Обязана быть его

Алиса Ковалевская

— Я не виновата, что муж сбежал с вашими деньгами! Оставьте меня в покое, умоляю! — горячо выкрикнула я. Запах Демьяна напоминал о совершённой ошибке. О вечере, когда я пришла к этому мужчине по приказу мужа,грозившего отобрать дочь. — Если я чего-то хочу, я это получаю. — Демьян собрал мои волосы на затылке. — Нет, — оттолкнула его и с гневом повторила: — Нет! — Будет так, как я скажу, — ухватил меня за подбородок. — У тебя нет выбора. Ты будешь моей, Дарина. Будешь моей.

2

Света неспешно поставила на стол чашку. Посмотрела на Эдика, после на меня. Я жестом попросила её не перечить ему и не говорить ничего такого, что могло бы разозлить его сильнее. По выражению лица подруги мне было понятно, насколько сильно её желание ответить ему в том же тоне, но она правильно поняла меня.

— Здравствуй, Эдуард, — встала.

На миг остановилась, проходя мимо него.

Он напрягся, стиснул руки в кулаки, и я увидела, как вздулись вены на его запястьях. Честно говоря, в этот момент мне стало по-настоящему страшно. Что случилось?! Что у него случилось?! Никогда прежде он не возвращался домой в подобном настроении. Одно дело, когда мы ссорились или он просто был недоволен мной, но чтобы с порога…

— Посиделки закончились, — процедил он, одарив её пренебрежительным взглядом.

Света прошла мимо. Коснулась моей ладони кончиками пальцев, и в этом простом жесте было столько всего, что мне захотелось обнять её. Наверное, она была единственным человеком в моей жизни, с которым я имела возможность поделиться проблемами, переживаниями, пусть и знала — это всё равно ничего не изменит.

После свадьбы с Эдуардом у меня не осталось никого. Один за другим он выдавил из моей жизни друзей и просто знакомых, которых и так было мало, ибо в Москве на тот момент я пробыла недолго, а прошлая жизнь осталась в прошлом.

— Пап, — Соня всё же подошла к отцу и, взяв за руку, потянула его, привлекая к себе внимание. — Посмотри…

Эдуард дёрнулся. Опустил на дочь взгляд, глянул на протянутую ему куклу и, ничего не сказав, прошёл в спальню.

— Иди к себе, малыш, — шепнула я, коснувшись её мягких волос. — У папы плохое настроение.

— Это из-за меня? — её губки приоткрылись, в глазах появилась растерянность.

Я поспешила покачать головой и снова погладила её по голове. Взяла из рук длинноволосую Барби, поправила туфельку на её ноге и вернула дочери.

— Какая красивая. Ты косу ей заплела? Сама?

— Угу, — Соня выглядела расстроенной.

Эдуард никогда не проявлял к ней слишком уж тёплых чувств, но даже несмотря на это, она любила его. Любила и должно быть, подсознательно пыталась добиться ответной любви. Бедная моя девочка…

Вздохнув, я убрала с её личика волосы и повторила:

— Иди к себе, малышка. Пожалуйста.

Взяв за руку, я проводила её до детской. Прикрыла дверь и, собравшись с духом, вошла в нашу спальню.

Эдуард, непривычно взъерошенный, мерил комнату шагами. Увидев меня, остановился и осмотрел с головы до ног. Внутренности обдало холодом, дыхание перехватило, и я едва не потянулась к горлу, но вовремя остановила себя.

Ничего не сказав, Эдуард тряхнул головой и снова прошёлся по комнате. Остановился возле окна, резко отдёрнул штору, посмотрел на улицу, но я понимала — ничего из происходящего за окном он не видит. Или видит, но его это не волнует.

Заткнув поглубже тревогу, я плотно прикрыла за собой дверь. Пожалела, что не додумалась попросить Свету взять Соню к себе хотя бы на пару часиков. Жила она недалеко, и я бы смогла забрать дочку чуть позже. Хотя… Сложно сказать, как отнёсся бы к этому Эдик.

— Я приготовила ужин, — аккуратно начала я, выбрав между этим и вопросом о том, что случилось.

Эдуард глянул на меня так, словно я была недалёкой, и мне стало ясно, что стоило всё-таки выбрать второе.

— Хочешь, я накрою на стол, и ты расскажешь мне, что случилось? — приблизившись на пару метров, спросила я всё с той же осторожностью.

Последние годы научили меня сдержанности. Эдуард напоминал сжатую пружину. Казалось, стоит только задеть её, и она распрямится.

— Мне не до твоего ужина, — грубо ответил он и снова посмотрел на меня. Теперь медленно, словно оценивал.

Задержался на лице, на груди, опустил взгляд к бёдрам и ногам.

— Приведи себя в порядок, — вдруг прочеканил он жёстко и холодно.

Я так и замерла. В порядок? Днём я вымыла голову, нанесла лёгкий макияж, как он любил. Обычно этого хватало, чтобы он остался доволен.

— Мы куда-то идём? — лихорадочно соображая, что в этом случае придётся всё-таки попросить Светку взять к себе дочь, спросила я.

Обычно Эдик предупреждал о встречах, где мне нужно было его сопровождать, о важных вечерах, устраиваемых компанией и прочих мероприятиях заранее.

Может быть, я что-то пропустила? Не поняла, не услышала? Нет… Точно нет. Он обязательно напомнил бы днём. Да и сейчас говорил бы иначе…

— Не мы, — приблизился ко мне вплотную и, взяв за подбородок, посмотрел в лицо. Но снова иначе — оценивающим взглядом. — Ты идёшь, Дарина.

Я судорожно выдохнула и отступила. Непонимающе мотнула головой.

— Куда?

— Поедешь к моему шефу, — глаза его стали совсем тёмными, в уголке жёсткого рта зародилось нечто похожее на пренебрежительную усмешку.

— К шефу? — должно быть, непонимание в моём голосе звучало настолько отчётливо, что он немного смягчился. По крайней мере, взгляд стал не таким пугающим. — Но… Зачем? Зачем мне ехать к твоему шефу?

Подушечкой большого пальца муж коснулся моей скулы. Погладил почти нежно до уголка губ, но в нежности этой было нечто леденящее. Как будто я падала с высоты на мягкую-мягкую траву, заведомо зная, что под ней скрываются острые камни.

Повернув ладонь тыльной стороной, он погладил меня по щеке, собрал волосы и вспушил их. После опустился пальцами по шее и только после ответил:

— Ты ему нравишься.

Мысли совсем перемешались. Нравлюсь?! Господи… Что он говорит?! Да и вообще к чему это?!

— Нравлюсь? — переспросила я, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Думаешь, я не видел, как он шарился по тебе? — пренебрежительная усмешка стала заметнее, нежность прикосновений напоминала ожидание удара.

Поёжившись, я сглотнула, но постаралась ничем не показать, что происходящее начинает по-настоящему пугать меня.

— Будь его воля, он бы трахнул тебя прямо там.

— Что ты такое говоришь, Эдик? — шёпотом отозвалась я, покачивая головой. — Он до меня не дотрагивался. И…

— Заткнись! — зарычал он и схватил меня сзади за шею. — Заткнись и слушай, сука. У меня проблемы. Большие проблемы на работе. Сейчас ты приведёшь себя в порядок, поедешь к Демьяну и сделаешь всё, чтобы эти проблемы стали не такими большими. Хоть раз в жизни ты способна сделать что-то стоящее?!

Его жаркое дыхание опаляло кожу, в горле пересохло. Происходящее казалось нереальным. Эдуард всегда был ревнивым, после свадьбы же это стало почти невыносимым. Любой направленный в мою сторону мужской взгляд, любая попытка других мужчин заговорить со мной… А сейчас…

— Я не шлюха, — просипела я, понимая, что дрожу.

— Ты?! — злая усмешка исказила его лицо. — Ты самая настоящая шлюха! Давай, — толкнул меня к двери. — Зря я кормлю тебя?! Обработай его как следует.

— Я не шлюха! — выкрикнула, понимая, что начинаю захлёбываться слезами. — Да если бы и была… Чем я тебе помогу?! При чём тут я?! — шумно дыша, я смотрела на него, не понимая, чего он хочет от меня.

Что у него за проблемы? С работой?! С деньгами?! Но большие мальчики играют по большому, при чём тут я?!

Я вспомнила его начальника: красивый, высокий мужчина лет тридцати пяти, может, немного старше. Человек, по одному только взгляду которого можно понять, что у него есть абсолютно всё, что ему нужно. А если чего-то нет… Если чего-то нет, он получит это по первому щелчку пальцев. Вещи, недвижимость, женщин…

Мы действительно перекинулись с ним несколькими словами на одном из устроенных компанией банкетов. Я вспомнила его глаза — чёрные. Взгляд его подавлял волю, бархат, что звучал в голосе, был обманчивым. Может быть… может быть он действительно смотрел на меня с неким интересом. Не знаю… В висках у меня стучало, в голове плыло.

— Что ты сделал? — выдавила я сипло, чувствуя себя пойманной в силок канарейкой.

Глядя на Эдуарда я понимала — если не сделаю так, как он хочет, будет хуже. На скулах его выступили желваки, губы были поджаты.

— Ничего, — процедил он и снова оказался возле меня. — Пытался заработать деньги для того, чтобы оплатить всё, что тебе нравится. Эту грёбаную квартиру, твои посиделки с подружками…

Схватив за локоть, он потащил меня к ванной. Мельком я заметила, как в приоткрытой двери детской появилась Соня и постаралась собраться, но у меня ничего не вышло.

— Мои посиделки? — всхлипнула я. — Эдуард, пожалуйста…

— Чтобы через полчаса ты была готова, — он впихнул меня в ванную. Зашёл следом, захлопнув дверь и принялся стаскивать домашнее платье.

Я стояла, судорожно всхлипывая, и не знала, что делать. Волна за волной по телу пробегала дрожь, слёзы градом бежали по щекам. Не прошло и минуты, как я стояла совершенно обнажённая под пристальным взглядом мужа.

Отступив на шаг, он внимательно осмотрел меня. Я слизнула с губ соль. Меня передёрнуло, когда он, намотав на палец локон моих волос, подтянул меня к себе и звонко ударил по заду. Прижал к своему паху. Я почувствовала его твёрдый член, пальцы его, пройдясь меж ягодиц, коснулись ануса, после скользнули ниже и резко вонзились в меня.

— Встанешь на колени и хорошенько отсосёшь у него, — заставляя меня запрокинуть голову, процедил Эдик. — Ты, конечно, в этом не очень, но будь добра, уж постарайся.

Резко он вогнал пальцы ещё глубже. Потом ещё, до упора. Я тихонько захныкала, пытаясь отстраниться, оттолкнуть его. Меня тошнило, внутри саднило ещё с утра, и я была не готова к очередной его грубости. От его дыхания, от его слов было мерзко. Так мерзко, что казалось, меня вот-вот вывернет.

Губы его прошлись по шее, языком он поднялся по венке, по подбородку и, жёстко обхватив мой затылок, приблизил лицо к своему.

— Поняла меня? — процедил в губы.

Я не ответила, только всхлипнула. Он стиснул зубы, ударил меня ещё сильнее по заду.

— Поняла? — уже рыча.

Я молчала. Подбородок дрожал, а я просто смотрела на человека, с которым прожила больше пяти лет, на своего мужа, и не верила, что это происходит на самом деле.

— Поняла?! — заорал он, и одновременно с этим щёку мою обожгло ударом.

Вскрикнув, я схватилась за лицо и зарыдала в голос. Униженная, трясущаяся, опиралась ладонью о стиральную машинку, а Эдуард нависал надо мной, полный ярости. Намотав волосы на ладонь, он заставил меня выпрямиться.

— Дарина, ты поняла меня? — совсем тихо, почти не размыкая бледных губ.

— Поняла, — на всхлипе ответила я.

Он тут же погладил меня по лицу, в том месте, где кожа пылала после пощёчины. Вначале очень легко, потом с нажимом, заставляя поморщиться, напоминая, чем грозит неповиновение. Обнял за талию и, прижав к себе, накрыл рот губами. Покусывая, он целовал меня так, что я не могла дышать. Тёрся о меня бёдрами.

— Вот и молодец, — напоследок прикусив нижнюю губу, он кивнул. Вытер с моего лица слёзы и отступил. — Чтобы через двадцать минут была готова, — пристально посмотрел в глаза. — Дай ему хорошенько себя трахнуть. Хорошенько, Дарина.

— Эдик… — уже не пытаясь ничего понять, я просто проскулила, — какой в этом смысл? Что я сделаю?

— Для начала дай ему то, чего он хочет. — Эдуард остановился в дверях. — А дальше видно будет.

Оставшись одна, я в бессилии присела на борт ванной. Выпотрошенная, накрыла лицо ладонями и почувствовала собственную нервную дрожь. Двадцать минут… Как в тумане я осмотрела ванную, не понимая, что должна сделать. Душ… Наверное, мне нужно принять душ. А потом…

В прострации я открыла воду и встала под упругие струи. Финансовые проблемы, квартира… Прислонилась лбом к стене и беззвучно разрыдалась.