Я тебя сломаю

Алиса Ковалевская, 2021

Мой сводный брат – паршивая овца в семье. Я надеялась, что больше никогда его не увижу, но он вернулся в день моей свадьбы. И в тот момент, когда я наткнулась на его полный ненависти взгляд, жизнь моя покатилась под откос. Я обязана подчиняться ему. Я обязана играть по его правилам. – Ты моя собственность, забыла? – он обманчиво мягко погладил меня по щеке. – Прошло шесть лет! – вскрикнула, едва не плача. – Именно. Теперь ты будешь делать всё, что я прикажу. Тогда, когда прикажу. И так, как прикажу. – А если нет? – Если нет, все узнают правду, – циничная усмешка в уголке губ. – Ты моя собственность, Агния, – повторил Данил. И на этот раз я не возразила.

Глава 4

Агния

Данил остановил машину возле четырёхэтажного кирпичного дома. Жилой комплекс, куда мы въехали, был построен в стиле лофт и находился совсем недалеко от центра.

— Выходи, — приказал Данил, и я молча повиновалась.

После стычки у полуразрушенного здания на пути сюда мне стало ясно, что лучше не противиться. Сейчас, пока я хоть немного не приду в себя и не пойму, что делать, так точно.

— Зачем мы сюда приехали? — идя за ним ко входу, спросила я.

Данил посмотрел на меня зверем и, проигнорировав вопрос, вошёл внутрь, даже не подумав придержать тяжёлую дверь.

Ступени, по которым мы поднимались, были высокими, пространство вокруг погружено в полутьму. С каждым шагом мне всё больше казалось, что я попала в фильм ужасов, а всё, что происходит, вытягивающая нервы мелодия, которая должна закончиться катастрофой. В общем-то, так оно и было.

Мы остановились на третьем этаже. Данил, лязгнув ключом, отпер дверь. На этот раз он не сказал вообще ничего. Только, когда мы оказались в тёмном коридоре, швырнул связку на пыльную тумбочку и посмотрел на меня.

— Может, всё-таки скажешь, зачем ты меня сюда привёз?! — его молчание просто добивало. — Чья это квартира?

— Моя, — не разуваясь, он прошёл вперёд.

Я осмотрелась. Квартира была не просто большая — двухуровневая. Сложенные из кирпича стены, чёрные батареи. Сделала несколько шагов вперёд и наткнулась взглядом на приваленный к стене мотоцикл под покрытым пылью чехлом. Рядом с ним прямо на полу были свалены журналы.

— Твоя? — переспросила с недоумением. — Когда ты успел её купить?

Данил рывком раздвинул шторы, и в проникшем сквозь окно свете закружились пылинки. Обернулся.

— Давно, — всё так же коротко. Достав из кармана мобильный, он швырнул его на барную стойку и открыл холодильник. Достал бутылку воды и, сделав несколько глотков, поставил рядом с телефоном.

Вокруг всё было покрыто слоем пыли. Впечатление создавалось такое, что тут не было никого, по крайней мере, год или два, а может…

— Только не говори, что ты купил её ещё до того, как исчез.

— Исчез? — я не поняла, как он оказался рядом и отшатнулась от неожиданности. Верхняя губа его презрительно дёрнулась, когда он почувствовал мой страх.

— Уехал, — исправилась я. — Я не знала, что у тебя есть квартира.

— Ты много чего обо мне не знаешь, — не прикасаясь, отошёл. Только сейчас я увидела раскрытую дорожную сумку, стоящую у стены прямо на полу. Почему-то не сразу смогла отвести от неё глаза.

— Когда ты вернулся?

— Сегодня, — он опять открыл холодильник. Полки были почти пустыми: упаковка воды и ещё что-то, разглядеть что я не успела. Данил чем-то зашуршал, а когда обернулся, в руках у него был огромный сдобный рулет. Это выглядело странно: он с этим нелепым рулетом в руках. И, только когда он впился в него зубами и отхватил кусок, я вдруг вспомнила, что он всегда любил сладкую выпечку.

— Зачем, Дань? — постаралась, чтобы вопрос прозвучал без надлома. — Зачем ты делаешь всё это? Игорь же твой лучший друг.

— Был лучшим другом, — рулет полетел всё на тот же стол, а брат оказался рядом. — Лучшие друзья не пытаются прибрать к рукам то, что им не принадлежит.

Я попятилась и упёрлась в стол. Мы с Данилом смотрели друг на друга несколько долгих секунд, и я видела, как его буквально разрывает яростью. Любое моё слово, любое движение могло привести к вспышке. Я стояла у лужи бензина с горящей спичкой и не понимала, как удержать её и не получить ожог.

— Не выйдет, — оскалился. — Ни хрена у вас всех не выйдет.

— Так это всё только из-за денег? Из-за завещания?

Он смерил меня взглядом, в каждой черте его лица читалось презрение, и я пожалела о том, что спросила. Тем более что отвечать он не собирался. Снова сунул в карман телефон, забрал бумажный пакет со своим долбаным рулетом, бутылку и пошёл к двери.

— Ты хочешь оставить меня тут? — подлетела, поняв, что он собирается просто взять и уйти.

Он словно вспомнил обо мне в миг, когда я оказалась рядом. Опять осмотрел. Мне стало совсем не по себе.

— Уберись тут, — приказал Данил.

Я сперва даже ушам своим не поверила и переспросила с усмешкой:

— Что сделать? Убраться?

— Да, — он говорил серьёзно. Действительно, серьёзно. — Разве я что-то не понятно сказал? Или за эти шесть лет ты окончательно отупела?

— Да пошёл ты! — прошипела я, собираясь оттолкнуть его и выйти из квартиры. — Я тебе не горничная!

Данил резко схватил меня за плечо и толкнул обратно с такой силой, что я впечаталась в коричневый кирпич стены.

— Кто ты, мне плевать. Но, если я сказал, чтобы ты тут всё вылизала, ты это сделаешь. Давай, начинай. И смотри, чтобы я остался доволен. А то заставлю вылизывать языком.

Последние слова он сказал с откровенным подтекстом. Это было так мерзко, что мне захотелось плюнуть ему в лицо, но всё, что я сделала, вздёрнула подбородок и процедила в ответ:

— Я не собираюсь выгребать твоё дерьмо.

— Тогда будешь выгребать своё, Агния, — проговорил он и перед тем, как уйти, добавил:

— А твоё дерьмо не идёт с моим ни в какое сравнение.

Дверь захлопнулась, в замке провернулся ключ, и в квартире стало так тихо, что эта тишина буквально сомкнулась вокруг. Как в склепе. Я закрыла глаза и со стоном оперлась о стену затылком. Какой же он мерзавец!..

С час я проходила по квартире понятия не имея, что делать. Накатывающая ярость сменялась отчаянием, отчаяние яростью. Схватилась было за телефон, но кому я могла позвонить?! Наташе?

— Козел, — зло прошептала, подняв с пола пустой бумажный пакет. Кинула в него валяющиеся на барной стойке смятые салфетки.

Глаза слезились от пыли. Закашлявшись, я открыла окно и впустила в квартиру свежий воздух, а уже спустя несколько минут поняла: зря. Порыв ветра поднял улёгшуюся пыль. Как ни силен был внутренний протест, я подавила его. То, что лежало на противоположной части весов, было куда важнее гордости.

Поднявшись на второй ярус, я наткнулась на огромный матрас, поверх которого валялось смятое покрывало. И всё — тут даже кровати не было. Только этот матрас и уродливый стеллаж, полки которого, как и всё вокруг, покрывал толстый слой грязи.

Нет… Было тут ещё кое-что. У изголовья матраса валялся рюкзак.

— Раз ты лезешь в мою жизнь, — шепнула, раскрыв его, — я тоже залезу в твою.

Сомнения охватили меня только на мгновение. Если бы не ярость, я бы никогда не решилась залезть в личные вещи Данила, тем более что сама не знала, зачем делаю это.

Рюкзак оказался почти пустым: несколько обёрток от шоколадных батончиков, пустая пачка с остатками высыпавшегося табака, моток проводов и зарядное устройство. Да и с какой стати Данил бы оставил тут что-то важное?!

В кармане поменьше лежал потрёпанный конверт. Сердце ударилось о рёбра, когда я поняла, что внутри фотографии. На первой Даня был снят на фоне огромного, обляпанного грязью внедорожника. Рядом — какие-то люди: двое мужчин и несколько загорелых, откровенно одетых девиц. На второй — почти то же. Данил смотрел в камеру с бросаемым всему миру вызовом, и даже через этот снимок передавалась исходящая от него угроза.

— Мехико, — прочитала я вслух. В один из кадров попал дорожный указатель. — Мехико?!

Дойдя до последнего снимка, сложила все аккуратной стопкой и вернула обратно в конверт. Уже хотела закрыть рюкзак, как заметила, что один из снимков лежит на полу: всё тот же чёрный внедорожник. Рядом с Данилом, прижимаясь к нему бедром, стояла черноволосая девица, а сам он щурился от солнца. Хотела положить к остальным, но не положила. Шесть лет мы не виделись… Шесть лет. Кто был рядом с ним? Эта черноволосая или кто ещё?

Когда он уехал… Когда отец сказал ему, чтобы он убирался, мне было шестнадцать. И я… Нет! Не вспоминать! Не вспоминать!

Сложив фотографию вдвое, я убрала её в задний карман джинсов и спустилась на первый этаж. Сейчас злить Данила не стоит. Пройдёт несколько дней, и мы, возможно, сможем поговорить, а пока мне лучше играть по его правилам.

— Ты в своём уме?! — накинулась я на Данила, как только он появился.

Вечер давно сменился ночью, на улице стемнело, а я так и сидела одна в запертой квартире.

— В чём дело? — как будто не понимал, о чём я.

— Ты не имеешь права запирать меня вот так!

— С тем, на что я имею право, мы уже разобрались, — прошёл мимо, словно я была пустым местом.

Снял косуху и, кинув её на барную стойку, открыл холодильник.

— Могла бы приготовить пожрать, — взял воду.

Я едва не задохнулась от гнева.

— Пожрать?! — быстро подошла к нему, но остановилась в метре, наткнувшись на взгляд. — Ты издеваешься?!

Сама я не ела со вчерашнего вечера. Утром только и смогла, что выпить несколько глотков кофе. Теперь есть хотелось до ужаса, но, кроме просроченной в несколько раз банки ветчины и засохшего печенья, найти мне ничего не удалось.

— Возможно, — он вернулся в коридор. Я — хвостом за ним.

Желание броситься на него с кулаками с каждой секундой становилось сильнее. Моё бессилие доставляло ему удовольствие, и это было очевидным.

— Я убрала твою квартиру, — процедила. — Теперь я могу идти.

— Подождёшь, — даже не посмотрев на меня, сухо сказал. — Держи, — в грудь мне что-то ударилось.

Я неуклюже подставила руки, но поймать то, что этот мерзавец кинул, не смогла.

Вот же скотина! В очередной раз переборов внутренний протест, я подняла с пола кусок белой ткани, на деле оказавшийся новенькими носками, и с вопросом посмотрела на брата. Он взглядом приказал мне надеть их.

— Зачем?

— Проверим, хорошо ли ты умеешь лизать, — застывшее в уголках рта и чёрных глазах презрение.

Я стиснула носки до боли в костяшках. Как же я ненавидела его в этот момент! Всем своим видом он демонстрировал превосходство надо мной, прекрасно зная, что я не смогу ничего ему противопоставить.

— Надевай, — привалился плечом к стене и отпил из бутылки, которую так и держал в руках. Горлышком указал мне на носки.

Когда я повиновалась, он всё так же, горлышком бутылки, указал мне в сторону кухни. Молча я прошла до барной стойки, развернулась и посмотрела на него сквозь разделяющее нас пространство. Он заставил меня подняться по лестнице и спуститься обратно. А когда я подошла, указал на тумбочку.

— Сядь.

Я в очередной раз повиновалась. Резко схватив за ногу, он сдёрнул с меня носок. Лодыжку обожгло теплом, исходящим от его пальцев, нутро — прожигающим взглядом.

— Не умеешь ты лизать, — посмотрел на носок и кинул рядом со мной. — Игорь не научил?

— Хватит, Данил, — я встала. Сняла второй и положила туда же. — Тебя не было шесть лет. Здесь неделю убираться нужно, чтобы привести всё в порядок.

— Значит, ты будешь убираться неделю, — он демонстративно провернул ключ и убрал его в карман джинсов. Потом посмотрел на меня. — Не выйдешь отсюда, пока твои ножки не станут идеально чистыми. Если мой так называемый друг не научил тебя лизать, это сделаю я, — схватил меня за край футболки и подтянул ближе. Я дёрнулась назад, высвободила ткань из его пальцев.

— Меня родители ждут, — в бессмысленной попытке справиться с ним.

Только эта фраза слетела с языка, я пожалела о ней. Глаза Данила сверкнули такой ненавистью, что мне захотелось стать невидимой. Футболка снова смялась в его пальцах.

— Ничего, — выговорил он. — Скоро они тебя ждать перестанут, — ещё ближе. Голос стал вкрадчивым, с царапающими сталью нотками, — все от тебя отвернутся, Агния. Я останусь единственным, к кому ты сможешь прийти. И ты придёшь.

— Отпусти! — вцепилась в его руку, вырываясь, пытаясь отстраниться. — От меня не отвернутся. И уж тем более я не приду к тебе!

— Придёшь, — процедил прямо в губы. — Вот увидишь.

Оттолкнул и, больше ничего не сказав, стал подниматься на второй этаж, оставив меня возле запертой двери.