Багровый цвет величия

Алиса Майорова (2025)

Виолетта и Богдан — люди из разных кругов. Она — эффектная девушка, душа компании и мечта многих парней. Он — неисправимый романтик, человек-невидимка, объект издевательств и насмешек. Их пути не должны были пересечься, но судьба распорядилась иначе. Богдан с первого взгляда влюбляется в девушку и становится одержим ее яркой жизнью. Он убежден, что у их сказки непременно будет счастливый финал. Есть лишь одна проблема: как завоевать сердце той, кто не умеет любить? Но ради любимой Богдан готов преодолеть любые преграды. В ожесточенной борьбе за сердце Виолетты ему предстоит не только столкнуться с ужасающей правдой о возлюбленной, но и познакомиться с темными гранями своей личности.

АКТ IV. ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ

Утро Богдана началось намного раньше, чем прозвенел будильник. То ли все дело в соседе, который целую ночь бормотал и стонал от головной боли, то ли в мыслях о любимой девушке. Богдан вспомнил недавние события и сам чуть не застонал от разочарования. Если бы ему хватило смелости подойти к ней, все могло сложиться иначе. Но Богдан струсил. Снова. Ничего удивительного, что она выбрала этого баловня судьбы на черной иномарке. «Это мое наказание, — подумал Богдан, желая спрятаться под одеялом от собственного позора. — Спасибо, что могу хоть смотреть на нее».

Из коридора доносились тяжелые шаги студентов, которые торопились занять душевую и туалет. Удивлению Богдана не было предела: как они умудрились встать так рано, если из-за вчерашней шумной попойки весь этаж не мог заснуть? Ему самому это удалось с трудом. Соседи по комнате весь вечер пытались напоить и разговорить Богдана. Даже одеяло, под которое он спрятался, не спасло его от назойливых «приятелей». Баба Зина прибегала в их комнату каждые полчаса, голосила похлеще самих парней и угрожала легендарной шваброй, размахивая ею как средневековым мечом. Они угомонились только в два часа ночи, когда все пиво было выпито, а закуски — съедены. Тогда ребята разбрелись по своим койкам, а Богдан благополучно заснул.

Но сейчас, едва продрав глаза, он ощущал себя напрочь разбитым, будто и не ложился. Слава проснулся спустя двадцать минут и вместо пожелания доброго утра пожаловался на тяжелое похмелье. Сонный Вова поддержал его невнятным бормотанием, а Руслан никак не отреагировал, потому что еще спал. Пока они восстанавливали в памяти вчерашние события, в комнату ворвалась Баба Зина, чтобы проверить, все ли убрано после бурного праздника. Студенты уставились на нее, как показалось Богдану, с испугом. Без градуса в крови они мигом растеряли былую смелость, так что послать на три буквы Любовь Николаевну никто из них не решился.

Эта бойкая женщина воистину не знала пощады. Закаленная ветеранским опытом работы с молодежью, Баба Зина не нуждалась в представлении. Все в общежитии знали, кто в доме хозяин. Но она была добра к спокойным и старательным студентам. Всегда интересовалась их делами и регулярно угощала конфетами, за что получала искренние комплименты и благодарность. Ничто не могло сломить ее дух, кроме неудачного разгадывания кроссворда. Если она вдруг забывала какие-то слова, то превращалась в обиженную жизнью даму с поджатыми губами и хищным прищуром. И тогда берегитесь, нарушители порядка!

Любовь Николаевна ринулась к кровати спящего Руслана и стала колотить по ней шваброй. Никогда до этого утра Богдан не видел, чтобы люди просыпались с такой скоростью. Руслан испуганно моргал, хватаясь за голову, пока Баба Зина грозилась обрушить праведный гнев на его спину. Другие парни вскочили и бросились кто куда: Вова — к своему рюкзаку, делая вид, что собирается в институт; Слава — к шкафу с одеждой (видимо, для того, чтобы в нем спрятаться), а разбуженный и недовольный Руслан принялся застилать кровать.

Один Богдан еще лежал, с удовольствием созерцая справедливое наказание. И зря: палка от швабры настигла его слабым ударом в пятку.

— Убирайте свой мусор, еще раз говорю! — не унималась Баба Зина. — Вчера дала вам вволю повеселиться, но сегодня чтобы всю комнату мне выдраили до блеска! Да поживее, а то скоро на учебу поразъедетесь! Я не желаю, чтобы вонь из вашей комнаты распространилась по всем этажам! Ну, чаво молчишь?

Богдан с удивлением и непониманием уставился на женщину. Она требовала ответа именно от него, хотя он вообще тут ни при чем. Собрав оставшиеся силы в кулак, Богдан молча встал и схватил первый попавшийся пакет. На глазах у пристыженных товарищей он начал забрасывать туда пустые банки и упаковки из-под чипсов. Баба Зина присмотрелась к нему и спросила:

— Это ты поздно пришел, потому что спал на улице?

— Я не спал на улице, — уверенно отрезал Богдан и мысленно добавил: «Я поздно пришел, потому что следил за любовью всей своей жизни, как самый жалкий сталкер в мире».

— Понятно, — Любовь Николаевна повернулась к остальным и гаркнула: — А вы чаво встали? Давайте помогайте! Я скоро проверю!

Для закрепления своей угрозы она пару раз стукнула шваброй по полу и выскочила в коридор, напоследок хлопнув дверью.

После свершившегося налета на их комнату Вова окончательно проснулся. Он оценил масштабы бедствия и покачал головой. Похоже, что его день рождения удался на славу. Тяжело кряхтя, словно он был не молодым парнем, а ровесником Бабы Зины, Вова поднял с пола пластиковый стаканчик.

— Она колотила по кровати или по моей голове? — заворчал Вовка. — Стопудова весь этаж разбудила. — Он глянул на Богдана, который по стечению обстоятельств оказался к нему ближе всех. — Вот увидишь: скоро к нам на разборки придут. Сверху или снизу.

— Не придут, — успокоил его Богдан. Он поставил пакет в центре комнаты, чтобы все ребята могли собрать в него мусор. — Они же слышали, что шумели не мы, а она.

— Надеюсь.

— Зачем вы вообще их покупаете? — Богдан кивнул на пластиковый стаканчик. — Можно ведь из кружек пить. У каждого из вас она есть, и не одна.

— Пить пиво из кружки неэстетично, — со знанием дела заверил Вован. — Для любого алкоголя нужна своя особая тара. Так и вкус другой, и ощущения. Да и кружки мыть потом придется. С одноразовыми стаканчиками проще.

Богдан не стал развивать эту тему. Он направился в другую часть комнаты, по пути собирая оставшийся мусор: разбросанные сигареты, банки и алюминиевые открывашки, которые парни вчера кидали в урну, соревнуясь в меткости. Никто не попал.

Когда Слава вынес последнюю банку, оставленную им в углу, Вова снова пристал к Богдану.

— Дружище, — сказал он, — а в твоей тумбочке минералочки нет? Пить охота — невозможно!

— Пей рассол, как завещали предки, — угрюмо ответил Богдан, заправил постель и сел на самый край. Он вытащил из-под подушки уже заряженный телефон и торопливо пролистал ленту уведомлений.

Соседи по комнате собирались по своим делам. «Вот и пусть валят», — с расслаблением подумал Богдан, возвращаясь к фотографиям с ее дня рождения. Его взгляд остановился на общем фото, где она стоит в обнимку с Марком — своим одногруппником и другом. Такая счастливая. И такая прекрасная. Богдан был не просто очарован — он был одержим ее сказочной жизнью. Жизнью, в которой для него не нашлось места.

Богдан представлял себя на месте Марка. Ощущал, как обнимает ее тонкую талию и поправляет ей волосы, чтобы она лучше получилась на снимке. Но разве она может быть еще лучше? Она и без того идеальна. Ее счастливый вид причинял Богдану боль, но он раз за разом, как мазохист, возвращался на ее страницу, чтобы вновь оказаться во власти королевы. Проверка ее соцсетей занимала особое место в его сердце, как утренний ритуал, без которого он не мог начать свой день.

Тем временем Вова незаметно подкрался к Богдану и заглянул в экран его смартфона. Увидев знакомое лицо на фотографии, сосед выхватил из рук поклонника мобилу.

— Кто это? — заинтересованно спросил он, рассматривая роскошную красотку. — Румянцева, что ли?

— Отдай! — голос Богдана прозвучал резко и грубо, ведь его задели за живое. Затронули слишком личную тему. Вова, опасаясь, что товарищ набросится на него с кулаками, поспешно вернул ему телефон.

— Точно Румянцева. Чего запетушился так? Запал на нее?

— Это не твое дело.

Вовка положил руку на плечо Богдана и с сочувствием посмотрел.

— Спустись с небес на землю, друг. Она никогда не посмотрит в сторону таких, как мы. Этим дамочкам подавай софиты и иномарки последнего года выпуска. Чем дольше будешь сходить по ней с ума, тем хуже.

Богдан промолчал.

— Нет, ты пойми, — сосед присел рядом с ним, — я ведь хочу спасти тебя. Найди себе кого-нибудь попроще и получай удовольствие. Есть Мила с четвертого этажа, а еще лучше — ее соседка с фиолетовыми волосами. Блин, как же ее…

Воспоминания не давали Богдану покоя. Он варился в котле из собственного гнева, пока богиня, сотканная из его фантазий, добавляла жару, чтобы довести чудовищный бульон до кипения. Вчера она разговаривала с Игорем у своего дома. Он позвал ее на свидание? Пришел, чтобы поздравить? Или чтобы затащить в постель? У Богдана перехватило дыхание при мысли о возможном продолжении их разговора. Нет, она не такая. Его идеал не похож ни на одну из распутных девушек, которые согласны «здесь и сейчас» за порцию коктейля или пару тысяч рублей.

— Да брось ты! — Вовка все старался подбодрить друга. — Она же не единственная девушка в мире. Знаешь, сколько их у тебя еще будет? Если хочешь, можешь побегать за ней, коль себя не жалеешь. В конце концов, именно для этого и нужна молодость! Постой, я заговорил как мой дед. Поступай, как считаешь нужным. Не слушай меня.

Богдан и не собирался. Он отключил зазвеневший будильник и поспешил к шкафу. Вова уважительно промолчал и продолжил свои сборы. Другие ребята уже разошлись, чему Богдан был чертовски рад. Если бы они услышали этот разговор, то у них появился бы новый повод для шуток. Вовка еще ничего, когда трезвый, а вот Слава и Руслан — те еще прилипалы. Если уж прицепятся, то надолго.

Богдан натянул джинсы и наспех застегнул чистую рубашку, схватил куртку и метнулся к двери. Суббота — самый райский день недели, но отдохнуть Богдану сегодня не суждено. Впереди его ждет тяжелый день, и все потому, что вчера он забыл взять из деканата справку об отсутствии задолженностей. Без этой священной бумажки его не допустят к зачетам, а там и до отчисления недалеко.

По дороге до остановки его занимали мысли о том, что же он скажет в другом корпусе, куда должен был отвезти справку еще вчера. «Что мне делать? Сказать правду и выставить себя полным идиотом? Сказать, что забыл зайти в деканат, потому что следил за девушкой моей мечты? Или сказать, что потерял? В снегу завалялась? В деканате забыл, когда печать ставил? Кошмар, ну и бред!» — все думал Богдан, спеша к остановке. Он и не надеялся, что ему пойдут на уступки, но ведь всякое случается. Разве он один такой забывчивый студент? Его соседи по комнате всегда что-нибудь забывают и ничего, живут же как-то.

В автобусе как всегда было шумно и многолюдно: в Питере по-другому не бывает. Но Богдана не заботило, сколько людей его сейчас окружает и нагло пялится на него, задаваясь вопросом, в здравом ли он уме. В какой-то прострации парень чуть не проехал свою остановку, но вовремя очухался и вышел. Скользкая дорожка до метро мигом привела его в чувства. Сосчитать, сколько за это время Богдан успел придумать вариантов оправданий, было невозможно. Чем ближе он подбирался к учебному корпусу, тем сильнее нервничал. Ладони в перчатках потели в точности так же, как и при виде Виолетты, но это волнение было совсем иного рода.

— Что ж, — Богдан сделал глубокий вдох, — чему бывать, того не миновать…

Он вошел в здание. Чтобы успокоиться, парень считал пройденные шаги на пути к лестнице. Предчувствие неудачи, которая могла привести к отчислению, с каждой минутой усиливалось. Он ускорился, желая убежать от паранойи. Но в мыслях без конца крутилось: «Вот отчислят меня из-за какой-то справки, и я больше никогда не смогу ее видеть!»

В считанные минуты Богдан оказался перед дверью, за которой могла решиться его судьба. Он поднес руку, чтобы постучаться, но тут дверь сама перед ним распахнулась. Из кабинета выбежала миловидная женщина, которая столкнулась с Богданом и удивленно заморгала.

— Извините, — пробормотал он невнятно.

— Ты к нам?

— Да, я должен был принести справку об отсутствии долгов, но…

— Забыл? Ничего страшного. Необязательно было ехать в выходной день. Мог просто позвонить, — женщина достала из кармана брюк блокнот и крохотный карандашик, которому осталось жить от силы неделю, пока грифель полностью не сотрется. — Как твоя фамилия, какой курс, факультет?

— Малиновский. Факультет искусств, второй курс.

— Поняла, — она пометила его фамилию в блокноте. — Я отметила, что принесешь позже. Еще какие-то вопросы? Проблемы?

— Да. То есть нет. Спасибо.

Спрятав блокнот и карандашик в карман, женщина кивнула и ушла дальше по коридору. Богдан остался стоять у дверей, переваривая случившееся. Его до сих пор потрясывало, а параноидальный голосок в голове шептал, что это чей-то глупый розыгрыш. Но Богдан отмахнулся от дурных мыслей и вышел на улицу с воодушевлением, какого давно не испытывал.

Он был рад окунуться в неповторимую атмосферу зимнего Петербурга, о котором писали известные литераторы: Гумилев, Достоевский и Гоголь. Богдан шел по знакомым улицам мимо магазинов, закусочных и пунктов выдачи заказов — всего того, что никак не вписывалось в архитектуру великого города, основанного Петром более трехсот лет назад. Людей на улицах становилось все больше. На редкость солнечная погода поднимала всем настроение, и Богдану в том числе. Но он все равно старался держаться от толпы подальше. С самого детства парень испытывал симпатию исключительно к бездомным животным. Жалея их, брошенных и голодных, Богдан покупал для них еду или выманивал спрятавшихся под машинами котят. Будь у него много денег, он бы построил приют для таких животных, чтобы никто из них не остался без крыши над головой.

Телефон в кармане подал звуковой сигнал, сообщая о новом уведомлении. Богдан от непривычки вздрогнул. Обычно ему никто не писал — только интернет-магазины рассылали рекламу и скидочные купоны. А еще он следил за новыми постами Виолетты. Ожидая, что она снова что-то опубликовала, Богдан взял телефон. Но ему пришло уведомление от давно забытого приложения знакомств, которое подбирает людей для встречи в зависимости от геолокации.

— Вот блин, забыл навигатор отключить, — сказал Богдан и открыл приложение.

Система перенаправила его в диалоговое окно, где высветилось сообщение от некой Марины: «Привет! Тоже по Красноармейской гуляешь? Как насчет встретиться?» Богдан начал набирать ответ: «Извини, я не знакомлюсь», но остановился и задумался. Он вспомнил слова Вовы, который беспощадно рубил правду-матку: «Она никогда не посмотрит в сторону таких, как мы». И был прав. Цепляться за девушку, которая не будет принадлежать Богдану ни при каких обстоятельствах, как минимум наивно. Может быть, вот он — шанс найти своего человека? Пока Богдан размышлял, ему пришло новое сообщение: «Я тебя испугала? Не молчи, пожалуйста. Я впервые набралась смелости и написала парню первая». Богдан быстро стер свой отказ и написал другое сообщение: «Привет. Спасибо, что написала мне. Если у тебя есть время, можем встретиться. Я не против. Только где?»

«А где ты предлагаешь?»

Богдан посмотрел по сторонам и увидел вывеску ближайшего кафе. Он скинул в чат название и точный адрес.

«Отлично, я как раз неподалеку! — пришел от девушки ответ. — Подожди меня. Скоро буду».

Богдан спрятал телефон обратно в карман и начал ходить туда-сюда, чтобы не замерзнуть. В ожидании незнакомки он опять погрузился в сомнения. «Я ведь даже не пытался завести разговор с Виолеттой, а уже сдался». Возможно, на их отношения еще есть надежда, а он своими необдуманными поступками теряет шанс на любовь?

— Кажется, это ты.

Богдан поднял голову. Перед ним стояла девушка: невысокая шатенка, в голубой шапке и такого же цвета пуховике, который сидел не по фигуре. Они встретились взглядами, и незнакомка смущенно отвела глаза:

— П-прости, я… редко знакомлюсь вот так. Если честно, никогда так не делала. Но увидела твою фотографию и захотела написать. Ты давно не заходил на свой профиль, и я подумала, что уже не ответишь. Но ты ответил. И вот мы здесь. Чего молчишь?

«Она пьяная? — подумал Богдан. — Неужели девушки в наше время так делают?» Она казалась ему персонажем, сошедшим с книги классиков. Или в Санкт-Петербурге-Великом действительно проживают такие романтичные девушки?

— Видимо, ты ожидал увидеть кого-то другого? — чуть слышно спросила она.

— Что ты! — Богдан вспомнил, что нужно отвечать. — Нет, просто я очень удивился. Мне редко пишут девушки, а уж тем более предлагают встретиться. Это знаешь как: обычно парни первые пишут понравившейся девушке, а она сидит и гадает, не маньяк ли он. Прости, если обидел.

Напряжение между ними спало. Лицо девушки посветлело от улыбки.

— Я не похожа на маньячку, — хихикнула она. — Или похожа?

— Нет, конечно! Как ты смотришь на то, чтобы зайти в ближайшее кафе?

Марина с удовольствием согласилась, и они зашагали в сторону мигающей вывески.

Пока они шли, Богдан краем глаза наблюдал за своей спутницей. Она нервно улыбалась и смотрела вперед, чтобы не сталкиваться с ним взглядом. Девушка спотыкалась на ровном месте и издавала звуки, похожие на «ой», но так тихо, что Богдан их почти не слышал. Когда Марина столкнулась со случайным прохожим, то залепетала скромные извинения. Богдан удивлялся такому поведению и думал, что вся ее решительность ушла на знакомство с ним.

Открыв перед Мариной дверь кафе, он пропустил ее вперед и зашел следом. Девушка смущенно осмотрелась и кивнула на свободный столик в самом дальнем углу. Богдан одобрительно кивнул, а сам подумал: «Виолетта никогда бы не выбрала такое место. Она была бы рада оказаться в центре внимания». Они сели друг напротив друга и взяли по меню. Богдан пробежался глазами по ценам, молясь о том, чтобы у него хватило денег.

— Что будешь? — спросила Марина, глядя на него поверх ламинированного листа с блюдами.

— Даже не знаю, — ответил Богдан, но тут его взгляд зацепился за горячие напитки. Они оба замерзли, а кофе поможет согреться. И стоит недорого. — Может, кофе с молоком?

— Отлично! — обрадовалась спутница. — Мне тогда то же самое.

Стоило им определиться с заказом, как к их столику подскочил резвый паренек — подобие официанта — и поинтересовался их выбором. Богдан озвучил предпочтения. Парень даже не удосужился кивнуть в ответ — просто умчался к бариста. Взволнованная Марина рассматривала стол. Богдан терялся в догадках: что же такого у нее спросить, чтобы не показаться грубияном, который лезет не в свое дело?

— Как ты узнала, что это я тебя жду? На улице, кроме меня, были другие люди.

— В твоем профиле есть пару фото, — улыбнулась она. «Черт! Я совсем забыл их удалить», — поздно спохватился Богдан. А девушка продолжала: — Но фотографии не всегда отражают суть человека. Чаще их ставят, чтобы привлечь партнера. Но потом люди приходят на встречу и видят перед собой совсем не того, с кем познакомились по переписке. Есть еще одно интересное наблюдение: люди, которые сидят в приложениях для знакомств, отличаются от остальных. Они словно отмечены другим цветом, понимаешь? Не сливаются с толпой, а существуют отдельно от всего мира. Такие люди очень одиноки, и мне их жаль.

— А почему ты не загрузила свое фото? Я очень удивился, когда мне написала девушка с почти пустым профилем.

— Я понимаю, как это выглядело, но… я просто постеснялась.

Марина подняла голову, и они вновь встретились взглядами.

— Серые, — прошептал Богдан.

— Что?

— Ничего. Я хотел сказать, что глаза у тебя красивые. Как небо перед грозой.

От комплимента ее щеки стали похожи на спелые помидоры. Богдан разглядывал девушку перед собой, но думал о другой. Перед взором стоял совершенный образ. Ее образ. «У Виолетты самые красивые глаза на свете, — вспоминал Богдан фотографию любимой. — Глубокие и синие, как Нева». Он не знал Виолетту достаточно хорошо, но предполагал, что она никогда не отреагировала бы бурно на подобный комплимент. А Марина вела себя подобно застенчивой школьнице, которая только-только поступила в первый класс. Богдан отвел от нее взгляд, чтобы не смущать.

Их заказ уже стоял на столе, но никто не спешил к нему притрагиваться. Марина редко что-то спрашивала сама — чаще вопросы задавал Богдан. Девушка постоянно смущалась и, по-видимому, ощущала себя лишней. Малиновский быстро потерял к ней интерес, поэтому взял телефон и зашел на профиль Виолетты. Она как раз недавно выложила новый пост с фотографией из кофейни. Завороженный Богдан смотрел на геометку, которую девушка прикрепила к публикации. Она на Невском проспекте…

— На кого ты учишься? — Марина все-таки нашла в себе смелость задать вопрос.

Но его мысли уже были спутаны этой фотографией. С кем это она сидит в кафе?

— На режиссера, — Богдан почти не слышал свой голос.

— Хочешь быть как Федерико Феллини?

— Мне до него далеко. Слушай, Марин, мне было очень приятно с тобой познакомиться. Давай как-нибудь в другой раз встретимся? Мне надо бежать. Срочные дела.

Пока она размышляла над его словами и винила себя за глупые вопросы, Богдан подозвал обслуживающего столик парня и расплатился за заказ. Марина едва сдерживала слезы. Он это видел, но не мог остаться с ней, пока Виолетта проводит время неизвестно с кем.

— Я тебя чем-то расстроила?

— Нет. — Богдан сделал все, что мог, чтобы успокоить девушку. — Ты милая и симпатичная. Но мне правда надо бежать. — Он застегнул куртку, накинул капюшон и спешно покинул заведение.

Марина осталась за пустующим столиком одна. Обида наполняла ее до краев, но перед уходом девушка решила выпить свой кофе — не зря же Богдан за него заплатил. Она сделала глоток.

Кофе оказался горьким.