Танец Феникса

Алиса Вишня, 2023

Танцовщица Жасмин ненавидит демона Иниго и должна его убить. Астролог Эсмина любит и защищает всеми силами. Девушкам придется договорится, ведь они обе заключены в одном теле…Цикл "Легенды земель рассвета", но можно читать как самостоятельное произведение. Первая книга цикла – "Постыдное ремесло".Обложка создана автором при помощи нейросети Кандинский.

Глава первая

Дневные светила опускались, бросая на Земли Рассвета рассеянный оранжево—дымчатый свет, а ночная звезда рдела у самого горизонта, как актриса в ожидании своего выхода. Стихла рыночная сутолока, ряды с редкими покупателями залились пестрым закатным лучом, вытянулись тени, вползая в самые укромные прорехи базара — привычная картина для местных. Только голову в этот час не поднимай, не смотри на садящиеся дневные звезды — сожжешь глаза.

Рынок уже опустел, и только задержавшийся кожевенник складывал свои товары в тележку, хмуро поглядывая на рыночную площадь, посередине которой топталась на месте крошечная девочка, лет трех, черноволосая, смуглая и пестро одетая. Малышка не казалась испуганной, она вертела головой, смотря то на торговца, то на двух женщин, стоящих подле нее. Кожевенник был хмур, потому что мало что сегодня продал, а стоящие на площади точно не были покупателями.

Про девочку торговец ничего не знал, а женщины были ему знакомы — сестры Пэм и Кей, держащие рядом с рынком небольшую пекарню. Вернее, пекарней занималась Пэм, а Кей была астрологом, и ее контора находилась чуть дальше, на окраине города.

Женщины озадаченно и сочувственно рассматривали девочку.

— Скажи—ка, — обратилась к кожевеннику Пэм — как давно это дитя здесь стоит?

— Почем я знаю! — пробурчал торговец — Я за ней не следил. Но факт, что ее здесь бросили!

— Ну почему бросили… — произнесла Пэм — скорее всего, девочка потерялась…

— Ага, как же! — съехидничал кожевенник — С утра потерявшись, и родители не ищут!

И, более внимательно глянув на девочку, добавил:

— Цыганка, наверно! Вон, как пестро одета! И черная, как ворона!

— Цыгане своих детей не бросают! — возразила Пэм — И чужих норовят прихватить! Дитя, как тебя зовут? — наклонившись к ребенку, спросила она.

Но девочка не ответила, хотя взглянула на женщину большими карими глазами, и улыбнулась.

— Ее имя Эсмина! — произнесла молчавшая до этого Кей.

Пэм выпрямилась, и озадаченно посмотрела на сестру.

— Эмина! — повторила девочка, улыбаясь.

— Вот! — воскликнула Кей — Эсмина! Она вернулась!

— Скажешь, тоже! — неуверенно возразила Пэм — С чего ей быть Эсминой?

— Эсмина! — опять повторила девочка.

Кей взяла ее за руку.

— Я ее заберу! — сказала она, и повела девочку с площади.

— Кей, — бормотала Пэм, семеня за сестрой — мы, конечно, не можем бросить ребенка, попавшего в беду, но родители ее наверняка ищут, и вернутся на рынок…

— Никто ее не ищет! — ответила сестра — Эсмина вернулась! Или ты забыла предсказание? Я говорила, что это скоро произойдет!

Она остановилась и нахмурилась.

— Или, ты не веришь в мои прогнозы?

— Что ты! Верю, конечно! — воскликнула Пэм — Но пусть девочка побудет у меня! Ты не сможешь о ней позаботится, должным образом!

— Хорошо, пусть живет у тебя! — согласилась Кей.

И они пошли дальше.

— Если Эсмина вернулась, значит Иниго освободился! — тихо произнесла Пэм.

— Да! — лаконично ответила Кей.

— И будет за ней охотится! — также тихо, продолжила Пэм, опасливо оглядываясь по сторонам.

— Мы ее защитим! — сказала Кей, хотя ей тоже было не по себе.

Тем более, никто не мог знать, как выглядит Иниго. Никто, кроме Эсмины.

… Седые волокнистые облака проплывали над поселением Митис—Ант, пустынные птицы арбиску снова бросали тень на площадь, как и в прошлые сезоны перед заморозками. Это значило, что идут холода.

Жасмин смотрела вверх, провожая взглядом стаю. Птенцы, едва окрепшие, с трудом держали строй за клином. А в голове у девочки зарождались мысли о том, кто она, откуда? У соседских ребятишек есть родители, сестры, братья… А у нее только две тетки…

— Эсме, лепешки стынут! Беги скорей! — послышалось из пекарни.

… Девочку, которую сестры нарекли Эсминой, или Жасмин, на здешний манер, никто не искал. Тетушки оставили ее у себя, и вдвоем растили. Жила Эсме с Пэм, у которой была пекарня, и девочка тете помогала — в ее обязанностью входило разносить свежие булочки постоянным покупателям. Жасмин было

тяжело таскать корзины полные выпечки, поэтому она носила порциями, и, что бы успеть везде и ко всем, пока булочки не остыли, Эсме бегала.

"Вот ваша девчонка! — говорили горожане тетушкам — Огонь!"

Однажды, принеся выпечку на постоялый двор, Жасмин услышала музыку. Она остановилась, прислушалась, и поспешила на звук. Во дворе заведения постояльцы, заезжие купцы из далекой страны, отмечали какой—то праздник, и выполняли положенный ритуал. Они стояли кругом, хлопали и радостно кричали, а в круге кружилась в танце женщина в незнакомом Жасмин наряде. Из—за этой одежды, которая развевалась и кружилась вместе с ее владелицей, танцовщица показалась девочке яркой волшебной птицей. А движения женщины были завораживающими и чарующими.

Как—то само собой, бессознательно, девочка поставила корзину, и стала повторять па танцовщицы, сначала нерешительно и неуверенно, потом все более смело, и все более похоже. Она топталась на месте, или кружилась, или взмахивала руками, как крыльями. Зрители заметили, и принялись подбадривать криками, и хлопать уже Жасмин. Обратила на девочку внимание и танцовщица — она взяла Эсме за руку, завела в круг, и они принялись танцевать вместе.

По окончании этого действа Жасмин дали монету, и она бросилась бежать к тетушке, что бы похвастаться заработком. Удивительно, но девочка ни сколько не устала. Наоборот, ей казалось, что танец придал сил, и наделил крыльями — так легко ей теперь бежалось. А волнующее ощущения волшебства, захватившее ее во время танца, долго не отпускало Эсме.

В субботний вечер, когда вся молодежь Митис—Анта, как обычно, собралась на танцах на главной площади, Жасмин тоже пришла туда. Вначале, она стояла в сторонке, и просто приплясывала, потом осмелела, и присоединилась к танцующим, которые казались ей взрослыми дядями и тетями. Над девочкой посмеялись, но не прогнали, и Эсме стала бывать на площади каждую субботу. Вскоре все отметили, как хорошо она танцует — Жасмин не просто повторяла движения молодых людей, она привносила в каждый танец свое, новое, не виданное. Откуда что бралось — девочка не знала, но делала это так красиво, легко и вдохновенно, что весть о талантах воспитанницы Пэм разнеслась по всему городку, девочку стали приглашать на праздники, а за выступления платили деньги.

…Жасмин не перестала танцевать, и когда выросла. Осталась у девушки и другая детская привычка — она почти всегда спешила, почти всегда бежала. А выросла Эсме красавицей, с большими зелеными глазами, и роскошными темными, вьющимися волосами, что только подтверждало теорию Кей — именно такой внешностью обладала, по преданию, астролог Эсмина.

Кроме того, и фигура Эсме была, как у восточных женщин, к которым принадлежала и жившая несколько веков назад девушка—астролог. Как выглядели те древние восточные красавицы можно было увидеть на старинных картинах, время от времени продающихся в лавке, торгующей всякими ненужными мелочами — женщины были стройные, с тонкой и гибкой талией, но с пышной грудью, и такими же бедрами. Как у Жасмин.

Одежда девушки, конечно, отличалась от нарядов древних жриц и танцовщиц с картин. Как, впрочем и от фасонов платьев, принятых в Анфии. В землях, где располагался Митис—Ант, предпочитали простую легкую одежду светлых тонов, а платья женщин были довольно короткими, и открывали ноги почти до колен. И прически носили простые — волосы или распускали, или заплетали в косы. Жасмин носила распущенные. К тому же, в этих местах бывала зима, и в это время люди основательно утеплялись — носили сапоги, толстые многослойные плащи и куртки, а головы покрывали шапками и платками.

Вторая тетя Эсме, Кей, была астрологом — предсказывала будущее по звездам. Дохода эта деятельность приносила немного — жители их маленького городишки уже все побывали у Кей, и всё узнали о своих судьбах. И только когда через город проходили торговые караваны, купцы заглядывали к астрологу, что бы узнать, будет ли им сопутствовать удача, и каких опасностей надо остерегаться.

Потом до Митис—Анта дополз слух, что началась война между светлыми и темными, как и много лет назад. Случилась она в Анфии, но быстро распространялась по всем городам и землям.

До их маленького приморского городишки, находящегося на краю Обитаемых Земель, боевые действия не дошли, да и темные не добрались. Эсме мало понимала, почему началась война — тетушки только твердили, что темные плохие, а светлые хорошие.

В городе были сторонники как тех, так и других, но, слава богам, их противостояние состояло только спорах. Жасмин иногда становилась свидетелем этих словесных баталий, и удивлялась: светлые и темные обвиняли друг друга в одном и том же — в жестокости, жадности, захвате территорий и уничтожении всех разумных, что обитали на отбитых землях.

Да, противоборствующие в Митис—Анте силы ограничивались руганью, однако, люди понимали, что вечно так продолжатся не может, и война коснется всех. И жители городка пребывали в тревожном ожидании. Впрочем, Эсме, как и остальную молодежь городка, происходящее волновало мало, ибо война далеко, и их не касается.

Но, с началом боевых действий караванов становилось все меньше — путешествовать по пустынным землям стало опасно — поэтому астрологический бизнес тетушки Кей совсем зачах.

Эсме очень любила бывать у Кей, в маленьком домике у леса. Ей нравились магические и астрологические вещи, которых у тетушки было полно.

Кей учила Жасмин грамоте, магии, и наставляла, как по звездам предсказывать будущее.

Тетушка и Эсме, по вечерам, выходили во двор, Кэй показывала воспитаннице звезды, и рассказывала, как они называются, и что каждая означает.

Астрологи имели особенную магию, и могли видеть будущее. Никто больше в Землях Рассвета, даже сильнейшие анфийские аристократы, не обладал таким даром.

Поэтому, рождающиеся изредка провидицы объявлялись астрологами, и очень ценились. Астрологами таких женщин называли, потому что, как они утверждали, о грядущем им вещали звезды. Кроме этого, эти женщины видели будущее во снах. Но, этого мало — нужно понимать язык космоса, и уметь объяснять провидческие сны, которые обычно бывали туманными и хаотичными.

Кей была сильным астрологом, могла бы сделать блестящую карьеру, и жить безбедно, где—нибудь при дворе. Но, тетушка скрывала свой дар, и распускала слухи, что маг она так себе. Почему она это делала — скрывала способности — Эсме узнала позже.

И у Жасмин был этот дар, пока слабенький, но Кей его развивала, хотя и запрещала Эсме показывать его посторонним — магию воспитанницы она тоже скрывала. И странные сны Эсме иногда видела, но не знала, провидческие они, или нет. Наоборот, девушке казалось, что все, что ей грезиться, уже когда—то было, то ли с ней, то ли не с ней… В любом случае, сны эти были туманные и хаотичные, и девушка их почти не помнила.

Но однажды она задремала под спор двух тетушек о ее будущем, и вдруг… Вдруг очутилась в другом мире, где тишина сменилась звоном бубнов, колокольчиков и сотрясающим все вокруг боем пестрых барабанов. Эсме находилась в центре невероятно огромного зала дворца, и танцевала, под крики публики, не отводящей от нее глаз. Восторженные зрители, по виду богатые и знатные, в незнакомой девушке одежде, бросали ей под ноги золотые монеты. Музыка и ритм нарастали, Эсме кружилась без устали, словно она и танец неразлучны. Вдруг ее взгляд выхватил из толпы очень знакомый лик, казавшийся родным и близким, с хмурым и серьезным взором. Эсме почувствовала боль, тревогу, сбилась, споткнулась, и почти упала. Вернее, упала, но в объятия молодого человека, чей суровый взгляд так пленил ее секунду назад.

— Эсмина! Вернись! Слышишь?! Слышишь? Слышишш…

Будто шуршание песка в пустыне.

Эсме проснулась. В доме было тихо, но девушка чувствовала дрожь, а ее дыхание сбилось, словно она действительно танцевала. Атмосфера сна словно еще витала вокруг, и хотелось туда вернуться…

— Что случилась, Эсме? — спросила Кей, заметив растерянность девушки.

— Странный сон…

— Постарайся запомнить его, вечером мне перескажешь. Будем разгадывать.

— И мне расскажешь! — проскрипела Пэм — У меня ночью тоже были кошмары…

— Я не говорила, что кошмар! — заметила Эсме — Просто странный. И, я его уже не помню.

Почему—то Эсме знала, что рассказывать об этом видении никому нельзя. Даже тетушкам. Ей захотелось избежать продолжения разговора, и наспех накинув шаль, девушка вышла во двор, озадаченная тем, что знает, как звучит песок, хотя никогда не бывала в пустыне.

А Кей принялась гадать, что ждет ее сестру Пэм в ближайшее время.

— Сиод—ди! Капол—ид! — шептала Кей. И вдруг резко выдала — Бенокас и Лнео в разладе! Не видать тебе новых сапог, сестра!

— Не может быть! — с иронией всплеснула руками Пэм — А что—нибудь дельное сказать не могут твои Сиоды да Каполи?! Например, что лучше сажать в огороде под тепло? Каков урожай будет?…

… — Слушай музыку звезд! — говорила Кей Жасмин, когда они смотрели на ночное небо. Эсме музыку любила, обожала ее слушать, и танцевать под нее, но обычную, которую исполняли местные музыканты. Слышать мелодии звезд девушка, к огорчению тети, не могла.

Еще Кей рассказывала интересные истории и легенды, которых знала множество. Одна из них нравилась Эсме больше всего. Это была история о любви девушки—астролога, которую тоже звали Жасмин, и принца из далекого города, расположенного в пустыне, ныне исчезнувшего в песках, и даже название его затерялось во времени. А вот имя тирана Иниго помнят до сих пор, и пугают им непослушных детей. Тиран — такой титул носили правители той страны.