Сборник. Голубая кровь сайхов

Алия Шакирова (2025)

Сборник из двух книг цикла «Голубая кровь сайхов». Светлая для Темного Я практически умерла, но вместо этого угодила в другой мир. Тут правят сайхи — удивительная раса, что владеет магией и живет бесконечно. А еще есть небрис — раса, похожая на вампиров. Меня по какой-то причине удочерил король сайхов, за мной ухаживают: принц и просто красавец-воин. Но однажды я встречаю вредного, злого, беспощадного короля небрис… Темный и Светлая Моего отца преследует смерть. Его соратники дерутся как герои, и погибают. А меня защищает небрис. Беспощадный к врагам, яростный в схватке и… такой заботливый, когда я рядом.Нам придется пройти через смертельные испытания и безумие… Вместе и порознь. Сможем ли мы быть вместе?

Глава 9

Я умирала.

Полмесяца на холодном мраморном вокзале — гигантском временном пристанище смертных и бессмертных путешественников. Среди нескончаемых потоков чужих людей и нелюдей, которым нет никакого дела до моего горя и одиночества. Утопая в гуле поездов и электричек, не смолкающем ни днем ни ночью, заставляя тело вибрировать в такт. Терпя несносных зевак, кидающих презрительные взгляды, словно я — полное ничтожество, и редких гуманистов, окатывающих сочувствующими взорами, но этим и ограничивающихся.

Хорошо еще, бомжи разрешили остаться. Прежде думала, бездомные помогают друг другу и поддерживают в несчастьях, делясь последней краюхой хлеба. Ничего подобного! Большинство готовы перегрызть глотку за теплое место для сна, за кусок батона из помойки, за рваную тряпицу, спасающую от ночного холода, пробирающего до костей. Инстинкт самосохранения, будь он неладен. Все существа — разумные и неразумные, смертные и бессмертные — его рабы. Как бы ни считали мы себя цивилизованными, добрыми, интеллигентными, в момент, когда судьба на волоске, становимся животными. Наносная эмаль культуры и вежливости вмиг обращается в прах, осыпаясь, подобно пыли с древних артефактов.

Никогда бы не поверила, что опущусь до этого мира. И не опустилась, просто не ела…

Меня тошнило при одной лишь мысли, что нужно выживать. Жевать вонючие отбросы, укрываться грязным смердящим шмотьем, драться за клочок пола у батареи…

Во мне боролись инстинкт самосохранения и презрение к себе за скотское состояние, до которого докатилась. Я не мылась бог знает сколько времени. Воняла, как подзаборный пьяница, не просыхавший месяц. Подняться не хватало сил. Даже сесть — и то стало серьезной проблемой. Руки дрожали и непроизвольно подгибались, тело потяжелело, будто налилось свинцом, голова гудела и кружилась. Перед глазами все плыло, как на корабле при сильной качке. Когда чудилось, что от жажды горло вот-вот растрескается, подобно сухой глине, приходилось ползти к баллонам возле касс. Да, черт возьми! Ползти, на четвереньках, подволакивая непослушные ноги, семеня трясущимися коленями, отросшими ногтями шкрябая по глади каменного пола.

Похоже, вскоре мой вид пробивал на жалость даже самых жестоких, ненавидящих весь мир товарищей по несчастью… Несколько бомжей, прежде либо старательно игнорирующих меня, либо озверело оглядывающих при малейшей потуге приблизиться к мусорке, где могла заваляться какая-никакая еда и теплое тряпье, попытались накормить остатками гамбургера.

Я извивалась как уж, отбрыкивалась от полузасохшего, кем-то недоеденного бутерброда, с отпечатками кривых резцов. Думала, отстанут, бросят на волю судьбы, предрешенной в тот миг, когда Вселенная зашвырнула меня в чужой мир.

Но после недель безразличного отторжения бездомные не оставляли попыток облагодетельствовать приблудную жертву обстоятельств. В один прекрасный день бомж притащил старое изодранное детское одеяло. Трясущимися руками накрыл и ретировался.

Я впадала в спячку… и понимала, что это значит. Признаки близкой кончины изучила в институте назубок. Она, как кошка, подкрадывалась на мягких лапках — неминуемая, мучительная, безжалостная. От холода. От голода. От безнадеги.

И вот уже временами сознание оставляло меня. Зрение обманывало, играло злые шутки. Мерещились рисунки, испещрявшие прохожих, подобно узорам на минералах, лица искажались, превращаясь в уродливые маски.

Наконец, я почти отключилась, провалилась во тьму, как падают в глубокий ледяной колодец. Холод пробегал по телу, захватывая в цепкие объятия и отзываясь мелкой дрожью, сменявшейся онемением. Организм перестал откликаться на отчаянные призывы мозга… Тьма перед глазами взрывалась пестрыми вспышками — прощальным салютом жизни перед завершением…

Неожиданно меня как следует встряхнули. Еле расклеив веки, казалось. весившие тонну, увидела красивое лицо, мужественное и очень мудрое… По крайней мере, именно такое впечатление создалось тогда. Но поражало не это, а красные радужки глаз незнакомца. Прозрачные, словно рубины. Вампир? Нет! Я ж не в мире Сумерек, где у нежити алые зрачки. Если такой вообще есть в природе. Волосы существа густыми жемчужными прядями ложились на крепкие плечи.

Гигант присел. Придерживая мой подбородок, пристально рассматривал, словно пытался изучить каждую черточку, каждую родинку, каждую морщинку. На идеальном лице мелькнула тень тревоги. Незнакомец отпустил меня так резко, что я едва не шмякнулась головой об пол. Альбинос не позволил — бережно придержал. С минуту медлил, но затем решительно сгреб в охапку и без усилий выпрямился.

Поразительно! Мутное сознание резко прояснялось. Сама себе напоминала компьютер после смены разряженного аккумулятора на полный. Уже забыла, какими стремительными бывают мысли, четким — зрение, острым — слух.

Очутившись на улице, не узнала город, куда выбросило из родного мира.

В тот день все выглядело серым, подернутым дымкой, походило на очертания дна мутного озера или черно-белый фильм на истлевшей от времени кинопленке.

Сейчас свет лился отовсюду. Город преисполнился красками, словно умелый художник добавил цвета в поспешный карандашный набросок.

Удивиться не успела — чернота заволокла сознание.

Следующие недели включения-выключения — так я назвала их про себя — продолжались с завидным постоянством. Я окуналась в забытье, бродя в лабиринтах узких коридоров, скупо освещенных бликами факелов, швыряющих в потолок серый чад.

Неожиданно выныривала, стараясь проморгаться от режущих глаза солнечных зайчиков, бесцеремонно скачущих по лицу. Морщилась, отворачивалась — отмахнуться не могла, руки плохо слушались, едва оторвавшись от белоснежного одеяла, бессильно падали на него вновь. Бесчувственно внимала однообразным вердиктам врачей — смертных, фейри, сайхов — тогда я не разбиралась в местных расах, лишь удивлялась внешнему отличию. «Умрет…», «Погибнет…», «Неизлечима…», «Максимум несколько недель… » — эскулапы были на редкость единодушны.

Поразительно! Расстройства, страха перед неминуемым, паники, жажды бороться… ничего не ощущала. Напротив, интуиция упорно твердила: «Это не конец…»

И тотчас меня опять заглатывала мгла, принося загадочные видения.

Одно запомнилось особенно четко.

Затхлый воздух, затененный коридор, потрескивание факелов, все как обычно. Ноги сами несут куда-то и останавливаются перед портретом девушки, очень похожей на меня. Лицом, фигурой, кожей, даже цветом глаз и волос.

Взгляд прикован к полотну, невесть как висящему на совершенно отвесной каменной стене, без намека на гвоздик или крючок, тело непослушное, застывшее. Ослепительная вспышка зарождается где-то в недрах картины, легко перебивая рыжее пламя факелов по бокам от нее. Зажмуриться не успеваю — перед глазами проносится калейдоскоп цветных звездочек. Изо лба струей кипятка выплескивается энергия, бордовой дугой расчертив полумрак, окутавший меня до пояса, и вонзается чуть ниже пупка. От боли складываюсь пополам, но меня, как механическую куклу, разгибает назад — в обратную сторону устремляется синий поток льда, освежая, проясняя мысли. Вот она — долгожданная легкость. Морщусь и… просыпаюсь в очередной раз.

Меня изучают неестественно желтые глаза сайха в белом — в редкие минуты прояснения сознания, Арий, мой спаситель поведал о своей расе. Ужас, одиночество, осуждение льются из взгляда энного уже медика неконтролируемым потоком.

— Она умирает… Ты знаешь, живой не пройти из параллельной Вселенной, — голос врача звучит потерянно, раздосадовано. Страшный прогноз ввинчивается в мозг, возвращая к реальности. Я впервые принимаю его на веру, близко к сердцу. Почему?

— Риг! Делай, что я сказал! — тон альбиноса подчиняет полностью и безоговорочно. — Зелье готово! Держи!

Из последних сил пытаюсь повернуть голову, увидеть, что именно передает Арий эскулапу, но дикая боль вгрызается в шею, ползет к затылку, темечку, лбу, ударяя точно молотом.

Плоское лицо желтоглазого приближается еще раз. Сочувствующий взгляд изучает лицо, руки, впивается в глаза. Я открываю рот, стремясь выдавить хоть слово, но мир раскалывается на сотни частей. Они кружатся, смешиваются, подобно кускам разломанного пазла. Мгла… Знакомый коридор извивается сзади и спереди, подобно анаконде. Факелы приветствуют меня, дружно мигая, игриво подбрасывая в полумрак оранжевые капли искр…

***

Канареечное такси ждало у входа во дворец покровителя. Похоже, этот шофер решил лично возить принцессу Беззана, не делясь счастьем с другими. Еще вчера догадалась — парень из сайхоманов, фанатик, что с него возьмешь.

Симпатичный, лет двадцати пяти, снова в классическом костюме — смертные шоферы, получающие эликсир-пропуск в наши угодья, проходят настоящий кастинг. Отличные навыки вождения, приятная внешность, вежливость в любой ситуации, умение промолчать, если клиент не расположен к беседе — неполный список требований.

— Вы сегодня рано в офис, до смены почти два часа, — таксист приветливо улыбнулся, открывая дверцу.

— Дела, — вздохнула я, опускаясь на заднее сиденье. Торопливо приподняла подол длинного серого платья — не дай бог испачкается. Соответствовать идеальности сайхов — тяжкий труд, если не приучен с рождения. Приходится следить за собой, контролировать каждый шаг, каждый жест. Еще эти волосы… Никак не желают подчиняться этикету — вечно выбиваются из прически. Заправив за ухо прядь, откинула тугую косу на спину.

— Поехали!

Дверца почти беззвучно закрылась, шофер сел за руль, и в машине воцарилась тишина. Водитель даже музыку не включил, позволяя мне погрузиться в думы. Ободряюще улыбнулась догадливому смертному — не время для светских бесед — надо сосредоточиться на новом задании Ария.

Днем выяснилось — в дальнем поселении гибриды и заезжие сайхи устроили настоящие петушиные бои. Не обошлось без жертв с той и другой стороны. К сожалению, такие происшествия улаживает тоже бюро. Покровитель поручил разбираться нашему отделу. Видимо, хотел, чтобы у меня появился опыт работы с разными сверхами, не только с небрис.

Потому и торопилась в офис. Собиралась покопаться в компьютере — хотя бы узнать форму обращения к поселковому начальству и собственно к сайхам. Для обвинения, выяснения обстоятельств, допросов и деловых переговоров народ Ария выдумал специальные фразы и предложения. Попробуй только презреть эти формальности — с тобой даже разговаривать не станут. Дель мне о подобных случаях все уши прожужжала.

Конечно, я могла проконсультироваться у Трея — он в таких вещах дока.

Переговорами с мэриями и прочими высшими городскими и поселковыми чиновниками прежде занимались принц с Зарзеном. Но после вчерашних комментариев по поводу визита Дэла, варварской одежды, годной только для «стрелок» человеческой братвы, безвкусных букетов, загрязняющих кабинет, диких криков и рыков, услышанных всеми отделами, один вид Трея вызывал сильное раздражение.

Ночь мира смертных, как всегда, вынудила зажмуриться. Первый же вдох принес тягучее ощущение надвигающихся неприятностей. Знакомая дорога неприветливо ощетинилась ветками деревьев, мрачными тенями обступивших посеребренную фонарями трассу.

Офис восставал из мглы гигантским копьем, нацеленным в небо. Что со мной? Ужастиков не смотрела давно, визит Дэла не вспоминала…

Молчаливые охранники, все как один с малахитовыми глазами, проводили удивленными взглядами. Спросить, почему я так рано, права не имеют — принцесса с чернью заговаривает первой. Простолюдин, начавший беседу с аристократом, временно становится невидимкой. Ни один уважающий себя сайх, даже самый безродный, не проронит ему ни слова. Пока государь не отменит наказание…

Ирисы отвезла домой, и кабинет опустел, лишился жизни. Вспыхнувшие лампы у потолка, реагирующие на движение, облегчения не принесли… Надо поскорее отвлечься, а то еще чего померещится.

Привычно нажала кнопку запуска компьютера и откинулась на спинку кресла, тщетно пытаясь избавиться от жутковатых ощущений. Гнетущая тишина в коридоре напрягала. Хотя, может, и к лучшему! Никто не мешается, не зудит над ухом, не расспрашивает, не предостерегает.

Системный блок монотонно гудел, на экране мелькали буквы и цифры. В коридоре раздалось едва уловимое приглушенное шарканье. Что такое? Неужто и правда нашествие муравьев? Подгадали момент и напали! Интересно, на технику нацелились или тайны сайхов покоя не дают? Или стены в спешке перекрашивают? Я прислушалась. Шорох приближался и резко оборвался звенящей тишиной.

Сердце болезненным комком сжалось в груди, вдох застыл на губах, кулаки непроизвольно сжались.

Странно… Выйти в коридор, позвать охрану? Не успела подняться с кресла, как дверь распахнулась и затрепетала у стены, звонко ударяясь об нее ручкой.

В кабинет ворвалась толпа незнакомцев.

Я инстинктивно отшатнулась и завалилась на кресло, чуть не кувыркнувшись вместе с ним. Ужас лишил дара речи. Шею свело, крик о помощи не шел из пересохшего горла, ногти вонзились в подлокотники. Тревожная кнопка! Надо дотянуться! Совсем рядом, с тыльной стороны столешницы. Ужас сделал тело непослушным, вялым.

Я завороженно уставилась на псевдосуперменов. Не каждый день врываются подобные личности, к тому же в такой одежде! Бежевые костюмы обтягивают, словно вторая кожа — с ног до головы. Глаза скрыты, по типу маски человека-паука. Незваные гости на мгновение заполонили проход и дружно ввалились — в просторном кабинете тут же стало тесно. Мужчины — крепкие, мускулистые, среднего роста, в руках поблескивают ножи. Железо! Как у одного оказался арбалет, не поняла, но стрела приковала взор. Угрожающий наконечник нацелился на меня: заостренный, ромбовидный, с широкими лопастями. Не в силах пошевелиться, в полном ступоре уставилась на неминуемую смерть.

Чуть слышный щелчок — и стрела свободна, приближается, как в замедленной съемке. Гипнотическое вращение околдовывает, затягивает точно в омут. Говорят: у страха глаза велики. Так и есть! Я хорошо видела зазубрины на краях, почти ощущала, как железо пробивает кожу, вгрызаясь в податливое тело… Оглушительный хруст вырвал из плена шока — Арий перехватил стрелу в воздухе, по дороге свернув арбалетчику голову. Тело стрелка рухнуло как подкошенное, оружие со звоном встретилось с полом и неприятно задребезжало. Сердце в ответ резко пустилось вскачь, подобно оленю, встретившему охотника, и снова замерло, тяжелым бременем окаменев в груди. Перед глазами все поплыло, в ушах шумело море. Ватные ноги едва шевелились, мышцы натянулись, как струны.

Собрав волю в кулак, вскочила, рука сама нашла заветную кнопку и нажала. Гул сирены эхом разнесся по пустым коридорам, алые лампочки сигнализации замигали, прочерчивая розовые полосы на белоснежных стенах. На помощь! Спасите! Нападавшие замялись — всего на секунду, и бросились на Ария бестолковой толпой, явно не готовые к такому повороту событий. Приемному отцу этого хватило. Он кинул на меня испуганный взгляд, на лице мелькнуло облегчение — цела и невредима, и свернул двум ближайшим противникам головы, будто вытаскивал кочаны капусты на грядке. От хруста костей я задрожала, меня словно били и били по лицу. Кровь хлынула к щекам, голова потяжелела, горло свело ещё сильнее. Не то что закричать о помощи ещё раз, рта открыть не могла. Перед глазами мелькали обездвиженные тела, оседавшие на пол и в неестественных позах замиравшие на белом паркете… Тем временем противники Ария оценили ситуацию и начали собственную игру… я не умею драться, только поняла, что бежевые старались зайти со спины к покровителю или ко мне, а Арий пресекал попытки. Один всё же проскользнул в мою сторону, но приёмный отец резким движением смахнул ему под ноги монитор и одним ударом сломал позвоночник. Не замедляясь ин на секунду, Арий ловко увернулся от ножей, достав при этом ещё одного наемника, тот всхлипнул и безжизненным мешком рухнул на пол. Снова непонятная пантомима, когда приемный отец принимает удары ножей на мой жилет, который успел подхватить с вешалки и накинуть на левую руку. Я вздрагивала от каждого шлепка. Где же охрана? Метнула взгляд на дверь — никого. Отползла к стене, вжалась как в кресло. Боже! Как же хочется стать невидимой и неслышимой… Провалиться сквозь землю! Как же хочется домой!!!

Арий медленно кружил, гипнотизировал. Его зрачки… никогда прежде не видела такого цвета — ни дать ни взять адское пламя с янтарными проблесками. Взгляд, полыхавший злостью и расчетливостью, перескакивал с одного врага на другого. Четверо… Оставшиеся наемники уже не спешили — вымеряли, следили, выжидали. В ярком свете лампочек у потолка, ножи угрожающе сверкали. Чего они ждут?

Внезапно Арий кинул остаток жилета в лицо одному из убийц и, пользуясь его растерянностью, ухватил руку. С легкостью оторвал и выбросил, будто расправился с тряпичной куклой — кабинет вновь наполнил хруст, ему вторил крик пострадавшего. От жутких звуков холодело внутри. Кровь потекла на паркет и алыми линиями стремительно расчерчивала места стыков досок… Красная? Значит, не сайхи… Но определенно и не люди. Смертные против Ария столько бы не продержались. Значит, гибриды. Обезумев от боли, однорукий, прежде чем затихнуть, упал под ноги товарищам — чем беззанский монарх немедленно воспользовался, ринувшись в атаку. Отблески железа слепили глаза, Арий крутился, как юла, ускользая от смертельных клинков. Впрочем, атакующие были уже обречены, усталость явно брала свое — гибриды ощутимо замедлялись. Только покровителю, казалось, все нипочем — он точно неуязвимый голем метался среди врагов, чтобы нанести очередной смертельный удар или уклониться.

— Берегись! — хрип режущей болью отозвался в горле. Когда Арий пробил висок последнего, в комнату ворвались ещё трое. Я на неверных ногах подалась вперед — глупое тело рвалось на помощь сайхийскому государю. Арий крутанулся как в ускоренной съемке, ударил ребром ладони, сминая гортань… в этот момент другой наемник за спиной покровителя занес нож.

Лезвие неприятно блеснуло и вошло в плоть… Дэллана, как в масло. Небрис вихрем влетел в кабинет, сметая все на пути. Дверь жалобно скрипнула, снова ударилась о стену и повисла на одной петле. Откуда взялся айн? Мысли выветрились — наемник остервенело всаживал нож в грудь древнего варвара. Раз… два… три… А как же хвалёная реакция небрис, а как же скорость, которой хвалился передо мной Дэл? Древний варвар взревел — почему то мне подумалось, что с таким же кличем в священном безумии берсеркера он врывался на стены вражеского города — принял очередной удар на предплечье и пнул нападавшего в пах. Мгновение — раны затягиваются прямо на глазах, а враг падает на пол — ответный выпад айна пробил солнечное сплетение. Только серая футболка, в считанные секунды превратившаяся в лохмотья, напоминает о том, что Дэл выдержал несколько жестоких ранений. Тем временем Арий расправился с последним атакующим мощным ударом в голову — лицо превратилось в кашу, тело обмякло у ног покровителя.

— Где чертова охрана? — взревел приемный отец, оборачиваясь к Дэлу.

— Тебе виднее… — оскалившись, прорычал айн и умолк: в кабинет ворвались очередные наемники. Арий и древний варвар даже не советовались — молча встали спиной к спине.

Что сделать? В голове воцарился полный хаос, сердце выскакивало из груди, дышать то и дело забывала. Прорваться наружу и звать на помощь? Никак! Сражение в центре кабинета, проскользнуть незамеченной не удастся. Не дай бог Арий с Дэлом отвлекутся, защищая меня, и налетят на шальной клинок. Лучше не искушать судьбу. Оставалось истуканом прижиматься к стене, завороженно следя за боем. Это выглядело… даже красиво.

Дэл возвышался в толпе гибридов подобно Эвересту. Мускулы вздулись так, будто готовы окончательно дорвать располосованную футболку. Весь в буро-алых брызгах, пятнах, подтеках — словно принимал кровавый душ. Звериный оскал почти до неузнаваемости изменил красивое лицо, а здоровенный обломок вешалки в руках напоминал великанскую дубину. Если древнего варвара и не забавляло происходящее, то не заметить насколько он в своей стихии, мог только слепой. Приемный отец являл полную противоположность: скупо, быстро, холодно и расчетливо нанося удары перехваченными ножами.

Движения айна и сайха были на редкость отточенными, резкими — каждый выпад находил цель. Из семерых вбежавших вмиг осталось пятеро. Небрис и приемный отец будто работали зеркально — и не дав ни секунды передышки, исполосовали ротозеев и превратили в кровавое месиво. Но в дверь ввалилась ещё одна восьмёрка. Враги умело бросились в атаку — чуть медленнее, чем небрис и сайхи, но куда быстрее людей. Дело стало принимать нехороший оборот: под ногами валялись тела и обломки, мешая двигаться, лишая моих защитников главного преимущества — скорости.

Скрежет встречающегося железа вывел меня из очередного ступора. Взгляд бесцельно скользил по полу. Словно услышав мой мысленный глас, наемник завалился, схватившись за живот — бежевый костюм пропитался алым. Убийца кричал, скулил, катался… возле арбалета, сиротливо валяющегося под мертвым телом первого нападавшего.

Дурное предчувствие холодом прошло по позвоночнику. Не только я подумала об оружии! Раненый зарычал, как бешеный зверь, схватил арбалет и навел… не на Ария, сражающегося с другим наемником, и не на Дэла, сворачивающего голову еще одному. Ледяное прикосновение ужаса добралось до каждой клетки тела, крик застрял в горле. Наконечник вновь смотрел на меня! Я прыгнула под защиту стола. Отдернуть ногу! Черт! Стрела всё равно задела, будто капля кипятка угодила на кожу. Ничего, ерунда!

Схоронившись за столом, выдохнула и… перед глазами все поплыло. Дрожь пульсацией прошла по мышцам. Я бесформенной тушей распласталась на полу — еще недавно сильное и ловкое тело превратилось в тяжкую обузу. Конвульсии усилились, я билась о пол, не в состоянии остановиться. «Трясучка» резко прекратилась, но это напугало еще сильнее — я не чувствовала себя и даже пальцем пошевелить была не в силах. Чужие, ватные мышцы не слушались отчаянных приказов сознания. Меня будто заперли внутри неподъемного куска плоти, не способного даже дернуться. Руки, ноги — все отнялось. Только глаза и губы еще слушались. Набрала в рот побольше воздуха для крика и… начала погружаться во тьму.

— Что с ней? — взволнованный голос Дэла зазвучал словно издалека.

— Какой-то сайхийский яд, — шелестом донесся ответ Трея, и я потеряла сознание.

Рывок привел меня в чувство. Реальность вернулась, склеившиеся веки открыла не с первой попытки.

Я висела на руках Дэла. Мою голову айн придерживал рукой, как младенцу.

С окаменевшим лицом уставился в одну точку — на дверь, будто чего-то очень ждал. Наши взгляды встретились… Древний варвар вымученно улыбнулся.

Израненных убийц связывали охранники под чутким руководством Трея. Особенно не церемонились — грубо пихали, чтобы опутать ноги веревками, заламывали руки за спину, выкручивая так, словно они на шарнирах. У стены, как стопка бревен, виднелась груда неподвижных тел.

Чего ждал айн, поняла спустя минуту, когда в комнату заскочил Арий.

— Машина готова, — кивнул покровитель древнему варвару.

Трея, бросившего возню с пленными, одернул:

— Останься! Проследи, чтобы недотепы из отдела по защите сотрудников выяснили все о нападавших! Немедленно!

Сайх открыл было рот, чтобы возразить, но командный тон Ария остановил.

— Я сказал — останешься! — рявкнул приемный отец.

Трей подчинился, поспешно отвернувшись к охранникам. Никто не смеет дважды ослушаться прямого приказа действующего монарха, даже принц!

Дэл вынес меня на улицу, Арий уже подогнал к входу спортивную машину.

— Я с вами! — заявил айн.

Покровитель смерил давнего недруга внимательным взглядом с прищуром.

— Варвар! — процедил сквозь зубы. — Ты спас мне жизнь и помог отстоять Эзру. Выходит, я перед тобой в долгу. Но это не значит, что старые обиды забыты.

— Твои обиды — твои проблемы, — отрезал Дэл — ни один мускул не дрогнул на его лице.

Приемный отец проглотил грубость с непроницаемой миной, только губы вытянулись в тонкую полоску. Помог древнему варвару аккуратно уложить меня на заднее сиденье и пристегнуть двумя ремнями — крест-накрест. Не знала, что подобное возможно.

Непостижимо! Тела не чувствовала совсем, мысли же оставались кристально ясными. Айн сел рядом, приподнял мою голову и уложил к себе на колени.

Снова этот взгляд — существа, у которого внезапно выбили почву из-под ног. Жесткая линия губ с опущенными уголками, подбородок, резко выдвинувшийся вперед, до предела натянув щеки. Машина дернулась — мы тронулись. Железной хваткой Дэл зафиксировал меня на месте, иначе никакие ремни не спасли бы от тряски. Силу нажима ощущала даже онемевшими мышцами, хотя минуту назад думала — чувствительность утеряна полностью.

Пока изучала лицо айна, он попытался пару раз подмигнуть — получалась жуткая кривая гримаса.

Свет резко заполнил авто — мы въехали в сайхийское пространство. Кожа древнего варвара на глазах покраснела и начала покрываться волдырями. Дэл даже не поморщился. Выручила стальная полумгла, резко накрывшая машину.

— Полегчало? — ядовито бросил Арий. — Тучи скучковал, но не для тебя! Еще Эзру кусками своей плоти запачкаешь.

На лице айна заходили желваки. Не ответив, он уставился в окно, но вскоре повернулся ко мне снова. Поврежденные куски кожи лоскутами сходили с лица древнего варвара, по-прежнему похожего на маску. Дэл небрежно смахнул ошметки на пол и вытер кровь о синие джинсы.

От резкого торможения меня дернуло вперед. Арий вышел из машины первым.

Аккуратно отстегнув, Дэл вытащил меня наружу. Покровитель придерживал дверь, и айн поспешил в замок.

Забота древнего варвара согрела сердце. Стало даже немного спокойней… Куда уж нелепей в нынешних обстоятельствах!

Мельком заметила, как Арий бросился к телефону в округлом холле первого этажа, декорированном также как и колонны — резными картинами из жизни сайхийской знати. В мире-кармане на сотовый можно позвонить только со стационарного телефона… Почему? Местные ученые до сих пор безуспешно бьются над этим вопросом.

Дэл шел, словно точно знал, где моя комната. Как у себя дома. Вмиг преодолел лестницу, пинком распахнул дверь, бережно уложил на кровать и присел на краешек. Такой скромности от него уж никак не ожидаешь.

— Все будет хорошо, — голос древнего варвара дрогнул. — В любом случае…

Слава богу, мозг работал лучше некуда. Эмоции Дэла обрушились на эмпатический щит, подобно бурной реке, вышедшей из берегов, сметающей все на пути, сносящей мосты, как взмах руки — картонную коробку. Господи! Неужели небрис могут так переживать?

— Дэ-л-ла-ан… — простонала ценой огромных усилий.

Айн приблизился.

— Не хочу… — прохрипела, игнорируя саднящую боль в горле. — Не надо… вытаскивать меня любым способом. Только не зельем с кровью Ария! Не позволяй ему! Не хочу очнуться сайхом! Он предупреждал о последствиях… — эмоциональная тирада отняла последние силы. Пришлось судорожно глотать воздух, будто он… поможет.

Древний варвар выпрямился. Лицо ожесточилось, длинные морщины расчертили гладкую переносицу. Казалось, древний варвар вмиг постарел на десять лет.

— Эзра, — прервал айн заминку тоном, не терпящим возражений. — Я сделаю все, чтобы ты выжила. Абсолютно! Иначе… мир… меркнет. И здесь, — Дэл положил ладонь на грудь. — Боль… Я эгоист. Арий тоже. Боюсь, тебе не повезло! Ни один из нас не даст случиться непоправимому! — последняя фраза прозвучала одновременно надрывно и твердо.

— Вы… не надо, — всхлипнула, по щеке холодной змейкой скатилась предательская слеза.

— Пойми! — Дэл отвернулся и процедил сквозь зубы: — Судьба больше не принадлежит тебе, Эзра. Она моя и Ария. Если ни я, ни сайх не готовы отпустить тебя, смирись!

— Ничего подобного! — хрип, царапающий горло, как дикая кошка, перешел почти в шепот.

— Все подобное! — отрезал айн, повернувшись. Из его голубых глаз катились бордовые дорожки. Древний воин плакал! Из-за меня! Это открытие ошеломляло! Окончательно лишило дара речи.

— Я… — Дэл выдавливал каждое слово, — не потеряю тебя, — нечто жесткое, звериное мелькнуло в голосе айна. — Возненавидишь меня после этого? Давай, валяй! Можешь веками прятаться в треклятом сайхийском мире. Но я доберусь до тебя! Обгорю до костей, но доберусь! Пока еще в состоянии, решай: какой вариант крайнего спасения предпочитаешь! — небрис вытер бурую влагу со щек. — Вряд ли поймешь, если попытаюсь объяснить — чего мне стоит предоставить такой выбор, — произнес тихо. — Но даже ради моей… женщины могу сделать только это, если… Арий не воскресит…

Дэл осекся. Арий… что? Вос-кре-сит?

Природная язвительность всегда защищала в тяжкие минуты. Я лежала, закрыв глаза, ожидая лекаря Ария и его приговора. А в мутных мыслях бродили фантазии, как предъявляю иск Дэлу и покровителю, лишившим права на «отказ от реанимации». Убеждена, такие дела местные суды еще не рассматривали. То-то шумихи будет! Туристы на процесс валом повалят.

Живо вообразила древнего варвара с его непроницаемым лицом и кривой ухмылкой, говорящего:

— Ваша честь, она что-то бормотала на древнефейрийском. Но я ни черта не понял.

А затем Ария:

— Ваша честь, она что-то бормотала на никому не известном диалекте, но я ни слова не разобрал. Наверное, перешла на наречье своего мира, бедняжка. Но прошу учесть, что, как единственный родственник и опекун, я принял решение за Эзру правомерно.

И снова Дэла:

— А я, как айн, просто принял решение…

…

Ночной звонок для многих — худший кошмар, для Ригорна Леесса — избавление. Дремы ни в одном глазу, ворочаюсь в постели, ожидая дурных новостей. «Меньше знаешь, крепче спишь», — говорят смертные. Правы, безродные, правы. Королевские секреты тяготят душу, исследования, заказанные Арием, разъедают мозг. Лучше бы не ведал, что это за дети. Отпрысками войны называем их про себя. Страшно осознавать — жуткие потомки светлой и темной расы прекрасны и кровь у них наша, лазурная.

Все гибриды как гибриды — отвратительные уродцы, либо похожи на людей. А эти… вылитые сайхи! Мертвая кровь и кровь великих магов — дикая смесь, породившая забавные создания. Скрывать все, прятать — даже от знатных сородичей — вот она, пытка. Не глупые потуги небрис во время войны сверхов! Тоже мне, истязатели! Да я сам себе могу выковырять глаз или палец сломать! Физические страдания преходящи, терзающие душу — неисцелимы.

Всем лгу, будто в царство Морфея не пускает проклятущее солнце. Разве могли наши государи выдумать нечто полезное? Как обезопасить сайхиек от последствий рождения отпрысков войны? Как успокоить народ, если начнется паника? Как излечить от бесплодия лучших женщин расы? Не ждать же, пока плебейки наполнят родные города бесполезными выкормышами. В их венах нет магии, тогда кому нужны?

Тяжело.

А монаршие семьи столько магии истратили на победу ночи! Насилу откачал некоторых принцев! Хилые, еле на очистку неба от туч хватает, а туда же! И зачем нам вечный день?

Арий старался чуть ли не больше всех, а теперь позволяет дочери с небрис встречаться. Проклятый насильник! Сын насильника! Рожденный в племени насильников!

Телефон зашелся звонком, смешно ползая по прикроватной тумбочке. Арий.

— Риг, — проорал монарх. — Эзра умирает!

— Опять?

— Не до шуток! Яд руккоя!

Тело будто ошпарили. Обмякшие ноги не слушались, не желали вдеваться в шлепанцы. Пульс замедлился, давление, наверняка, на нуле, но измерять — трата бесценного сейчас времени.

— Что хочешь? — язык едва ворочался от страшного предположения.

— Все, лишь бы жила! — в трубке зазвучали быстрые гудки.

В каком-то полусне я заметался по комнате, тщетно пытаясь сообразить — что взять, где одежда, куда сунул ботинки.

Королевский медик в белых тунике и брюках и туфлях оранжевого цвета. Умора! Плевать! Время не терпит. Сколько прошло с момента отравления? Спрошу на месте. Благо монаршие владения рядом.

Упрямые подозрения бились в голове, током отзываясь в усталых нервах. Опять? Король снова задумал оживить Эзру своей кровью? Дьявол! Мало девочка уже выдержала? Мало испытала? Еще? Арий самодур, как все государи, благо я повидал их предостаточно! Но не до такой же степени! После первого эликсира воскрешения бедная девочка перерождается, не подозревая об этом. Как только нервная система выдерживает? Подопытные, все до единого, сошли с ума. Полностью и бесповоротно! А Эзра в здравом рассудке! Рано же я этому радовался! После сегодняшнего…

Я стремглав бросился в кабинет. Дрожащими руками собрал врачебный чемодан… Причесаться. А, ладно, внизу, в холле замка, зеркало.

Несколько раз споткнувшись на широких белокаменных ступенях, с разбегу чуть не врезался в толстенную деревянную входную дверь. Надо будет снять бруски с лестничных проемов. Скользят!

Зеркало в ажурной оправе сверкнуло серебристой гладью, демонстрируя мне солнцеглазое чудо-юдо! Густые волосы цвета абрикоса топорщатся во все стороны. Расческа! Где она? Проклятье! Я пальцами пригладил пряди, собрав тугой резинкой, чтоб не мешали.

С ноги открыв дверь, обнаружил джип Ария возле невысокой замковой лестницы. Плюхнулся на заднее сиденье, в полной уверенности, что водитель в адресе не нуждается.

Машина летела, мысли тоже. Девочка! Если король настоит, я сделаю, что должен. Держись, Эзра! Мутации продолжатся, сомнений нет. Три поколения за считанные дни в хрупком женском теле… Подумать страшно! Надеюсь, психика выдержит, нервная система не подкачает. Учитывая предыдущий раз, скорее да, чем нет.

— Приехали! — оклик водителя вывел из оцепенения.

Как добежал до спальни Эзры, не помню. Но что отрезвило окончательно — Дэллан Видар! Ненавистный насильник, мерзавец, каких поискать, лично отрезавший мне уши, раскаленными прутьями тыкавший в глаза, вручную выдиравший ногти! Он еще и расстроен? Даже не расстроен, убит горем! Засохшие дорожки бурых слез на щеках — темные плачут кровью, потерянный, блуждающий взгляд, почти безумный, кожа на ладонях висит лоскутами — сжимал кулаки, острые когти разодрали плоть. Арий…. Эзра…

Принцесса застыла на кровати безжизненной куклой. Лицо бледнее Дэлловского, вокруг глаз фиолетовая обводка, губы почернели. Плохо…

Какова стадия разложения? Рву одежду, даже не думая снимать. Трикотаж расходится, как бумажная салфетка, но эластичный материал лосин не поддается. Извращенец айн приходит на помощь — и ткань трещит по швам. Великие боги! Так я и думал!

Одутловатое тело покрывают черно-фиолетовые пятна, сосуды проступили под кожей, как в анатомическом справочнике. Хоть сейчас изучай. Очертания мерно бухающего сердца просвечивают сквозь зажелировавшуюся плоть.

— Уверен? — спрашиваю зачем-то в пустоту. Король кивком приказывает действовать.

— Кровь небрис?

Видар приближается — ненависть прошлых дней забыта, мольба в глазах древнего врага заставляет передернуться. Спешу как могу, иначе последнее средство не сработает. Открываю чемодан, протягиваю бутыль насильнику, колбу — монарху, те суматошно сцеживают кровь и энергию королевского дома Беззана. Сую Дэлу донорской крови, не приведите боги рухнет посреди спальни, еще его откачивай. Шутка ли — отдать почти четыре литра нектара! Восстанавливающее зелье — Арию, государь опустошен — энергии дал больше требуемого.

Не уступая роботам из смешных фанбоевиков смертных, смешиваю ингредиенты, поджигаю, жду, пока пламя осядет. Готово. Шприц бы повместительней. Игла накалилась в горячем растворе — такой колоть нельзя. Опрокидываю на шприц сухой лед — все же люди с их технологиями не так бесполезны, как мы считали много сотен лет.

Готово. Главное — поглубже воткнуть. Целюсь в плечо, опускаю руку и будто натыкаюсь на валун… Игла не вошла и на миллиметр! Не оцарапала даже. Проклятье! Эзра не сайх, яд руккоя действует по иной схеме. У сородичей на такой стадии отравления кожа тонкая и мягкая, у принцессы уже окаменела. Как быть? Извращенец Видар дергается, подобно эпилептику, в попытке вырвать шприц.

— Что? — поднимаю на врага взгляд.

— Я смогу! — дышит часто и резко.

— Дай ему! — командует Арий.

Слушаюсь… Насильник начинает облизывать иглу, и все встает на места. Запамятовал о разжижающей слюне нежити — надо ж впиваться клыками в чью-нибудь плоть, а то еще зубы обломают!

Не успеваю слова вымолвить, как Видар замахивается шприцем, словно мечом — так и вижу его на поле битвы, разящего соратников одного за другим. Взмах — голова, взмах — другая, взмах — третья! Замираю, глядя на иглу, с нажимом пробивающую окаменевшую кожу и твердеющие мышцы.

Во славу великих богов, готово! Плевать… Арий не впадет в новое помешательство, страна не погрязнет в смуте. Государь он великий, хотя и эгоист тоже, но ради Беззана и не с таким смиришься.

Терпи, малышка! Понемногу ввожу лекарство, поспешно выдергиваю иглу. Вовремя!

Комнату прорезает истошный вопль. Дикий, полубезумный, отчаянный, наполняя апартаменты принцессы звуком страданий. Эзра мечется, хрипит, рычит, визжит, извивается и трясется. Девочка, милая, сейчас.

Непослушными руками достаю из чемодана ампулу с обезболивающим.

— Сейчас, вколю снотворное! — пытаюсь успокоить мужчин, схвативших принцессу за руки. Ногти Эзры почти сдирают куски кожи с кистей Видара. Выражения лиц Ария и извращенца айна так похожи сейчас! Глаза, плачущие без слез, дрожащие губы, щеки, запавшие в один момент. Небрис продолжает часто и рывками втягивать воздух, король — точно и не дышит вовсе, больная извивается, как змея, хрипит, захлебываясь рыданиями.

— Подвиньтесь, — прошу тихо.

— Почему не сделал раньше?! — такой интонации в голосе насильника Видара еще не слышал. Многие знатные сайхи, проигравшие ему в бою, сейчас ликовали бы, восторженно хлопая в ладоши и выпивая за счастливый миг. Извращенец айн протяжно стонет, и голос его смешивается с воплями Эзры.

Нет, он громче! Этот раздражающий звук страданий врага, такой сладкий когда-то, сейчас бьет по ушам, мешая сосредоточиться. Заткнись уже! Древний враг продолжает. Отвлечься. Сфокусироваться.

Мысленно отрезаю окружающий мир. Только Эзра, только ее спасение имеют значение!

— Мы не узнали бы — действует ли лекарство, — стараюсь отвечать спокойно, но в последний момент срываюсь на крик. — Держи крепче, — прошу Ария, кивая на руку Эзры — не могу смотреть в глаза заклятого врага. Видар сломлен и растерян — лицо искажено страшной гримасой, подбородок заострился, по бескровным щекам обильно текут бордовые струйки. Вот и отпаивай извращенца кровью… Опять обессилит, как домой доберется по солнечному Беззану таким полудохлым?

Укол — и девочка медленно расслабляется. Искаженное гримасой боли личико становится умиротворенным. Ангел, ни дать ни взять. Наш с Арием ангел. Мы тебя сотворили, мы за тебя и в ответе. Хорошо, я успел подмешать в лекарство настойку, замедляющую мутацию. Справишься, Эзра, справишься…

Голова принцессы поворачивается набок, розовые губы приоткрываются, как нежный бутон — девочка спит.

Господи! Как же я устал… Тянет к земле с невиданной силой, чемодан весит тонны, разговаривать — и то тяжело. Дыхание коликами пронзает грудь.

Последний взгляд на мужчин, склонившихся над девочкой — укрывающих, вытирающих пот, поправляющих подушку. Готовых пожертвовать собой, лишь бы жила. Я здесь больше не нужен. У Эзры есть Арий и Дэллан Видар.

Разворачиваюсь и ухожу домой, прочь от отчаяния древнего врага, прочь от безумия Ария, прочь от мыслей о перерождении Эзры. Вытерпела это, выдержит и остальное — малышка из крепкого теста. Настоящая беззанская принцесса, ни дать, ни взять, апатичная, избалованная Эзри рядом не стояла! Наверное, за нее стоило бороться… Только какова цена? Для Ария не так велика. А для принцессы?