Счастье за дверью

Алина Камалеева, 2017

Катя долгие годы сожалеет о своей ошибке, совершённой в юности. Ей кажется, что не будь она тогда такой глупой и упрямой, то и жизнь бы её сложилась совершенно иначе. Она была бы счастлива. Ах, если бы у неё была возможность исправить свою ошибку! Совершенно фантастическим образом, ей предоставляется шанс круто всё изменить. Катерина с головой ныряет в возможные варианты её жизни. Иногда ей нужно просто выжить, чтобы иметь возможность не потерять себя и вернуться обратно. События, в которых ей приходится участвовать, дают ей понять, что и кто на самом деле являются для неё главными в жизни и составляют её личное счастье.

Глава 8

Поднявшись на поверхность, я дворами прошла к нужной улице и поднялась по ступенькам в гастроном. Супермаркетом его никак не назовешь — не тянет он еще на супермаркет моего времени, слишком скуден выбор товаров. Сегодня магазин ничем не отличался от того, что в нем творилось вчера. Уже не торопясь, я прошлась по отделам, с интересом разглядывая витрины и людей. Да уж, опять везде очереди. Кстати, если дверь не найдется, нужно будет что-нибудь купить себе на обед и ужин. Соседский пирог я съела перед выходом — не удержалась. Было очень вкусно. В гастрономическом отделе люди скупали сахар и муку, я услышала, как продавщица предупреждала, что больше двух кило в руки, она давать не будет. В мясном сегодня давали тех же кур и тушенку в банках. Вообще на витринах, в основном, консервы и стояли. Я вспомнила, как мне нравились болгарские голубцы. Они мне казались очень вкусными. Нужно будет купить, ага, вон стоят! Пока я глазела на витрины в мясном отделе, незнакомый парень опять вынес рубленое мясо и толпа мигом сгруппировалась вдоль витрины и закрыла весь обзор.

Возле двери в подсобные помещения, меня остановила худая женщина в темном синем халате. Голова у нее была повязана капроновой линялой косынкой. В одной руке женщина держала как копьё швабру, с намотанной на нее мокрой мешковиной, в другой — большое цинковое ведро с грязной водой.

— Тебе чего? — спросила она меня, заслонив своим телом дверь.

— Мне это… — замешкалась я, не зная, чего бы придумать поправдоподобнее. Не рассказывать же ей, что я хочу найти ту самую дверь — портал, который смог бы доставить меня обратно домой. Все равно не поймет, да еще и шум поднимет.

— Чего, это-то? К Анне Петровне что ли?

— Ну да, — обрадовалась я, хотя и совсем не представляла, кто такая эта Анна Петровна, — к ней, к Анне Петровне.

— Придержи дверь, — деловито сказала уборщица, — Михеич, чтоб ему пусто было! Такую пружину тугую навесил, не поверишь, зайти не успеваю, бьет по спине, руки-то вечно заняты. С утра вот уже ведро разлила, пришлось лужу собирать. А оно мне надо? Мне и без этого работы хватает!

Я с готовностью придержала дверь, пропустила вперед, громко ворчащую женщину с ведром, и скользнула за ней сама.

— Ну, вон там ейная дверь. Табличка там еще есть. Сама дойдешь? Мне еще два отдела мыть.

— Дойду, — обрадовалась я перспективе без лишних глаз побродить по коридору. — Спасибо.

Через минуту я услышала, как из крана в туалете хлынула вода и неясно возмущенно забормотала уборщица. Следом загрохотало ведро. Я быстро прошла мимо помещений, которые меня не интересовали. Также я миновала дверь с табличкой: «Директор». Ага, видимо, Анна Петровна и есть директор. Туда мне не надо. Я подергала за ручки все двери, показавшиеся мне нужными, но ни за одной из них я не увидела продолжения магазина в моем настоящем времени. Все это были какие–то подсобные помещения, отдел кадров, бухгалтерия, некоторые из них были заперты. В самом конце коридора, откуда я ввалилась в восемьдесят девятый год, никакой двери не было. Я даже стену потрогала руками, глупо надеясь, что дверь обнаружится.

Я медленно повернулась, чтобы идти обратно. Ничего не получилось! Сказать, что я расстроена, значит, ничего не сказать. Из дверей туалета показалась давешняя уборщица с ведром чистой воды и той же шваброй.

— Чё сказала? — спросила она меня. — Берет?

— Кто? — грустно поинтересовалась я.

— Так Анна Петровна же! Чё, не взяла? — уборщица с грохотом поставила ведро, немного воды при этом выплеснулось на пол, швабру прислонила к стене, та тут же упала. — Пошли!

Она подвела меня к двери с табличкой «Директор», открыла дверь и, можно сказать, силой втолкнула меня в кабинет.

— Анна Петровна! — напористо с порога начала женщина, — Вы опять? Почему опять не взяли человека? Уже третью отправляете обратно. Я тоже уйду. Вот помяните мое слово! Никаких сил не хватает уже одной вымывать весь магазин! Вы же обещали!

Уборщица решительно выступила вперед и, даже, воинственно уперла руки в боки. Весь её вид выражал сейчас крайнее возмущение. Глаза её метали искры. По-моему, у неё даже ноздри трепетали от гнева.

Директор, в момент нашего вторжения, поливала из графина цветы на подоконнике. Она обернулась, и мне показалось, что в ее глазах сверкнула на мгновение какая-то радость, как будто она мне обрадовалась. Анна Петровна вытерла руки о вафельное полотенце, висящее на трубе батареи и подошла к своему столу.

— Успокойся Тоня. Никого я сегодня не выгоняла, иди, работай спокойно, сейчас всё решим, дай послушать человека. — Она села на свое допотопное кресло за стол.

— Так ты, чё, не заходила сюда ещё что ли? — обернулась ко мне уборщица, с выражением явного недоумения на лице. Я отрицательно помотала головой. — А чё ходила тогда? — она развела руками и хлопнула себя по бедрам.

Я робко пожала плечами.

— Тоня! — окликнула её директор. — Иди, мы сами разберемся.

Директор жестом показала мне на стул возле стены. Тоня потопталась еще немного возле двери, но Анна Петровна при ней говорить не спешила. Она начала складывать в стопочку какие-то бумажки на столе. Пауза затянулась. Директор выразительно глянула на свою сотрудницу.

— Вы уж скажите Михеичу, чтобы он пружину на двери поменял, а то сколько можно биться об неё! — не вытерпела и оставила свои слова последними строптивая уборщица. Затем она вышла и с силой захлопнула за собою дверь. С потолка свалилось немного штукатурки.

— Вот, такие вот кадры, — улыбнулась директор, — уволить жалко, детей у нее трое мал мала меньше и муж пьющий. Работает она хорошо, только трудно ей одной и здоровье не очень хорошее. На работу хотите устроиться?

— Я? Нет, пока не думала, — растерянно призналась я. На тот момент я совсем не собиралась оказаться в кабинете директора магазина по поводу устройства на работу. Просто уборщица этому поспособствовала.

— А чего пришли тогда? — пристально посмотрела на меня Анна Петровна.

Не рассказывать же ей, что у меня есть свой интерес, чтобы побродить во внутреннем коридоре гастронома. Еще сумасшедшей признает, рассердится и выгонит, и не видать тогда мне возможности повторить мою попытку возвращения в свое время. Я немного подумала и решилась:

— Впрочем, работа мне нужна. А что, можете взять?

— Возьму, — улыбнулась директор, и мне вдруг показалось, что я ее уже когда-то видела, мелькнуло в ее лице что-то знакомое, — уборщица мне нужна, сами слышали. Тоня осталась одна, Валя в декрете, Лиза ногу сломала на прошлой неделе, на долгом больничном теперь. Нужен еще один работник. Пойдете?

Пойду ли я? Я опять задумалась. Конечно, есть еще надежда на чудесное возвращение домой или я могу просто проснуться от долгого сна в своей квартире в пятнадцатом году. А вдруг, нет? Вдруг не вернусь и не проснусь в своей кровати, что тогда? Тогда надо как-то устраиваться. Хвалиться своим дипломом архитектурного не могу — диплом остался в той жизни. Обрадуешься теперь и месту уборщицы, лишь бы взяли. Деньги мне понадобятся, жить-то на что-то надо, может, квартиру какую снять нужно будет или, хотя бы, комнату.

— У меня паспорт украли, — нерешительно сказала я, не собираясь предъявлять ей свой настоящий документ.

— С паспортом подскажу что делать, а пока новый дадут, так будешь работать. — Директор продолжала спокойно смотреть на меня. — Москвичка? И прописка есть?

Я кивнула, не подумав о том, что прописка у меня в современной мне Москве, а не здесь. Пора уходить, сначала нужно все серьезно обмозговать, сейчас все равно ничего в голову путного не лезет. Но упускать возможность вновь пройти во внутренний коридор магазина завтра, я не могу, просто не имею права, если не хочу вынужденно застрять здесь.

— Я подумаю, можно? Я завтра Вам скажу. Э–э… Мне нужно посоветоваться.

— Можно, приходите к двум часам, меня с утра не будет, в управление еду.

Я пообещала, что обязательно приду и, пятясь потихоньку задом к двери, выскользнула в коридор. Еще раз пробежала в его конец, убедилась, что злополучная дверь там так и не появилась, и в растрепанных чувствах пошла на выход.