Возрождённые тишиной. Свернуть к себе

Альго Мира

Миллионы сомнений…Тысячи страхов…Сотни обид…Одно решение.Боясь закончить жизнь в тишине и страдании, Татьяна принимает непредсказуемое решение. Одним махом она разбивает призрачную оболочку семейной жизни, которая давно пуста.Потерять всё, чтобы обрести главное.

Глава 3

За руль Вадим сел в бешенстве.

— Все от меня чего-то хотят! — слова не принесли облегчения и понимания, что делать дальше.

Пальцы забарабанили по рулю. Взгляд скользил по пешеходам и машинам за окном. Возвращаться в пустую квартиру не хотелось.

— Поеду к Борьке. Что-то давно с ним не виделись. Надо первым доложить о произошедшем. Пока Танька не настроила его против меня.

Борису, старшему сыну Вадима и Татьяны, было уже тридцать два года. Женился он только этим летом. А до этого не торопился связывать себя длительными отношениями и ходил завидным женихом. Высокий статный красавец походил на отца. Голубые глаза и длинные светлые волосы придавали ему облик древнегреческого бога. Даже выражение лица имело божественный оттенок: нём сквозила отрешённость, смешанная с жалостью к людским порокам.

Честно сказать, Вадим на него давно махнул рукой — карьеру Борис строить не хотел, вздыхая, что это не для него. И вместо нормального занятия писал стихи, чем нередко вызывал гнев отца. Поэтому сын покинул отчий дом при первой возможности. После институтского общежития (на институте настоял отец) стал жить на квартире у товарища. Почему тот его пустил, для Вадима так и осталось загадкой.

И наконец летом случилось важное событие: Борис женился. Родителям он сказал об этом после свадьбы: «У нас была тихая церемония, необычная для вас. Вы бы всё равно не поняли». На праведный гнев отца сын лишь пожал плечами. Мать привычно скрыла слёзы и улыбнулась.

Когда молодые ушли, всю скрытую ярость Вадим обрушил на жену:

— Это ты во всём виновата! Вечно потакала его дурацким увлечениям.

Татьяна ночью горько плакала, перечитывая сборник стихов, который подарил сын. Это были его стихи, но он строго-настрого запретил их показывать отцу. Стихи дышали добротой, смирением, надеждой — самой жизнью и дарили веру, что всё будет хорошо.

Без предупреждения глава семейства, потерпевшего крушение о льдины непонимания и раздражения, пожаловал к молодой семье. Настойчивые трели звонка перепугали хрупкую девушку, которая хозяйничала на кухне.

Яркое солнце, столь желанное в ноябре, светило в большое окно. На подоконнике подставляли головки тёплым лучикам многочисленные цветы. Ярко-оранжевые занавески и скатерть в тон дарили ощущение праздника. Простая обстановка была очень милой. Ажурные салфеточки и расписные стулья выдавали рукодельные таланты хозяйки. А холодильник тридцатилетней давности говорил, что с деньгами у молодой семьи пока туго.

Трезвон продолжался. Девушка выскочила в коридор, но там замерла в испуге, не решаясь открыть. Её каштановые волосы были убраны в тугую косу, которую украшали вплетённые цветы. Гибкий стан подчёркивало длинное льняное платье, ручную вышивку которого прикрывал фартук. Женщина нервно вытирала о него белые руки. Звонок оторвал от стряпни.

Вышел Борис — он ласково обнял жену и поцеловал в макушку:

— Чувствую, что это отец, дорогая. Придётся нам потерпеть.

И он распахнул дверь. Предположение оправдалось. В квартиру влетел разгневанный Вадим:

— Вы что ли спите? Час дня, а к двери ползёте, как черепахи!

— Здравствуй, папа, — подчёркнуто вежливо сказал Борис.

— Здравствуйте, — эхом отозвалась Настя.

— Ты нас не предупреждал — вот мы и растерялись. Нас вообще дома могло не быть.

— Ладно-ладно. Не оправдывайся, ничего страшного, — Вадим по-хозяйски разулся, снял пальто и кепку.

Уже через минуту раздался крик из ванной:

— Надеюсь, отца чаем угостите!

Борис закатил глаза:

— Теперь ты понимаешь, почему я не стал дома жить, — шепнул он жене.

— Понимаю, — Настенька обняла мужа.

— Что ему понадобилось?! — недоумевал Борис, помогая жене накрывать на стол.

— Вот уж и в гости приехать нельзя. Сразу, что понадобилось?! — с нарочитой горечью воскликнул Вадим.

— Но, папа, ты всегда звонишь, чтобы договориться о встрече. Ты нас напугал.

— Сегодня я всех пугаю! — пожилой мужчина взял в руки чашку.

Настя раскатывала тесто для пирожков.

— А твоя мать меня ничем не балует, — вздохнул Вадим.

— Папа, насколько я знаю, ты так занят, что есть дома тебе просто некогда! — Борис поднял брови.

— Да-да, работа полностью выматывает меня — всё для вас, всё для вас, — мужчина затянул привычную песню. — А результат?!

— Какой результат?! — холодно произнёс Борис.

— Никакой благодарности! — хлопнул Вадим рукой по столу. Чашки зазвенели, чай пролился на скатерть.

— Я уберу, — засуетилась Настя.

Вадим даже не заметил, он горько продолжал:

— Ни от кого я не дождался никакой благодарности. Работаю, себя не щажу, а… а…

— Папа, что случилось? — твёрдо спросил Борис.

— Ты ещё спрашиваешь?! Что случилось? Ваша мать…

— Да? — спросил сын.

— Она ушла от меня!

От этих слов подчёркнутая вежливость слетела с Бориса. Последовало искреннее изумление:

— Как???

— Я отдал ей… лучше годы! А она взяла и ушла. Даже без объяснений! Без скандала!

Лишь несколько часов спустя молодые облегчённо закрыли дверь за Вадимом.

Настя обняла мужа:

— Дорогой, не переживай. Ты не виноват, что у тебя такой отец.

— Почему я никак не перестану с ним общаться?! — неподдельное сожаление звучало в голосе Бориса.

— Наверное, — задумчиво протянула Настя. — с ним трудно, потому что он слышит только себя. Такое говорить про жену и удивляться, почему она ушла! Ругает её и в тоже время чуть слезу не пустил.

Борис посмотрел на Настю:

— Я думал, мать — конченый человек. Их отношения… никогда не понимал!

— «Чужая душа — потёмки». Но я смотрю, она ого-го ещё!

— В её годы решиться на такое, — кивнул Борис.

— Давай съездим к ней.

— Точно! Поддержим! Я думаю, ей очень тяжело. Она так любила отца. И, — Борис запнулся, — думаю, любит до сих пор.

На глазах Насти показались слёзы.

— Почему так заканчивается любовь, — она крепче прижалась к мужу. — Милый, обещай, что у нас такого не повторится.

— Обещаю! — Борис с горечью заметил. — Знаешь, я даже ревновал в детстве. Нас с братом она никогда так не любила, как его. Для него она была готова сделать всё.