Двойное подчинение

Алиса Ковалевская

Я думала, что больше никогда их не увижу, но они нашли меня. Мои бывшие боссы, с которыми я теряла саму себя. И теперь они снова желают меня заполучить, окунуть в греховный водоворот страсти и искушения. Но я буду бороться до последнего, потому что у меня есть тайна. Тайна, которую они никогда не должны узнать…

2

Следующим утром я решительно подошла к кабинету Михаила Ивановича и, постучав, приоткрыла дверь.

— Разрешите? — встретившись взглядом с начальником, приоткрыла дверь шире.

Тот утвердительно кивнул, и я вошла внутрь. Всю ночь я глаз не сомкнула, думала, что делать. Но сколько ни искала выход, найти его не получалось.

Чувствуя мою нервозность, Андрей был непривычно молчаливым. За ужином вяло ковырял блинчики и, как я ни пыталась расспросить его о прошедшем дне, ничего толком мне не сказал.

К утру я твёрдо решила, что на этот раз не допущу… Не допущу того, что случилось в прошлый. Это тогда я, в сущности, была наивной девчонкой, не знающей жизни, теперь же нет. Достаточно! С моим опытом я смогу найти себе другое место, пусть даже уважение коллег и начальства придётся добиваться заново. Как-нибудь справлюсь.

— Подпишите, пожалуйста, — без предисловий я положила на стол начальника заявление.

Тот взял его и, пробежав взглядом по строкам, отложил обратно. Потёр переносицу и качнул головой.

— Зря ты горячишься, Анна, — начал было он, но я прервала его:

— Подпишите, Михаил Иванович. Я не горячусь. Если так складываются обстоятельства… — хотела сказать что-нибудь, соврать. Вроде того, что мне давно предлагают хорошую должность в крупной корпорации, или что хочу попробовать себя в другой сфере, однако следующие его слова заставили меня позабыть об этом.

— Даже если бы хотел, — подтолкнул лист ко мне, — сделать этого я бы не смог. — Встал с кресла, подошёл к окну, глянул вдаль и лишь после заговорил снова: — Я больше не твой начальник, Анна.

— Как? — ошеломлённо переспросила я.

— Так, — услышала я от двери твёрдый, раскатистый голос и напряглась всем телом.

Этот голос я бы смогла узнать среди тысяч других. И запах…

Стоило Денису пройти мимо, я тут же уловила тонкий, едва заметный запах его одеколона. Мне казалось, что он опутал меня, что я тону в нём. Подойдя к столу, он бросил взгляд на Михаила Ивановича и попросил, но так повелительно, что возразить ему было невозможно:

— Оставьте нас с Анной наедине.

Прежде, чем до меня дошёл смысл происходящего, Михаил Иванович вышел из кабинета. Денис же, вольготно откинувшись на спинку кожаного кресла, рассматривал меня. От его взгляда меня в жар бросило, после в холод. Горло сжалось, внутри всё свернулось.

— С этого дня твой начальник я, Анечка, — наконец выговорил он, не сводя с меня взгляда. Голос его был бархатным, негромким. Он будто раздел меня и прошёлся этим самым бархатом по коже. Но я знала, что за этим кроется. Слишком хорошо знала.

— Подпишите заявление, Денис Васильевич, — старалась держать спину прямо и ничем не выдать охватившей меня тревоги.

Он только чуть заметно усмехнулся. Усмешка его вывела меня из себя, и я сказала ещё настойчивее:

— Я имею право уволиться с двухнедельной отработкой. Помешать этому Вы не можете.

— Право ты имеешь, — положив ладони на подлокотники кресла, согласился он.

Поняла, что за словами его кроется подвох. Если он не захочет отпускать меня… Если они не захотят…

Денис так и не сводил с меня взгляда. Я чувствовала, как он изучает мою шею, грудь. Чувствовала, как он, буквально раздев, касается меня, его настырные властные руки, его пальцы, его влажный язык.

Сглотнула.

— Тогда подпишите, — толкнула к нему бумагу.

Он даже не взглянул на неё. Лениво, неспешно встал и направился ко мне. Я невольно попятилась.

— Право ты имеешь, Анна, — обошёл меня и встал со спины. — Вот только боюсь, потом у тебя возникнут большие сложности с трудоустройством. Поверь, моя хорошая девочка, ни на одну высокооплачиваемую должность тебя уже не возьмут, — его дыхание касалось моего затылка.

Ладони у меня стали влажными, каждый нерв сковало напряжением. Положив ладони мне на плечи, он опустил их до локтей. На мне была белая офисная рубашка с рукавами две трети, и он поддел их кончиками пальцев. Задрал выше и отпустил. Губы его невесомо прошлись по моим волосам.

Я попробовала отступить, но ладони тут же сжались сильнее.

— Вы не сможете этого сделать, — совсем не уверенная в собственных словах, выдохнула я и ощутила его усмешку мне в волосы.

— Можем проверить, хочешь? — снова ладони вниз, к оголённым запястьям.

Руки его были сильными, тёплыми. На меня мигом накатили воспоминания: вкус его кожи, его нетерпение, его сминающая волю напористость.

Прикрыла глаза, пытаясь выкинуть из головы картинки прошлого и тут же снова дёрнулась, сбрасывая его ладони. Но куда уж там! Он, напротив, заставил меня прижаться к нему всем телом. К нему: крепкому, мощному. Почувствовала твёрдость его паха, упирающийся мне в поясницу член и всё же вывернулась. Он позволил мне это — отпустил.

Растерянная, не понимающая, как дальше быть и что делать, я обернулась к нему. Наткнулась на взгляд тёмных, а теперь совсем чёрных глаз, невольно посмотрела в расстёгнутый на пару пуговиц ворот рубашки.

— Прекрати это! — выкрикнула с отчаянием, чувствуя, как ноет грудь. Запах… этот запах…

Бросилась к двери и опрометью вылетела из кабинета, чувствуя, что Денис смотрит мне вслед. Господи, что же теперь делать?! У меня же Андрей и…

Внезапно плечи мои сковало. Подняв взгляд, я судорожно вдохнула. И снова запах… Запах дорогого одеколона, прядь русых волос, спадающая на лоб.

— Ты как будто чёрта увидела, — усмехнулся Антон, поглаживая мои плечи сквозь ткань рубашки.

Я дёрнулась, но он и не думал отпускать меня. Огляделся и, увидев дверь зала совещаний, поволок меня к ней. Я и опомниться не успела, как мы оказались внутри. Антон тут же прижал меня к двери и горячо зашептал на ухо:

— Я так скучал по тебе, — прикосновение губ к мочке, мурашки по телу. — Ты так неожиданно сбежала…

— Прекратите, Антон Васильевич, — зашептала я. — Прекратите Вы…

Попыталась оттолкнуть его, но он только сильнее прижал меня. Ладонь его опустилась на бедро, заскользила вверх, к ягодицам.

Прижимаясь ко мне, он гладил меня по ноге, по талии. Выдернул заправленную в юбку рубашку и забрался под полу. Я почувствовала его пальцы голой кожей, схватила ртом воздух.

— Как же ты вкусно пахнешь, — языком по шее, слегка зубами. Поцеловал, потёрся носом. Его жесткая щетина царапнула меня, пальцы пробрались выше, почти к самой груди. Он пах иначе, чем Денис, прикосновения его были другими, всё было другим, но… В памяти моей вспыхивали всё те же картинки. Руки на ягодицах, его твёрдость, его власть…

— Нет, — ухватила его за запястье. Встретилась с ним взглядом. — Нет, — выдохнула куда-то ему в шею.

Его голубые глаза потемнели, зрачки расширились от желания. Обхватив мой подбородок, он провёл пальцем по нижней губе. Руку его под рубашкой я больше не чувствовала — теперь она лежала на моём бедре, у самого края юбки. Одно касание, и он приподнял её.

— Антон… — зашептала я, — Антон… Антон Васильевич… Вы…

— Мы же договаривались? — отпустил мой подбородок и легко сжал волосы. — Договаривались? Помнишь? Беречь тебя? И премию, — уголки его губ приподнялись, но взгляд вдруг стал жёстким. — Скажи, разве мы не выполнили свои условия?

Я сглотнула. Как загипнотизированная, смотрела на него, чувствуя только, как подол юбки поднимается всё выше. Наткнувшись на резинку чулка, он усмехнулся и, глядя мне прямо в глаза, потребовал:

— Скажи, Аня, мы сдержали слово?

Я молчала. Да! Да, сдержали, но…

— Скажи, Аня, — голос ещё настойчивее. Резинка чулка вниз, его ладонь на моей ноге.

— Да, — не узнавая собственный голос, отозвалась я. Он продолжал смотреть, будто не слышал моего ответа, и я повторила громче: — Да. Да, Антон, вы…

— Тогда почему ты не сдержала своё? — он дёрнул чулок, и капрон жалобно затрещал под его пальцами.

— Я выполнила, — стряхнув оцепенение, снова ухватилась за его запястье. Изо всех сил сжала. — Оставь меня в покое. Оба оставьте! Я больше на это не согласна!

Попыталась нащупать ручку, но он, поняв это, тут же стиснул мою руку. Подтянул меня к себе. Тела наши соприкоснулись. Я шумно задышала, почувствовав, насколько сильно он возбуждён, вдохнула глубже. Заполнивший лёгкие аромат вскружил голову мыслями, по телу пробежала дрожь.

— Пусти, — лихорадочно заёрзала, но стало лишь хуже.

Грудь, болезненная, наполненная томной тяжестью, соприкасалась с его — каменной. Соски затвердели, по телу всё сильнее разливалось непрошенное тепло. Его сильная рука легла мне на талию. В его объятьях я сама себе казалась хрупкой и невесомой. Горела под его взглядом, не понимала, куда от всего этого деваться. Если Денис теперь мой… мой начальник, то и он…

— Да пусти же ты меня! — всхлипнула, упёрлась ему ладонями в грудь и оттолкнула. Не потому, что была настолько сильной, а потому, что он позволил мне.

Дрожала, не понимая, от чего именно. Помотала головой. Попятилась прочь, к двери, к спасению. Снова помотала головой и, развернувшись, буквально вывалилась в холл. Только там смогла вдохнуть.

Шатаясь, нетвёрдой походкой, как пьяная пошла к себе.

— С тобой всё в порядке? — услышала я голос коллеги. Посмотрела на неё, с трудом понимая, о чём она. Кивком она указала на мою юбку. Только теперь я поняла, как выгляжу.

— Я… — осеклась на полуслове. Растрёпанная, измятая… Взгляд коллеги красноречиво говорил о том, что любые объяснения бесполезны. — Я… Я в порядке, — только и ответила. Всё ещё пошатываясь, добрела до туалета и только там наконец смогла взглянуть на себя.

Волосы были растрёпаны, измятая рубашка торчала из-под пояса юбки. И ещё чулок…

— Господи… — глухо застонала я, запрокинув голову. Нервно всхлипнула, попыталась открыть воду, чтобы умыться. Но кран только недовольно фыркнул и брызнул в разные стороны ржавчиной.

— Да что же это такое?! — снова всхлипнула я, ударив по вентилю. Подняла взгляд. Ошалевшая, лицо пылает… Спешно поправила юбку, блузку.

Чулок был безнадёжно порван — от резинки до самого низа красовалась широкая стрелка. Но это было не самым страшным. Самым страшным было то, что творилось у меня внутри. Зайдя в кабинку, я опустила крышку унитаза и тяжело присела на неё. Опустила лицо в ладони и снова застонала. Куда мне бежать?! Один раз я уже сделала это, но теперь…

В туалете раздался стук каблуков о плитку. Кто-то открыл кран, и я услышала, как журчит вода. Да что же это такое?!

Оставшись в одиночестве, я всё-таки смогла умыться. Пригладила волосы и, сняв, выбросила чулки в ведро.

Коридор оказался пуст. Кое-как усмирив колотящееся сердце, я дошла до своего кабинета. Компьютер сегодня я ещё не включала, монитор был тёмным и прикреплённый к самому его центру розовый стикер был виден отлично. Голова опять закружилась, горло сжалось, ноги стали ватными. Подойдя, я оторвала его и прочитала: «Ты стала ещё прекрасней, Анечка. В этом месяце тебя ждёт хорошая премия. Так что будь хорошей сотрудницей».

Смяв листочек в кулаке, я со злостью швырнула его в угол кабинета.

Вчера, стоило дверям лифта распахнуться, я подалась было к ним, но Денис удержал меня. Пока он молча смотрел мне в глаза, Антон поднял телефон и вложил мне его в руку.

— Теперь мы в одной команде, Аня, — только и сказал он перед тем, как отпустить меня.

В одной команде… Догадка мелькнула сразу же. Но тогда я и подумать не могла, что всё завертится так… Так… Коснулась груди и прикрыла глаза, а после схватила с кресла сумочку. Единственным разумным выходом сейчас было сбежать: от мужчин, когда-то перевернувших с ног на голову мою жизнь и моё сознание, от собственного прошлого и, главное, от себя самой.