипятись. И правда, время у нас еще есть. Я сама что-нибудь устрою, не выходя за рамки приличия. — И подмигнув, заговорщицки добавила, — я отгорожусь от всех нежелательных гостей.

Спорить с ней было бесполезно, поэтому я просто промолчала.

Под «нежелательными гостями» она подразумевала, конечно, мою сестру. Так как я делила свой праздник с сестрой-двойняшкой, которая всегда умудрялась его испортить, я начинала жалеть, что родилась с ней в один день. Во-первых, у нее была куча невоспитанных друзей, которые любили приходить без приглашения и умудрялись поцапаться с другими ребятами. А во-вторых, она всегда меня разыгрывала в наш совместный день, думая, что это безумно весело.

Например, в прошлом году она позвонила и сказала, что попала в аварию и ее увезли в больницу. После того, как я влетела в приемный покой и начала требовать, чтобы меня к ней пропустили, позвонила сестра и, хохоча как полоумная, поздравила меня с днем рождения. Я не убила ее сразу потому, что после этого она не появлялась дома три дня, пока родители не прилетели из командировки. Моя злость к этому времени уже утихла.

Годом ранее она умудрилась посадить на мой торт живую жабу. И где она ее только достала?! Но кара в моем лице не заставила себя долго ждать: я опрокинула торт ей на голову. После этого мы разодрались и не разговаривали целую неделю. Родители лишь мило улыбались, списывая это на переходный возраст сестры, который, по их словам, начался поздно и в скором времени должен был закончиться. Мне оставалось только немного подождать. Почему-то родители всегда считали меня более рассудительной и терпеливой, поэтому просили уступать сестре, чтобы не доводить наши стычки до конфликта.

И подобное повторялось в каждый день рождения, сколько я себя помню.