Я помню

Алиса Вишня (2024)

После пожара в пансионате «Жемчужное» моя размеренная, распланированная на года жизнь превратилась в хаос. Скоро моя свадьба с мужчиной, с которым мы вместе уже три года, но… Я не могу забыть ночь у моря, проведенную с другим. С тем, кто вошел в мою жизнь в пламени пожара, спас меня, но разрушил покой тихой семейной идиллии.

ГЛАВА ВТОРАЯ

АРИНА

За окном сумерки — заканчивается третий день после моей измены. Третий день моего позора.

Я сижу на диване, и спокойно пересказываю Паше последние новости"Жемчужного". Ничего особенного в пансионате не случилось — все ровно, обычно, без происшествий. Да, разговариваю спокойно, но моя душа скручена в сгусток стыда и угрызений совести. Замечаю, что сижу крепко сжав колени, видимо, что бы скрыть улики. Словно они есть, и словно мой жених сможет их заметить, даже не видя меня, а только слыша голос. Раскаяние столь сильно давит мне на сердце, что я произношу:

— Паша, я так по тебе соскучилась!

И начинаю ныть. Слезы, крупные, как жемчужины, льются из глаз и оставляют мокрые дорожки на щеках, а голос срывается на писклявый скулеж.

— Ариша, ну ты чего! — произносит Павел — Я же возвращаюсь через два дня! Два дня всего осталось!

Он не говорит, что тоже соскучился. Он такой… Не любит показывать чувства и эмоции. Я знаю, и привыкла, но сейчас это задевает меня, я громко всхлипываю, говорю"Пока!", и нажимаю сброс. Поплачу в одиночестве, раз пожалеть некому! Я сказала Паше правду — я скучаю по нему. Плюхаюсь ничком на диван, и накрываюсь одеялом. Спать на работе нельзя, но я, бывает, дремлю. Если что, позовут.

Как так получилось, что я изменила Паше? Сама не знаю. Неужели трехнедельное отсутствие жениха толкнуло меня в объятия первого встречного? Неужели я такая?"Слабая на передок", как сказала одна наша постоялица про даму из соседнего номера, водившую туда разных мужчин.

Я часто хожу на море ночью, когда смена выпадает на это время. Хотя уходить из пансионата, во время работы, тоже нельзя. Да и небезопасно шляться по ночам на окраинах курорта. Но я хожу, потому что не люблю купаться, когда многолюдно. Да и времени днем нет.

Та ночь была какой-то особенной. Может быть, слишком жаркой, давяще томной и влажной. Казалось, в самой ее бархатной черноте, и в сонном тихом море разлита некая магия, нега вожделения, колдовство, предчувствие любви… Моему телу нестерпимо хотелось ласки, и я попыталась сама снять напряжение. Но, мне нужно было большее — не секс, а любовь…

И появился он, словно подарок, посланный морем в ответ на мое желание — вышел из волн, и заключил меня в объятия. Вначале я, конечно, испугалась. Но, мое расслабленное похотью тело не слушало мозг, и не позволяло ему бить тревогу. К тому же, незнакомец был молод, и очень, необыкновенно, колдовски красив… Прямой нос, четко очерченные линии лица, обрамленные черными влажными волосами, соблазнительно порочный рот, и большие светлые глаза, цвет которых я так и не смогла понять. Еще волнующий запах — зноя, моря, дыма… А какое у красавчика тело! М-м-м! Широкие плечи, мощная грудь, плоский живот с кубиками пресса… При этом, парень не казался качком, все смотрелось гармонично — возможно, из-за высокого роста. А под удивительно гладкой (это я ощутила чуть позже), шелковистой, как у породистого жеребца, кожей перекатывались твердые, упругие, мощные мускулы. И его тело было темнее моего — парень то ли смуглый, то ли очень загорелый."Может быть, этот мужчина морской бог?" — подумалось мне тогда.

И я сдалась почти сразу, перестав сопротивляться, и пытаться убежать. Я позволила и ему, и себе, делать что хочется. Мы были страстными, нежными и бесстыжими… То, что я ощутила в ту ночь, всего лишь за час, никогда раньше не бывало. Никогда не испытывала такого наслаждения, свободы и… счастья. Именно счастья!

…Та ночь не забывается, мучая сладкими воспоминаниями, и горькими угрызениями совести. Ну изменила, предала Пашу, оступилась — отпусти, и живи дальше! Нет же, морской красавец нахально не покидает мою голову ни на минуту! Я засыпаю с мыслями о нем, он грезится мне во сне и является первой мыслью при пробуждении! Воспоминания будоражат, заставляют мое тело трепетать, полыхать жаром, и истекать соком желания. Что за наваждение!

Незаметно задремываю, и вижу сон. Конечно же, ЕГО — другое уже третью ночь не грезится. На этот раз, мне мниться большой костер на берегу моря, возле которого сидит ОН, совершенно голый. И не один — возле огня еще какие-то люди, одетые, и чем-то встревоженные. ОН своей наготы нисколько не стесняется, как не стыдится и своего большого стоячего ДОСТОИНСТВА. Я же нахожусь в море, в воде, и тоже голая. Выйти не могу — в отличие от моего любовника, своей обнаженности стесняюсь. Машу ЕМУ рукой — "Иди сюда, ко мне! Мне так хочется твоих ласк!". Но ОН не замечает! Между тем, костер разгорается, становится огромным, и его удушливый дым настигает меня.

Грезы прерывает шум и стук в дверь.

— Арина Александровна! — слышу голос моего помощника Жени Тяпова — Пожар!

Чувствую запах дыма — значит, поэтому и костер приснился. Вскакиваю, сую ноги в туфли, а телефон в карман рубашки, надетой под пиджак брючного костюма, и выбегаю в коридор.

— Пожар! — повторяет взволнованный Тяпов. Он не один, рядом сбились стайкой трое мужиков из обслуги, и несколько горничных.

— Где? На каком этаже? — спрашиваю я на ходу, спеша в холл. Страха нет, лишь понимание, что нужно действовать.

— На нашем, третьем! Но и четвертый с пятым отрезаны!

— В смысле отрезаны? Уже и лестница горит?

— Да! — испуганно отвечает Женя, и быстро добавляет — Надо уходить по второй, пока туда огонь не перекинулся!

— Лестница уже горит, а вы мне только сказали! — возмущенно говорю я Тяпову, и спрашиваю — В пожарную позвонили?

— Вызвали, да! — кивает Женя, и обескураженно объясняет — Только началось! И сразу как полыхнет!

— Причина неизвестна? Где эпицентр, откуда пошел огонь?

Тяпов не знает. Вот головотяп! Уволить, к чертям!

Выглядываю в холл. Там дыма больше, и царит столпотворение. Постояльцы, собравшиеся большой кучей, пытаются вырваться на"черную"лестницу, толкаясь и отпихивая друг друга. Но там стоит охранник, преграждая дверь, и выпуская одновременно по два человека.

— Без паники! Не толпитесь! — громогласно кричит он — По двое! По двое, я сказал!

Между тем, сзади нас, во втором холле, тоже паника — постояльцы возмущаются, почему не работают лифты.

— Как мы выберемся без лифта? — возмущается мужчина в пижаме, и ему вторят еще несколько толпящихся. Мне приходится вернуться.

— Успокойтесь! — громко говорю я — Лифты отключены, в них при пожаре очень опасно! Отойдите от них!

Народ испуганно пятится.

И вовремя — дверь лифта с огромной силой вбрасывается в холл, а за ней вырывается огромное, ярко красное пламя. Люди с воплями шарахаются, но не все — некоторые валятся друг на друга, как подкошенные. Мужчина, который до этого возмущался, отлетает и падает почти к моим ногам. И лежит без сознания, и без движения.

Меня толкает стеной горячего воздуха, но я только шатаюсь, не падаю. И приходит страх, ужас, накатывающий волнами… Пекло невыносимо давит, мысли путаются, руки дрожат, а ноги словно тряпичные. Еще, я задыхаюсь от едкого дыма, режущего глаза. Слезы льются ручьем, начинается бесконечный кашель, и очень жжет в груди…

Люди ринулись бежать к лестнице, меня едва не сбивают с ног. Опираюсь о стену, и, с криком отдергиваю руку — стена горячая, как печка. Между тем, люди, с горестными воплями, отступают, и возвращаются — теперь путь к лестнице отрезан огнем. И пламя приближается, быстро и неотвратимо. Вокруг плотной завесой стоит дым, ничего не видно…

Мой ужас перебивается пониманием — нужно спасать людей!

— Надо туда! Туда! — машу я рукой.

— Куда туда?! — хрипло кричит мужчина с голым торсом — Там тоже горит! Мы окружены огнем!

— За мной, я сказала! — рявкаю я, и закашливаюсь. Но все же нахожу в себе силы показать людям путь.

В кинозал, где большое помещение с окнами, и каждое окно с лоджией. Если что, можно дождаться помощи на балконах.

Рядом со мной оказывается Тяпин, и двое из обслуги. Велю им забрать мужчину, который пострадал от взрыва лифта. Знаю, что лучше не трогать, но и тут оставлять нельзя. Сама возглавляю толпу, и веду всех в кинозал, закрывая рот и нос снятым пиджаком. По дороге забегаем в номера, хватаем простыни, одеяла, мочим их, и продолжаем путь.

Оказавшись в зале, плотно захлопываем дверь, и затыкаем ее мокрыми тряпками. Не зря я проходила пожарный инструктаж!

Теперь можно сесть и отдышаться — дыма тут меньше.

— Где спасатели? — стонет кто-то — Почему их так долго нет?

— Прошло совсем мало времени! — успокаиваю я — Они придут обязательно!

— Не видели моего мужа? — верещит худая перепуганная женщина в халате, прижимающая к себе не менее испуганную собачку — Может, ушел? Или в номере остался? Я не знаю, не уверена… Не могу найти!

— Где ваш номер? — спрашиваю я, боясь услышать, что там, где вовсю полыхает. Но нет, в этом крыле. Я оглядываюсь на Тяпина, но он совсем ослабел, покраснел, и с трудом дышит. Вспомнила — у него же диабет. Поплохело видимо, совсем.

— Тряпки подоткните, когда я выйду! — говорю я — И откройте, когда вернусь!

— Арина, не надо! — стонет Женя, но я не слушаю, и выскакиваю за дверь.

В коридоре дымно до черноты, но огня нет. Чувствую, как подошвы туфель прилипают к плавящемуся покрытию пола. Ничего не вижу, иду на ощупь, считая двери номеров. Захожу в нужный, кричу — в ответ тишина. Брожу по помещению, заглядываю в туалет и ванную — никого нет. Значит, человек ушел. А что с ним дальше стало… Надеюсь, все хорошо!

Направляюсь к выходу, и в то же мгновение: сверху на меня льется вода, я поскальзываюсь, и падаю рядом с кроватью, а на нее обрушивается кусок потолка. Мое падение спасло мне жизнь — обрушившийся пласт зацепился одним концом за койку, которая сломалась, однако, задержала эту плиту в наклонном положении — между нею и полом образовался зазор, в котором, невредимая, лежу я. Пласт надломился посередине, и в любой момент может упасть. Более того, вижу в трещину, что с потолка свисает еще более здоровый кусок, соединенный с упавшим то ли куском арматуры, то ли кабелем — не могу рассмотреть сквозь дым полуслепыми, от слез и рези, глазами.

Пробую пошевелиться, но от моих движений трясется плита, и качается кабель. Замираю, с ужасом ожидая, что висящий кусок потолка упадет. Стараюсь успокоится, и понять, что делать.

Понимаю, что если сверху льется вода — значит, прибыли пожарные, и тушат. Значит, придут и ко мне, и спасут. Но, дождусь я их? Если потолок рухнет, меня просто раздавит! Или я задохнусь. Или огонь доберется. Хотя пол залит, и я лежу в теплой луже, но вода просачивается вниз, утекает… Да и сможет ли она удержать пламя? Испарится, и все! Задохнутся мне пока не грозит — так и лежу, с накрытым пиджаком, до глаз лицом. Но что если дыма будет больше? Эта тряпка уже не поможет! Прислушиваюсь, но звуков нет, только далекий гул неизвестно чего, и, изредка, какой—то треск… Решаю остаться в своем укрытии, дождаться спасателей, и постараться не кашлять — от этого сотрясается плита.

Не знаю, сколько проходит времени, но раздаются шаги, и я вижу ноги, в сапогах и штанах пожарного. Неимоверное облегчение накрывает меня — все кончено, меня обязательно спасут. Пытаюсь крикнуть:"Помогите! Я здесь!"но получается только мычание и кашель. Но человек слышит, присаживается на корточки, и я вижу его лицо, вернее, расплывчатое пятно, часть которого скрыта маской.

— Двигаться можете? — спрашивает мужчина — Травм и переломов нет?

— Могу! — отвечаю я каркающим голосом.

— Не бойтесь, я Вас обязательно вытащу! — говорит пожарный, и выпрямляется. Что он делает, не знаю, не вижу, и терпеливо жду.

Мужчина опять наклоняется, берет меня за щиколотки, и резким рывком вытаскивает из укрытия. Я взвизгиваю (каркаю), понимаю, что мой плен кончился, и даже плита не упала!

— Ну вот и все! — произносит мужчина, и добавляет — Нужно вставать, и уходить! Сможете? Я помогу!

Это"уходить"повергает меня в шок! Он оставит меня? Придется выбираться самой? Вся моя храбрость, появившаяся во время спасения постояльцев, пропадает, когда появляется тот, кто спасет меня. Не смотря на онемевшие от лежания конечности, стараюсь встать как можно скорее(пожарный помогает). При этом, пиджак с моего лица падает. Цепляюсь за руку мужчины, и верещу:

— Не бросайте меня, пожалуйста! Не бросайте!

Умоляюще смотрю в лицо парня, но ничего не вижу — то же расплывчатое пятно, и маска. Только глаза различаю ясно — ярко-синие.

— Конечно не брошу, ты чего! Выведу! — говорит он, после некоторой паузы. То, что он перешел на"ты", для меня не имеет никакого значения. Продолжаю держать спасателя за рукав, и прижимаюсь к нему — конечно не бросишь! Я не отлипну!

— Подожди! — произносит мужчина, поднимает пиджак, накрывает им мои голову и плечи, а рукавами нос и рот — словно платок повязал.

— Ну, пошли? — спрашивает он, и мы движемся к выходу. Когда выходим в коридор, где, вроде бы, дыму стало меньше, и не так печет, как раньше, я вспоминаю о запершихся в кинозале. Сдвигаю повязку, и сообщаю о людях, которые ждут помощи. Мужчина передает полученную информацию по рации, и ведет меня по коридору, обняв за плечи. Я высокая, метр восемьдесят, но этот парень выше, замечаю я.

Неожиданно, раздается треск и грохот, и одновременно, то ли с потолка, то ли со стены, что—то падает, и пожарный роняет меня на пал, при этом, подставив руку под мое лицо. И правильно делает — приложилась об его ладонь я знатно, даже зубы клацнули. А если бы об пол? Могла нос сломать! И еще, парень накрыл меня собой, буквально, упал на меня. Мы не двигаемся, и я опять пугаюсь — вдруг моего спасителя убило? Но нет, он отодвигается, и спрашивает:

— Цела?

— Да! — мычу я в пиджак.

Парень поднимает меня, и говорит:

— Придется бежать!

Пытаюсь понять, смогу ли, тем более на каблуках, но пожарный берет меня на руки, и действительно, бежит вперед. Мы несемся прямо в пламя, я зажмуриваюсь, и прислоняюсь лицом к груди спасателя. Даже сквозь повязку чувствую, как пахнет паленым, и сильнее вжимаюсь в тело мужчины. И слышу, как быстро, громко и сильно стучит его сердце.

Наконец, спасатель замедляется, останавливается, и ставит меня на ноги.

— Теперь лестница! — говорит он — Тут огня уже нет, дым только!

— Я смогу сама идти! — говорю я, опять сдвинув повязку — Но Вы со мной! Одна не дойду!

— Как тебя зовут? — спрашивает парень.

— Арина! — отвечаю я.

— А фамилия?

— Казанцева.

— Из какого города?

Я мешкаю с ответом, вначале не поняв, почему он спрашивает. Наверное, из психологии что-то — типа, как надо общаться с пострадавшими.

— Светловодск! Я местная!

— Местная? — почему-то радуется пожарный, и уточняет — Работаешь в"Жемчужном"?

— Администратор!

— Понятно! — произносит парень, снимает с себя маску, и надевает мне.

— Подыши! — говорит он, добавляет — Как только закончим здесь — я тебя найду! Меня, кстати, Артем зовут!

И опять берет меня на руки. Я же, прибалдевшая от кислорода, даже не интересуюсь, зачем пожарному меня искать.

Он несет меня вниз по лестнице, я опять прижимаюсь к его груди, слушаю его сердце, и сонно думаю, что парню, наверняка, тяжело меня тащить, и он устал — роста и веса во мне немало.

Когда мы оказываемся на улице, пожарный кладет меня на носилки, и забирает маску. Когда он уходит, и меня грузят в"скорую", окончательно прихожу в себя, и пытаюсь встать.

— Со мной все хорошо! — говорю я фельдшеру — Не надо в больницу!

Но меня не слушают, и увозят в клинику.