Хозяин драконьей гряды

Алина Углицкая, 2023

Бросил жених? Не отчаивайся!Занесло в другой мир? Обживайся!И не важно, что к новому телу прилагается муж-дракон и куча детей. А еще древний замок, проклятье, довлеющее над родом, и множество испытаний.Главное, взять судьбу в свои руки. Стать единственной и незаменимой. И тогда, непременно, сердце нелюдимого дракона оттает, а ты найдешь свое женское счастье!

Глава 1

Меня разбудили звуки.

Не привычный шум машин или дикие вопли Тиля Линдеманна, которого преданно и беззаветно любит сосед.

Нет, это было что-то другое, непривычное слуху и от того странное.

Шум ветра, шелест листвы, переливы жаворонков…

Жаворонки?! Откуда жаворонки в сентябре?

От удивления я открыла глаза и уставилась в потолок.

Красивый такой. Высокий, сводчатый, украшенный искусной лепниной, подчеркнутой золотыми мазками. В центре — огромная люстра, вся из прозрачных голубоватых кристаллов. А между узоров лепнины, прямо вокруг основания люстры, расположились картины.

Я приподнялась на локте, машинально прищурилась, пытаясь рассмотреть, что там нарисовано. И удивилась еще больше. Кажется, у меня еще и со зрением что-то не то…

Куда делись мои «минус два»? Я из принципа очки не ношу, да и привыкла уже жить немного в тумане. А тут такое…

Удивление сменилось тревогой, когда взгляд скользнул ниже.

Странная комната. Слишком большая и помпезная, чтобы находиться в стандартной квартире. На стенах панели, отделанные золотым орнаментом, между панелей — пилястры, украшенные псевдо-капителью со сложным узором. Одна стена от пола до потолка вообще закрыта плотными шторами, подозрительно напоминающими портьеры в театре. Пол выстелен гладкими плитами. Мрамор? Очень похоже…

Мебель тоже причудливая. Вся деревянная, с тонкой резьбой, украшенная эмалью и разноцветными камешками.

Дальний угол отделен ширмой, и везде, куда ни глянь, повторяется один и тот же рисунок. Драконы. Сотни крылатых ящеров в разных позах.

Куда я попала?

События вчерашнего дня навалились так резко, что я со стоном рухнула обратно в кровать.

А вчерашего ли?

И что за бред мне приснился, что я родила?

Откинув плотное стеганое одеяло, быстро ощупала живот.

Черт! Он как сдувшийся шарик.

Уже следом за этим пришло понимание, что между ног у меня что-то лежит.

Сдерживая страх, села и задрала подол рубашки, больше похожей на саван. Так и есть, кто-то поскупился мне на прокладки. Зато на тряпки расщедрился, запихнул под меня полпростыни!

А еще я поправилась и обзавелась ямочками на бедрах. И кожа стала намного белее. Куда делся мой черноморский загар?!

Ситуация казалась настолько абсурдной, что я не сдержалась и хихикнула. И тут же поняла, что меня начинает трясти. Наверное, шок…

Скрипнула дверь между пилястрами.

Я вздрогнула, быстро одергивая подол. Вцепилась руками в одеяло и натянула до самого подбородка. Ошарашенным взглядом уставилась на ту, что вошла.

— Ваша Светлость, вам еще рано вставать. Роды были трудными, вы потеряли много крови! — закудахтала женщина, приближаясь ко мне.

На вид ей лет сорок. Пышная, круглолицая, в длинном коричневом платье с передником. Волосы убраны под белоснежный чепец с острыми ушками.

Чепец?!

— Что… происходит? — я судорожно сжала край одеяла. — Где я?!

Хотела сказать это громко и четко, но голос подвел, так что вышло довольно жалко.

— Как где? — удивилась незнакомка, разворачивая рядом со мной бурную деятельность. — Конечно же у себя в покоях! Ох, и напугали же вы нас, госпожа. Мы за душеньку вашу всем замком молились! Боялись, что вы тоже того… как другие…

Другие?

Это слово отдалось в душе холодком.

Женщина подозрительно шмыгнула носом и быстро утерлась. Затем направилась в противоположную от кровати сторону, где стояла пресловутая ширма. Дернула какой-то шнурок, ширма собралась в гармошку, и за ней открылся вид на огромную ванну. Белоснежную, стоящую на бронзовых ножках в виде львиных лап. В мраморной стене над ванной тускло поблескивали знакомые вентили. Я такие видела в квартире у бабушки. То ли бронзовые, то ли латунные.

А еще там было зеркало. Овальное, в тяжелой раме с завитушками. И такое старое, что поверхность его покрылась патиной.

Мне до ужаса захотелось глянуть в него. Словно там меня ждало что-то важное.

Женщина покрутила вентили, и из толстого короткого крана в ванну хлынула вода.

— Вот так, — пробормотала незнакомка, пробуя воду, — сейчас я вас хорошенько помою. Как раз вчера Эйран вернулся, привез с собой целителя из столицы. Тот младенчика осмотрел, прописал какие-то травки и к вам заглянул. Сказал, что вам нужно беречься от этих, как их… — она на минуту задумалась, потом радостно заулыбалась, вспомнив сложное столичное слово. — Стрессов! Вот! Свежий воздух, прогулки, покой. И ванны расслабляющие посоветовал. Ну, этого добра у нас навалом, а ванну с лавандой и мятой я вам сейчас устрою!

Пока она говорила, мои глаза становились все шире и шире. А в душе росло понимание, что нет, я не сплю и не брежу. И все это происходит в реальности.

Кажется, меня перепутали с кем-то. Или, как вариант, я сильно ударилась головой и забыла часть минувших событий.

Еще теплилась надежда, что все это розыгрыш. Но она быстро слабела.

Женщина поставила в ванну маленькую табуретку и направилась ко мне.

— Поднимайтесь, госпожа. Давайте-ка я вам помогу.

Я безропотно подчинилась. Помыться и в самом деле очень хотелось. Тело плохо слушалось, а кожа была влажной и липкой. К тому же я решила пока помолчать и осмотреться. Нужно выяснить, куда меня занесло.

А еще в голове назойливой мухой жужжала мысль, от которой я не могла отмахнуться.

У меня есть ребенок. Я мать…

И я не знаю, как к этому относиться.

***

Мытье сидя на табуретке было совсем не тем, что я представляла при слове «ванна». Словоохотливая незнакомка, которая, как оказалась, была моей нянькой и приехала со мной сюда из отчего дома — чего я, хоть убейте, не помню! — осторожно поливала меня из кувшина теплой водичкой.

За спиной у меня две молодые девчонки в тех же нелепых чепчиках и платьях с передником перестилали кровать и взбивали перины.

Вокруг разливался аромат лаванды и мяты.

Я сидела, блаженно жмурясь. Между ног ощущалась небольшая отечность, еще побаливала поясница, да тянул низ живота. Но особого дискомфорта, кроме общей слабости, я не замечала. И совсем не чувствовала себя как женщина после трудных родов и огромной потери крови…

Кстати, а как вообще должна себя чувствовать женщина после такого? Моих познаний в этом вопросе катастрофически мало. Точнее, их просто нет.

Хотелось выбросить дурацкую табуретку и окунуться в воду по самую шею. Нянька, имени которой я тоже не помнила, ворчала что-то насчет тяжелых родов, наставлений целителя и магического оберега, на который расщедрился мой драгоценный супруг.

Последняя фраза заставила меня очнуться и вынырнуть из блаженной дремы.

— Магический оберег?

Я точно в своем уме? Только магии мне не хватало.

И кстати, раз уж речь об этом зашла, а кто мой супруг? За кого я замуж выйти успела? Уж точно не за…

Незаконченная мысль испарилась.

— Ох, госпожа, так вот же! — нянька потыкала пальцем в мое запястье.

Хм, а я и внимания не обратила. Висит шнурочек какой-то. Тонкий, невзрачный, с тусклым камешком, похожим на кварц.

— И что оно делает? — пробормотала, рассматривая украшение.

— Ох, целитель заумно так говорил… Вы уж простите меня, но я мало что поняла. Вроде как бережет вас от родильной горячки. Ну и восстановиться поможет в кратчайшие сроки. Дарги своих жен в два счета на ноги поднимают. Говорят… — она оглянулась, словно переживала, не подслушивает ли кто, и уже тише добавила: — Говорят, их женщины уже через три дня готовы принять супруга в постель!

Про родильную горячку я только в исторических любовных романах читала. И смутно представляла, что это такое. Но одно знала точно: в этих самых романах женщины от нее мёрли как мухи!

И мне стало не по себе.

Я поежилась, пытаясь успокоить дрогнувшее сердце.

Нет-нет, умирать мне еще рано! Значит, камешек этот нужно беречь.

— Э-э-э… а этот оберег сколько действует? Заряжать его надо?

— Целитель сказал, что хватит на пару недель.

Замечательно!

А дальше что?

Черт, почему я в медицинский не поступила? Сейчас бы хоть знала, что делать женщине после родов.

И вообще…

Меня накрыла новая мысль. Я лихорадочно огляделась, уже по-новому осматривая обстановку.

— Значит, я рожала здесь?

— В этой самой постельке! — гордо заявила нянька, подтверждая мои подозрения.

Значит, домашние роды. Что ж, и такое бывает.

— А врачи были? Кто роды у меня принимал?

— Э-э-э… — теперь уже она уставилась на меня с наивным недоумением. — Лекари то бишь? Так нет, госпожа, они же дарги! Не положено им… Из долины повитуху прислали с помощницей. Они вдвоем все и сделали. Ребеночка приняли, все честь по чести.

Я слушала, мысленно материлась и качала головой. Хотелось обхватить себя за щеки и взвыть.

Мало того, что не помню, как умудрилась выйти замуж, выходить девять месяцев и родить, так еще и попала в какое-то средневековье!

Повитуха, целители. Ванна на бронзовых ножках. И нянька! У меня! Великовозрастной девицы двадцати трех лет от роду!

Откуда взялась?!

Подчиняясь внезапному озарению, я прохрипела:

— Зеркало! Поверни ко мне зеркало!

— Госпожа, давайте я вас хоть оботру.

— Нет! Сейчас же!

И сама испугалась командных ноток, прозвучавших в моем голосе.

Нянька развернула в мою сторону тяжелое псише. Протерла пар передником и застыла, неодобрительно глядя на меня.

А я подалась вперед, к зеркалу, чувствуя, как внутри что-то съеживается. Сжимается, покрывается изморозью… Наверное, душа.

Гладкое стекло, покрытое капельками влаги, отразило меня… И не меня.

Нет, определенно что-то знакомое было. Но я действительно стала полнее, килограммов семь точно набрала. Спишем их на беременность.

Мой аккуратный второй размер расползся до четвертого с плюсом. Но это было не все.

Я поднялась, чтобы увидеть себя во весь рост.

Можно поправиться или похудеть, отрастить грудь и попу… Но нельзя изменить тип фигуры! У меня от природы фигура «прямоугольник», мальчишеская. Кости тонкие, попка с кулачок. Ребра светятся, а талии нет.

А теперь… Теперь на меня смотрела женщина в самом соку. Идеальные «песочные часы» с роскошной грудью и бедрами, а ещё отлично просматривалась узкая талия, чуть подпорченная обмякшим животом.

Как во сне, я коснулась лица. Отражение в зеркале повторило мой жест.

На меня смотрел мой ночной кошмар.

Черные волосы, черные брови, черные ресницы, выбеленная до синевы кожа без единого признака румянца или веснушек…

— Я… покрасилась? — пролепетала, хватаясь за голову.

Волосы были тщательно зачесаны и уложены вокруг головы. Ни одной прядки не выбивалось из этой прически, поэтому я сразу не заметила изменений. Да и не до этого было.

— Так давно уже, госпожа! Разве не помните? Матушка настояла. Негоже благородной девице бегать рыжей, как деревенщина.

— Благородной… девице… — повторила я эхом.

Внутри все покрылось льдом.

Мои прекрасные волосы! Мой потрясающий золотисто-медовый оттенок, которым я так гордилась! Который лелеяла!

Верно, я была не в себе, когда покрасила их в этот ужасный черный цвет!

На моем лице отразились эмоции, и нянька побледнела. Подхватила кусок полотна с бахромой на концах и накинула на меня. Закутала, как ребенка, буквально спеленывая, запричитала:

— Госпожа, вам нельзя волноваться. Сейчас я вас оботру, вот так. Рубашечку свежую. Помните ее? Матушка ваша прислала в том году, как раз на годовщину свадьбы с лаэрдом. А теперь идемте в постельку. Осторожно, не оступитесь.

Матушка? Сомневаюсь, что она могла прислать мне такое! Только не моя мать.

Нянька усадила меня на кровать. Но вместо того, чтобы лечь, я вцепилась в нее:

— Что это за место? Сколько я уже замужем? Кто мой супруг и… — Набрала воздуха побольше и выпалила, как в пропасть нырнула: — Кто я, черт подери?!

Вместо «черт» из моих уст вылетело что-то похожее на «гхарр». И только тогда пришло осознание, что все это время я говорю на чужом языке.

Она не успела ответить.

Снова скрипнули двери.

Заглянул мужчина в ливрее.

В ливрее!

Отвесил поклон:

— Госпожа Аврора, Его Светлость желает вас видеть, — и растворился в тени.

Нянька охнула, делая пальцами, сложенными в щепотку, странный знак вокруг лица. И суетливо пригладила кружавчики на моей свежей рубашке.

— Пришел, лиходей, принесла нелегкая, — услышала я ее бормотание.

И уставилась на открытые двери.