Миллиардер. Любовь, как универсальный ответ

Алиса Рублева (2025)

Выхожу в коридор в одной футболке и сталкиваюсь лоб в лоб с Владом. Мрачный хозяин особняка окидывает меня взглядом и краснеет: — Ты могла бы не ходить так по дому? Неловко. Он весь такой строгий в костюме. И я. Опускаю взгляд ниже и замечаю, как натянулась ширинка на его брюках. Понятно откуда смущение, значит, тоже ему нравлюсь. Только уверена, он скорее язык проглотит, чем признается в этом. *** Меня включили в завещание крупного бизнесмена, на семью которого работал мой отец. В их особняке я получила загадочную шкатулку, необычное предложение по работе и соседство с миллиардером Назаровым.

Глава 3

— Надеюсь, ты простишь моё любопытство, — продолжает Влад, пока я кручу шкатулку в руках. — Мне было интересно, что мой отец завещал твоему. Но она закрыта.

В этот момент я и сама замечаю кодовый замок такого же цвета, что и шкатулка, он едва бросается в глаза. Шесть колёсиков, под каждым из которых цифры. Сейчас на замочке выставлено шесть нулей.

— Нотариус озвучила тебе текст завещания?

— В двух словах.

— Там обращение к твоему отцу: “Завещаю тебе эту шкатулку, код ты знаешь” и ни слова о том, что внутри.

— Интересно. Ты хотел посмотреть, но не смог открыть?

— Даже не пытался подобрать комбинацию. Откуда мне знать, что придумали наши отцы?

— Чужая душа — потёмки. А если там что-то ценное, что ты не захотел бы отдавать, если бы знал?

— Она твоя, как и её содержимое.

В гостиную возвращается Сергей с чаем. Влад двигает чашку к себе и добавляет три кусочка сахара:

— Ты знаешь, какой может быть код?

— Понятия не имею.

— Возможно, это памятная дата. День рождения, годовщина.

Я по очереди пробую даты рождения: мою, папы, мамы, даже бабушек и дедушек. Годовщину свадьбы родителей. Замок не поддаётся.

— Код на ней ввёл твой отец. Может, попробовать ваши даты рождения?

— Я не против.

Влад называет мне важные памятные даты в их семье, и снова промах.

— Нет, это слишком легко для папы. “Код ты знаешь”… — вспоминаю слова из завещания. — Это что-то общее между твоим и моим отцом. Что важно для них обоих.

— Возможно.

Интересно, что может быть в этой шкатулке? Влад так легко готов с ней расстаться. Хотя у его семьи миллиарды, какое ему дело до моей шкатулки, даже если она доверху набита бриллиантами? Но я уверена, что в ней что-то другое.

Влад вполне приятен в общении или просто пытается быть вежливым, но его мимика и закрытые позы говорят мне о том, что этот человек точно не весельчак и не душа компании, и скорее всего, ему не слишком комфортно в обществе чужих людей. Но я всё же спрашиваю:

— Я могу посмотреть работы отца в вашем доме?

— В моём доме, — уточняет Влад. — Теперь я живу здесь один.

Странно. Я точно помню, что у них была полная семья. И за эти годы отец не рассказывал, чтобы с мамой Влада что-то случилось или она уехала. Хотя папа ничего толком не говорил о жизни их семьи. Сплетни — это не его стезя. Наверное, мог и умолчать о чём-то.

— Да. Я покажу, — соглашается Влад.

За полчаса он проводит меня по многочисленным комнатам, над дизайном которых работал мой отец. Некоторые из них я видела на фотографиях.

Мы заходим в очередную комнату на втором этаже. Это просторное помещение с тремя высокими окнами в ряд. Здесь растут цветы в горшках: гибискусы, азалии, гортензии. Кроме окон и цветов, в глаза бросаются разноцветные маленькие плитки из стекла, сложенные в несколько стопок. Из мебели только диван, стол и шкаф. А напротив окна — огромная золотая рама на пустой стене.

— Это последний проект, над которым работал твой отец. — Влад указывает на пустую стену напротив окна.

Я смотрю на разноцветную плитку и уточняю:

— Кажется, понимаю. Это должно быть панно из смальты?

— Да. Разговоры о нём были ещё, когда я приезжал из Лондона на каникулы. Константин Игоревич готовил его десять лет, долго откладывал. Мои родители ждали завершения этой работы. Особенно отец.

— Мой папа сам делал плитку?

— Да. Он практически закончил. Только выложить не успел.

— А где макет этого панно? Можно взглянуть?

— А вот это самое интересное. Его нет.

— Как нет?

— Нигде нет. Я не знаю, что он хотел сделать. Никто не знает.

Я беру одну из плиток в руки, рассматриваю на свет. Потрясающе. Она объёмная, с гранями, как на драгоценных камнях.

— Вот это да! Сколько здесь труда. Как же чётко всё сделано. И все разные по рисунку и форме.

Влад кивает:

— У меня к тебе есть предложение.

Смотрю на него внимательно, с долей недоверия во взгляде.

— Оставайся здесь и заверши работу отца.

Ничего себе предложение! Он серьёзно?

— Как? Я не знаю, что здесь должно быть. Сколько тут этих плиток? Около тысячи? Как я соберу этот пазл без картинки?

— Понимаю. Я тебя не тороплю. Работай сколько нужно. Можешь жить в одной из комнат. Я буду тебе платить, как твоему отцу.

— С чего ты взял, что мне это по силам? Я никогда не занималась таким.

— Ты тоже дизайнер.

— Ну и что? Это другое.

— Тем более, ты его дочь. Честно, я понятия не имею, что здесь планировалось. А у тебя есть способности, и ты хорошо знала отца. У тебя получится, Лиза.

Ну и ну. Деньги хорошие. И они нам с мамой сейчас очень нужны. Заманчиво. Даже слишком. Но это панно… Должно получиться огромным. Что я могу? Что тут вообще может быть? От взгляда на эту гору смальты мне хочется выть. Я человек неусидчивый. Никогда не любила эти огромные пазлы на несколько тысяч элементов. Но там хоть форма у всех одинаковая и подсказка в виде итогового изображения есть. А тут ничего.

— Вижу, ты сомневаешься. Жаль. Жаль, что десятилетняя работа такого гениального человека пропадёт. А мы никогда не узнаем, что он хотел показать на этом панно.

— Ладно! Ладно.

Влад улыбается, едва подняв краешки губ. Никак не пойму, что он за человек и можно ли ему доверять?

Я правда готова остаться с ним вдвоём в этом огромном доме? Я не думаю, что от Влада непременно нужно ожидать какой-то подвох, но всё же, я буду жить с человеком, которого совсем не знаю. Что случилось с его семьёй? Отчего погиб отец? Я даже не спросила. Где его мать?.. Ещё и эта шкатулка, перешедшая мне по наследству. Что там может быть? Связано ли это как-то с тем, что случилось с семьёй Влада? Или она имеет отношение только к нашим отцам?

Папа никогда не отзывался об этих людях плохо. Он проработал здесь много лет. Возможно, я просто себя накручиваю. Мама меня запугала, и теперь я не знаю, что думать.

Смотрю на Влада. В его глазах так и стоит грусть. Он только что потерял отца. Я понимаю, что он чувствует. Но, почему-то, кажется мне, дело не только в этом, и печаль Влада намного глубже. Так много вопросов без ответов…

— Я попробую. Но ничего не обещаю. — Улыбаюсь ему.

И никакой улыбки в ответ. Окей, мистер мрачный и таинственный миллиардер. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Меня это устраивает. Пойдём, покажу твою комнату.